Польша. Треблинка
Оригинал взят у tarnegolet в Польша. Треблинка
начало
Лагерей Треблинка было два. Один - трудовой лагерь, созданный первоначально для непокорных поляков. Позже туда стали направлять первые группы евреев, которых сразу ставили в отличное о других положение: мизерная норма пайка (польские узники получали продуктовые посылки из дому), избиения и расстрелы за малейшую провинность. Почти все они погибли там.
Но второй лагерь, выстроенный в лесу, был предельно засекречен - как и все лагеря смерти.
Треблинский лес.
Лагерь был огорожен трехметровой стеной и глубоким рвом. Работающие там давали подписку о неразглашении, приближаться посторонним к этому месту было запрещено - стреляли без предупреждения.
"Окончательное решение еврейского вопроса" проводилось масштабно, слаженно и в полной тайне.
С мая 1942 года по октябрь 1943 в тринадцати газовых камерах Треблинки было убито 870 тысяч человек, из них две тысячи цыган, остальные были евреи.
В 1943 в Треблинку прибыл Генрих Гимлер. Он приказал выкопать все сотни тысяч трупов и уничтожить - начался перелом в войне, надо было заметать следы. Поскольку тут не было крематориев, трупы сжигали в специально построенных гигантских открытых печах в течение нескольких месяцев. Тела - не сухие дрова, горят долго.
Восставшую еврейскую зондеркоманду, которой удалось убить несколько охранников и бежать, уничтожили (преследовали с собаками и даже с воздуха), шпалы и рельсы разобрали, рвы закопали, платформу, газовые камеры и строения взорвали, землю заровняли и засеяли люпином.
Заплатили польскому крестьянину, чтобы тот всем говорил, что это его поле, существующее давным-давно.
Но скрыть не удалось. Остались отчетные немецкие документы ( результат деловой педантичности), сколько башмаков, шапок, очков, портфелей и пр., были из Треблинки отправлены на пользу Рейха.
И несколько чудом выживших свидетелей описали подробно всё, что здесь происходило, нарисовали план лагеря. То, что сегодня здесь можно увидеть - мемориал.
Здесь проходила железная дорога, по которой непрерывно подъезжали эшелоны к станции Треблинка.
Тут пассажиры выходили на перрон.
На камнях- названия стран, откуда прибывали транспорты.
Не знаю, стоит ли описывать дальнейшее или это все знают?
Евреев из Варшавского гетто и из Восточной Европы везли в набитых теплушках, без еды и воды, так что часть умирала по дороге.
А евреи Западной Европы приезжали в комфортабельных поездах, в вагонах 2-го и 3-го класса. Они сами покупали билеты в обе стороны, поскольку им было сказано, что везут их в центр для перемешенных лиц, потом на работу на Восток, откуда со временем они вернутся домой.
Выходя из вагонов, они видели железнодорожную станцию с билетными кассами, рестораном, табло-указателями платформ, откуда отправляются поезда в Варшаву, Лодзь, Белосток... Оркестр играл приятные мелодии. С почты можно было (это настоятельно рекомендовали вежливые охранники) отправить открытку родным, что с ними всё в порядке, они прибыли в центр и скоро поедут дальше.
В лагере служило около трех десятков эсэсовцев, сотня украинских охранников. Зачем им были осложнения в их трудной работе? До последнего момента всё держалось в тайне.
Через несколько минут, когда прибывшие евреи заходили за стену лагеря, куда был запрещен вход и машинистам поездов, и охранникам в дороге, положение западных и восточных евреев становилось одинаковым.
Евреи, привозимые, со всех стран Европы, жили от момента высадки на перроне Треблинки не больше часа.
Мужчин отделяли от женщин, всем приказывали раздеться для прохождения дезинфекции, аккуратно сложить одежду ( чтобы потом было проще ее сортировать). Потом женщин быстро стригли (волосы - большая ценность).
Инвалидов и глубоких стариков, которые не могли сами дойти до "дезинфекционных комнат", провожали в домик с красным крестом, где их расстреливали поодиночке.
С этого момента вся вежливость охраны лагеря заканчивалась. Голых людей били, травили собаками, натасканными на человека...
Зачем было бить и калечить людей, которым осталось жить не больше получаса? Чтобы ощутить, что они виноваты, как объяснил один из эсэсовцев лагеря, когда его допрашивали после войны.
Дальше - забитые людьми камеры, куда накачивался выхлопной газ от списанного танка.
Потом еврейская зондеркоманда вытаскивала трупы, вырывала золотые зубы, сбрасывала тела в яму...
Приведу только одно свидетельство человека, пережившего треблинский ад. Ян Бомба из Ченстоховы был парикмахером. Его извлекли по прибытии в Треблинку из транспорта и приставили к работе - он стриг женщин перед газовой камерой.
Недавно, незадолго перед смертью, в Израиле, свидетельствуя о тех событиях, он рассказал.
Женщины, которых он быстро-быстро остригал, не знали своей судьбы. И он ничего им не говорил, даже когда появились знакомые ему по Ченстохове - зачем ввергать их в предсмертный ужас, ведь они ничего не могли поделать?
Но одна незнакомая женщина всё знала. Она шепнула:
" Нас сейчас убьют, я знаю. Я вас прошу, стригите помедленнее... Мою дочь оттеснили от меня, она где-то сзади, недалеко. Я хотела бы ее обнять, чтобы мы умерли вместе".
- Охранник, стоящий за мной, бил меня, как только я замедлял движение ножниц... - голос девяностолетнего Яна рвался. - И я не смог выполнить ее просьбу, не смог сделать даже этого...
Эти угли и пепел - тоже мемориал, ведь не осталось ничего.
На обломках камней - названия штетлов, исчезнувших в Треблинке.
И только один камень именной - "Януш Корчак ( Генрик Гольдшмит) и дети"
Считается, что они погибли здесь 6 августа 1942 года.
Памятный камень в центре мемориала. И кроме страстного призыва к будущему, я слышу (такой уж он русский язык!) и второй смысл, пролезший контрабандой.
НИКОГДА БОЛЬШЕ не будет этого мира исчезнувших штетлов и тех, кто не оставил ни потомков, ни имен.
Хочу показать одно стихотворение израильского поэта Юлии Винер, из цикла "Моя родословная". Вся ее родня со стороны отца погибла во время Холокоста.
когда моя тетя гита пила свой утренний кофе
горничная тщательно снимала пенки с подогретых сливок
при виде пенки у тети гиты делались нервные спазмы
когда портниха шила тете гите нижние панталоны
на внутренние швы накладывалась мягкая шелковая тесьма
голые швы раздражали нежную кожу тети гиты
когда моя тетя гита посещала кинематограф
ее поклонник скупал все окружающие кресла
соседство чужих людей мешало тете гите
когда транспорт прибыл в треблинку
моя тетя гита примерзла к залитому мочой полу
но была еще жива
начало
Лагерей Треблинка было два. Один - трудовой лагерь, созданный первоначально для непокорных поляков. Позже туда стали направлять первые группы евреев, которых сразу ставили в отличное о других положение: мизерная норма пайка (польские узники получали продуктовые посылки из дому), избиения и расстрелы за малейшую провинность. Почти все они погибли там.
Но второй лагерь, выстроенный в лесу, был предельно засекречен - как и все лагеря смерти.
Треблинский лес.
Лагерь был огорожен трехметровой стеной и глубоким рвом. Работающие там давали подписку о неразглашении, приближаться посторонним к этому месту было запрещено - стреляли без предупреждения.
"Окончательное решение еврейского вопроса" проводилось масштабно, слаженно и в полной тайне.
С мая 1942 года по октябрь 1943 в тринадцати газовых камерах Треблинки было убито 870 тысяч человек, из них две тысячи цыган, остальные были евреи.
В 1943 в Треблинку прибыл Генрих Гимлер. Он приказал выкопать все сотни тысяч трупов и уничтожить - начался перелом в войне, надо было заметать следы. Поскольку тут не было крематориев, трупы сжигали в специально построенных гигантских открытых печах в течение нескольких месяцев. Тела - не сухие дрова, горят долго.
Восставшую еврейскую зондеркоманду, которой удалось убить несколько охранников и бежать, уничтожили (преследовали с собаками и даже с воздуха), шпалы и рельсы разобрали, рвы закопали, платформу, газовые камеры и строения взорвали, землю заровняли и засеяли люпином.
Заплатили польскому крестьянину, чтобы тот всем говорил, что это его поле, существующее давным-давно.
Но скрыть не удалось. Остались отчетные немецкие документы ( результат деловой педантичности), сколько башмаков, шапок, очков, портфелей и пр., были из Треблинки отправлены на пользу Рейха.
И несколько чудом выживших свидетелей описали подробно всё, что здесь происходило, нарисовали план лагеря. То, что сегодня здесь можно увидеть - мемориал.
Здесь проходила железная дорога, по которой непрерывно подъезжали эшелоны к станции Треблинка.
Тут пассажиры выходили на перрон.
На камнях- названия стран, откуда прибывали транспорты.
Не знаю, стоит ли описывать дальнейшее или это все знают?
Евреев из Варшавского гетто и из Восточной Европы везли в набитых теплушках, без еды и воды, так что часть умирала по дороге.
А евреи Западной Европы приезжали в комфортабельных поездах, в вагонах 2-го и 3-го класса. Они сами покупали билеты в обе стороны, поскольку им было сказано, что везут их в центр для перемешенных лиц, потом на работу на Восток, откуда со временем они вернутся домой.
Выходя из вагонов, они видели железнодорожную станцию с билетными кассами, рестораном, табло-указателями платформ, откуда отправляются поезда в Варшаву, Лодзь, Белосток... Оркестр играл приятные мелодии. С почты можно было (это настоятельно рекомендовали вежливые охранники) отправить открытку родным, что с ними всё в порядке, они прибыли в центр и скоро поедут дальше.
В лагере служило около трех десятков эсэсовцев, сотня украинских охранников. Зачем им были осложнения в их трудной работе? До последнего момента всё держалось в тайне.
Через несколько минут, когда прибывшие евреи заходили за стену лагеря, куда был запрещен вход и машинистам поездов, и охранникам в дороге, положение западных и восточных евреев становилось одинаковым.
Евреи, привозимые, со всех стран Европы, жили от момента высадки на перроне Треблинки не больше часа.
Мужчин отделяли от женщин, всем приказывали раздеться для прохождения дезинфекции, аккуратно сложить одежду ( чтобы потом было проще ее сортировать). Потом женщин быстро стригли (волосы - большая ценность).
Инвалидов и глубоких стариков, которые не могли сами дойти до "дезинфекционных комнат", провожали в домик с красным крестом, где их расстреливали поодиночке.
С этого момента вся вежливость охраны лагеря заканчивалась. Голых людей били, травили собаками, натасканными на человека...
Зачем было бить и калечить людей, которым осталось жить не больше получаса? Чтобы ощутить, что они виноваты, как объяснил один из эсэсовцев лагеря, когда его допрашивали после войны.
Дальше - забитые людьми камеры, куда накачивался выхлопной газ от списанного танка.
Потом еврейская зондеркоманда вытаскивала трупы, вырывала золотые зубы, сбрасывала тела в яму...
Приведу только одно свидетельство человека, пережившего треблинский ад. Ян Бомба из Ченстоховы был парикмахером. Его извлекли по прибытии в Треблинку из транспорта и приставили к работе - он стриг женщин перед газовой камерой.
Недавно, незадолго перед смертью, в Израиле, свидетельствуя о тех событиях, он рассказал.
Женщины, которых он быстро-быстро остригал, не знали своей судьбы. И он ничего им не говорил, даже когда появились знакомые ему по Ченстохове - зачем ввергать их в предсмертный ужас, ведь они ничего не могли поделать?
Но одна незнакомая женщина всё знала. Она шепнула:
" Нас сейчас убьют, я знаю. Я вас прошу, стригите помедленнее... Мою дочь оттеснили от меня, она где-то сзади, недалеко. Я хотела бы ее обнять, чтобы мы умерли вместе".
- Охранник, стоящий за мной, бил меня, как только я замедлял движение ножниц... - голос девяностолетнего Яна рвался. - И я не смог выполнить ее просьбу, не смог сделать даже этого...
Эти угли и пепел - тоже мемориал, ведь не осталось ничего.
На обломках камней - названия штетлов, исчезнувших в Треблинке.
И только один камень именной - "Януш Корчак ( Генрик Гольдшмит) и дети"
Считается, что они погибли здесь 6 августа 1942 года.
Памятный камень в центре мемориала. И кроме страстного призыва к будущему, я слышу (такой уж он русский язык!) и второй смысл, пролезший контрабандой.
НИКОГДА БОЛЬШЕ не будет этого мира исчезнувших штетлов и тех, кто не оставил ни потомков, ни имен.
Хочу показать одно стихотворение израильского поэта Юлии Винер, из цикла "Моя родословная". Вся ее родня со стороны отца погибла во время Холокоста.
когда моя тетя гита пила свой утренний кофе
горничная тщательно снимала пенки с подогретых сливок
при виде пенки у тети гиты делались нервные спазмы
когда портниха шила тете гите нижние панталоны
на внутренние швы накладывалась мягкая шелковая тесьма
голые швы раздражали нежную кожу тети гиты
когда моя тетя гита посещала кинематограф
ее поклонник скупал все окружающие кресла
соседство чужих людей мешало тете гите
когда транспорт прибыл в треблинку
моя тетя гита примерзла к залитому мочой полу
но была еще жива