Жизнь как звук
Давно хотел написать об этом. О звуке и о неслушании музыки.
Дальше возьмемся за другое вечное - за женщин и красоту.
Творец, создавая свое творение, начинал с первозданного пространства, которое наполнил тонкими явлениями - законами, а те, сталкиваясь друг с другом, начинали формировать твердь границ объектов и событий.
Человек, исследуя свою венценосность (или даже еще не помышляя об этом), стремился выразить в своих наивысших проявлениях степень постижения жизни и ремесла Творца, называя этот процесс творчеством, а его плоды - искусством, т.е. производным от искуса, опыта.
Через доставшиеся нам от истории века это постижение последовательно проходило стадии: от мира примитивных форм через яркие чувственные кущи к тонким принципам мироустройства. Кому же удалось ближе всего подступиться к Творцу? Пожалуй, тем, кто дотянулся до первопространства и как-то сумел указать на него - на первичное Творение.
Какими средствами доносится до нас искусство: изображением, звуком, смыслом (да простят меня мои любимые почитатели кулинарии, парфюмерии и мягких матрасов). При этом похоже, что изображение преподносит нам измерение пространства, а звук - измерение времени, где пространство и время - два базиса первопространства. А смысл - увязывает измерения друг с другом.
Итак, заявляю высшей целью искусства - наиболее полно объять эти измерения, тем самым по возможности указать на начальное Творение. Для меня из этой цели следует очевидное требование к Мастеру искусства - минимизировать свое объективное присутствие в этом измерении, что приблизит Мастера к Творцу, и даже уподобит ему. Требование объясняется довольно очевидно: чем больше предметного присутствия автора в объеме, тем больше он сокращает сам целевой объем (объем Творца сокращается на величину объема присутствующего Мастера). То же, как ни странно, касается и объема самого предмета искусства. Это требование берется из того соображения, что первопространство, как первичное творение, еще не наполнено объектами и явлениями, поэтому мы и стремимся средствами искусства объять его именно таким - ненаполненным.
Тут надо отметить, что существует и другая возможность: когда Мастер искусства изначально уподоблен Творцу, вследствие чего его присутствие в объеме произведения не сокращает объем присутствия в нем Творца. Но это скорее будет относиться к миру исполнений, а не к миру предметов искусства. И это вполне самостоятельный мир для рассмотрения.
Из вышеизложенных соображений я делаю следующее заключение: такой цели и требованию наиболее подходит отображение средствами искусства самой системы отсчета, в которой разворачиваются стихии измерений пространства и времени.
Какие же произведения относят нас к воплощению обозначенной цели.
Из области изобразительного искусства на ум сразу приходит «Черный квадрат» (а лучше все-таки «Черный круг») Казимира Малевича. За компанию интересно посмотреть и на фотографии: «Фантом» и «Рейн-II» (самые дорогие в истории).
А вот находке в области звука я и выражаю благодарность этим эссе. Раньше я пытался объяснить, почему не склонен слушать музыку и лучше - тишина, примерно следующим путем: ну вот представьте себе все интересные направления, которые мы слушаем, так скорее всего всё это вполне содержится в роке; теперь представим весь рок, и вероятно есть какая-то группа, в которой есть весь рок, и пусть это будет Битлз; а теперь пусть весь Битлз будет в одной песне; и без проблем всё то, что есть в этой песне, найдется в «ла-ла-ла», которое Джон и Пол галдели по пьянке в ванной.
Теперь же у меня есть конкретная композиция, после которой для меня задача музыки закончилась выполненной, и можно уже не рассказывать долгую историю про битлов. Не отменилась как способ получения чувственных удовольствий, но просто уступает этому образчику в том самом уровне постижения Творца. Автор будто бы доплыл до края музыки и упёрся, как Трумэн Бёрбанк на своей лодочке, в границу, похожую на границу между осязаемой Вселенной и тем самым первопространством, в котором она покоится.
Я говорю о композиции «К Алине» Арво Пярта. Ее пример - та самая разметка звуковых осей координат, отображенное в звуке измерение с возможностью его объять, и где присутствие автора и самого состава произведения лишь номинально.
Трансцендентное искусство. Вот о чем речь. Вот к чему склоняет слушателя мой космический друг Теодор, когда говорит о том, что надо играть «4’33» Джона Кейджа. Но сам играет, увы, плохо, как и все остальные, потому что исполнение превращается в театр, а слушатели - в зрителей, в лучшем случае - в соучастников.
Не отрицая субъективности суждения, скажу, что из рассмотренного музыкальный вариант трансцендентнее изобразительного. «Черный круг (квадрат)» - символичный, «Рейн» - графичный, а «Фантом» - сложносоставной. Они уже рождены как произведения (самостоятельные объемы), они сделаны, даже если и подсмотрены. Тогда как «К Алине» будто случается в том самом измерении, а не мастерится, и не занимает почти никакого самостоятельного объема.
Но вообще этот вывод, похоже, следует из самой природы звука - самого нематериального из всех объектов, а потому самого трансцендентного. И именно к нему влечет меня расследование, начатое с вопросов искусства.
Что такое звук?
У звука есть свойства, которые позволяют нам в его наблюдении приближаться к восприятию искомого Творения.
Звук - это неограниченное наложение разнообразных по качеству и по длительности циклов, при этом не поглощающих друг друга, а создающих новые качества. Схоже с бесконечным разнообразием и цикличностью мироздания.
Звук - это свидетельство выхода среды из состояния покоя и возращения к нему. Схоже с циклом всего Творения: когда из изначального ничего оно появляется волей Творца и потом стремится вернуться в его лоно, в изначальную точку.
Эти примеры указывают на то, что звук вмещает своими качествами центральную дихотомию Творения: «покой - начало/конец - небытие» и «многообразие - протяженность - событийность». Звук в тишине - это точка в безграничности, Малевич бесконечного полотна.
В довершение звук размечает измерение времени. «Движение - жизнь» говорит нам про то, что жизнь это непрекращающиеся изменения. А какова в этом роль времени? Время - это способ зарегистрировать эти изменения, т.е. прожить. Получаем, что звук отображает еще и саму доступность к проживанию, т.е. свидетельствует присутствие жизни, обозначает жизнь как явление.
Поэтому я благодарю этим эссе пяртовскую Алину, а посвящаю его Звуку.
Жизнь - это Звук - натянутая от покоя к покою струна, длящаяся и вибрирующая многообразием, которую мы или воспринимаем во времени, от своего начала до своего конца, или осознаем как явление в мире двойственности, которое включает в себя и начало с концом, и динамику с покоем, и бытие с небытием, и Творца с Творением - и вместе, и перетекающими из одного в другое и обратно.
И я приветствую капитанов звукового плавания, рулящих по волнам вибрирующего океана своим чутким смычком, а также вас, глядящих им в спины и отвечающих звуками сталкивающихся ладоней и восторженных шепотов.
Я приветствую Тишину как Бога, и Звук - как пророка его, и Музыку - как его учение.
Февраль 2019
Дальше возьмемся за другое вечное - за женщин и красоту.
Творец, создавая свое творение, начинал с первозданного пространства, которое наполнил тонкими явлениями - законами, а те, сталкиваясь друг с другом, начинали формировать твердь границ объектов и событий.
Человек, исследуя свою венценосность (или даже еще не помышляя об этом), стремился выразить в своих наивысших проявлениях степень постижения жизни и ремесла Творца, называя этот процесс творчеством, а его плоды - искусством, т.е. производным от искуса, опыта.
Через доставшиеся нам от истории века это постижение последовательно проходило стадии: от мира примитивных форм через яркие чувственные кущи к тонким принципам мироустройства. Кому же удалось ближе всего подступиться к Творцу? Пожалуй, тем, кто дотянулся до первопространства и как-то сумел указать на него - на первичное Творение.
Какими средствами доносится до нас искусство: изображением, звуком, смыслом (да простят меня мои любимые почитатели кулинарии, парфюмерии и мягких матрасов). При этом похоже, что изображение преподносит нам измерение пространства, а звук - измерение времени, где пространство и время - два базиса первопространства. А смысл - увязывает измерения друг с другом.
Итак, заявляю высшей целью искусства - наиболее полно объять эти измерения, тем самым по возможности указать на начальное Творение. Для меня из этой цели следует очевидное требование к Мастеру искусства - минимизировать свое объективное присутствие в этом измерении, что приблизит Мастера к Творцу, и даже уподобит ему. Требование объясняется довольно очевидно: чем больше предметного присутствия автора в объеме, тем больше он сокращает сам целевой объем (объем Творца сокращается на величину объема присутствующего Мастера). То же, как ни странно, касается и объема самого предмета искусства. Это требование берется из того соображения, что первопространство, как первичное творение, еще не наполнено объектами и явлениями, поэтому мы и стремимся средствами искусства объять его именно таким - ненаполненным.
Тут надо отметить, что существует и другая возможность: когда Мастер искусства изначально уподоблен Творцу, вследствие чего его присутствие в объеме произведения не сокращает объем присутствия в нем Творца. Но это скорее будет относиться к миру исполнений, а не к миру предметов искусства. И это вполне самостоятельный мир для рассмотрения.
Из вышеизложенных соображений я делаю следующее заключение: такой цели и требованию наиболее подходит отображение средствами искусства самой системы отсчета, в которой разворачиваются стихии измерений пространства и времени.
Какие же произведения относят нас к воплощению обозначенной цели.
Из области изобразительного искусства на ум сразу приходит «Черный квадрат» (а лучше все-таки «Черный круг») Казимира Малевича. За компанию интересно посмотреть и на фотографии: «Фантом» и «Рейн-II» (самые дорогие в истории).
А вот находке в области звука я и выражаю благодарность этим эссе. Раньше я пытался объяснить, почему не склонен слушать музыку и лучше - тишина, примерно следующим путем: ну вот представьте себе все интересные направления, которые мы слушаем, так скорее всего всё это вполне содержится в роке; теперь представим весь рок, и вероятно есть какая-то группа, в которой есть весь рок, и пусть это будет Битлз; а теперь пусть весь Битлз будет в одной песне; и без проблем всё то, что есть в этой песне, найдется в «ла-ла-ла», которое Джон и Пол галдели по пьянке в ванной.
Теперь же у меня есть конкретная композиция, после которой для меня задача музыки закончилась выполненной, и можно уже не рассказывать долгую историю про битлов. Не отменилась как способ получения чувственных удовольствий, но просто уступает этому образчику в том самом уровне постижения Творца. Автор будто бы доплыл до края музыки и упёрся, как Трумэн Бёрбанк на своей лодочке, в границу, похожую на границу между осязаемой Вселенной и тем самым первопространством, в котором она покоится.
Я говорю о композиции «К Алине» Арво Пярта. Ее пример - та самая разметка звуковых осей координат, отображенное в звуке измерение с возможностью его объять, и где присутствие автора и самого состава произведения лишь номинально.
Трансцендентное искусство. Вот о чем речь. Вот к чему склоняет слушателя мой космический друг Теодор, когда говорит о том, что надо играть «4’33» Джона Кейджа. Но сам играет, увы, плохо, как и все остальные, потому что исполнение превращается в театр, а слушатели - в зрителей, в лучшем случае - в соучастников.
Не отрицая субъективности суждения, скажу, что из рассмотренного музыкальный вариант трансцендентнее изобразительного. «Черный круг (квадрат)» - символичный, «Рейн» - графичный, а «Фантом» - сложносоставной. Они уже рождены как произведения (самостоятельные объемы), они сделаны, даже если и подсмотрены. Тогда как «К Алине» будто случается в том самом измерении, а не мастерится, и не занимает почти никакого самостоятельного объема.
Но вообще этот вывод, похоже, следует из самой природы звука - самого нематериального из всех объектов, а потому самого трансцендентного. И именно к нему влечет меня расследование, начатое с вопросов искусства.
Что такое звук?
У звука есть свойства, которые позволяют нам в его наблюдении приближаться к восприятию искомого Творения.
Звук - это неограниченное наложение разнообразных по качеству и по длительности циклов, при этом не поглощающих друг друга, а создающих новые качества. Схоже с бесконечным разнообразием и цикличностью мироздания.
Звук - это свидетельство выхода среды из состояния покоя и возращения к нему. Схоже с циклом всего Творения: когда из изначального ничего оно появляется волей Творца и потом стремится вернуться в его лоно, в изначальную точку.
Эти примеры указывают на то, что звук вмещает своими качествами центральную дихотомию Творения: «покой - начало/конец - небытие» и «многообразие - протяженность - событийность». Звук в тишине - это точка в безграничности, Малевич бесконечного полотна.
В довершение звук размечает измерение времени. «Движение - жизнь» говорит нам про то, что жизнь это непрекращающиеся изменения. А какова в этом роль времени? Время - это способ зарегистрировать эти изменения, т.е. прожить. Получаем, что звук отображает еще и саму доступность к проживанию, т.е. свидетельствует присутствие жизни, обозначает жизнь как явление.
Поэтому я благодарю этим эссе пяртовскую Алину, а посвящаю его Звуку.
Жизнь - это Звук - натянутая от покоя к покою струна, длящаяся и вибрирующая многообразием, которую мы или воспринимаем во времени, от своего начала до своего конца, или осознаем как явление в мире двойственности, которое включает в себя и начало с концом, и динамику с покоем, и бытие с небытием, и Творца с Творением - и вместе, и перетекающими из одного в другое и обратно.
И я приветствую капитанов звукового плавания, рулящих по волнам вибрирующего океана своим чутким смычком, а также вас, глядящих им в спины и отвечающих звуками сталкивающихся ладоней и восторженных шепотов.
Я приветствую Тишину как Бога, и Звук - как пророка его, и Музыку - как его учение.
Click to viewФевраль 2019