La Cenerentola в БЗК 15 ноября 2006 г.
Формат одноразового концертного исполнения, как-то постепенно прижившийся у нас в первопрестольной, имеет свои плюсы и свои минусы. В плюсах то, что это практически единственная возможность для москвичей услышать редко исполняемые у нас оперы и увидеть певцов, скажем так, отличных от тех, которые у нас тут на виду и на слуху. Минусы тоже общеизвестны - исполнение готовится и проводится на скорую руку, двух-трех дней катастрофически не хватает, чтобы соединить солистов, хор, оркестр и дирижера в единое целое и явить на сцене совершенный продукт. Чуда не произошло и в этот раз.
Организация представления, мягко говоря, была не на высоте. Весь первый акт в зале шли эксперименты со светом. Конечная цель экспериментов была понятна - пытались осветить авансцену, на которой в загадочной полутьме, на фоне ярко освещенного оркестра и хора, пели солисты. Битый час зажигались и гасли люстры и софиты, пока лица солистов наконец перестали быть темными овалами и обрели свои черты. На фоне экспериментов со светом шли эксперименты и со звуком. Вопрос вопросов - есть ли подзвучка в БЗК (микрофонов на сцене стояло десятка два), вчера для меня окончательно отпал. Ничем иным невозможно объяснить чудеса с тембральным балансом творившиеся в первом акте. Первый ряд первого амфитеатра, середина, не самые плохие в этом зале места. Но глухо бубнящий оркестр напрочь заглушил в начале первого акта практически всех певцов, включая хор. Первые два ансамбля по этой причине ушли в никуда. Сплошная каша, в которой что-то различить было невозможно. В этой каше в первом акте с головой утонул Миронов, рядом барахтались злодейки-сестры. Во втором акте тембральная картина в зале резко изменилась. Как-то вдруг ослабли низы и подтянулись верха, ушел бубнеж в оркестре, стало лучше слышно Дона Рамиро, Клоринду и Тисбе, а басы просели. Случайно так не бывает, причина в подзвучке и никто меня в этом не разубедит.
Хор - отдельная песня. Смешанный хор в Золушке есть попирание традиций и ничем иным консерваторский камерный хор на этой сцене не запомнился. В конце первого акта мужскую часть хора увели за сцену возвещать о прибытии на бал Анжелины, и вот оттуда они звучали лучше всего.
О вокалистах, точнее о том, что удалось расслышать, потому что ужасы с акустикой оставили мало возможностей для сколько-нибудь выверенного анализа.
Лучшим на этой сцене был Дандини - Паоло Бордонья (Paolo Bordogna). Голос большой, отлично колоратурил, играл, хохмил в паре с Доном Манифико, выучил две русские фразы, одну из которых (Он хочет на мне жениться?) проговорил, а другую (Я Дандини - камердинер) пропел, чем окончательно расположил к себе зал. Ближе к концу малость подустал, но в целом впечатление наилучшее.
Дон Манифико - Филиппо Мораче (Filippo Morace) не впечатлил. Выходную арию пропел коряво, но потом более менее распелся. Похоже, с басами-буффо сейчас в мире напряженно, после того, как плохо пошли дела у Пратико, что-то некого и вспомнить. Вот и Мораче если и бас, то не буфф он, по крайней мере, вокально.
Алидоро - Эндрю Фостер-Уильямс - очень неплох. Из того, что я слышал, лучше был только Уливьери. Не вполне итальянский получился Алидоро, но это не то, на чем стоило зацикливаться.
Дон Рамиро - Максим Миронов. Ему не повезло с акустикой больше других, не его это зал по большому счету. Выходной дуэт с Бонитатибус вышел совсем блеклый, да и вообще в первом акте из-за чудес с подзвучкой его было практически не слышно. Во втором акте ситуация изменилась, и в Si, ritrovarla io giuro ему-все-таки удалось показать свои способности. Что сказать, до Флореса ему еще есть куда расти. Голос меньше, тембр суше, но это настоящий россиниевский тенор по большому счету без натяжек. Если вывести за скобки недосягаемого Флора, то больше рядом с Мироновым сегодня что-то никого нет. Послушать бы его в другом зале с менее эпатажным дирижером...
Анна Бонитатибус - Анжелина - хорошая по-настоящему колоратурная меццо, но пела, как мне показалось, без настроения. Что-то отвлекало ее, чем еще объяснить опоздание к выходу во втором акте, оркестр уже вступил, пришлось останавливаться и ждать около минуты, пока дама не появится на сцене. Финальное рондо спела отлично.
Ольга Трифонова - Клоринда - спела на троечку, а ансамблях, когда ее было слышно, подмяукивала, на правах резидента спела арию, которую во втором акте обычно выкидывают. Спела более-менее, и слава Богу.
Англичанку, певшую Тисбе, привезли за компанию. Могли бы найти и в Москве, ничего бы не изменилось.
Ансамбли... первые два ансамбля в первом акте просто пропали, в остальных как-то что-то с колоссальными трудами можно было расслышать. Во втором акте стало слышно лучше, и, пожалуй, от Parlar, pensar и Questo e un nodo avviluppato я получил ожидаемое удовольствие.
Оркестр и дирижер - прямо скажу, ожидал худшего, учитывая нелюбовь Курентзиса к Россини, но все обошлось, и если оставить в стороне подзвучку, это был вполне себе Россини без дирижерской отсебятины. Не было особой лажи, валторнисты в этот раз вели себя пристойно. Оторвался Теодор только в сцене грозы, которая получилась у него какой-то апокалиптически зловещей и вызвала у знатоков неподдельный испуг.
Ну а в целом - спасибо товарищам из Classica Viva за этот вечер, куда ж еще бедным московским опероманам податься? Пезаро далеко за шенгенским железным занавесом, а тут - вот она, Ченерентола, впервые в Москве за сколько лет? Если не считать понькинского спектакля, то чуть ли не за 30 лет, как пишут. Молодцы, я доволен, честное слово, давайте еще!
Организация представления, мягко говоря, была не на высоте. Весь первый акт в зале шли эксперименты со светом. Конечная цель экспериментов была понятна - пытались осветить авансцену, на которой в загадочной полутьме, на фоне ярко освещенного оркестра и хора, пели солисты. Битый час зажигались и гасли люстры и софиты, пока лица солистов наконец перестали быть темными овалами и обрели свои черты. На фоне экспериментов со светом шли эксперименты и со звуком. Вопрос вопросов - есть ли подзвучка в БЗК (микрофонов на сцене стояло десятка два), вчера для меня окончательно отпал. Ничем иным невозможно объяснить чудеса с тембральным балансом творившиеся в первом акте. Первый ряд первого амфитеатра, середина, не самые плохие в этом зале места. Но глухо бубнящий оркестр напрочь заглушил в начале первого акта практически всех певцов, включая хор. Первые два ансамбля по этой причине ушли в никуда. Сплошная каша, в которой что-то различить было невозможно. В этой каше в первом акте с головой утонул Миронов, рядом барахтались злодейки-сестры. Во втором акте тембральная картина в зале резко изменилась. Как-то вдруг ослабли низы и подтянулись верха, ушел бубнеж в оркестре, стало лучше слышно Дона Рамиро, Клоринду и Тисбе, а басы просели. Случайно так не бывает, причина в подзвучке и никто меня в этом не разубедит.
Хор - отдельная песня. Смешанный хор в Золушке есть попирание традиций и ничем иным консерваторский камерный хор на этой сцене не запомнился. В конце первого акта мужскую часть хора увели за сцену возвещать о прибытии на бал Анжелины, и вот оттуда они звучали лучше всего.
О вокалистах, точнее о том, что удалось расслышать, потому что ужасы с акустикой оставили мало возможностей для сколько-нибудь выверенного анализа.
Лучшим на этой сцене был Дандини - Паоло Бордонья (Paolo Bordogna). Голос большой, отлично колоратурил, играл, хохмил в паре с Доном Манифико, выучил две русские фразы, одну из которых (Он хочет на мне жениться?) проговорил, а другую (Я Дандини - камердинер) пропел, чем окончательно расположил к себе зал. Ближе к концу малость подустал, но в целом впечатление наилучшее.
Дон Манифико - Филиппо Мораче (Filippo Morace) не впечатлил. Выходную арию пропел коряво, но потом более менее распелся. Похоже, с басами-буффо сейчас в мире напряженно, после того, как плохо пошли дела у Пратико, что-то некого и вспомнить. Вот и Мораче если и бас, то не буфф он, по крайней мере, вокально.
Алидоро - Эндрю Фостер-Уильямс - очень неплох. Из того, что я слышал, лучше был только Уливьери. Не вполне итальянский получился Алидоро, но это не то, на чем стоило зацикливаться.
Дон Рамиро - Максим Миронов. Ему не повезло с акустикой больше других, не его это зал по большому счету. Выходной дуэт с Бонитатибус вышел совсем блеклый, да и вообще в первом акте из-за чудес с подзвучкой его было практически не слышно. Во втором акте ситуация изменилась, и в Si, ritrovarla io giuro ему-все-таки удалось показать свои способности. Что сказать, до Флореса ему еще есть куда расти. Голос меньше, тембр суше, но это настоящий россиниевский тенор по большому счету без натяжек. Если вывести за скобки недосягаемого Флора, то больше рядом с Мироновым сегодня что-то никого нет. Послушать бы его в другом зале с менее эпатажным дирижером...
Анна Бонитатибус - Анжелина - хорошая по-настоящему колоратурная меццо, но пела, как мне показалось, без настроения. Что-то отвлекало ее, чем еще объяснить опоздание к выходу во втором акте, оркестр уже вступил, пришлось останавливаться и ждать около минуты, пока дама не появится на сцене. Финальное рондо спела отлично.
Ольга Трифонова - Клоринда - спела на троечку, а ансамблях, когда ее было слышно, подмяукивала, на правах резидента спела арию, которую во втором акте обычно выкидывают. Спела более-менее, и слава Богу.
Англичанку, певшую Тисбе, привезли за компанию. Могли бы найти и в Москве, ничего бы не изменилось.
Ансамбли... первые два ансамбля в первом акте просто пропали, в остальных как-то что-то с колоссальными трудами можно было расслышать. Во втором акте стало слышно лучше, и, пожалуй, от Parlar, pensar и Questo e un nodo avviluppato я получил ожидаемое удовольствие.
Оркестр и дирижер - прямо скажу, ожидал худшего, учитывая нелюбовь Курентзиса к Россини, но все обошлось, и если оставить в стороне подзвучку, это был вполне себе Россини без дирижерской отсебятины. Не было особой лажи, валторнисты в этот раз вели себя пристойно. Оторвался Теодор только в сцене грозы, которая получилась у него какой-то апокалиптически зловещей и вызвала у знатоков неподдельный испуг.
Ну а в целом - спасибо товарищам из Classica Viva за этот вечер, куда ж еще бедным московским опероманам податься? Пезаро далеко за шенгенским железным занавесом, а тут - вот она, Ченерентола, впервые в Москве за сколько лет? Если не считать понькинского спектакля, то чуть ли не за 30 лет, как пишут. Молодцы, я доволен, честное слово, давайте еще!