Мемуары в комментах. Осень 1993-го года
Осенью 1993-го года, живя на Пресне, мы оказались в зоне военных действий, когда стреляют и убивают: конфликт ветвей власти привел к боям на московских улицах, расстрелу Белого дома и сотням жертв.
Бои шли и у "Московского комсомольца", остекление метро 1905 года было все в пробоинах, стреляли и на Красной Пресне, где наш дом.
Вот этот снимок сделала я из окна своей квартиры , когда под грохот орудий связывала между собой простыни, чтобы в случае пожара спасти сына, спустив его с восьмого на козырек четвертого этажа…
Помню, потом мы не смогли их развязать и пустили на тряпки, а сын мне сказал:" Неужели ты думаешь, мама, что я тебя брошу одну?!"
Больше всего недоумение вызывала будничность происходящего кошмара... Ночью со 2-го на 3-е октября, пока мои ребята спали, я не спала, а под грохот канонады собирала документы и еду на случай бегства...
Утром Петр уехал на работу, сын пошел в школу... Я тоже стала собираться . Позвонил Петр:" Не ходи на работу! Оставайся дома!" Как можно? Это же прогул! Вышла из дома, пошла к метро "Краснопресненская"...
Навстречу бежит испуганная женщина:" Не ходите туда! Там стреляют!" Я повернула к метро "1905-го года"... Но и туда уже не пускали. Выстроилась очередь к телефону-автомату: люди пытались сообщить на работу, что не могут приехать...
Магазины были открыты. Я зашла в булочную и купила столько хлеба, сколько никогда в жизни не покупала. Встретила старушку-соседку из нашего подъезда, взяла ее сумку, и мы пошли через ул. Красная Пресня к арке нашего дома. Здесь уже стояло оцепление, домой пропускали лишь по паспортам. А в оцеплении были совсем юные ребята в военной форме.
- Давно стоите?- спросила я их.
- С ночи, - был ответ.
- Голодные?
По глазам было видно , что они давно уже не пили и не ели. Отдала им хлеб, чтобы подкрепились... Отовсюду раздавались выстрелы. Когда мы вынырнули из-под арки нашего дома, стрельба стала слышна отчетливее. "Господи! Где мой сын? - подумала я, поднимаясь в лифте. Двери лифта открылись на нашем этаже, и я отловила Митю, спешившего с фотоаппаратом на балкон служебной лестницы снимать бой на Пресне.
Позвонила на работу.
- Что это за грохот у тебя?
- Стреляют.
- Ужас какой! А у нас тихо. А это что?
- Это автоматчики, это бэтээры, а это танки...
Грохот от танков был такой, что казалось, что они не по улице идут, а в квартире ревут...
Мобильных телефонов не было, информации никакой, лишь со всех сторон стрельба... Ориентироваться в пространстве помогал репортаж корреспондентки службы "Би-би-си"- становилось понятно, откуда ждать удара.
Часа в 4 стали отпускать людей с работы. Мне позвонила подруга и сказала, что бой идет на нашей улице, а в это время во дворе нашем появилась группа офисных работников, прилично одетых... Я им кричу с 8-го этажа:"Не ходите на Пресню - там стреляют!" Девушки не пошли, а молодые люди совету не вняли. Прошло минуты три, и они в своих костюмчиках кверху попом выползли из-за поворота с обезумевшими глазами...
Мимо наших окон проехал грузовик с флагами, с возбуждёнными людьми - они ехали в Останкино.
Вечером удалось вернуться домой Петру. Мы уже с сыном освоились дома, к окнам не подходили, прятались за простенки. Соседка весь день просидела под столом.
Семья собралась, и я решила немного отдохнуть. Пришла в комнату, прилегла. За окном уже смеркалось... и вдруг так красиво... параллельно окнам пунктир - пам-пам-пам... А потом траектория полета изменилась - и по нашему дому тот же пунктир! Трассирующие пули! Напротив, на крыше 19-й больницы, засел снайпер! Я скатилась с дивана и выползла в коридор, а тапочки забыла. Возвращаюсь, а в голове мысль:"В некрологе напишут, что тапочки спасала!" Вот такие зарисовки вспоминаются. И смех и грех, комическое рядом с трагическим присутствовало.
Тогда же перечитывала стихотворение "2-го ноября" В.Ходасевича о событиях 1917-го
года:
Семь дней и семь ночей Москва металась
В огне, в бреду. Но грубый лекарь щедро
Пускал ей кровь - и, обессилев, к утру
Восьмого дня она очнулась. Люди
Повыползли из каменных подвалов
На улицы...
Учат ли нас чему-нибудь уроки истории?
Как-то Петр спросил у своей бабушки, что такое гражданская война. Она жила в доме на Гончарной наб., подвела его к окну, из которого виден был храм, и сказала:
"Красные гробы - красных хоронят, белые гробы - белых хоронят, а отпевают
в одном храме… Вот, что такое, гражданская война".
.
Бои шли и у "Московского комсомольца", остекление метро 1905 года было все в пробоинах, стреляли и на Красной Пресне, где наш дом.
Вот этот снимок сделала я из окна своей квартиры , когда под грохот орудий связывала между собой простыни, чтобы в случае пожара спасти сына, спустив его с восьмого на козырек четвертого этажа…
Помню, потом мы не смогли их развязать и пустили на тряпки, а сын мне сказал:" Неужели ты думаешь, мама, что я тебя брошу одну?!"
Больше всего недоумение вызывала будничность происходящего кошмара... Ночью со 2-го на 3-е октября, пока мои ребята спали, я не спала, а под грохот канонады собирала документы и еду на случай бегства...
Утром Петр уехал на работу, сын пошел в школу... Я тоже стала собираться . Позвонил Петр:" Не ходи на работу! Оставайся дома!" Как можно? Это же прогул! Вышла из дома, пошла к метро "Краснопресненская"...
Навстречу бежит испуганная женщина:" Не ходите туда! Там стреляют!" Я повернула к метро "1905-го года"... Но и туда уже не пускали. Выстроилась очередь к телефону-автомату: люди пытались сообщить на работу, что не могут приехать...
Магазины были открыты. Я зашла в булочную и купила столько хлеба, сколько никогда в жизни не покупала. Встретила старушку-соседку из нашего подъезда, взяла ее сумку, и мы пошли через ул. Красная Пресня к арке нашего дома. Здесь уже стояло оцепление, домой пропускали лишь по паспортам. А в оцеплении были совсем юные ребята в военной форме.
- Давно стоите?- спросила я их.
- С ночи, - был ответ.
- Голодные?
По глазам было видно , что они давно уже не пили и не ели. Отдала им хлеб, чтобы подкрепились... Отовсюду раздавались выстрелы. Когда мы вынырнули из-под арки нашего дома, стрельба стала слышна отчетливее. "Господи! Где мой сын? - подумала я, поднимаясь в лифте. Двери лифта открылись на нашем этаже, и я отловила Митю, спешившего с фотоаппаратом на балкон служебной лестницы снимать бой на Пресне.
Позвонила на работу.
- Что это за грохот у тебя?
- Стреляют.
- Ужас какой! А у нас тихо. А это что?
- Это автоматчики, это бэтээры, а это танки...
Грохот от танков был такой, что казалось, что они не по улице идут, а в квартире ревут...
Мобильных телефонов не было, информации никакой, лишь со всех сторон стрельба... Ориентироваться в пространстве помогал репортаж корреспондентки службы "Би-би-си"- становилось понятно, откуда ждать удара.
Часа в 4 стали отпускать людей с работы. Мне позвонила подруга и сказала, что бой идет на нашей улице, а в это время во дворе нашем появилась группа офисных работников, прилично одетых... Я им кричу с 8-го этажа:"Не ходите на Пресню - там стреляют!" Девушки не пошли, а молодые люди совету не вняли. Прошло минуты три, и они в своих костюмчиках кверху попом выползли из-за поворота с обезумевшими глазами...
Мимо наших окон проехал грузовик с флагами, с возбуждёнными людьми - они ехали в Останкино.
Вечером удалось вернуться домой Петру. Мы уже с сыном освоились дома, к окнам не подходили, прятались за простенки. Соседка весь день просидела под столом.
Семья собралась, и я решила немного отдохнуть. Пришла в комнату, прилегла. За окном уже смеркалось... и вдруг так красиво... параллельно окнам пунктир - пам-пам-пам... А потом траектория полета изменилась - и по нашему дому тот же пунктир! Трассирующие пули! Напротив, на крыше 19-й больницы, засел снайпер! Я скатилась с дивана и выползла в коридор, а тапочки забыла. Возвращаюсь, а в голове мысль:"В некрологе напишут, что тапочки спасала!" Вот такие зарисовки вспоминаются. И смех и грех, комическое рядом с трагическим присутствовало.
Тогда же перечитывала стихотворение "2-го ноября" В.Ходасевича о событиях 1917-го
года:
Семь дней и семь ночей Москва металась
В огне, в бреду. Но грубый лекарь щедро
Пускал ей кровь - и, обессилев, к утру
Восьмого дня она очнулась. Люди
Повыползли из каменных подвалов
На улицы...
Учат ли нас чему-нибудь уроки истории?
Как-то Петр спросил у своей бабушки, что такое гражданская война. Она жила в доме на Гончарной наб., подвела его к окну, из которого виден был храм, и сказала:
"Красные гробы - красных хоронят, белые гробы - белых хоронят, а отпевают
в одном храме… Вот, что такое, гражданская война".
.