Довольно интересная теория социального развития - беседа с Георгием Дерлугьяном. О том что печально для мира в котором марксизм заменился фундаментализмом и почему. Целиком по ссылочке.
https://expert.ru/selection/2018/02/kapitalizm-dlya-vseh/?fbclid=IwAR3ig-4jrRg2iXDLYYaY73clBtO5VwMFWC05MrXjiOXT8AUiocAjhQLbpQA Вы сказали, что заканчивается тренд, который длился десять тысяч лет. Теперь что, деревня умирает?
-- Деревня не умирает. Деревня переработана. Где-то в XIX веке процесс начался на Западе, а сейчас в это вовлечен весь мир. Почему вдруг стал актуален Карл Маркс? Потому что Маркс и многие другие социальные критики того времени описывали тот колоссальный социальный раздрай, который случился в Западной Европе в связи с быстрым развитием индустриальной цивилизации. Не капитализма, а именно индустриализма. Капитализм первые лет триста своего развития существовал среди мастодонтов. Были империи -- Османская империя, Испанская империя, которым капиталисты ссужали деньги. И было два вида капиталистов. Финансисты, которые играли на ГКО своего времени, давая деньги королям. И торговцы предметами роскоши. И то и другое было крайне рискованно и прибыльно. Но с капитализмом мастодонтов в течение XVIII века произошла та же история, что и с крестьянами -- их "распахали". Тогда, как вы помните, началась серия буржуазных революций: французская и первая американская.
-- То есть революции тоже своего рода следствие экологической катастрофы?
-- Это было в чем-то похоже на недавние события на Украине, по поводу которых один мой знакомый сказал, что оранжевая революция -- это восстание миллионеров против миллиардеров. К моменту французской революции аристократия сама уже была буржуазией, но с огромными привилегиями. Грубо говоря, миллион можно было заработать самому, построив кирпичный заводик. А вот чтобы стать миллиардером, надо, чтобы тебе тесть отписал.
-- То есть миллионерам потребовались государство и власть для того, чтобы зарабатывать дальше, так что ли?
-- Ну представьте себе, вы виноторговец в Бордо. Вы принадлежите к третьему сословию, а рядом с вами барон, который торгует вином из своего поместья, который давно понял, что с крестьян он не может получить никакого оброка, потому что крестьяне уже один раз сожгли его поместье, и поэтому он переключился на производство вина. Он не платит налогов. Он судится в суде для дворян. И конечно, с точки зрения барона, добровольно отказаться от этих конкурентных преимуществ -- полное безумие. Нужна революция.
Крестьянину было что сказать своим детям, было что им оставить, было как их контролировать. И вдруг он попадает в город, и его дочка приходит в мини-юбке, а он не знает, что ей сказать: хочется заставить ее ходить в хиджабе
Но когда новый массовый капитализм побеждает, он очень быстро начинает уничтожать все несущие конструкции. С массовым капитализмом резко возрастает потребность в более широких полномочиях государства. Резко меняются составы правительств. Типичное правительство XVIII века имело два-три министерства. Министерство войны, министерство по подготовке к войне (налоги) и министерство содержания королевского двора. Причем мы сильно переоцениваем расходы на элиты, на содержание двора. Скажем, Франция при всех помпадурских выкрутасах тратила на содержание королевского двора около пятнадцати процентов бюджета. Около тридцати-тридцати пяти процентов уходило на армию, пятьдесят были проценты по долгу.
Массовый капитализм стал требовать совершенно другого государства. В правительствах XIX века уже минимум десяток министерств. Появляется министерство транспорта и связи. Появляется министерство образования, потому что церковно-приходские школы не справляются, и надо как-то давать образование населению, заполняющему города. А образование -- это заодно и внедрение патриотического духа. Тут же изобретают национальную литературу: не по Гомеру будем учить, а по родному Шекспиру -- любите Англию, служите в ее армии, платите ей налоги. Именно деревня становится источником всех ресурсов для нового массового капитализма и обслуживающего его государства.
-- Но почему растет сам капитализм?
-- Он не может остановиться: иррациональная погоня за прибылью.
-- Но ведь это выглядит странно. Колоссальному морю деревни, с колоссальными традициями, противостоит какая-то кучка ненормальных горожан, и они побеждают?
-- Что тут странного? Деревня довольно беззащитна, за что ее и не любил Маркс.
-- Согласитесь, это просто разные биомассы, если уж говорить на языке экологии.
-- Ну, во-первых, все это происходило в условиях экологического кризиса самой деревни. А во-вторых, в условиях конкуренции государств. Государства в Европе росли на фоне постоянных войн. Государствам отчаянно требовались налоги -- поэтому они были заинтересованы в монетаризации экономики, ведь деньги перевозить и хранить легче, чем зерно. Плюс государствам требовались солдаты. Начиная где-то с XVIII века все поняли, что и выгоднее, и надежнее вместо наемников призывать в армию своих граждан, потому что, если их патриотически воодушевить, они хорошо сражаются. Конечно, первыми это придумали французы. Французы после революции шли не с криком "За короля", а с криком "За Францию, за нацию". У них было четкое представление, что Франция -- это их республика. Но что означает такая война? Это изъятие миллионов мужчин из села. И с другой стороны -- динамично развивающийся капитализм. Как результат, в XIX веке произошло то, что произошло -- выброс огромной демографической массы в города, которую тогдашняя трудозатратная промышленность более или менее могла использовать.