Моя мама встречалась с Марселем Марсо - часть 3
Эта история, рассказанная моей мамой два года назад, получила неожиданное продолжение.
-------
Любовь Лунева
Марсель Марсо: «Молчание может петь»
Нет, ну вот почему подключить к ноутбуку принтер я собралась сейчас, а не два года назад, а? Почему не тогда, когда я писала свои воспоминания «Как счастливы мы были…» об удивительных событиях в моей жизни - о двух встречах в составе студенческого театра пантомимы с Марселем Марсо в далеком 1968 году? И вот теперь, взявшись искать по шкафам установочные диски к принтеру, я обнаружила пакет со старыми, еще 60-70-х годов, и давно позабытыми газетными вырезками и афишами. А там, среди них!..
А там два интервью с Марселем Марсо, статьи о нем, программка, и все с фотографиями. Там газетные заметки о нашем театре пантомимы Днепропетровского Дворца студентов, да еще со снимками сценок из спектаклей - как раз то, чего мне так не хватало для иллюстрации своего рассказа! Там две афиши спектаклей нашего театра. Там большой буклет-журнальчик пражского театра пантомимы Ладислава Фиалки «На Забрадли» с московских гастролей в 1975 году - со сценами из спектаклей, с представлением всей труппы. А до кучи - большой глянцевый буклет с московских гастролей гэдээровской балетной труппы театра «Комише Опер» в 1973 году.
Но главное - в этой старой пачке бумаг лежали еще два программных буклета с гастролей Марселя Марсо в Киеве и Донецке в 1968 году. И не просто буклеты - а с автографами самого Марсо и его друга-коллеги Пьера Вери! С автографами, данными мне. И я об их существовании совсем забыла. Да чего удивляться, если годы упрятали память даже о том, что я, двадцатилетняя, шла под ручку с самим Марсо! И только коротенький, снятый во время его гастролей в Донецке кинофильм, на который я наткнулась в интернете, напомнил мне об этом. Увидеть больше чем через сорок лет себя, двадцатилетнюю, скажем так, живьем - это, я вам скажу…
Вот они, эти автографы:
Нашлось и интервью с Марселем Марсо, взятое спецкорами газеты «Труд» в Париже. Интервью датировано ноябрем, год на вырезке не указан, однако, судя по словам Марсо об открытии школы через несколько дней, это должна быть публикация 1978 года:
Бип ищет работу
Парижский театр Де ля Порт Сэн-Мартэн. Новый спектакль Марселя Марсо.
Белая маска на лице актера. Черными и красными красками усилены очертания глаз и губ. Грим, костюм напоминают внешний облик французских цирковых клоунов. Марсо признает родство мима с цирковым клоуном, но на театральных перекрестках они разошлись на солидное расстояние.
В новом спектакле центральная пантомима - «Бип ищет работу». Еще в 1947 году Марсель Марсо создает персонаж, который он нарекает Бипом. По словам самого артиста, «Бип - поэтический и немного шутовской герой нашего времени». Его Бип живет жизнью французских тружеников. Поэтому он так любим французским зрителем, понятен и близок ему. И вот сейчас на сцене театра Де ля Порт Сэн-Мартэн Бип ищет работу, мечтает стать… Фаустом и Дон Жуаном. Он добр, умен, простодушен, но ему нелегко в этом мире, вот почему Бип любит мечтать.
Не только Бип - все персонажи Марселя Марсо наделены тонкими психологическими чертами. Очень быстро зритель перестает замечать клоунский грим на лице артиста, а видит живых людей - нищего бродягу в рубище, великосветского щеголя на приеме, подслеповатого судью в мантии, проворного гарсона в кафе…
Поражает виртуозность артиста, его способность показать объемность» предмета. Как бы ощущаешь прочно сколоченный стул, на который «опирается» артист, видишь скульптуру, которую «лепит» Марсо-скульптор. В пантомиме «Ярмарка», которая тоже входит в новый спектакль, подгулявший герой попадет в стеклянный лабиринт. Он ощупает стеклянную стенку так естественно, что у зрителя появляется полное ощущение того, что между ним и артистом действительно находится стеклянная перегородка.
Но между творчеством знаменитого мима и зрительским интересом нет никаких преград. Точное знание жизни народа позволяет артисту молча вести красноречивый, яркий диалог с любой аудиторией. Он говорит на языке, который понятен каждому, кто любит, страдает, ищет, борется.
Мы сидим в артистической Марселя Марсо и ведем беседу с великим мимом, конечно же, на обычном французском языке, правда, с довольно частыми вкраплениями русской речи.
- Мне доводилось побывать пять раз в Советском Союзе, и каждая встреча с советскими зрителями доставляла большую радость. Они тонко понимают мимодраму. И меня самого привлекают «русские сюжеты». В частности, я хочу поставить мимодраму по произведению Гоголя «Нос». Вообще, я должен сказать, что Гоголь дает много материалов для нас, мимов.
- Искусство мима интернационально. Но, вероятно, каждый народ приносит в это искусство что-то свое, особенное?
- Это действительно так. У русского народа, мне кажется, важнейшие черты пантомимы берут свое начало в древнем искусстве русского танца и цирка. Это великое искусство. Особенно в сочетании с русской музыкой. В ней необыкновенная глубина и ярко выраженная душа народа. Я нередко сопровождаю свои пантомимы русской музыкой.
- Вы видите определенную связь между балетом и мимодрамой?
- Жест, мимика, как и танец, способны выразить всю глубину психологических переживаний. Молчание в пантомиме может кричать от боли и заливаться смехом от радости, оно может петь.
- Не представляете ли вы себе реально мимическую оперу?
- Уверен в ее реальности. Но нужна огромная работа и нужно очень высокое мастерство. Все великое создается великими творцами.
- Очень это трудно - овладеть искусством мима?
- Школа мимодрамы - это трудная школа обучения ремеслу, в котором непредвиденных обстоятельств, пожалуй, больше, чем в другом. Работа мима над собой - это длительный путь, сотканный из ошибок, поисков, несправедливостей, криков отчаяния и боли, но также из любви, сочувствия и всплесков радости. Ибо муки творчества дают миму прекрасные минуты перевоплощения, которые остаются с ним на всю его жизнь.
- В современном искусстве пантомима занимает все более заметное место. Не возникает ли потребность в более серьезной подготовке актеров для пантомимы, во взаимном обогащении представителей этого вида искусства из разных стран?
- У пантомимы большое настоящее и еще большее будущее. Это искусство вечно, оно уходит своими корнями в античные времена и питается искусством самого народа. Оно позволяет говорить с народами всех рас и языков. В студиях Советского Союза ведется интересная работа с молодыми способными мимами. А мы через несколько дней открываем при Театре Де ля Порт Сэн-Мартэн международную школу мимодрамы. Она рассчитана на сто учеников. В течение 2 - 3 лет им предстоит одолеть сложную программу. Войдет в нее и фехтование - ибо умелое владение шпагой и рапирой позволяет развивать чувство ритма и точных жестов, - акробатика, жонглирование, классический балет, современные танцы и многие другие премудрости, которые необходимы актеру немого жанра. Мы будем рады видеть в школе и посланцев советского искусства…
Р. Колчанов,
Е. Шулюкин.
[Cпец. корр. «Труда»].
ПАРИЖ, ноябрь.
А это заметка о Марселе Марсо «Пьеро, фигура умолчания…» из журнала «Ровесник» (№ 4, 1979), текст вполне читается на снимке. Заметка вызвана событием - Марсо уже открыл свою Парижскую школу пантомимы в 1978 году. Но, по моим воспоминаниям, это не первая его школа, о чем Википедия не упоминает. Еще в 1968-м на встречах с нашим театром Марсо говорил, что в будущем году собирается открыть международную школу в Париже (о чем говорит и в своем интервью ниже), и приглашал троих из нас учиться в ней. Увы, из Советского Союза мы не имели возможности выехать за рубеж, тем более в капиталистическую страну. Но дело не в этом, а в том, что примерно годом позже, в 1969-м или 1970-м, Марсо действительно открыл свою первую школу в Париже, о чем я тогда прочитала крохотную заметку в какой-то из газет и порадовалась хотя бы за него.
Фотография Марселя Марсо, вырванная из какой-то книжонки размером 12 х 16 см. Причем с портретом Татьяны Дорониной на обороте. Я так и не поняла, что это за книжица, но была она явно толстенькая - со склеенным корешком:
Программка в синем цвете - двусторонняя, с «репертуаром для гастролей в СССР», стоила трогательные 6 копеек:
И большая находка - интервью с Марселем Марсо и Пьером Вери и статья в киевской газете «Молода гвардiя» от 25 мая 1968 года об их гастролях в Киеве. О тех самых гастролях, о которых я рассказывала в своих воспоминаниях. (Там я таки ошиблась, говоря, что мы были на его киевском концерте в апреле.) Интервью я перевела с украинского:
Искусство не имеет границ
На этот раз он изменил своей традиции «молчать» на сцене, то есть «говорить» с людьми утонченным языком пластики движения, доведенным до экстатического художественного совершенства. Сегодня вместе со своим партнером по сцене Пьером Вери актер-мим современности № 1 Марсель Марсо захватывает киевлян поражающей силой свого таланта. Артисты пантомимы любезно согласились ответить на несколько вопросов корреспондентов «Молодой гвардии».
МГ. Ваше впечатление от Киева?
МАРСО. Меня очень тронул прекрасный прием, каким киевская публика встретила мой спектакль.
МГ. Говорят, что Киев немного напоминает Париж.
МАРСО. Действительно, у вас среди домов очень много деревьев, и это заставляет думать про Париж. Это точно.
МГ. Почему Вы решили работать в пантомиме?
МАРСО. Я думаю, что могу выразить все движениями тела. Когда в детстве я смотрел фильмы Чарли Чаплина, когда я увидел, что он без слов может заставить публику плакать и смеяться, я сказал себе, что, возможно, мне повезет достичь того же самого. Со временем я узнал, что у Франции большая традиция пантомимы от Пьеро, который пришел из народных глубин, который заставлял народ Парижа сбегаться к нему, когда он, Пьеро, движениями своего тела воспевал подвиги народа, показывал реальность и мечту в действиях. Я подумал, что, создавая такой персонаж, как Бип, тоже смогу воспроизвести героя, заставить публику плакать и смеяться, открыв для нее действительность и мечту. Теперь дело сделано, и я верю, что языком пантомимы можно тронуть и покорить сердце человека, а поскольку мы не связаны словом - нас понимают во всем мире.
МГ. В каком возрасте Вы начали заниматься пантомимой?
МАРСО. Еще в детские годы я увлекся пантомимой, подражая Чарли, играл на улицах Парижа, имитировал разные персонажи, рыбу, цветы, растения, деревья, все, что происходило на улице, даже природу: я отождествлял себя с нею и позднее решил стать мимом-профессионалом, и я действительно стал им в двадцать лет.
ВЕРИ. Сразу после войны. Мне тогда было 25 лет. Я искал надежную опору в искусстве. Я встретил в Париже Декру, у которого была школа мимов. Там мы и познакомились с Марсо.
МГ. С тех пор Вы работаете вместе?
ВЕРИ. Да. С тех пор я уже не промолвил в театре ни одного слова - стал мимом.
МГ. В нескольких словах Ваши мысли о перспективах развития пантомимы.
МАРСО. На мой взгляд, у нее большое будущее. Все зависит от школ, от системы обучения в них, а мимы, я знаю, есть во всем мире. Есть Национальный театр в Праге, в Польше - во Вроцлаве, всюду понемножку, даже в Америке. В Советском Союзе есть две студии мимов в Ленинграде, в Москве при киностудии и при училище циркового искусства. В 1969 году я намереваюсь открыть школу мимов в Париже. Будут созданы новые коллективы мимов. Успех зависит от школ мимов, от сценариев, которые для них напишут, от вдохновения актеров. Таким образом, это дело стиля, дело школы, заинтересованности и материальной поддержки государства. И я верю, что пантомима сможет стать искусством таким же популярным, как опера и обычный театр.
ВЕРИ. У пантомимы нет никаких границ для развития. Все зависит от того, кто в ней работает. Пантомима - искусство, а у всякого искусства нет границ. Их устанавливает себе сам артист, потому что иначе он рискует «распотрошиться». Если этого не хочешь - должен ставить себе границы. Наверное, лишь в таком понимании искусство ограничено.
Как и любая форма театра, пантомима может выбирать себе пути. Например, можно посвятить себя древней пантомиме - греческой. Сосредоточившись на ней, я пользуюсь достижениями трагической пантомимы. Если интересуешься театром ярмарок, тогда выступаешь на площадях, как это делали артисты комедии дель арте - итальянской комедии.
МГ. Есть ли у Вас ученики из артистической молодежи?
МАРСО. Да, у меня есть ученики среди французских артистов. Некоторые стали певцами, другие - актерами разных театров. У меня есть ученики везде, так как мы играли в 55 странах. Думаю, что наше влияние на молодежь достаточно велико. А среди наших зрителей молодежи много. Мы это констатировали год назад, когда играли в театре на Елисейских полях в Париже. Среди зрителей было 80 процентов молодежи.
МГ. Могут ли поклонники Вашего таланта в нашей стране рассчитывать на новую встречу с Вами в ближайшее время?
МАРСО. В Советский Союз мы приехали в четвертый раз. В первый раз побывали в Москве, Ленинграде, Минске. Во второй раз мы посетили Москву, Ленинград, Ригу, Вильнюс, Сочи. Прошлая гастрольная поездка - Ташкент, Ереван, Тбилиси, ну и, конечно, Ленинград и Москва - по традиции. На Украине мы впервые. После спектаклей в Киеве поедем в Донецк, Харьков, Ялту. Уже сейчас мечтаем о будущей встрече с Киевом, где мы нашли необычайную публику. Я знаю - часть моего сердца теперь остается в Советском Союзе.
ВЕРИ. Я почти уверен, что у нас еще будут встречи с советскими зрителями. Когда публика довольна, то тем самым она будто приглашает снова приехать. Значит - нет преград. Думаю, что снова приехать сможем где-то в 1971 году.
МГ. Кто Ваши любимые артисты и писатели?
МАРСО. Про артистов не могу сказать, потому что трудно высказывать суждения про коллег. Мои любимые писатели - великие классики, такие как Бальзак, Мопассан, Стендаль, и даже такие авторы, как Сартр и Камю, Роб Грие (Роб-Грийе. - Л.Л.) в какой-то мере, короче говоря, прежде всего, люблю писателей, которые что-то дали нам в плане гуманизма, которые трудились для прогресса в человеческом познании. Люблю Руссо, Вольтера, энциклопедистов и вообще всех авторов, которые способствовали расцвету нашего времени.
МГ. А в Советском Союзе?
МАРСО. Люблю, конечно, великих русских классиков, их имена на устах всех советских людей. Конечно, это Гоголь, Достоевский, Пушкин, Лермонтов, Есенин, Горький, а также Фадеев, Федин, Маяковский, Шолохов. Нравится и Евтушенко. Очень люблю научную фантастику Ефремова. Есть и другие хорошие писатели и поэты, но, вы знаете, сейчас трудно припомнить все имена. Они начинают пользоваться популярностью во Франции. У нас начинают любить больших современных авторов. К сожалению, во Франции мало читают их, еще мало переводов.
МГ. Какое из искусств Вам больше всего нравится? Кроме пантомимы, конечно.
МАРСО. Очень люблю живопись, потому что и сам рисую.
ВЕРИ. Кроме театра? Я очень люблю народное искусство.
МГ. Народную живопись?
ВЕРИ. Всё. Живопись, музыку, танец. Даже театр. Он хотя и непрофессиональный, но чудесный. Я очень люблю народное искусство.
МГ. В какой стране, по Вашему мнению, пантомима развита более всего?
МАРСО. В Польше есть три сильных коллектива мимов: труппа Томашевского, мимическая труппа глухонемых и студенческая труппа; «Фиалка» (Ладислав Фиалка. - Л.Л.) в Чехословакии, в США тоже есть школа мимов. По-моему, во Франции пантомима сейчас наиболее развита. Хотя, кроме Франции, думаю, такой страной скоро будет Советский Союз. В СССР уже есть студии в Москве, Ленинграде, мне сказали, что в Киеве тоже есть молодежная группа мимов. А перспективы - широчайшие.
ВЕРИ. В Японии тоже пантомима развита. У них хорошая техника пластики, техника тела, движения в классической концепции японского театра. Я говорю в классической, потому что японцы в современном театре пантомиму почти не используют. Да пусть это будет театр марионеток или театр «Кабуки», я очень люблю технику тела, технику движения, свойственную им. Но нельзя сказать, что это чистая пантомима.
МГ. Что бы Вы хотели передать нашим читателям?
МАРСО рисует своего мимического героя и подписывает: «Читателям «Молодой гвардии» от их друга Бипа. Марсель Марсо».
ВЕРИ пишет: Я рад, что мне повезло выступать в вашей стране. Я благодарен за пылкую сердечность, с какой нас тут встретили».
Интервью вели В. ГУРА и И. ЛИСЕНКО.
Статья о спектакле Марселя Марсо в Киеве из того же номера «Молодой гвардии (25.05.1968). Тоже перевод:
Марсель Марсо - чародей молчания
Так доносят предания об одном из эпизодов жизни библейского героя Давида, филистимляне пошли войной против его народа. Стояли одна напротив другой обе армии. В долине встречались в единоборстве воины. Но никто не осмелился принять вызов Голиафа, филистимлянского великана из города Геф. Страшный, неуязвимый и жестокий, он убедился, что равного ему нет во вражеской армии, и оттого насмехался Голиаф над противниками, поливал грязной бранью их головы и святыни. До безумия обиженный этим, маленький пастушок Давид решает принять вызов. Смех опытных воинов, смех самого царя - вот что вызывает пастушок своим бессмысленным решением. И гомерический смех великана, когда тот видит «воина», с которым ему суждено вступить в смертельный поединок, - никчемного малолетнего Давида с пращей и палкой в руках. Приняв разгневанный вид, Голиаф выкрикнул: «Ты что ж это с палкой пришел ко мне? Разве я собака?» Но тут же спохватился. Решил, что с него делают посмешище, выставив противником малолетку. Поединок был скорее психологическим, чем физическим. Гоняется великан за пареньком по долине. Настигает и заносит над головой огромный меч для расправы над этим безумным ребенком. И… падает, смертельно раненый камнем, выпущенным Давидом из пращи. Так повествует легенда. Так повторяет в живых образах, в напряженных, драматических ситуациях инсценировка пересказа, поставленная Марселем Марсо, королем самого лаконичного языка без слов, участником игры без декораций, реквизита, партнеров; иллюзиониста, волшебника, одним словом - бога сцены.
«Тут отдыхает артист, который никогда не говорил, но сказал всё». Так написано на надгробье Жана-Гаспара-Батиста Дебюро, основателя новой пантомимы, этого древнейшего вида искусства, ведущего свое происхождение еще от ритуальных танцев и спектаклей доисторического периода. Усовершенствованное в театрах Греции, Рима, Англии, в первой половине XIX столетия это искусство достигло своего наивысшего расцвета во Франции времен сценичной деятельности Дебюро, одни и те же спектакли которого десятки раз посещали Бальзак и Беранже, Генрих Гейне и Домье, Теофиль Готье и Проспер Мериме, знаменитейшие люди своей эпохи. За четыре года до середины века астма вынудила Дебюро оставить сцену. Он не сумел заблаговременно накопить денег и мечтал стать слесарем. Но даже этой мечте не суждено было осуществиться. Через несколько месяцев один из самых выдающихся актеров Франции умер. И вместе с ним померкла слава страны как столицы европейской пантомимы. Она возродилась лишь с восходом художественной звезды Жака Копо в двадцатых годах нашего столетия. Потом пришли его ученики Шарль Дюллен и Этьен Декру, которые дали в свою очередь жизнь сценичной славе собственных последователей - Жана-Луи Барро и Марселя Марсо.
Ученики Декру одной лишь мимикой изображали самые неожиданные предметы и явления. Всадник, гарцующий на коне, где одновременно и коня, и всадника играет тот же самый актер. Птицы в полете, деревья и цветы, борющиеся с ветром. И движение машин. И наисложнейшие психологические состояния человека… Это была прекрасная школа пантомимы, какую прошел Марсель Марсо и потом усовершенствовал ее, воодушевив динамичным немецким экспрессионизмом. Подобная комбинация позволила Марсо стать кумиром зрителей. Волшебником сцены в полном смысле слова.
Испокон веку большой популярностью пользуется у зрителей иллюзион. Манипуляторы, иллюзионисты, фокусники своими трюковыми номерами привлекают особое внимание и вызывают огромный интерес. Странные метаморфозы предметов, неожиданные исчезновения их и появление в самых неожиданных местах. Взмах «волшебной» палочки - и в пустом пакете может появиться букет цветов; подставит иллюзионист ведерце произвольно выбранному зрителю - и изо рта того с веселым металлическим звяканьем сыплются в ведро монеты. Однако это по большей части техничный иллюзионизм, грубо говоря, мастерский обман, основанный на шарлатанстве. Искусство пантомимы - тоже искусство иллюзии. Хотя эта иллюзия натуральная, природная, сложная и высокая, иллюзия, основанная на знании законов нашей психики, иллюзия, подвластная лишь артисту экстра-класса, мастеру языка тела, мимики, движения.
Четко отбивают шаг алебардисты и застывают в немом величии. Занимает свое место председатель суда. Появляются обвинитель, защитник и подсудимый. Суд идет. Разгораются острые, драматичные действия спектакля. Каждый из персонажей глубоко индивидуален. Каждый из персонажей - высшее олицетворение изображаемых героев. И каждого из них играет один человек. Играет без декораций, без помощников, без реквизита. Это Марсель Марсо.
Мчит в своем непрерывном стремлении поезд, разрезая металлической грудью воздух. Люди на перроне. Блестяще создан эффект железнодорожной станции. И поезд, и людей, и перрон играет один и тот же человек. Это Марсель Марсо.
Трудная и сложная работа укротителя. Особенно когда требуется работать с царем природы. Он гордо застыл на тумбе. Укротитель берет кольцо. Лев должен пригнуть через него. Треск воображаемого хлыста. Лев не повинуется. Укротитель злится. Наконец ему повезло заставить льва исполнять приказ, но тот… пробегает под кольцом. Новая попытка. В этот раз лев прыгает над кольцом. Тогда укротитель прибегает к новому трюку. Он раскрывает хищную пасть зверя и со страхом засовывает туда голову. И укротителя, и льва играет один и тот же человек. Это Марсель Марсо.
Комичный поединок Давида и Голиафа. Сложный и экспрессивный, пластичный и напряженный. Их тоже играет один и тот же человек. Это Марсель Марсо.
Из ничего сотворить целый мир, сконденсировать в одном миге огромные отрезки времени и пространства, заселить сцену десятками воображаемых персонажей, которые действуют, живут, общаются в тот момент, когда не сцене находится один человек, да и тот растворяется в их толпе, - задание, подвластное только пантомиме. Марсель Марсо прекрасно справляется с ним, потому что у него могучая способность одним движением, жестом, выражением маски сотворить образ предмета или существа, а то и целой группы их. Загипнотизировать зрителя, внушить зримость несуществующей картины, сделать ее более материальной и четкой, чем сама реальность. Такое мастерство вырабатывалось на протяжении десятков лет непрестанных поисков, начавшихся в раннем детстве. Марсо влюбился в Чаплина. В семь - мастерски подражал ему. В двадцать, как упоминалось раньше, учился пантомиме в театре Этьена Декру. Потом был тот путь, который привел его к мировой славе, увенчанной в 1948 году премией Дебюро. В марте этого года Марсо исполнилось 54 года, но когда встречаешься с его персонажами, которых он играет, категория возраста исчезает. Исчезает 54-летний Марсо. Существуют герои: старые, средних лет и юные. Герои разных исторических эпох. Есть Давид, Голиаф, есть народ, есть парки, скверы, станции, многолюдные вечера, есть Бип, простодушный парень, попадающий в комические ситуации, которые захватывают зрителей.
Существует мир этих героев, щедро подаренный нам одним из прославленных актеров ХХ столетия Марселем Марсо, волшебником молчания, более красноречивого, чем самые взволнованные слова.
И. КУЗЬМИЧ.
Фото В. Гуры и М. Курина.
Еще немного «документов эпохи» - о театре пантомимы Днепропетровского Дворца студентов. Две афиши:
И две публикации о самом театре того времени. Меня сегодняшнюю резанул скудный, казенный язык этих заметок из провинциальных газет, с явно завышенным количеством штампов на единицу читаемой площади: если «коллектив», то обязательно «творческий»; если человек, то непременно «Человек с большой буквы»; если отношения людей, то не иначе как «в определенных социальных ситуациях»… Без «взаимоотношений с окружающей средой» не обошлось, как и без красивостей - «скрытых нюансов человеческой души». «За плечами у студийцев», конечно же, «упорная, кропотливая работа», а их спектакли носят «ярко выраженный социально-политический характер», да еще чтобы достичь такого эффекта, ведущие актеры «прилагают немало усилий»… Короче, много слов и ни о чем. Но бедные «студийцы» радовались и такому вниманию прессы.
Сначала - заметка из газеты «Прапор юностi» от 11.09.1971. Переведу с украинского:
Языком пантомимы
Более семи лет существует при Днепропетровском Дворце студентов самодеятельный театр пантомимы. В спектаклях, показанных за это время, творческий коллектив был верен одной теме - теме человека и его взаимоотношений с окружающей средой.
Жалкие, никчемные человечки, равнодушные до всех и всего, и Человек с большой буквы - вот основные персонажи спектаклей «Будем знакомы», «Зримая песня», «Внимание, мотор!» и других.
Успех, которым неизменно пользуются авторы, свидетельствует о том, что зрители понимают и чувствуют те скрытые нюансы человеческой души, о которых им рассказывают не совсем обычным языком пантомимы.
Почему театр избрал именно пантомиму?
- Наверное, потому, - говорит режиссер и основатель театра Г. Городецкий, - что жестом часто можно отобразить то, что мы не в состоянии точно и образно передать словом.
Выполняя конкретное действие, мим обязательно отражает жизнь, душевное состояние, отношения людей в определенных социальных ситуациях.
Немало усилий к этому прилагают ведущие актеры театра Александр Бельский, Таисия Ашовская, Галина Гаврилова, Анатолий Ковзель, Михаил Бояринцев и другие.
Эпиграфом к одной из последних миниатюр, показанных театром, являются слова Станислава Леца: «Люди! Будьте людьми». Именно к этому призывает театр пантомимы на протяжении своего существования.
На снимке: сцена из миниатюры «Сплетня».
Текст и фото В. Ефремова.
И часть второй публикации (текст обрывается), лет на пять раньше и из какой-то местной газеты на русском языке:
Искусство пантомимы
Исполнилось два года работы студии театральной пантомимы Днепропетровского Дворца культуры студентов имени Ю. Гагарина. Два года упорной, кропотливой работы над овладением этим древнейшим жанром искусства. За плечами у студийцев десятки концертов, сотни выступлений в Днепропетровске, Запорожье, Днепродзержинске, в селах области, по телевидению.
Изучение истории пантомимы, особенностей мастерства известных всему миру артистов: француза Гаспара де Бюро [Дебюро], англичанина [Дэйвида] Гаррика, москвича [Александра] Таирова, прославленного Марселя Марсо, чехословацкого мима Ладислава Фиалки и непревзойденного мастера бытовой пантомимы, покорившего в свое время сотни миллионов зрителей, Чарли Чаплина. Собственный опыт, усиленные репетиции - все это позволило коллективу студийцев подготовить две большие концертные программы.
Многим зрителям хорошо запомнились отрывки из произведений советских авторов, носящие ярко выраженный социально-политический характер: «Африка борется», «Пусть всегда будет солнце», «Мы шагаем», «Человек - винтик», «Хиросима». Хорошим юмором отличаются миниатюры по рассказам А.П. Чехова «Хирургия» и «Роман с контрабасом», «Новый наряд короля» по известной сказке Андерсена.
Максимальная выразительность при минимальном количестве движений и жестов наблюдается в работе лучших студийцев Александра Лещука, Александра Салова, Светланы Нестеровой, Виктора Заточного, Станислава Гвоздиевского, Таи Ашовской и других.
Сейчас у студийцев почти ежедневные репетиции, большая и напряженная работа над третьей концертной программой…
И еще одна затертая картинка - из журнала «Юность» № 7, 1967. Мим на снимках, похоже, Александр Жеромский, но я не уверена:
Вот такая находка. Бывает же!
-----
Начало истории:
Моя мама встречалась с Марселем Марсо
Моя мама встречалась с Марселем Марсо - часть 2.
-------
Любовь Лунева
Марсель Марсо: «Молчание может петь»
Нет, ну вот почему подключить к ноутбуку принтер я собралась сейчас, а не два года назад, а? Почему не тогда, когда я писала свои воспоминания «Как счастливы мы были…» об удивительных событиях в моей жизни - о двух встречах в составе студенческого театра пантомимы с Марселем Марсо в далеком 1968 году? И вот теперь, взявшись искать по шкафам установочные диски к принтеру, я обнаружила пакет со старыми, еще 60-70-х годов, и давно позабытыми газетными вырезками и афишами. А там, среди них!..
А там два интервью с Марселем Марсо, статьи о нем, программка, и все с фотографиями. Там газетные заметки о нашем театре пантомимы Днепропетровского Дворца студентов, да еще со снимками сценок из спектаклей - как раз то, чего мне так не хватало для иллюстрации своего рассказа! Там две афиши спектаклей нашего театра. Там большой буклет-журнальчик пражского театра пантомимы Ладислава Фиалки «На Забрадли» с московских гастролей в 1975 году - со сценами из спектаклей, с представлением всей труппы. А до кучи - большой глянцевый буклет с московских гастролей гэдээровской балетной труппы театра «Комише Опер» в 1973 году.
Но главное - в этой старой пачке бумаг лежали еще два программных буклета с гастролей Марселя Марсо в Киеве и Донецке в 1968 году. И не просто буклеты - а с автографами самого Марсо и его друга-коллеги Пьера Вери! С автографами, данными мне. И я об их существовании совсем забыла. Да чего удивляться, если годы упрятали память даже о том, что я, двадцатилетняя, шла под ручку с самим Марсо! И только коротенький, снятый во время его гастролей в Донецке кинофильм, на который я наткнулась в интернете, напомнил мне об этом. Увидеть больше чем через сорок лет себя, двадцатилетнюю, скажем так, живьем - это, я вам скажу…
Вот они, эти автографы:
Нашлось и интервью с Марселем Марсо, взятое спецкорами газеты «Труд» в Париже. Интервью датировано ноябрем, год на вырезке не указан, однако, судя по словам Марсо об открытии школы через несколько дней, это должна быть публикация 1978 года:
Бип ищет работу
Парижский театр Де ля Порт Сэн-Мартэн. Новый спектакль Марселя Марсо.
Белая маска на лице актера. Черными и красными красками усилены очертания глаз и губ. Грим, костюм напоминают внешний облик французских цирковых клоунов. Марсо признает родство мима с цирковым клоуном, но на театральных перекрестках они разошлись на солидное расстояние.
В новом спектакле центральная пантомима - «Бип ищет работу». Еще в 1947 году Марсель Марсо создает персонаж, который он нарекает Бипом. По словам самого артиста, «Бип - поэтический и немного шутовской герой нашего времени». Его Бип живет жизнью французских тружеников. Поэтому он так любим французским зрителем, понятен и близок ему. И вот сейчас на сцене театра Де ля Порт Сэн-Мартэн Бип ищет работу, мечтает стать… Фаустом и Дон Жуаном. Он добр, умен, простодушен, но ему нелегко в этом мире, вот почему Бип любит мечтать.
Не только Бип - все персонажи Марселя Марсо наделены тонкими психологическими чертами. Очень быстро зритель перестает замечать клоунский грим на лице артиста, а видит живых людей - нищего бродягу в рубище, великосветского щеголя на приеме, подслеповатого судью в мантии, проворного гарсона в кафе…
Поражает виртуозность артиста, его способность показать объемность» предмета. Как бы ощущаешь прочно сколоченный стул, на который «опирается» артист, видишь скульптуру, которую «лепит» Марсо-скульптор. В пантомиме «Ярмарка», которая тоже входит в новый спектакль, подгулявший герой попадет в стеклянный лабиринт. Он ощупает стеклянную стенку так естественно, что у зрителя появляется полное ощущение того, что между ним и артистом действительно находится стеклянная перегородка.
Но между творчеством знаменитого мима и зрительским интересом нет никаких преград. Точное знание жизни народа позволяет артисту молча вести красноречивый, яркий диалог с любой аудиторией. Он говорит на языке, который понятен каждому, кто любит, страдает, ищет, борется.
Мы сидим в артистической Марселя Марсо и ведем беседу с великим мимом, конечно же, на обычном французском языке, правда, с довольно частыми вкраплениями русской речи.
- Мне доводилось побывать пять раз в Советском Союзе, и каждая встреча с советскими зрителями доставляла большую радость. Они тонко понимают мимодраму. И меня самого привлекают «русские сюжеты». В частности, я хочу поставить мимодраму по произведению Гоголя «Нос». Вообще, я должен сказать, что Гоголь дает много материалов для нас, мимов.
- Искусство мима интернационально. Но, вероятно, каждый народ приносит в это искусство что-то свое, особенное?
- Это действительно так. У русского народа, мне кажется, важнейшие черты пантомимы берут свое начало в древнем искусстве русского танца и цирка. Это великое искусство. Особенно в сочетании с русской музыкой. В ней необыкновенная глубина и ярко выраженная душа народа. Я нередко сопровождаю свои пантомимы русской музыкой.
- Вы видите определенную связь между балетом и мимодрамой?
- Жест, мимика, как и танец, способны выразить всю глубину психологических переживаний. Молчание в пантомиме может кричать от боли и заливаться смехом от радости, оно может петь.
- Не представляете ли вы себе реально мимическую оперу?
- Уверен в ее реальности. Но нужна огромная работа и нужно очень высокое мастерство. Все великое создается великими творцами.
- Очень это трудно - овладеть искусством мима?
- Школа мимодрамы - это трудная школа обучения ремеслу, в котором непредвиденных обстоятельств, пожалуй, больше, чем в другом. Работа мима над собой - это длительный путь, сотканный из ошибок, поисков, несправедливостей, криков отчаяния и боли, но также из любви, сочувствия и всплесков радости. Ибо муки творчества дают миму прекрасные минуты перевоплощения, которые остаются с ним на всю его жизнь.
- В современном искусстве пантомима занимает все более заметное место. Не возникает ли потребность в более серьезной подготовке актеров для пантомимы, во взаимном обогащении представителей этого вида искусства из разных стран?
- У пантомимы большое настоящее и еще большее будущее. Это искусство вечно, оно уходит своими корнями в античные времена и питается искусством самого народа. Оно позволяет говорить с народами всех рас и языков. В студиях Советского Союза ведется интересная работа с молодыми способными мимами. А мы через несколько дней открываем при Театре Де ля Порт Сэн-Мартэн международную школу мимодрамы. Она рассчитана на сто учеников. В течение 2 - 3 лет им предстоит одолеть сложную программу. Войдет в нее и фехтование - ибо умелое владение шпагой и рапирой позволяет развивать чувство ритма и точных жестов, - акробатика, жонглирование, классический балет, современные танцы и многие другие премудрости, которые необходимы актеру немого жанра. Мы будем рады видеть в школе и посланцев советского искусства…
Р. Колчанов,
Е. Шулюкин.
[Cпец. корр. «Труда»].
ПАРИЖ, ноябрь.
А это заметка о Марселе Марсо «Пьеро, фигура умолчания…» из журнала «Ровесник» (№ 4, 1979), текст вполне читается на снимке. Заметка вызвана событием - Марсо уже открыл свою Парижскую школу пантомимы в 1978 году. Но, по моим воспоминаниям, это не первая его школа, о чем Википедия не упоминает. Еще в 1968-м на встречах с нашим театром Марсо говорил, что в будущем году собирается открыть международную школу в Париже (о чем говорит и в своем интервью ниже), и приглашал троих из нас учиться в ней. Увы, из Советского Союза мы не имели возможности выехать за рубеж, тем более в капиталистическую страну. Но дело не в этом, а в том, что примерно годом позже, в 1969-м или 1970-м, Марсо действительно открыл свою первую школу в Париже, о чем я тогда прочитала крохотную заметку в какой-то из газет и порадовалась хотя бы за него.
Фотография Марселя Марсо, вырванная из какой-то книжонки размером 12 х 16 см. Причем с портретом Татьяны Дорониной на обороте. Я так и не поняла, что это за книжица, но была она явно толстенькая - со склеенным корешком:
Программка в синем цвете - двусторонняя, с «репертуаром для гастролей в СССР», стоила трогательные 6 копеек:
И большая находка - интервью с Марселем Марсо и Пьером Вери и статья в киевской газете «Молода гвардiя» от 25 мая 1968 года об их гастролях в Киеве. О тех самых гастролях, о которых я рассказывала в своих воспоминаниях. (Там я таки ошиблась, говоря, что мы были на его киевском концерте в апреле.) Интервью я перевела с украинского:
Искусство не имеет границ
На этот раз он изменил своей традиции «молчать» на сцене, то есть «говорить» с людьми утонченным языком пластики движения, доведенным до экстатического художественного совершенства. Сегодня вместе со своим партнером по сцене Пьером Вери актер-мим современности № 1 Марсель Марсо захватывает киевлян поражающей силой свого таланта. Артисты пантомимы любезно согласились ответить на несколько вопросов корреспондентов «Молодой гвардии».
МГ. Ваше впечатление от Киева?
МАРСО. Меня очень тронул прекрасный прием, каким киевская публика встретила мой спектакль.
МГ. Говорят, что Киев немного напоминает Париж.
МАРСО. Действительно, у вас среди домов очень много деревьев, и это заставляет думать про Париж. Это точно.
МГ. Почему Вы решили работать в пантомиме?
МАРСО. Я думаю, что могу выразить все движениями тела. Когда в детстве я смотрел фильмы Чарли Чаплина, когда я увидел, что он без слов может заставить публику плакать и смеяться, я сказал себе, что, возможно, мне повезет достичь того же самого. Со временем я узнал, что у Франции большая традиция пантомимы от Пьеро, который пришел из народных глубин, который заставлял народ Парижа сбегаться к нему, когда он, Пьеро, движениями своего тела воспевал подвиги народа, показывал реальность и мечту в действиях. Я подумал, что, создавая такой персонаж, как Бип, тоже смогу воспроизвести героя, заставить публику плакать и смеяться, открыв для нее действительность и мечту. Теперь дело сделано, и я верю, что языком пантомимы можно тронуть и покорить сердце человека, а поскольку мы не связаны словом - нас понимают во всем мире.
МГ. В каком возрасте Вы начали заниматься пантомимой?
МАРСО. Еще в детские годы я увлекся пантомимой, подражая Чарли, играл на улицах Парижа, имитировал разные персонажи, рыбу, цветы, растения, деревья, все, что происходило на улице, даже природу: я отождествлял себя с нею и позднее решил стать мимом-профессионалом, и я действительно стал им в двадцать лет.
ВЕРИ. Сразу после войны. Мне тогда было 25 лет. Я искал надежную опору в искусстве. Я встретил в Париже Декру, у которого была школа мимов. Там мы и познакомились с Марсо.
МГ. С тех пор Вы работаете вместе?
ВЕРИ. Да. С тех пор я уже не промолвил в театре ни одного слова - стал мимом.
МГ. В нескольких словах Ваши мысли о перспективах развития пантомимы.
МАРСО. На мой взгляд, у нее большое будущее. Все зависит от школ, от системы обучения в них, а мимы, я знаю, есть во всем мире. Есть Национальный театр в Праге, в Польше - во Вроцлаве, всюду понемножку, даже в Америке. В Советском Союзе есть две студии мимов в Ленинграде, в Москве при киностудии и при училище циркового искусства. В 1969 году я намереваюсь открыть школу мимов в Париже. Будут созданы новые коллективы мимов. Успех зависит от школ мимов, от сценариев, которые для них напишут, от вдохновения актеров. Таким образом, это дело стиля, дело школы, заинтересованности и материальной поддержки государства. И я верю, что пантомима сможет стать искусством таким же популярным, как опера и обычный театр.
ВЕРИ. У пантомимы нет никаких границ для развития. Все зависит от того, кто в ней работает. Пантомима - искусство, а у всякого искусства нет границ. Их устанавливает себе сам артист, потому что иначе он рискует «распотрошиться». Если этого не хочешь - должен ставить себе границы. Наверное, лишь в таком понимании искусство ограничено.
Как и любая форма театра, пантомима может выбирать себе пути. Например, можно посвятить себя древней пантомиме - греческой. Сосредоточившись на ней, я пользуюсь достижениями трагической пантомимы. Если интересуешься театром ярмарок, тогда выступаешь на площадях, как это делали артисты комедии дель арте - итальянской комедии.
МГ. Есть ли у Вас ученики из артистической молодежи?
МАРСО. Да, у меня есть ученики среди французских артистов. Некоторые стали певцами, другие - актерами разных театров. У меня есть ученики везде, так как мы играли в 55 странах. Думаю, что наше влияние на молодежь достаточно велико. А среди наших зрителей молодежи много. Мы это констатировали год назад, когда играли в театре на Елисейских полях в Париже. Среди зрителей было 80 процентов молодежи.
МГ. Могут ли поклонники Вашего таланта в нашей стране рассчитывать на новую встречу с Вами в ближайшее время?
МАРСО. В Советский Союз мы приехали в четвертый раз. В первый раз побывали в Москве, Ленинграде, Минске. Во второй раз мы посетили Москву, Ленинград, Ригу, Вильнюс, Сочи. Прошлая гастрольная поездка - Ташкент, Ереван, Тбилиси, ну и, конечно, Ленинград и Москва - по традиции. На Украине мы впервые. После спектаклей в Киеве поедем в Донецк, Харьков, Ялту. Уже сейчас мечтаем о будущей встрече с Киевом, где мы нашли необычайную публику. Я знаю - часть моего сердца теперь остается в Советском Союзе.
ВЕРИ. Я почти уверен, что у нас еще будут встречи с советскими зрителями. Когда публика довольна, то тем самым она будто приглашает снова приехать. Значит - нет преград. Думаю, что снова приехать сможем где-то в 1971 году.
МГ. Кто Ваши любимые артисты и писатели?
МАРСО. Про артистов не могу сказать, потому что трудно высказывать суждения про коллег. Мои любимые писатели - великие классики, такие как Бальзак, Мопассан, Стендаль, и даже такие авторы, как Сартр и Камю, Роб Грие (Роб-Грийе. - Л.Л.) в какой-то мере, короче говоря, прежде всего, люблю писателей, которые что-то дали нам в плане гуманизма, которые трудились для прогресса в человеческом познании. Люблю Руссо, Вольтера, энциклопедистов и вообще всех авторов, которые способствовали расцвету нашего времени.
МГ. А в Советском Союзе?
МАРСО. Люблю, конечно, великих русских классиков, их имена на устах всех советских людей. Конечно, это Гоголь, Достоевский, Пушкин, Лермонтов, Есенин, Горький, а также Фадеев, Федин, Маяковский, Шолохов. Нравится и Евтушенко. Очень люблю научную фантастику Ефремова. Есть и другие хорошие писатели и поэты, но, вы знаете, сейчас трудно припомнить все имена. Они начинают пользоваться популярностью во Франции. У нас начинают любить больших современных авторов. К сожалению, во Франции мало читают их, еще мало переводов.
МГ. Какое из искусств Вам больше всего нравится? Кроме пантомимы, конечно.
МАРСО. Очень люблю живопись, потому что и сам рисую.
ВЕРИ. Кроме театра? Я очень люблю народное искусство.
МГ. Народную живопись?
ВЕРИ. Всё. Живопись, музыку, танец. Даже театр. Он хотя и непрофессиональный, но чудесный. Я очень люблю народное искусство.
МГ. В какой стране, по Вашему мнению, пантомима развита более всего?
МАРСО. В Польше есть три сильных коллектива мимов: труппа Томашевского, мимическая труппа глухонемых и студенческая труппа; «Фиалка» (Ладислав Фиалка. - Л.Л.) в Чехословакии, в США тоже есть школа мимов. По-моему, во Франции пантомима сейчас наиболее развита. Хотя, кроме Франции, думаю, такой страной скоро будет Советский Союз. В СССР уже есть студии в Москве, Ленинграде, мне сказали, что в Киеве тоже есть молодежная группа мимов. А перспективы - широчайшие.
ВЕРИ. В Японии тоже пантомима развита. У них хорошая техника пластики, техника тела, движения в классической концепции японского театра. Я говорю в классической, потому что японцы в современном театре пантомиму почти не используют. Да пусть это будет театр марионеток или театр «Кабуки», я очень люблю технику тела, технику движения, свойственную им. Но нельзя сказать, что это чистая пантомима.
МГ. Что бы Вы хотели передать нашим читателям?
МАРСО рисует своего мимического героя и подписывает: «Читателям «Молодой гвардии» от их друга Бипа. Марсель Марсо».
ВЕРИ пишет: Я рад, что мне повезло выступать в вашей стране. Я благодарен за пылкую сердечность, с какой нас тут встретили».
Интервью вели В. ГУРА и И. ЛИСЕНКО.
Статья о спектакле Марселя Марсо в Киеве из того же номера «Молодой гвардии (25.05.1968). Тоже перевод:
Марсель Марсо - чародей молчания
Так доносят предания об одном из эпизодов жизни библейского героя Давида, филистимляне пошли войной против его народа. Стояли одна напротив другой обе армии. В долине встречались в единоборстве воины. Но никто не осмелился принять вызов Голиафа, филистимлянского великана из города Геф. Страшный, неуязвимый и жестокий, он убедился, что равного ему нет во вражеской армии, и оттого насмехался Голиаф над противниками, поливал грязной бранью их головы и святыни. До безумия обиженный этим, маленький пастушок Давид решает принять вызов. Смех опытных воинов, смех самого царя - вот что вызывает пастушок своим бессмысленным решением. И гомерический смех великана, когда тот видит «воина», с которым ему суждено вступить в смертельный поединок, - никчемного малолетнего Давида с пращей и палкой в руках. Приняв разгневанный вид, Голиаф выкрикнул: «Ты что ж это с палкой пришел ко мне? Разве я собака?» Но тут же спохватился. Решил, что с него делают посмешище, выставив противником малолетку. Поединок был скорее психологическим, чем физическим. Гоняется великан за пареньком по долине. Настигает и заносит над головой огромный меч для расправы над этим безумным ребенком. И… падает, смертельно раненый камнем, выпущенным Давидом из пращи. Так повествует легенда. Так повторяет в живых образах, в напряженных, драматических ситуациях инсценировка пересказа, поставленная Марселем Марсо, королем самого лаконичного языка без слов, участником игры без декораций, реквизита, партнеров; иллюзиониста, волшебника, одним словом - бога сцены.
«Тут отдыхает артист, который никогда не говорил, но сказал всё». Так написано на надгробье Жана-Гаспара-Батиста Дебюро, основателя новой пантомимы, этого древнейшего вида искусства, ведущего свое происхождение еще от ритуальных танцев и спектаклей доисторического периода. Усовершенствованное в театрах Греции, Рима, Англии, в первой половине XIX столетия это искусство достигло своего наивысшего расцвета во Франции времен сценичной деятельности Дебюро, одни и те же спектакли которого десятки раз посещали Бальзак и Беранже, Генрих Гейне и Домье, Теофиль Готье и Проспер Мериме, знаменитейшие люди своей эпохи. За четыре года до середины века астма вынудила Дебюро оставить сцену. Он не сумел заблаговременно накопить денег и мечтал стать слесарем. Но даже этой мечте не суждено было осуществиться. Через несколько месяцев один из самых выдающихся актеров Франции умер. И вместе с ним померкла слава страны как столицы европейской пантомимы. Она возродилась лишь с восходом художественной звезды Жака Копо в двадцатых годах нашего столетия. Потом пришли его ученики Шарль Дюллен и Этьен Декру, которые дали в свою очередь жизнь сценичной славе собственных последователей - Жана-Луи Барро и Марселя Марсо.
Ученики Декру одной лишь мимикой изображали самые неожиданные предметы и явления. Всадник, гарцующий на коне, где одновременно и коня, и всадника играет тот же самый актер. Птицы в полете, деревья и цветы, борющиеся с ветром. И движение машин. И наисложнейшие психологические состояния человека… Это была прекрасная школа пантомимы, какую прошел Марсель Марсо и потом усовершенствовал ее, воодушевив динамичным немецким экспрессионизмом. Подобная комбинация позволила Марсо стать кумиром зрителей. Волшебником сцены в полном смысле слова.
Испокон веку большой популярностью пользуется у зрителей иллюзион. Манипуляторы, иллюзионисты, фокусники своими трюковыми номерами привлекают особое внимание и вызывают огромный интерес. Странные метаморфозы предметов, неожиданные исчезновения их и появление в самых неожиданных местах. Взмах «волшебной» палочки - и в пустом пакете может появиться букет цветов; подставит иллюзионист ведерце произвольно выбранному зрителю - и изо рта того с веселым металлическим звяканьем сыплются в ведро монеты. Однако это по большей части техничный иллюзионизм, грубо говоря, мастерский обман, основанный на шарлатанстве. Искусство пантомимы - тоже искусство иллюзии. Хотя эта иллюзия натуральная, природная, сложная и высокая, иллюзия, основанная на знании законов нашей психики, иллюзия, подвластная лишь артисту экстра-класса, мастеру языка тела, мимики, движения.
Четко отбивают шаг алебардисты и застывают в немом величии. Занимает свое место председатель суда. Появляются обвинитель, защитник и подсудимый. Суд идет. Разгораются острые, драматичные действия спектакля. Каждый из персонажей глубоко индивидуален. Каждый из персонажей - высшее олицетворение изображаемых героев. И каждого из них играет один человек. Играет без декораций, без помощников, без реквизита. Это Марсель Марсо.
Мчит в своем непрерывном стремлении поезд, разрезая металлической грудью воздух. Люди на перроне. Блестяще создан эффект железнодорожной станции. И поезд, и людей, и перрон играет один и тот же человек. Это Марсель Марсо.
Трудная и сложная работа укротителя. Особенно когда требуется работать с царем природы. Он гордо застыл на тумбе. Укротитель берет кольцо. Лев должен пригнуть через него. Треск воображаемого хлыста. Лев не повинуется. Укротитель злится. Наконец ему повезло заставить льва исполнять приказ, но тот… пробегает под кольцом. Новая попытка. В этот раз лев прыгает над кольцом. Тогда укротитель прибегает к новому трюку. Он раскрывает хищную пасть зверя и со страхом засовывает туда голову. И укротителя, и льва играет один и тот же человек. Это Марсель Марсо.
Комичный поединок Давида и Голиафа. Сложный и экспрессивный, пластичный и напряженный. Их тоже играет один и тот же человек. Это Марсель Марсо.
Из ничего сотворить целый мир, сконденсировать в одном миге огромные отрезки времени и пространства, заселить сцену десятками воображаемых персонажей, которые действуют, живут, общаются в тот момент, когда не сцене находится один человек, да и тот растворяется в их толпе, - задание, подвластное только пантомиме. Марсель Марсо прекрасно справляется с ним, потому что у него могучая способность одним движением, жестом, выражением маски сотворить образ предмета или существа, а то и целой группы их. Загипнотизировать зрителя, внушить зримость несуществующей картины, сделать ее более материальной и четкой, чем сама реальность. Такое мастерство вырабатывалось на протяжении десятков лет непрестанных поисков, начавшихся в раннем детстве. Марсо влюбился в Чаплина. В семь - мастерски подражал ему. В двадцать, как упоминалось раньше, учился пантомиме в театре Этьена Декру. Потом был тот путь, который привел его к мировой славе, увенчанной в 1948 году премией Дебюро. В марте этого года Марсо исполнилось 54 года, но когда встречаешься с его персонажами, которых он играет, категория возраста исчезает. Исчезает 54-летний Марсо. Существуют герои: старые, средних лет и юные. Герои разных исторических эпох. Есть Давид, Голиаф, есть народ, есть парки, скверы, станции, многолюдные вечера, есть Бип, простодушный парень, попадающий в комические ситуации, которые захватывают зрителей.
Существует мир этих героев, щедро подаренный нам одним из прославленных актеров ХХ столетия Марселем Марсо, волшебником молчания, более красноречивого, чем самые взволнованные слова.
И. КУЗЬМИЧ.
Фото В. Гуры и М. Курина.
Еще немного «документов эпохи» - о театре пантомимы Днепропетровского Дворца студентов. Две афиши:
И две публикации о самом театре того времени. Меня сегодняшнюю резанул скудный, казенный язык этих заметок из провинциальных газет, с явно завышенным количеством штампов на единицу читаемой площади: если «коллектив», то обязательно «творческий»; если человек, то непременно «Человек с большой буквы»; если отношения людей, то не иначе как «в определенных социальных ситуациях»… Без «взаимоотношений с окружающей средой» не обошлось, как и без красивостей - «скрытых нюансов человеческой души». «За плечами у студийцев», конечно же, «упорная, кропотливая работа», а их спектакли носят «ярко выраженный социально-политический характер», да еще чтобы достичь такого эффекта, ведущие актеры «прилагают немало усилий»… Короче, много слов и ни о чем. Но бедные «студийцы» радовались и такому вниманию прессы.
Сначала - заметка из газеты «Прапор юностi» от 11.09.1971. Переведу с украинского:
Языком пантомимы
Более семи лет существует при Днепропетровском Дворце студентов самодеятельный театр пантомимы. В спектаклях, показанных за это время, творческий коллектив был верен одной теме - теме человека и его взаимоотношений с окружающей средой.
Жалкие, никчемные человечки, равнодушные до всех и всего, и Человек с большой буквы - вот основные персонажи спектаклей «Будем знакомы», «Зримая песня», «Внимание, мотор!» и других.
Успех, которым неизменно пользуются авторы, свидетельствует о том, что зрители понимают и чувствуют те скрытые нюансы человеческой души, о которых им рассказывают не совсем обычным языком пантомимы.
Почему театр избрал именно пантомиму?
- Наверное, потому, - говорит режиссер и основатель театра Г. Городецкий, - что жестом часто можно отобразить то, что мы не в состоянии точно и образно передать словом.
Выполняя конкретное действие, мим обязательно отражает жизнь, душевное состояние, отношения людей в определенных социальных ситуациях.
Немало усилий к этому прилагают ведущие актеры театра Александр Бельский, Таисия Ашовская, Галина Гаврилова, Анатолий Ковзель, Михаил Бояринцев и другие.
Эпиграфом к одной из последних миниатюр, показанных театром, являются слова Станислава Леца: «Люди! Будьте людьми». Именно к этому призывает театр пантомимы на протяжении своего существования.
На снимке: сцена из миниатюры «Сплетня».
Текст и фото В. Ефремова.
И часть второй публикации (текст обрывается), лет на пять раньше и из какой-то местной газеты на русском языке:
Искусство пантомимы
Исполнилось два года работы студии театральной пантомимы Днепропетровского Дворца культуры студентов имени Ю. Гагарина. Два года упорной, кропотливой работы над овладением этим древнейшим жанром искусства. За плечами у студийцев десятки концертов, сотни выступлений в Днепропетровске, Запорожье, Днепродзержинске, в селах области, по телевидению.
Изучение истории пантомимы, особенностей мастерства известных всему миру артистов: француза Гаспара де Бюро [Дебюро], англичанина [Дэйвида] Гаррика, москвича [Александра] Таирова, прославленного Марселя Марсо, чехословацкого мима Ладислава Фиалки и непревзойденного мастера бытовой пантомимы, покорившего в свое время сотни миллионов зрителей, Чарли Чаплина. Собственный опыт, усиленные репетиции - все это позволило коллективу студийцев подготовить две большие концертные программы.
Многим зрителям хорошо запомнились отрывки из произведений советских авторов, носящие ярко выраженный социально-политический характер: «Африка борется», «Пусть всегда будет солнце», «Мы шагаем», «Человек - винтик», «Хиросима». Хорошим юмором отличаются миниатюры по рассказам А.П. Чехова «Хирургия» и «Роман с контрабасом», «Новый наряд короля» по известной сказке Андерсена.
Максимальная выразительность при минимальном количестве движений и жестов наблюдается в работе лучших студийцев Александра Лещука, Александра Салова, Светланы Нестеровой, Виктора Заточного, Станислава Гвоздиевского, Таи Ашовской и других.
Сейчас у студийцев почти ежедневные репетиции, большая и напряженная работа над третьей концертной программой…
И еще одна затертая картинка - из журнала «Юность» № 7, 1967. Мим на снимках, похоже, Александр Жеромский, но я не уверена:
Вот такая находка. Бывает же!
-----
Начало истории:
Моя мама встречалась с Марселем Марсо
Моя мама встречалась с Марселем Марсо - часть 2.