Нельзя пренебрегать духовными занятиями
21 ноября / 4 декабря - Введение во храм Пресвятой
Владычицы нашей Богородицы
Пресвятая Дева Мария, трех лет от рождения бывши введена во храм Иерусалимский, воспитывалась там до пятнадцатого года Своей жизни. Что же Она там делала? Какой был образ Ее жизни? Отцы Церкви сохранили нам древнее предание, по которому известно, что Пресвятая Дева, не чуждаясь рукоделья, большую часть времени проводила в молитве, чтении священных книг, в размышлении о прочитанном, в духовных беседах со старшими при храме.
«Какое невеселое занятие, - скажет иной, - молиться, читать, думать, говорить только о духовном, как это однообразно и утомительно. И нужно ли это человеку, живущему в обществе?» Нет! Занятия духовные отнюдь не скучные занятия, и напрасно люди светские пренебрегают ими. Прежде всего должно заметить, что не следует о делах и вещах судить решительно, не узнав их хорошо и верно.
Между занятиями духовными важнейшее есть молитва. Но нельзя знать силу и сладость ее тому, кто давно отвык налагать на себя крестное знамение и, что особенно дурно, считает эту обязанность уделом детской слабости и неволи. Кто понимает, что душа и тело не одно и то же, что тело пойдет в землю, откуда взято, а дух пойдет к Богу, Иже даде его (Еккл. 12, 7), что, молясь, душа беседует не с людьми, а с Самим Творцом вселенной, что молитвой низводимы были в наш грешный мир небожители и совершались чудеса Божией к людям милости, - тот, размышляющий таким образом христианин, скоро ощутит духовную сладость молитвенного состояния, входя в него из удушливой суеты житейской, подобно тому, как всякий, выйдя из душной комнаты, где воздух спертый и тяжелый, под открытое и чистое небо, тотчас почувствует, что стало на душе легко.
Тоже надобно сказать и о чтении духовных книг. Людям, которые отуманены увеселениями светскими или увлечениями страстными, это занятие совсем не знакомо. Они смотрят на Библию как на учебную книгу для лиц, готовящихся к священному сану, а на Четьи-Минеи - как на принадлежность церковных книгохранилищ. Не говорим уже о том, что Библия есть книга нашей веры и спасения; довольно припомнить, какие важные, даже для земного счастия нашего, вопросы решаются в ней. Занимает очень некоторых людей недоумение: откуда зло и какие меры принять, чтобы оно не препятствовало благоденствию и развитию общества. Положительно сказать можно, что многие бедствия в обществе были бы пресечены, а многие совсем и не появлялись бы, если бы мы любили читать и исполнять Священное Писание. Вот простое наставление Христово: чего желаешь себе от других, то делай и им (см.: Лк. 6, 31). Если б христиане это соблюдали, сколько таким образом было бы предотвращено взаимных между ними обид!
Чтобы видеть на опыте силу этого чистого учения, надобно бы подробно узнавать и жития святых, где описана жизнь христианская не мечтательная, а действительная. С какою жадностию читаются те повести и рассказы, в которых передается, как сердце человеческое порабощается страсти и в борьбе с препятствиями остается верным ей! В сочувствии восклицают: «Ах, как это естественно! Взято прямо из жизни!» Увы! Утешает ребенка, когда он сам упал и лежит на земле, то, что его товарищи точно также падают... Какое утешение читать, как человек заблуждается, не сознавая даже своего заблуждения, как он гибнет, не раскаиваясь даже на краю своей погибели, как он рисуется своим пороком, гордясь тем, что других вовлекает в ту же яму? Не более ли занимательно видеть, как человек борется со злом и побеждает его, как оставляет свои заблуждения и является непреоборимым исповедником истины, как в трудах самообладания и в подвигах людей благочестивых обнаруживались уже не признаки естественной слабости, а знамения сверхъестественной Божией силы? Вот мученик, который, несмотря на убеждения мучителей, на страшные орудия и картины казней, отвергая с другой стороны все приманки утонченной языческой роскоши, безтрепетно повторяет: «Я христианин!» Вот младенец, который, еще не зная всей гнусности язычества, видит ласки и угрозы, отвлекающие от христианства, однако ж просится на мучения и младенческим лепетом мужественно произносит: «И я христианин!» Только огрубевшее сердце не придет в восторг, смотря на такое торжество веры христианской.
Если многие в обществе не любят занятий духовных, это зависит от испорченности вкуса. Не бывает ли, что в болезни человеку и приятные яства становятся противны? А разве можно назвать человека здоровым, когда он живет в вихре светских развлечений, или, что еще хуже, в порабощении страстям? Увлечения страстные, увеселения шумные заглушают слух души и не позволяют ей ощутить, различить и оценить тех тихих утешений, какие нам ниспосылаются из мира духовного, из области веры. Дитя, поиграв, разбивает свою игрушку; когда был я младенец, младенчески думал; ныне же отвергох младенческая (1 Кор. 13, 11), - говорит о себе апостол. Есть, напротив, люди, которые шутя хотят век прожить, - но разве жизнь есть шутка? Те только в ней удовольствия истинны и прочны, которые не оставляют нам повода за них раскаиваться и стыдиться. А таковы именно утешения духовные: они не приводят душу в самозабвение или самообольщение; но водворяют в ней тишину, довольство и надежду.
Как сладостна была для Девы Марии жизнь при храме, так вовсе не безотрадны труды и подвиги тех чистых душ, которые идут путем верного Ей подражания. Они ведутся Духом Утешителем «в веселии и радовании» и приведутся некогда «в храм Царев» - в тот небесный чертог, где уже нельзя придумывать забавы, как бы убить время, ибо и самого времени не будет, но где уготована та присносущная сладость, которой достанет на целую вечность. Аминь.
Протоиерей
Григорий ДЬЯЧЕНКО
Полный годичный круг
кратких поучений, составленных
на каждый день года.
М., 1897. Т. II.
Владычицы нашей Богородицы
Пресвятая Дева Мария, трех лет от рождения бывши введена во храм Иерусалимский, воспитывалась там до пятнадцатого года Своей жизни. Что же Она там делала? Какой был образ Ее жизни? Отцы Церкви сохранили нам древнее предание, по которому известно, что Пресвятая Дева, не чуждаясь рукоделья, большую часть времени проводила в молитве, чтении священных книг, в размышлении о прочитанном, в духовных беседах со старшими при храме.
«Какое невеселое занятие, - скажет иной, - молиться, читать, думать, говорить только о духовном, как это однообразно и утомительно. И нужно ли это человеку, живущему в обществе?» Нет! Занятия духовные отнюдь не скучные занятия, и напрасно люди светские пренебрегают ими. Прежде всего должно заметить, что не следует о делах и вещах судить решительно, не узнав их хорошо и верно.
Между занятиями духовными важнейшее есть молитва. Но нельзя знать силу и сладость ее тому, кто давно отвык налагать на себя крестное знамение и, что особенно дурно, считает эту обязанность уделом детской слабости и неволи. Кто понимает, что душа и тело не одно и то же, что тело пойдет в землю, откуда взято, а дух пойдет к Богу, Иже даде его (Еккл. 12, 7), что, молясь, душа беседует не с людьми, а с Самим Творцом вселенной, что молитвой низводимы были в наш грешный мир небожители и совершались чудеса Божией к людям милости, - тот, размышляющий таким образом христианин, скоро ощутит духовную сладость молитвенного состояния, входя в него из удушливой суеты житейской, подобно тому, как всякий, выйдя из душной комнаты, где воздух спертый и тяжелый, под открытое и чистое небо, тотчас почувствует, что стало на душе легко.
Тоже надобно сказать и о чтении духовных книг. Людям, которые отуманены увеселениями светскими или увлечениями страстными, это занятие совсем не знакомо. Они смотрят на Библию как на учебную книгу для лиц, готовящихся к священному сану, а на Четьи-Минеи - как на принадлежность церковных книгохранилищ. Не говорим уже о том, что Библия есть книга нашей веры и спасения; довольно припомнить, какие важные, даже для земного счастия нашего, вопросы решаются в ней. Занимает очень некоторых людей недоумение: откуда зло и какие меры принять, чтобы оно не препятствовало благоденствию и развитию общества. Положительно сказать можно, что многие бедствия в обществе были бы пресечены, а многие совсем и не появлялись бы, если бы мы любили читать и исполнять Священное Писание. Вот простое наставление Христово: чего желаешь себе от других, то делай и им (см.: Лк. 6, 31). Если б христиане это соблюдали, сколько таким образом было бы предотвращено взаимных между ними обид!
Чтобы видеть на опыте силу этого чистого учения, надобно бы подробно узнавать и жития святых, где описана жизнь христианская не мечтательная, а действительная. С какою жадностию читаются те повести и рассказы, в которых передается, как сердце человеческое порабощается страсти и в борьбе с препятствиями остается верным ей! В сочувствии восклицают: «Ах, как это естественно! Взято прямо из жизни!» Увы! Утешает ребенка, когда он сам упал и лежит на земле, то, что его товарищи точно также падают... Какое утешение читать, как человек заблуждается, не сознавая даже своего заблуждения, как он гибнет, не раскаиваясь даже на краю своей погибели, как он рисуется своим пороком, гордясь тем, что других вовлекает в ту же яму? Не более ли занимательно видеть, как человек борется со злом и побеждает его, как оставляет свои заблуждения и является непреоборимым исповедником истины, как в трудах самообладания и в подвигах людей благочестивых обнаруживались уже не признаки естественной слабости, а знамения сверхъестественной Божией силы? Вот мученик, который, несмотря на убеждения мучителей, на страшные орудия и картины казней, отвергая с другой стороны все приманки утонченной языческой роскоши, безтрепетно повторяет: «Я христианин!» Вот младенец, который, еще не зная всей гнусности язычества, видит ласки и угрозы, отвлекающие от христианства, однако ж просится на мучения и младенческим лепетом мужественно произносит: «И я христианин!» Только огрубевшее сердце не придет в восторг, смотря на такое торжество веры христианской.
Если многие в обществе не любят занятий духовных, это зависит от испорченности вкуса. Не бывает ли, что в болезни человеку и приятные яства становятся противны? А разве можно назвать человека здоровым, когда он живет в вихре светских развлечений, или, что еще хуже, в порабощении страстям? Увлечения страстные, увеселения шумные заглушают слух души и не позволяют ей ощутить, различить и оценить тех тихих утешений, какие нам ниспосылаются из мира духовного, из области веры. Дитя, поиграв, разбивает свою игрушку; когда был я младенец, младенчески думал; ныне же отвергох младенческая (1 Кор. 13, 11), - говорит о себе апостол. Есть, напротив, люди, которые шутя хотят век прожить, - но разве жизнь есть шутка? Те только в ней удовольствия истинны и прочны, которые не оставляют нам повода за них раскаиваться и стыдиться. А таковы именно утешения духовные: они не приводят душу в самозабвение или самообольщение; но водворяют в ней тишину, довольство и надежду.
Как сладостна была для Девы Марии жизнь при храме, так вовсе не безотрадны труды и подвиги тех чистых душ, которые идут путем верного Ей подражания. Они ведутся Духом Утешителем «в веселии и радовании» и приведутся некогда «в храм Царев» - в тот небесный чертог, где уже нельзя придумывать забавы, как бы убить время, ибо и самого времени не будет, но где уготована та присносущная сладость, которой достанет на целую вечность. Аминь.
Протоиерей
Григорий ДЬЯЧЕНКО
Полный годичный круг
кратких поучений, составленных
на каждый день года.
М., 1897. Т. II.