Змееносец. Глава 3, ч.2
Я действительно решил поменять жильё - время пришло. Многое было за это. Весна, раз. На этой квартирке я жил уже месяцев 8, что очень приличный срок - два. Хозяйка, попивающая на мои деньги, последнее время активно заинтересовалась нашей жизнью. В смысле - откуда взялись, муж или не жена, дети, родственники, где работаем. Повышенный интерес посторонних всегда оборачивается подляной, потому нужно опережать события, хотя бы на шаг. К тому же для больших дел нужна серьёзная подготовка - и в образе жизни тоже. Привычка к пауперизму - вот какое слово я вычитал в одном из высоколобых журналов! - не может не сказаться на имидже, скажем, мелкого предпринимателя, под кого я хотел подкосить. А ещё есть шанс съехать, не уплатив ни копейки. Это три, четыре и пять. Куда? Была у меня под Мирославлем одна явка в заначке, по крайней мере - на пару-тройку дней, до самоопределения.
Анфису я решил поставить перед фактом. Пока ещё длился день, я велел ей готовить обед и о делах не думать. Она чистила картошку и варила свой бесконечный борщ, а я в комнате быстро уложил всё ценное - шмотки, ноутбук, кое-какие книги, диски и цацки - в чемодан и рюкзак и тихо вынес их в коридор. Прикинул, что войдет в Фисину клетчатую сумку-баул. Посмотрел, что из оставшегося барахла может навести на след. Втихомолку взяв её паспорт из сумки в передней, крикнул в кухню, что пройдусь по делам. Она недовольно сказала, что суп скоро готов, а я ответил, что скоро и вернусь, и бесшумно вышел, подхватив вещи.
В центре этого глупого поселка я зашел в Гигантон, купил новый мобильный номер - на Анфису. В кассе вокзала взял два билета до Мирославля на вечерний поезд, положил в карман рюкзака. Купил батон хлеба, колесико колбаски, пакет кефира, пачку сигарет и шоколадку - на ужин. Кинул еду в рюкзак, его и чемодан сдал в камеру хранения.
Придя домой в седьмом часу, я наткнулся на злющую Анфиску. Она ждала меня целый час! И с утра, между прочим, ничего не ела, а я гуляю незнамо где. Я быстро чмокнул поджатые губы, заявил, что умираю с голода: "Наливай!", а в голове затикал обратный отсчет. В 8 надо было выйти.
Поев, я сказал:
- Дорогая! Я желаю к женскому дню сделать тебе подарок! Пойдём в кинишко, как раз в клубе начинается сеанс новой комедии "Глупые, как лебёдки". А потом «Под сикиморой» присядем, там мясо свежее. Только изволь одеться поизящней, я приготовил тебе наряд, который мне нравится.
Она, оторопев, спросила:
- Так праздник же завтра. А ты что - при бабках?!
- Завтра гулять сильно не сможем, потому как 9-го с утра отъезжаем. Я уже и билеты взял.
- Куда это?
- К моему племяннику, в Братьеревск. Ты что, забыла, что у Санька в субботу свадьба?!
Анфиса вылупилась, но я приложил палец к губам - слышимость у нас потрясающая, и она пошла одеваться. А я тем временем залез под ванную и ещё раз убедился, что кошель мне не приснился.
В 20.00 мы выплыли на проспект Михоэлса. Анфиса - напомаженая, наглаженная, с нарисованным довольством на лице, на шпильках, и я - чисто выбритый и скромно одетый в простое лиловое пальто (тоже свистнутое на Питерском) джентельмен в белом кашне. Если бы меня кто видел из моих давнишних коллег на родине, они бы поняли условный сигнал - "вострю лыжи". Но кругом никого такого не было, только у дверей клуба стояли несколько человек. Анфиса кивнула, и один из них, незнакомец с красной рожей в распахнутой кожанке, отозвал её в сторонку. Я напрягся, тем паче, что счётчик в голове работал всё быстрее и быстрее. Но тут же одёрнул себя, вошёл и вальяжно затребовал у кассира билеты на лучшие места. Проход на балкон был из центра зала по винтовой лестнице, зато обзор на все 360 градусов. Я кинул Анфиске, что пошёл, мол, приходи на балкон, а то кино уже началось, и вошёл в полутёмный зал. Контролёра не было на месте, как я и полагал, и я нырнул за широкую черную портьеру у входа. Недолго пришлось потерпеть. Минут через 5 из коридора через полуприкрытую дверь донеслось:
- ... ну, я не знаю, Кроль. Он мне не сообщает.
- А где бывает?
- Да в столице всё. Раньше работали вместе, а сейчас не говорит - где, и с собой не берёт. Что хочешь? Пусти, а то заметит.
- Он уже смотрит эту лабуду и ржёт в своей ложе. Я пошлю его прощупать...
- Ты думаешь, он - идиот и ничего не чует? Послезавтра сваливаем за тридевять земель, уже билеты куплены. А товар с собой не носит, держит дома за батареей.
Я вздрогнул, подумал - хорошо, что вовремя поменял тайник.
- Не твоего ума...- сказал свистящим шёпотом толстый.- Топор, Дохляк, проверьте ложу и, если что, сортиры. А ты посиди рядышком, поворкуем. А то сдашь не за грош...
Мимо меня промелькнули две быстрые тени, потом вплыла мертвенно-бледная Анфиса и вцепившийся красномордый, поведший её в последние ряды. Я посчитал до 60, и появились ещё три мордоворота, озираясь вокруг. Так, все шестеро здесь. Последний прикрыл дверь и задёрнул портьеру, задев меня по носу. Пол заскрипел под тяжёлыми шагами. Я, скрипя в такт, приоткрыл тяжелую створку двери, проскользнул в щель и притворил её. В коридоре свет пригашен, за барной стойкой - никого. Я быстро снял пальто, кашне, достал из сумки серую рабочую куртку, чёрную шапку-балаклавку. Бросил вещи и сумку за барную стойку, сунул руки в карманы, сгорбатился и поплёлся к выходу разболтанным шагом. У двери меня встретил недоумённым взглядом вышибала. Я махнул ему вяло рукой: мол, всё в порядке, не бзди, я ухожу,- и он, раздумав давать пинка, повернулся к хихикающей соседке ко мне спиной. Я вышел за дверь, глотнул холодного воздуха и понял, что до отхода поезда осталось минут 20. Тут я взлетел.
Как я успел, трудно себе представить. Кроссовки, не иначе. Я летел над подмерзающими лужами, как птица, и все-таки успел. Взять вещи из камеры хранения, сдать в кассу ненужный билет, сесть в 5 вагон на 53-е место, закинуть шмотки на третью полку, туда же - куртку и кроссовки, и даже взять стаканчик чаю у мутного проводника, сделав вид, что сижу здесь по-турецки вечно, от самой столицы. А поезд, простояв не более 50 секунд у этого богом забытого перрона, мягко дёрнулся, поплыл и застучал по моей оцепеневшей жопе: "Поехали, поехали, уехали, проехали. Ту-ту-у-у..."