Дедовщина 2 (продолжение)
Начало здесь
....В своем тексте рефреном вы защищаете ум военных во внешне бредовых распоряжениях типа "копать отсюда и до обеда". Меня же по молодости удивляла природная мудрость солдат абсолютно безграмотных. Причем чем натуральнее были ребята, чем меньше "нарушены" образованием и начетничеством, тем вернее, быстрее и тоньше они разбирались в нюансах межличностных отношений, тем контрастней они отличались от "деревянности" образованных. Где и когда они этому научились?.. И почему этот Ум (главный по мнению Аглаи Епанчиной) коррелировал с блататой и широтностью происхождения?...
Вопреки представленью гражданских, в армии в целом и в казарменной жизни в частности совсем нет примитива: глупость и примитив получается лишь в неумелой трактовке "не понявших службы" гражданских. Свое удивленье и непонимание они "сваливают" на анекдотичную тупость армейских и в первую очередь прапоров - старшин в казармах. Им невдомек, что гротеск и нелепость армейских картинок так выглядят лишь из совсем другого свободного мира гражданки, с другой базовой вводной: свободой уйти - прекратить любое текущее состояние, и с другой главной целью, чем просто избыть Время до Дембеля, как вы отметили.
А я лично не видел более умных и мудрых людей, чем ротных "тупых" старшин, худо-бедно "ведущих" сотню юнцов через службу. И характерна та привилегия от Устава, что в открытую допускалась начальством для всех старшин. Ком.полка сознавал, что все его вертолеты и безопасность - это фигня по сравнению с управлением дикой солдатской вольницей. И благоразумно он никогда не лез ни в казарму, ни в столовую - не его территория. А наш старшина с куском шланга в руках мог пьяным ходить по части в расхристанном виде, и летчики-офицеры этого "не замечали" - они на откуп ему отдавали казарму с солдатами и их бытом. И им хватало ума понимать, что жить по уставу нельзя, и что срочники не приходят на службу, а живут круглосуточно... И живут по законам казармы "эволюционно" отобранным на пригодность. Я помню, что задавался вопросом: "Какой гений придумал весь этот сложнейший армейский порядок с разветвленной и гибкой системой обязанностей и прав?"... И тогда уже понимал, что это не гений, а эволюционное коллективное творчество под давлением Отбора с одной генеральной целью: как можно успешней добраться до Дембеля, изжив Время (как вы совершенно верно отметили). А уставы писались как диссертации для какой-то бумажной абстрактной армии... Может в юридическом, правовом отношении они и согласованы, но они оперируют не живым солдатом, ненавидящим армию и мечтающим лишь о бабах и Дембеле, а каким-то сусальным отличником боевой и политической подготовки. Расхождение между Уставом Советской Армии и реальной советской армией было таким же как между программой "Время" и жизнью в Совке. И "понять службу" значило уяснить тотальное двоемыслие между "вывеской" для начальства (на всех уровнях) и реальными движущими мотивами всех участников.
Вы верно отметили, что арсенал офицеров по принуждению солдата совсем не велик, а я б подчеркнул, что без личного авторитета он вовсе не действует. Неопытного мамлея, решившего, что его должны слушаться просто за то, что он офицер, Карапетян при солдатах так опустил: "Ну что ты тут дергаешься, мамлей, вот я тебя на хуй при всех посылаю, и что ты мне сделаешь?... Пойдешь к офицерам жаловаться, что тебя солдаты на хуй посылают?.. Ну пойди, они тоже тебя пошлют. Пойми, ты - сопляк, ты ничего не можешь". И этот глупый мамлей только хлопал глазами. Офицеру стыдно перед собой и своими, что солдаты его не слушают, он боится неповиновения и этим солдаты его шантажируют и им манипулируют. Обычно деды торгуются с офицерами, выставляют ему резоны разного рода, что того-то сделать нельзя, что не получится, "сами же будете отвечать", и офицер понимает, что без воли дедов любое дело будет провалено, а он окажется в дураках, и над ним же будут смеяться. Не мотивировав пряником или кнутом, человека нельзя ничему заставить. Но "пряники" - это торг, панибратство и суть нарушенье устава, ибо все официальные пряники в виде ефрейторских лычек и благодарностей от лица Родины - на хуй никому не нужны. А торгуя поблажками от Устава, офицер подставляется и теряет свой офицерский авторитет как представителя ОПЧ (Организации Принудительного Членства)..
Еще хуже у офицера с кнутом. Что он может?.. Ханжеские уставы декларируют, что в Сов.Армии командиры (отцы солдатам) действуют убеждением на выполняющего долг по защите Родины, а рукоприкладство - это удел "царской армии". То есть офицерам запрещено бить солдата и подавлять как личность. Кто их боится?.. они нестрашные официальные казенные служащие с коротким рабочим днем. А если он вздумает драться, то солдату пожаловаться на него вверх по начальству не западло, а доблесть в глазах солдат. Офицер может только орать и грозить как цепная собака, но не может кусаться, не может избить и унизить. ... А наряд вне очереди, губу объявить, лишить увольнительной, лишить отпуска... - да кого это трогает?.. Молодой итак беспрерывно в нарядах, да ему там и лучше, чем быть в казарме, а дед и в наряде не делает ничего. Отпуска и увольнительных у конфликтного старика итак нет, они арсенал поощрения, а губа - молодому отдых, а деду разнообразие. Да и что губа?.. - срок службы идет, остальное пофиг, деда и на губе никто не унизит. Я видел в училище как офицер пытался заставить дедушку-губаря чистить сортир. А тот, веселясь, ему ласково объяснял, что "ему не положено, кого хошь спроси". Офицер был дурак из училища, а солдат понимал прекрасно, что с поднятьем конфликта наверх, дураку объяснят его старшие товарищи, что он попер по глупости против основы армии - дедовщины. Потому что в Советской Армии инструмент физического принуждения с круглосуточным контролем целиком и полностью в руках дедов-срочников, а не у офицеров, приходящих на службу утром и уходящим в 5. И потому офицеры вынуждены и хотят поддерживать дедовщину. Они лишь боятся эксцессов, которые выйдут наружу из подразделения. И умные отцы-командиры с понявшими службу дедами ведут "двойную игру": поощряют их к дедовщине, но так, чтобы все было шито крыто. Эта сермяжная суть так далека от казенного внешнего лицемерия, что офицеры по сути сами заложники дедовщины и неуставных отношений с дедами. Тотальное двоемыслие - это главное свойство Советской Армии, паразитирующей на стране.
И повторимся: наивное представление, что солдат должен слушаться начальника-офицера только потому, что тот офицер-начальник безотносительно к его личному авторитету - это голимая уставная чушь. Офицер без личного авторитета может только паразитировать на чужом, если с ним поделятся. Но первично авторитет откуда берется?.. где именно возникает "боишься - значит уважаешь"?.. Исходно он возникает в казарме после отбоя, и на самом-то деле, в отсутствии института сержантов, это деды им делятся с офицерами. Вот картинка, Серега Каленов рассказывал. Его кореш суровый дед был в конфликте с летехой в танковой роте И вот на учениях как-то отстали от всех: этот дед, Серега, лейтенант и один молодой. Лейтенант командует молодому взять какую-то штуковину и догонять подразделение. Молодой хочет выполнять, но тут дед говорит: "Стоять не двигаться". Молодой замирает. Лейтенант, понимая, что это издевка, опять с нажимом приказывает молодому. Но тот, трепеща - ни с места. Лейтенант орет, молодой с надеждой смотрит на деда, но тот сквозь зубы цедит "Стоять", и молодой стоит. Наконец Серега сжалился над молодым и разрешил выполнять. После чего лейтенант с тем дедом натурально подрались - без всяких последствий - лейтенант, естественно, никуда не стукнул. Так что первичен авторитет, а не звание и должность, и в мирной армии он возникает из страха наказания, а его сердцевина - в ночной казарме. И в конечном итоге подчинение солдат офицерам осуществляется дедовщиной - через раскол у солдат на при́зывы с доминированием дедов.
Но вернемся к солдатам. Параллельно исчезновению страха перед дедами - "страшными и ужасными", я невольно проникался восхищением их раскованным артистизмом и ловкостью. Потом на гражданке они вновь попадут в зависимость от начальства и старших, и не скоро еще по жизни вновь обретут (если обретут) верхние уровни иерархии, что им выпали на пол года в статусе деда (что прекрасно отражено в классическом анекдоте про генерала и дембеля [1]). А раскованность, как условие творчества, очевидно связана с безмятежностью, невозможной во время борьбы за власть. Особенно расцветали мелкие дедушки - статус деда наверно впервые снимал их вечное напряжение в жестокой борьбе мальчишеских коллективов. И невольно я удивлялся (и восхищался) богатой моральности этих совсем необразованных "диких" людей. Что это было? - стокгольмский синдром или нечто испытанное Достоевским, когда под зверским обличием каторжан он нашел человеческое в полной мере?.. А вернее всего - это радость от пропадания страха, когда из-под страшного облика проступает знакомое и понятное. Это сразу становится ясно и деду - что ореол "страшности и ужасности" исчез, и тогда он невольно лукаво кривится.
Но эта безудержная раскованность у дедов и представляет опасность в плане эксцессов. Потому что тут как повезет: какие нормы возобладают в данной казарме?.. У нас было непринято личное унижение, так как лидирующие деды направляли все творчество в самоходы. Но если бы "доблестью" стали фантазии в изощренном садизме над молодыми - долгими зимними вечерами, то тормозов средневзвешенной нормы могло б не хватить, она б "поползла" и наверно с трудом возвращалась на место, коль зло порождает зло и молодые все помнят.
...То есть эксцессы случаются в силу недостаточной регламентированности дедовщины, ибо декретируемый абсолютный произвол дедов ограничивается лишь моральностью - принятыми в казарме моральными нормами. И если от скуки, как вы отметили, творчество деда направится на садизм, и он не удержится в рамках моральных ограничений, то дальше, мучимый совестью, он начнет настаивать на своем садизме, все усиливая его по "ставрогинскому механизму" повторного преступления. Запредельные издевательства возникают как снежный ком, они эскалируют и, как правило, в резонансе с реакцией молодого. Порою казалось, что дед возмущенный утратой достоинства молодым, провоцирует его на отпор, но молодой, усвоив роль духа, включает защитное подчинение, и тем провоцирует деда на новый нажим. В шоке оба, и без внешнего тормоза в замкнутом помещении ситуация угрожающая. В большой казарме как правило раздается долгожданный окрик "Э, ну хорош там!", и все облегченно вздыхают, но "в караулке", когда трех-четырех дедов заносит в молодечество друг перед другом в "творчестве" над молодыми... При этом сами деды удивляются раболепию молодых и их готовности терпеть. Дискретные ролевые игры омеги и альфы сваливаются на них неожиданно, впервые в жизни, деды ошалевают он неожиданной власти и с изумлением постигают природу человека... и исследуют её границы.
В главе 12-ой о "безличности дедовской власти" вы вскрываете главный "мотор" прогрессии дедовщины в ряду призывов. Дедовская власть достается всем на последней четверти, в том числе и уродам склонным к садизму. Они поднимают планку дозволенного, а молодые "усваивают" и потом часть из них в компенсацию изживает свои унижения через год. На лицо предпосылка для усиления дедовщины в ряду поколений, - своего рода "селекция зла" в теплицах безудержной власти с механизмом наследственной памяти - необходимым условием любой эволюции. И резонен вопрос: а что же препятствует разрастанию дедовщины, где тормоза?
Главный, все-таки, на мой взгляд - коллективная совесть дедов. Вы верно отметили, что в армии были 10-ки миллионов мужчин, ≈ 3/4 от половины всего населения СССР, и их средние нормы морали действительно средние по стране. И эксцессы и крайние формы встречают подспудный протест большинства, так же как оно гасит драки, когда те вспыхивают в казарме; ведь все понимают, что драка на публике из-за статуса - слишком жестокая вещь, и инстинктивно солдаты боятся таких проявлений агрессии.
Второй момент - страх наказания от офицеров, которых ебут за дедовщину в подразделениях. Большое начальство нутром сознает, что вся эта гнусная камарилья - преступно паразитирует на стране, и они знают, что главный грех армии - дедовщина в её эксцессах. И боятся её явлений и проявлений и обнаружения своей беспомощности в казармах.
Третий сдерживающий момент - "уязвимость последнего дембеля". Об этом все знают, хотя и молчат, а у начальства в руках очередность отправки - единственный, но мощнейший стимул воздействия на дембелей. И страшно лютому деду остаться напротив вчера молодых, а сегодня уже черпаков, стремительно расправляющих плечи. И деды его не защитят, ведь недавно он сам их гонял черпаком. И, вместо победной отправки, последнего дембеля может ждать катастрофа, ведь главным стимулом у дедов - вся эта парадка, альбомы и, в том числе, формы его дедовства есть подготовка к Дембелю (что "неизбежен как восход и заход солнца") и нужны для хвастовства и рассказов на Гражданке. Я видел несколько таких драм: узбеки припомнили Николахину то, что было... А никому не хочется омрачать светлый Дембель.
Но все-таки главным, "оперативным" и непосредственным ограничителем дедовских издевательств является совесть и моральные нормы , к которым всего год назад взывала душа молодого.
Вспомнив "закаспий" нельзя не коснуться землячества у кавказцев и Закавказья - этого исключения из дедовщины, её лишь оттеняющего. Если и есть массовые "герои" ломающие дедовщину, то это они. Хотя единично были Герои и среди русских; но это были или дети военных, или - реальные уголовники, или - действительно уникальные личности, превзошедшие армию и все её страхи заранее (никогда не забуду парня, преспокойно читавшего на ГСП какую-то толстую книгу); дети военных - из их числа.
В главе 10 про нац.меньшинства вы сразу поймали суть вопросом "почему нету русских землячеств?"... С абсолютно верным, хотя и внешне парадоксальным ответом: "русские не могут себя защитить, потому что их слишком много"... Ведь кто-то же должен пахать и обслуживать всю эту армию... 10% кавказцев ещё могут стать паразитами, и офицерство (ОПЧ) смиряется с их исключительностью (слишком хлопотно их ломать). Но если б все русские "стали жить как деды", то это бы был бунт народа против своей армии. Этого ОПЧ допустить не может, а "предлагает" русским разделиться на молодых и дедов - разделяй и властвуй. И русские, видя, что их слишком много, чтобы всем вместе забить на службу, соблазняются расколом в своих рядах на призывы. После этого какое ж землячество, если русский дед унижает русского молодого?.. Как нация русские предают себя, допустив дедовщину в армии. И это предательство и раскол длилось весь советский период: действительный нац.вопрос, реальный "замес" в семью народов у мужчин СССР происходил в армии. И титульные нации (славяне) жили по правилам дедовщины, а нац.меньшинства её отвергали и отстаивали (и тем укрепляли) свою национальную гордость. Вот этот аспект почему-то никто не приводит в причины распада СССР - ненависть на всю жизнь униженных русских к арам, айзерам и вообще к кавказским "зверям". Таким образом Советская Армия развалила СССР не только экономически, но и ментально. Насильственная нелепость всей этой "Российской Империи" в армии была всем очевидна.
На эту тему у меня был характернейши й "достоевский" эпизод. На гражданке я попал в КПЗ, сидел в обезьяннике и видел как у ментов сменялись дежурные. Один молодой сержант читал список задержанных, прочел там фамилию Гамбарян и внимательно посмотрел на клетку. Приняв смену, он медленно, сузив глаза подходил к решетке, меня разглядывая. А я сам был недавно из армии и прекрасно прочел на его лице, что пришел его час рассчитаться с "арой". Когда он вплотную приблизился, я по наитию совсем тихо процедил сквозь зубы: "Ну хуль ты так смотришь, думаешь меня в армии ары не пиздили?.." Его как хлестнуло, глаза распахнулись, он тут же молча ушел и больше не приближался.
Унижение испытанное всем мужским населением России от несправедливой исключительности кавказцев в армии - это свая забитая в нац.сознание. Потом в двух войнах его изживали: бомбя чеченцев, мстили за длившиеся десятилетиями унижения от их превосходства. По большому счету в советской Армии русские мальчишки расплачивались за грехи прапрадедов, бросивших фронт и обрушивших всю Россию в ГУЛАГ. Нац.меньшинства - окраины Русской Империи - в этом предательстве Родины не были виноваты, и это давало им силу сопротивляться давлению ОПЧ. В подтексте их отношения было: "Это ваша армия, вы и служите". И русские "бараны́", расколовшись на молодых, черпаков и дедов и служили, выбрав самоидентификацию по призыву, сулящую им дедовство на втором году (что вы прекрасно проиллюстрировали тем дедом из МГУ). И, кстати, степень бессмысленности и никчемности Советской Армии, её раздутая вывесочная суть очевидна из того, что одной четверти личного состава срочников хватало для исполнения солдатских функций... И о чем также свидетельствуют бессмысленные работы, которыми загружают солдат. Но заметьте, что красят траву и подметают ломами исключительно молодые, так что все-таки главный смысл этих бессмысленных, а потому унизительных действий - не вымотать до отбоя дедов, а обломать молодых.
Но характерно, что в учебке землячества не было, и там кавказцы служили как все.
( Продолжение следует)
....В своем тексте рефреном вы защищаете ум военных во внешне бредовых распоряжениях типа "копать отсюда и до обеда". Меня же по молодости удивляла природная мудрость солдат абсолютно безграмотных. Причем чем натуральнее были ребята, чем меньше "нарушены" образованием и начетничеством, тем вернее, быстрее и тоньше они разбирались в нюансах межличностных отношений, тем контрастней они отличались от "деревянности" образованных. Где и когда они этому научились?.. И почему этот Ум (главный по мнению Аглаи Епанчиной) коррелировал с блататой и широтностью происхождения?...
Вопреки представленью гражданских, в армии в целом и в казарменной жизни в частности совсем нет примитива: глупость и примитив получается лишь в неумелой трактовке "не понявших службы" гражданских. Свое удивленье и непонимание они "сваливают" на анекдотичную тупость армейских и в первую очередь прапоров - старшин в казармах. Им невдомек, что гротеск и нелепость армейских картинок так выглядят лишь из совсем другого свободного мира гражданки, с другой базовой вводной: свободой уйти - прекратить любое текущее состояние, и с другой главной целью, чем просто избыть Время до Дембеля, как вы отметили.
А я лично не видел более умных и мудрых людей, чем ротных "тупых" старшин, худо-бедно "ведущих" сотню юнцов через службу. И характерна та привилегия от Устава, что в открытую допускалась начальством для всех старшин. Ком.полка сознавал, что все его вертолеты и безопасность - это фигня по сравнению с управлением дикой солдатской вольницей. И благоразумно он никогда не лез ни в казарму, ни в столовую - не его территория. А наш старшина с куском шланга в руках мог пьяным ходить по части в расхристанном виде, и летчики-офицеры этого "не замечали" - они на откуп ему отдавали казарму с солдатами и их бытом. И им хватало ума понимать, что жить по уставу нельзя, и что срочники не приходят на службу, а живут круглосуточно... И живут по законам казармы "эволюционно" отобранным на пригодность. Я помню, что задавался вопросом: "Какой гений придумал весь этот сложнейший армейский порядок с разветвленной и гибкой системой обязанностей и прав?"... И тогда уже понимал, что это не гений, а эволюционное коллективное творчество под давлением Отбора с одной генеральной целью: как можно успешней добраться до Дембеля, изжив Время (как вы совершенно верно отметили). А уставы писались как диссертации для какой-то бумажной абстрактной армии... Может в юридическом, правовом отношении они и согласованы, но они оперируют не живым солдатом, ненавидящим армию и мечтающим лишь о бабах и Дембеле, а каким-то сусальным отличником боевой и политической подготовки. Расхождение между Уставом Советской Армии и реальной советской армией было таким же как между программой "Время" и жизнью в Совке. И "понять службу" значило уяснить тотальное двоемыслие между "вывеской" для начальства (на всех уровнях) и реальными движущими мотивами всех участников.
Вы верно отметили, что арсенал офицеров по принуждению солдата совсем не велик, а я б подчеркнул, что без личного авторитета он вовсе не действует. Неопытного мамлея, решившего, что его должны слушаться просто за то, что он офицер, Карапетян при солдатах так опустил: "Ну что ты тут дергаешься, мамлей, вот я тебя на хуй при всех посылаю, и что ты мне сделаешь?... Пойдешь к офицерам жаловаться, что тебя солдаты на хуй посылают?.. Ну пойди, они тоже тебя пошлют. Пойми, ты - сопляк, ты ничего не можешь". И этот глупый мамлей только хлопал глазами. Офицеру стыдно перед собой и своими, что солдаты его не слушают, он боится неповиновения и этим солдаты его шантажируют и им манипулируют. Обычно деды торгуются с офицерами, выставляют ему резоны разного рода, что того-то сделать нельзя, что не получится, "сами же будете отвечать", и офицер понимает, что без воли дедов любое дело будет провалено, а он окажется в дураках, и над ним же будут смеяться. Не мотивировав пряником или кнутом, человека нельзя ничему заставить. Но "пряники" - это торг, панибратство и суть нарушенье устава, ибо все официальные пряники в виде ефрейторских лычек и благодарностей от лица Родины - на хуй никому не нужны. А торгуя поблажками от Устава, офицер подставляется и теряет свой офицерский авторитет как представителя ОПЧ (Организации Принудительного Членства)..
Еще хуже у офицера с кнутом. Что он может?.. Ханжеские уставы декларируют, что в Сов.Армии командиры (отцы солдатам) действуют убеждением на выполняющего долг по защите Родины, а рукоприкладство - это удел "царской армии". То есть офицерам запрещено бить солдата и подавлять как личность. Кто их боится?.. они нестрашные официальные казенные служащие с коротким рабочим днем. А если он вздумает драться, то солдату пожаловаться на него вверх по начальству не западло, а доблесть в глазах солдат. Офицер может только орать и грозить как цепная собака, но не может кусаться, не может избить и унизить. ... А наряд вне очереди, губу объявить, лишить увольнительной, лишить отпуска... - да кого это трогает?.. Молодой итак беспрерывно в нарядах, да ему там и лучше, чем быть в казарме, а дед и в наряде не делает ничего. Отпуска и увольнительных у конфликтного старика итак нет, они арсенал поощрения, а губа - молодому отдых, а деду разнообразие. Да и что губа?.. - срок службы идет, остальное пофиг, деда и на губе никто не унизит. Я видел в училище как офицер пытался заставить дедушку-губаря чистить сортир. А тот, веселясь, ему ласково объяснял, что "ему не положено, кого хошь спроси". Офицер был дурак из училища, а солдат понимал прекрасно, что с поднятьем конфликта наверх, дураку объяснят его старшие товарищи, что он попер по глупости против основы армии - дедовщины. Потому что в Советской Армии инструмент физического принуждения с круглосуточным контролем целиком и полностью в руках дедов-срочников, а не у офицеров, приходящих на службу утром и уходящим в 5. И потому офицеры вынуждены и хотят поддерживать дедовщину. Они лишь боятся эксцессов, которые выйдут наружу из подразделения. И умные отцы-командиры с понявшими службу дедами ведут "двойную игру": поощряют их к дедовщине, но так, чтобы все было шито крыто. Эта сермяжная суть так далека от казенного внешнего лицемерия, что офицеры по сути сами заложники дедовщины и неуставных отношений с дедами. Тотальное двоемыслие - это главное свойство Советской Армии, паразитирующей на стране.
И повторимся: наивное представление, что солдат должен слушаться начальника-офицера только потому, что тот офицер-начальник безотносительно к его личному авторитету - это голимая уставная чушь. Офицер без личного авторитета может только паразитировать на чужом, если с ним поделятся. Но первично авторитет откуда берется?.. где именно возникает "боишься - значит уважаешь"?.. Исходно он возникает в казарме после отбоя, и на самом-то деле, в отсутствии института сержантов, это деды им делятся с офицерами. Вот картинка, Серега Каленов рассказывал. Его кореш суровый дед был в конфликте с летехой в танковой роте И вот на учениях как-то отстали от всех: этот дед, Серега, лейтенант и один молодой. Лейтенант командует молодому взять какую-то штуковину и догонять подразделение. Молодой хочет выполнять, но тут дед говорит: "Стоять не двигаться". Молодой замирает. Лейтенант, понимая, что это издевка, опять с нажимом приказывает молодому. Но тот, трепеща - ни с места. Лейтенант орет, молодой с надеждой смотрит на деда, но тот сквозь зубы цедит "Стоять", и молодой стоит. Наконец Серега сжалился над молодым и разрешил выполнять. После чего лейтенант с тем дедом натурально подрались - без всяких последствий - лейтенант, естественно, никуда не стукнул. Так что первичен авторитет, а не звание и должность, и в мирной армии он возникает из страха наказания, а его сердцевина - в ночной казарме. И в конечном итоге подчинение солдат офицерам осуществляется дедовщиной - через раскол у солдат на при́зывы с доминированием дедов.
Но вернемся к солдатам. Параллельно исчезновению страха перед дедами - "страшными и ужасными", я невольно проникался восхищением их раскованным артистизмом и ловкостью. Потом на гражданке они вновь попадут в зависимость от начальства и старших, и не скоро еще по жизни вновь обретут (если обретут) верхние уровни иерархии, что им выпали на пол года в статусе деда (что прекрасно отражено в классическом анекдоте про генерала и дембеля [1]). А раскованность, как условие творчества, очевидно связана с безмятежностью, невозможной во время борьбы за власть. Особенно расцветали мелкие дедушки - статус деда наверно впервые снимал их вечное напряжение в жестокой борьбе мальчишеских коллективов. И невольно я удивлялся (и восхищался) богатой моральности этих совсем необразованных "диких" людей. Что это было? - стокгольмский синдром или нечто испытанное Достоевским, когда под зверским обличием каторжан он нашел человеческое в полной мере?.. А вернее всего - это радость от пропадания страха, когда из-под страшного облика проступает знакомое и понятное. Это сразу становится ясно и деду - что ореол "страшности и ужасности" исчез, и тогда он невольно лукаво кривится.
Но эта безудержная раскованность у дедов и представляет опасность в плане эксцессов. Потому что тут как повезет: какие нормы возобладают в данной казарме?.. У нас было непринято личное унижение, так как лидирующие деды направляли все творчество в самоходы. Но если бы "доблестью" стали фантазии в изощренном садизме над молодыми - долгими зимними вечерами, то тормозов средневзвешенной нормы могло б не хватить, она б "поползла" и наверно с трудом возвращалась на место, коль зло порождает зло и молодые все помнят.
...То есть эксцессы случаются в силу недостаточной регламентированности дедовщины, ибо декретируемый абсолютный произвол дедов ограничивается лишь моральностью - принятыми в казарме моральными нормами. И если от скуки, как вы отметили, творчество деда направится на садизм, и он не удержится в рамках моральных ограничений, то дальше, мучимый совестью, он начнет настаивать на своем садизме, все усиливая его по "ставрогинскому механизму" повторного преступления. Запредельные издевательства возникают как снежный ком, они эскалируют и, как правило, в резонансе с реакцией молодого. Порою казалось, что дед возмущенный утратой достоинства молодым, провоцирует его на отпор, но молодой, усвоив роль духа, включает защитное подчинение, и тем провоцирует деда на новый нажим. В шоке оба, и без внешнего тормоза в замкнутом помещении ситуация угрожающая. В большой казарме как правило раздается долгожданный окрик "Э, ну хорош там!", и все облегченно вздыхают, но "в караулке", когда трех-четырех дедов заносит в молодечество друг перед другом в "творчестве" над молодыми... При этом сами деды удивляются раболепию молодых и их готовности терпеть. Дискретные ролевые игры омеги и альфы сваливаются на них неожиданно, впервые в жизни, деды ошалевают он неожиданной власти и с изумлением постигают природу человека... и исследуют её границы.
В главе 12-ой о "безличности дедовской власти" вы вскрываете главный "мотор" прогрессии дедовщины в ряду призывов. Дедовская власть достается всем на последней четверти, в том числе и уродам склонным к садизму. Они поднимают планку дозволенного, а молодые "усваивают" и потом часть из них в компенсацию изживает свои унижения через год. На лицо предпосылка для усиления дедовщины в ряду поколений, - своего рода "селекция зла" в теплицах безудержной власти с механизмом наследственной памяти - необходимым условием любой эволюции. И резонен вопрос: а что же препятствует разрастанию дедовщины, где тормоза?
Главный, все-таки, на мой взгляд - коллективная совесть дедов. Вы верно отметили, что в армии были 10-ки миллионов мужчин, ≈ 3/4 от половины всего населения СССР, и их средние нормы морали действительно средние по стране. И эксцессы и крайние формы встречают подспудный протест большинства, так же как оно гасит драки, когда те вспыхивают в казарме; ведь все понимают, что драка на публике из-за статуса - слишком жестокая вещь, и инстинктивно солдаты боятся таких проявлений агрессии.
Второй момент - страх наказания от офицеров, которых ебут за дедовщину в подразделениях. Большое начальство нутром сознает, что вся эта гнусная камарилья - преступно паразитирует на стране, и они знают, что главный грех армии - дедовщина в её эксцессах. И боятся её явлений и проявлений и обнаружения своей беспомощности в казармах.
Третий сдерживающий момент - "уязвимость последнего дембеля". Об этом все знают, хотя и молчат, а у начальства в руках очередность отправки - единственный, но мощнейший стимул воздействия на дембелей. И страшно лютому деду остаться напротив вчера молодых, а сегодня уже черпаков, стремительно расправляющих плечи. И деды его не защитят, ведь недавно он сам их гонял черпаком. И, вместо победной отправки, последнего дембеля может ждать катастрофа, ведь главным стимулом у дедов - вся эта парадка, альбомы и, в том числе, формы его дедовства есть подготовка к Дембелю (что "неизбежен как восход и заход солнца") и нужны для хвастовства и рассказов на Гражданке. Я видел несколько таких драм: узбеки припомнили Николахину то, что было... А никому не хочется омрачать светлый Дембель.
Но все-таки главным, "оперативным" и непосредственным ограничителем дедовских издевательств является совесть и моральные нормы , к которым всего год назад взывала душа молодого.
Вспомнив "закаспий" нельзя не коснуться землячества у кавказцев и Закавказья - этого исключения из дедовщины, её лишь оттеняющего. Если и есть массовые "герои" ломающие дедовщину, то это они. Хотя единично были Герои и среди русских; но это были или дети военных, или - реальные уголовники, или - действительно уникальные личности, превзошедшие армию и все её страхи заранее (никогда не забуду парня, преспокойно читавшего на ГСП какую-то толстую книгу); дети военных - из их числа.
В главе 10 про нац.меньшинства вы сразу поймали суть вопросом "почему нету русских землячеств?"... С абсолютно верным, хотя и внешне парадоксальным ответом: "русские не могут себя защитить, потому что их слишком много"... Ведь кто-то же должен пахать и обслуживать всю эту армию... 10% кавказцев ещё могут стать паразитами, и офицерство (ОПЧ) смиряется с их исключительностью (слишком хлопотно их ломать). Но если б все русские "стали жить как деды", то это бы был бунт народа против своей армии. Этого ОПЧ допустить не может, а "предлагает" русским разделиться на молодых и дедов - разделяй и властвуй. И русские, видя, что их слишком много, чтобы всем вместе забить на службу, соблазняются расколом в своих рядах на призывы. После этого какое ж землячество, если русский дед унижает русского молодого?.. Как нация русские предают себя, допустив дедовщину в армии. И это предательство и раскол длилось весь советский период: действительный нац.вопрос, реальный "замес" в семью народов у мужчин СССР происходил в армии. И титульные нации (славяне) жили по правилам дедовщины, а нац.меньшинства её отвергали и отстаивали (и тем укрепляли) свою национальную гордость. Вот этот аспект почему-то никто не приводит в причины распада СССР - ненависть на всю жизнь униженных русских к арам, айзерам и вообще к кавказским "зверям". Таким образом Советская Армия развалила СССР не только экономически, но и ментально. Насильственная нелепость всей этой "Российской Империи" в армии была всем очевидна.
На эту тему у меня был характернейши й "достоевский" эпизод. На гражданке я попал в КПЗ, сидел в обезьяннике и видел как у ментов сменялись дежурные. Один молодой сержант читал список задержанных, прочел там фамилию Гамбарян и внимательно посмотрел на клетку. Приняв смену, он медленно, сузив глаза подходил к решетке, меня разглядывая. А я сам был недавно из армии и прекрасно прочел на его лице, что пришел его час рассчитаться с "арой". Когда он вплотную приблизился, я по наитию совсем тихо процедил сквозь зубы: "Ну хуль ты так смотришь, думаешь меня в армии ары не пиздили?.." Его как хлестнуло, глаза распахнулись, он тут же молча ушел и больше не приближался.
Унижение испытанное всем мужским населением России от несправедливой исключительности кавказцев в армии - это свая забитая в нац.сознание. Потом в двух войнах его изживали: бомбя чеченцев, мстили за длившиеся десятилетиями унижения от их превосходства. По большому счету в советской Армии русские мальчишки расплачивались за грехи прапрадедов, бросивших фронт и обрушивших всю Россию в ГУЛАГ. Нац.меньшинства - окраины Русской Империи - в этом предательстве Родины не были виноваты, и это давало им силу сопротивляться давлению ОПЧ. В подтексте их отношения было: "Это ваша армия, вы и служите". И русские "бараны́", расколовшись на молодых, черпаков и дедов и служили, выбрав самоидентификацию по призыву, сулящую им дедовство на втором году (что вы прекрасно проиллюстрировали тем дедом из МГУ). И, кстати, степень бессмысленности и никчемности Советской Армии, её раздутая вывесочная суть очевидна из того, что одной четверти личного состава срочников хватало для исполнения солдатских функций... И о чем также свидетельствуют бессмысленные работы, которыми загружают солдат. Но заметьте, что красят траву и подметают ломами исключительно молодые, так что все-таки главный смысл этих бессмысленных, а потому унизительных действий - не вымотать до отбоя дедов, а обломать молодых.
Но характерно, что в учебке землячества не было, и там кавказцы служили как все.
( Продолжение следует)