Геннадий Островский. Врубились в грубый матерьял следы моей ладони...
Пятнадцать лет назад в холодный декабрьский день не стало большого русского поэта Геннадия Островского. Жизнь его была вначале счастливой, а потом тяжёлой и безрадостной. Но и один, и другой периоды его жизни превратились в книги замечательных стихов, честных, земных, литературно безупречных. Он учился у классиков, но вот уже и его стихи стали нашей классикой. Они теперь живут своей жизнью, независимой от автора. «Так и должно быть, старик!» - слышу сквозь время его голос...
АЛЕКСАНДР ГИРЯВЕНКО
«И САМИ ПРЕВРАТИМСЯ В ЗВЁЗДЫ...»
Из книги «И сами превратимся в звёзды» (2013)
Свой жизненный путь Геннадий Островский отразил удивительно наглядно. Его этапы можно обозначить так: заводской, рабочий; первой любви; философско-созерцательный; философско-реалистический или критический, - с резкими откликами на происходящие в обществе и природе «перестроечные» катаклизмы; отражения природы. Форма произведений Островского традиционна. Он не замыкается на ней и не уходит в какие-то модные формалистические изыски, а подыскивает точные слова и рифмы, простую строфику, чтобы наиболее полно выразить чувства.
В стихах о рабочих людях (в их среде поэт обретал себя одно время), потерявших, на первый взгляд, в нынешнее, «непоэтическое» время, своё значение, Островский - первооткрыватель и создатель чрезвычайно живописных долговечных образов:
Я не любил работы грубой,
Я не о том совсем мечтал.
Но так таскал кирпич и трубы,
Что всё на свете забывал.
Ещё до самой первой строчки
Меня трудом не обнесло,
И на отбойном молоточке
Как лист осиновый трясло.
А бригадир и в деле нашем,
И в домино соображал,
И в ряд одиннадцать костяшек
В ладони запросто держал...
Работа, ночь...
А утром жарким -
Зимой - на радость снегирю
Густой огонь электросварки
К земле приваривал зарю.
Такие стихи подходят под точное определение «Поэзия рабочих рук»:
О них неделю напролёт
Тяжёлыми часами
Толстухи-бочки - взад-вперед -
Бока свои чесали...
А там внутри, я точно знал,
Как оттиск на картоне,
Врубились в грубый матерьял
Следы моей ладони.
«Рукавицы»
Островский, как настоящий художник, замечал кота в цехе, который «мышей ловил... в ночную смену»; живое море:
Вода - студёная до дрожи...
Я прыгнул, голову склоня,
И море утреннее кожу
Содрало холодом с меня...
Живое дно одним движеньем
Достану - руку протяни, -
Где крабы точат о каменья
Свои железные клешни...
Тут и представимые, как на картинке, «железные», закованные в латы, крабы, и «гусиная» от холода кожа.
Читать всю статью на Литературной Белгородчине
Страница Геннадия Островского на ЛБ