(no subject)
Долбление и грохотание по голове разрушает некую внутреннюю непрерывость, некую связность внутренних событий, их плавное течение и логические связки от одного к другому. Внутреннее пространство фрагментируется, от одного нападения до другого. Сам по себе фрагмент может представлять некоторый интерес, но он существенно беднее, чем элемент целого, пребывающий в пространстве этого текучего целого. Фрагмент, в отличие от свободного непрерывного течения, скован определенными рамками: сначала неизбежный этап реабилитации, выход из состояния стресса в состояние созерцания, такой переход не осуществляется по щелчку, он занимает время, силы и, помимо прочего, обозначает контекст. Реабилитация, сама по себе, даже после ее завершения, затем созерцается и переосмысливается, как и сам стресс. С другой стороны, контекст формирует и ожидание следующего стресса, подготовка к нему - хотя готовься, не готовься, остроты переживания самого стресса это не меняет.
Оно подобно самой человеческой жизни, если рассматривать ее в русле идеи о перевоплощениях. Жизнь как фрагмент целого, фрагмент практически полностью вырванный из контекста потока собстенного бытия, на осознаваемых уровнях никак с ним не связанный. Идиотское детство как реабилитация, попытка как-то освоиться с реальностью, приспособить к ней собственные исходные данные, непонятно откуда и непонятно зачем такими взявшиеся. Затем череда судорожных действий в этой реальности, тоже непонятно зачем, кроме физического выживания, которое тоже непонятно зачем, осуществляемых. А затем уже и подготовка в следующему стрессу смерти и очередного перевоплощения - то ли в черта с рогами, то ли в жирную свинью, пестуемую крестьянином на заклание, то ли в цветок какой-нибудь жимолости или багульника (кто вообще помнит, как они выглядят?). Возможно, идея о перевоплощениях родилась как реакция на фрагментацию потока осознаваемой жизни многочисленными стрессами, как метафора, возведенная в космический закон - просто чтобы было не так обидно.
Оно подобно самой человеческой жизни, если рассматривать ее в русле идеи о перевоплощениях. Жизнь как фрагмент целого, фрагмент практически полностью вырванный из контекста потока собстенного бытия, на осознаваемых уровнях никак с ним не связанный. Идиотское детство как реабилитация, попытка как-то освоиться с реальностью, приспособить к ней собственные исходные данные, непонятно откуда и непонятно зачем такими взявшиеся. Затем череда судорожных действий в этой реальности, тоже непонятно зачем, кроме физического выживания, которое тоже непонятно зачем, осуществляемых. А затем уже и подготовка в следующему стрессу смерти и очередного перевоплощения - то ли в черта с рогами, то ли в жирную свинью, пестуемую крестьянином на заклание, то ли в цветок какой-нибудь жимолости или багульника (кто вообще помнит, как они выглядят?). Возможно, идея о перевоплощениях родилась как реакция на фрагментацию потока осознаваемой жизни многочисленными стрессами, как метафора, возведенная в космический закон - просто чтобы было не так обидно.