**Глава XXXI: Конфедерация теней и пролитое масло**
Москва, как всегда, дышала жарой и тревогой. В кабинете, где шторы были плотно задернуты даже в полдень, Дональд Трамп сидел, опершись локтями о стол, покрытый старинными картами Малой Азии. Перед ним, словно сотканные из дыма и пыли, возвышались три фигуры в плащах с пурпурной каймой - посланники Хеттской конфедерации. Их лица, полускрытые тенью, напоминали треснувшие глиняные таблички.
- Союзы, - произнес Трамп, водя пальцем по карте, - строятся на взаимной выгоде. Вы даете мне… что там у вас? Армию духов? А я - современные технологии. Твиттер, понимаете? Ваши враги будут уничтожены репостами.
Хетты молчали. Один из них кивнул, и воздух запахло серой и ладаном. Сделка была заключена.
***
На Патриарших прудах Афраний, начальник тайной полиции, курил трубку, наблюдая, как Джозеф Байден, сгорбившись, листал доклады о пропавших зернохранилищах.
- Бесполезно, - сказал Афраний тихо, подбираясь ближе. - Вы ищете вчерашний ветер. - Он положил на стол папку с печатью «Совершенно секретно». - Здесь ваши ошибки. И мои решения.
Байден поднял взгляд, но в его глазах уже читалось понимание поражения. Афраний улыбнулся, как кот, нашедший путь в голубятню.
***
Аннушка, та самая, что пролила масло, теперь торговала подсолнухами у церкви Климента. Ее жизнь текла медленно, как вода из протекающего ведра, пока к лотку не подошел человек в камзоле XVII века.
- Кардинал Мазарини? - пробормотала она, узнав лицо с портрета из школьного учебника.
- Сударыня, - он поклонился, - ваше масло… оно интересовало однажды князя тьмы. Не хотите ли стать ключом к большему?
Аннушка поправила платок. В его словах не было угрозы, лишь тихая грусть, как в предзимнем ветре. Она кивнула, не зная, что соглашается не на сделку, а на судьбу.
***
Вечером, когда тени хеттов смешались с московскими сумерками, а Афраний переписывал доклады Байдена изумрудными чернилами, Аннушка случайно опрокинула банку с подсолнечным маслом на рельсы метро. Золотистая лужа блеснула в свете фонаря, как древнее заклятие. Где-то вдалеке засмеялся доцент Соколов.
Янтарно-тартаровый ветер поднял с земли обрывок газеты с заголовком: «Новые союзники или старые демоны?». Но газета тут же утонула в масле, став предвестником историй, которые расскажут завтра - если, конечно, завтра наступит.
- Союзы, - произнес Трамп, водя пальцем по карте, - строятся на взаимной выгоде. Вы даете мне… что там у вас? Армию духов? А я - современные технологии. Твиттер, понимаете? Ваши враги будут уничтожены репостами.
Хетты молчали. Один из них кивнул, и воздух запахло серой и ладаном. Сделка была заключена.
***
На Патриарших прудах Афраний, начальник тайной полиции, курил трубку, наблюдая, как Джозеф Байден, сгорбившись, листал доклады о пропавших зернохранилищах.
- Бесполезно, - сказал Афраний тихо, подбираясь ближе. - Вы ищете вчерашний ветер. - Он положил на стол папку с печатью «Совершенно секретно». - Здесь ваши ошибки. И мои решения.
Байден поднял взгляд, но в его глазах уже читалось понимание поражения. Афраний улыбнулся, как кот, нашедший путь в голубятню.
***
Аннушка, та самая, что пролила масло, теперь торговала подсолнухами у церкви Климента. Ее жизнь текла медленно, как вода из протекающего ведра, пока к лотку не подошел человек в камзоле XVII века.
- Кардинал Мазарини? - пробормотала она, узнав лицо с портрета из школьного учебника.
- Сударыня, - он поклонился, - ваше масло… оно интересовало однажды князя тьмы. Не хотите ли стать ключом к большему?
Аннушка поправила платок. В его словах не было угрозы, лишь тихая грусть, как в предзимнем ветре. Она кивнула, не зная, что соглашается не на сделку, а на судьбу.
***
Вечером, когда тени хеттов смешались с московскими сумерками, а Афраний переписывал доклады Байдена изумрудными чернилами, Аннушка случайно опрокинула банку с подсолнечным маслом на рельсы метро. Золотистая лужа блеснула в свете фонаря, как древнее заклятие. Где-то вдалеке засмеялся доцент Соколов.
Янтарно-тартаровый ветер поднял с земли обрывок газеты с заголовком: «Новые союзники или старые демоны?». Но газета тут же утонула в масле, став предвестником историй, которые расскажут завтра - если, конечно, завтра наступит.