Моё пушистое Несчастье:) 19ч.
Утро… Сны, которые запоминаешь. То время, когда можно столкнуться с самым своим откровенным и нелицеприятным. Иногда можно наткнуться, на незнакомую блондинку на плече, приятно. Блондинка не очень симпатичная - косяк, ругань и проклятия в адрес алкоголя. А вот стук её мужа, в дверь, вообще неприятная реальность, сталкиваться с которой не рекомендовал бы никому, оно только в анекдотах весело.
Из неприятностей этого утра - отсутствие сигарет. Тут уже не до умываний и кофепития, тут в магазин бежать, ширинку на ходу застёгивая. У крыльца магазина, сцена счастья. Мужичонка, местной потёртости, кризисного возраста и вероисповедания с залысинами и тоской в мутном взоре. И вот сей субъект падает взглядом на бумажку, которая невинно распласталась по крылечку, перед входом в магазин. Бумажка сия - волшебная в 5000 деревянных! Много в ней тайн ликёроводочных скрывается. Всё бы хорошо, да вот только проведение (сучка то она та ещё) послало мужичонке испытание былинное.
По утрам характер у меня прямо скажем, очень не очень, а не покурив, так вообще премерзкий. И вот внутренний демон нашептал мне сыграть со счастливчиком в злую шутку.
Подхожу сзади и аккуратненько хлопаю дяденьку, по покатому плечику. Солнце игривое, день прекрасен, мужик улыбается, но вот по мере разворота в мою тень улыбка с его лица сползает расплавленной резиновой маской. Глаза бегут вверх, пока не утыкаются в наглую и всевозможно серьёзную морду, производства моих родителей. Ничего ещё не произошло, а он уже потупил взор и готовится к худшему. Это видно по кулачкам, один из которых сжимает свежую добычу, а во второй, собственные накопления зажаты.
- Здравствуйте, - ведём себя прилично, манеры - наше всё. - Отвлеку ненадолго. Бумажечку сейчас подобрали?
Мужик тут же косится на кулачок с зажатым сокровищем.
- Ты кто? Не было ничаво. Чё пристал?
Значит, сопротивляться будем, ну ладно... Беру мужичонку за плечо и наклоняюсь, чтобы быть на уровне его глаз. И ведь даже знаю, что в этот момент, моя радужка покрылась зеленоватой пеленой чертовщины. Возбуждение оно не только ж сексуальное бывает, поэтому, наверное, мужчины никогда и не прекратят этот вечный круг насилия на грешной планете.
- Не кипятитесь и давайте мирно уладим, пока никто не пострадал. На пороге сейчас пять «штук» лежало, вы же их подняли?
- Ну и чё, если так?
- Ну, а я их, какое совпадение, выронил пару минут назад. Так, может, вернёте их, законному владельцу, и спокойно расходимся?
Муки… Адские муки древней жабы-душительницы, пробежали по лицу недавнего счастливца. Что же сильнее, инстинкт самосохранения, или авантюра? На кону то у бедолаги, поди половина зарплаты.
- А чем докажешь?
- Мужик, хернёй то не страдай! Мне, что фото тебе показать, где мы с ней по улочкам прогуливаемся? - и где мои манеры?! Нельзя так!
- Дык, я её может, тогда вон кассиру отдам?..
- И с чего это ты, блаженный, решил отдать мои деньги кассиру-то?.. - К чертям манеры! Для убедительности, я уже добавил в голос металл, а плечо сдавил покрепче, чтоб не возникало лишних мыслей о благотворительности и походах…
- Не ну ты чё? Я ж просто. Я того.
- То, что ты того, я вижу. Деньги вернул и пшёл вон, пока есть на чём ходить.
Совал он мне скомканную и уже влажную от пота бумаженцию, почти со слезами. Лишь мой внутренний демон хохотал, отражаясь зеленью в глазах.
Мужик и вправду убежал, позабыв видимо об идее сходить в магазин и вообще, обо многом. Ну, ничего, трезвее будет. Вот только взгляд мой упал, на оставленный им трофей и внутренний демон уже заржал в голос, у меня случилась почти истерика. Банкнота то, фальшивая… Игрушка. Фантик!! Фальшивый конфликт, за фальшивые ценности, в фальшивом мире… Ирония!
И тут краем глаза подмечаю двух девочек… Лет по 16. Юбочки, маечки, ножки тонкие, чёлки по глазам бьют. Мечта анимешника, или педофила, даже не знаю, что хуже.
И вот стоят эти девочки и испуганно улыбаются, выпучив глазки. Мысли быстренько дорисовывают картинку, и, продолжая улыбаться, протягиваю им их игрушку, с боем вырванную у местного алкаша. Они, потупившись, подходят и что-то бормочут под нос. Я продолжаю улыбаться и, прижимая палец к губам, подмигиваю девчонкам, давая понять, что всё в порядке.
Наконец захожу, в магазин. Рассудив, что сие мероприятие нужно запить, докупаю к сигаретам, пару бутылок Гиннеса. И вот она первая затяжка и глоток, холодного, бархатного, тёмного, сразу на выходе. Теперь проверить телефон не грех!
How does it feel
How does it feel
To be on your own
With no direction home
Like a complete unknown
Like a rolling stone?
За набором ответа не заметил, как за мной бредущим, пристроилась парочка нимфеток-шутниц, так что ответ я так и не отправил. Уже у подъезда я остановился, докуривая, и они встали передо мной, как парочка Сивок-Бурок, всё ещё виновато потупившись в асфальт, красивый он конечно, ну не настолько же!
- Нам стыдно. Мы не думали, что так выйдет.
- А что, вы думали выйдет, если не секрет?
- Мы просто развлекались… Один мужик даже пытался расплатиться ими, даже поскандалил…- они рассмеялись, но тут же спохватились.
- А перед ним вы извинились?
- Нет, он нас не заметил…
- Ну, ясно. Не страшно это. Вы же просто занимаетесь розыгрышем, по сути безобидным. Мы в своё время, когда пары прогуливали, тоже пару раз такое проделывали. Но мы лесочку продевали, чтоб люди побегали. Нормальный такой time-killing, но у нас просто тогда гаджетов не было. А с вами, что не так?
- А чем нам заняться? Алкоголь нам не продают. Наркотиками мы не балуемся. Дома сидеть душно. А пляж это для гламурных дур…
- Я думал, в вашем возрасте, мальчики должны интересовать, метания и прочее.
- Да кому они нужны? Всё тлен! Да и дебилы одни кругом.
- Фатализм какой-то.
Девочки, может, и были премиленькие, но явно из категории - руками не трогать/за буйки не заплывать, ибо себе дороже. От них веяло той дикой волчьей непредсказуемостью, к которой нас влечёт первобытный инстинкт охотника. Молодые волчицы, которые только недавно познали вкус свежей крови - опаснее матёрых, в них азарт и нащупывание границ возможного, часто перевешивается за эти самые границы. Нужно было ретироваться, но августовское солнце и прохладное тёмное разморили нутро, пригвоздив к скамейке.
- А можно глотнуть? Пить очень хочется! - выговорила одна из фаталисток.
- Вам разве не объясняли ещё о вреде алкоголя?
- Ой! Да не будь ты таким занудой! Думаешь, мы пива не пили? Нам уже 18 есть вообще-то! - панибратский тон и резкий переход на «Ты», немного напряг и резанул ухо, от чего одна бровь приподнялась, самопроизвольно, вверх.
- Во-первых, тон пониже! Во-вторых, вред алкоголя он независимо от возраста. В-третьих - 18, будет, ты хотела сказать?
- Ну, извините, - вступила более рассудительная из парочки, которая больше молчала, но была явным лидером в этом тандеме. - Правда жарко, а 18 нам скоро исполнится, но мою маму знают все продавщицы района, а потому пива нам никто не продаст. Пожалейте двух студенток, а?! У нас же учёба скоро, каникулы заканчиваются.
- И на кого же вы учитесь, если не секрет? - я откупорил вторую бутылку и передал студенткам, решив более, не развивать тему морализма.
- Мы не учимся, только поступили! Я - будущий геолог-разведчик! А она - фармацевт, как мама. У них аптека семейная! - молчаливая кивнула, подтверждая поступившую информацию.
- Интересный выбор профессий.
- Родители! Мы ничего не выбирали…
- Допустим, а чем же вы хотели бы заниматься, если бы вероломные родители не запихнули вас на сии факультеты?
- Я вообще бы никуда не пошла. Выучилась бы программированию и делала приложения для айфонов всяких. Они деньги лопатой гребут вон.
- Так учись, кто же тебе мешает?
- Итак, сплошная учёба, а жить когда?
- С тобой более-менее, ясно. С фармацевтом что?
- А меня никто никуда не пихал. Мне всегда это было интересно. Лекарства, яды, запах ферментов. У нас это семейное. Ещё до революции предки держали аптекарскую лавку.
- Да ладно заливать, а как же твои мечты, про дирижёрство? Врёт она! Просто хочет умной показаться и независимой! - с ехидством выпалила начинающая геолог-программист.
- Вот тебя не спросила, что мне интереснее! - огрызнулась вторая.
- Ладно, не ссорьтесь по пустякам.
- Ну, а ты чем занимаешься? - быстро остынув, спросила говорливая.
- Пью. Убегаю. Стихи читаю. Фильмы смотрю. Музыку слушаю. Живу, наверное…
- Эээм… И всё?
- А что ещё нужно? В бильярд играю, иногда в шахматы, если мало.
- Ну, а работа?
- Тоже случается… Просто понял, в какой-то момент, что это не первостепенное.
- А семья, дети?
- Хватит копаться в этих общих стереотипах, не мешайте моему гедонизму процветать. Солнышко светит, пиво холодное… - и, осушив бутылку, решающим глотком, я запустил её в ближайшую урну.
- Не ну вы сами начали расспрашивать, разве не так диалог строится? - фармацевт передала мне вторую бутылку с остатками пива. Уже к слову не настолько приятно-холодного.
Протёр горлышко, от остатков помады, ярко алого оттенка, сделал ещё один горький, большой глоток.
- А что за странное желание - дирижёр? - икнув, спросил я у аптекаря в очередном, дремучем поколении.
- Музыку классическую люблю. И людьми руководить. Власть - самый чистый наркотик!
- Ничего себе рассуждения у 17-ти летней девочки… А какую классику? - меня немного начинало мутить, видимо сидение на солнышке, давало о себе знать. Да и пиво на пустой желудок с утреца, не самый лучший способ держать организм в тонусе.
- Вагнер, Глинка, Верди да много их… Мне кажется вам нехорошо, вы побледнели, как-то… - мне показалось, или она слегка улыбнулась?..
- Да чего-то и вправду мне плоховато… Мне рядом… Нужно… просто… встать…
Земля начала выдавать фортели и нарушать орбиту вращения, ноги окончательно потеряли способность оторваться от насиженного места. Я выронил бутылку и пытался растереть лицо.
- Давайте мы вам поможем! - девочки подхватили меня под локти и, практически, отволокли к подъезду. Ступеньки. Они о чём-то спорят, но голоса сливаются в неясный поток. Дверь. Моя! Пытаюсь достать ключи, пальцы не слушаются. Диван, падаю лицом в подушку. Темнота, окончательно, забирает толики сознания. И последняя искра-вспышка, где-то в другой вселенной, задорный, девичий смех…
Включается Paradise City, Ганзов… Я лечу по какому-то шоссе, вдоль которого сплошные запрещающие знаки и ни одного направления движения. Никаких указателей, только запреты. А я лишь вдавливаю, поглубже, акселератор в пол, при этом Axel, всё громче надрывается и требует забрать его домой! Выпускаю руль, машину несёт прочь с трассы, сквозь апельсиновую рощу, меня выносит, на дикий пляж, где, на берегу, в лучах заката танцуют две тонкие, девичьи тени… Тёмные силуэты в надвинутых на лоб, английских котелках…
Солнце всё больше, оно режет глаза, выжигает. Раздираю веки. Действительно, закатное солнце, вовсю бьётся в окно. В голове шум, мутит, в глотке всё пересохло. Доползаю до ванной и то ли окунаю голову под холодные струи, то ли пытаюсь унять сушняк. Сознание потихоньку, робкими шажочками втискивается в мой мир…
Комната шатается, она вся в обёртках от снеков, шоколадок и кажется бутылки какие-то. Из динамиков играет «полёт валькирии». Видимо, мне придётся это прибирать. Но не сейчас! Сейчас кровь пульсирует в висках, в ушах, вообще весь организм бурлит. Падаю на диван. Соскребаю остатки воспоминаний. Почему я голый-то? Ни черта не помню… Лишь внизу живота, прямо на гематоме, от недавних посиделок-перебранок, на пляже, немного наискосок, клеймо ярко алого поцелуя. Ха-ха! Понимание, хоть и не сразу, но догоняет меня.
Помимо планшета, налички, запасов шоколада и алкоголя, всё остальное было на месте. Вот тебе и пронеслись валькирии по хате!
Ставлю, успокаивающий Brainstorm, и валюсь всё ещё не в силах находиться долгое время в вертикальном положении. Листаю в телефоне адресную книгу. Вот!
Гудки недолгие...
- Давно тебя не было слышно… - голос на том конце, тянул слова, будто выуживая их из потёртого ящика воспоминаний, и давалось ему это с трудом.
- Главное, что вообще слышно, - прохрипел я в ответ и попытался усмехнуться.
- Как скажешь. Так чему обязан?
- Собственно ничему не обязан. Вопрос у меня, или дело, даже не знаю, что точнее.
- Озвучивай. Там разберёмся.
- Ну, тогда с места в горы. Вот татуировку хочу. Даже знаю, какую и не буду тебя долго нагружать метаниями. Есть возможность осуществить?
- Эскиз тоже готовый есть?
- Да он простой. Хочу себе Заводной Апельсин выбить на предплечье. Больше Кубриковский, нежели Бёрджеса. И пусть он улыбается.
- Апельсин улыбается… Ну, накидаю варианты… Завтра после шести в студию подгребай, раз важность такая.
- Ещё какая, важность! Завтра буду.
На этот раз, короткие гудки.
Сколько времени то? Настенные часы не ответили, их стрелки обвалились и безвольно валялись за стеклянной оболочкой. На меня взирало полосатое и бесполезное лицо циферблата. Даже время убежало. Что ж, оно и закономерно.
С кухней повезло больше, удалось даже сварить себе сносный кофе. Токсины, которые по глупости, получило многострадальное тело, потихоньку покидали его, хотя ясности в голове, так и не наступило.
Куда-либо выбираться сегодня, было бы опрометчиво, а потому я устроился на балконе с кружкой кофе, полупустой пачкой сигарет и томиком самого неруссккого, из русских классиков.
Обсуждать его биографию, можно бесконечно… Родиться в выдающейся семье, потерять всё, включая родину и всё же достичь другого берега, не утонуть, как миллионы других. Гений! Гений, который просто невозможно осмыслить. И пускай подавляющее большинство, воспринимает его однобоко, через призму Лолиты, для меня он в первую очередь мастер, виртуоз слова. Виртуоз, вершины которого никто не достиг.
Судьба играла с ним в его любимые шахматы, но его защита Лужина оказалась надёжной, а завершил партию виртуозный гамбит Лолиты, вознёсший его на мировой олимп.
От рождения этот человек имел всё и немножечко сверху, что не помешало ему остаться человеком. Оставаться им и после того, как это «всё», отняли. Не совсем ясно, послужила ли революция раскрытию его гения, или же он был им от рождения, но одно точно повлияла она сильно.
Он не входил в общепризнанный ореол серебряного века, но творил он в ту же эпоху и влияли на него те же события, потому для меня закономерно отнести его в тот же круг, по крайней мере, как поэта.
Щербатая луна, была сегодня на удивление яркой, потому чёрный кошачий силуэт возник довольно отчётливо.
- Привет, Несчастье! Устраивайся поудобнее почитаем, помурчим.
Кошка не заставила себя ждать и прыгнула, вытянувшись стрелой. Поразила стрела кружку с остатками кофе и теперь кофейная гуща растеклась по полу и осколкам кружки. На фоне сегодняшнего дня это было закономерно и не вызвало ничего, кроме улыбки. Гадать на кофейной гуще я не был обучен, кошка видимо тоже, а потому мы мимолётно оценили ущерб и уткнулись в книгу.
Вот дачный сад, где счастливы мы были:
стеклянный шар, жасмин и частокол.
Как некогда, каймою рдяной пыли
верхи берез день тающий обвел.
Все тот же вьется мотылек капустный
(он опоздал - беспечный - на ночлег).
Сегодня мне как будто и не грустно,
что кануло все прежнее навек.
Уж светляки зеленые лампадки
зажгли в траве, и нежно - как тогда -
мне шлет привет свой девственный и сладкий
алмаз вечерний - первая звезда.
В голове шумело. Шумело нестерпимо, а потому пришлось сползти вниз, устроившись на полу, рядом с осколками синей кружки. Прислонил затылок к холодной стене, вроде полегчало. Кошка взирала на меня с недоумением сверху, огоньками глаз.
- Ну что? Кружка разбита, я тоже, нам тут удобнее.
Несчастью мои пояснения не показались сколько-нибудь интересными и она отвернувшись уставилась на луну, ожидая продолжения. Что ж, читаем!
Ясное, гладкое зеркало, утром, по улице длинной,
будто святыню везли, туча белелась на миг
в синем глубоком стекле, и по сини порою мелькала
ласточка черной стрелой... Было так чисто оно,
так чисто, что самые звуки, казалось, могли отразиться.
Мимо меня провезли этот осколок живой
вешнего неба, и там, на изгибе улицы дальнем,
солнце нырнуло в него: видел я огненный всплеск.
О, мое сердце прозрачное, так ведь и ты отражало
в дивные давние дни солнце, и тучи, и птиц!
Зеркало ныне висит в сенях гостиницы пестрой;
люди проходят, спешат, смотрятся мельком в него.
Возможно, Набоков и не был ярчайшим поэтом, ДА проза его сильнейшая перекрывает поэтический дар, но то, что он был - неоспоримо.
На рассвете, Несчастье снова покинула меня. Надеюсь, покинула, чтобы снова вернуться, хотя с кошками ни в чём нельзя быть уверенным.
Мне же остался небольшой бардак в квартире и всё ещё большой бардак в голове. Ну и новый день. Что согласитесь - не мало. Вечное перекати-поле… Кстати!
You said you'd never compromise
With the mystery tramp, but now you realize
He's not selling any alibis
As you stare into the vacuum of his eyes
And ask him do you want to make a deal?
Отправить!
Из неприятностей этого утра - отсутствие сигарет. Тут уже не до умываний и кофепития, тут в магазин бежать, ширинку на ходу застёгивая. У крыльца магазина, сцена счастья. Мужичонка, местной потёртости, кризисного возраста и вероисповедания с залысинами и тоской в мутном взоре. И вот сей субъект падает взглядом на бумажку, которая невинно распласталась по крылечку, перед входом в магазин. Бумажка сия - волшебная в 5000 деревянных! Много в ней тайн ликёроводочных скрывается. Всё бы хорошо, да вот только проведение (сучка то она та ещё) послало мужичонке испытание былинное.
По утрам характер у меня прямо скажем, очень не очень, а не покурив, так вообще премерзкий. И вот внутренний демон нашептал мне сыграть со счастливчиком в злую шутку.
Подхожу сзади и аккуратненько хлопаю дяденьку, по покатому плечику. Солнце игривое, день прекрасен, мужик улыбается, но вот по мере разворота в мою тень улыбка с его лица сползает расплавленной резиновой маской. Глаза бегут вверх, пока не утыкаются в наглую и всевозможно серьёзную морду, производства моих родителей. Ничего ещё не произошло, а он уже потупил взор и готовится к худшему. Это видно по кулачкам, один из которых сжимает свежую добычу, а во второй, собственные накопления зажаты.
- Здравствуйте, - ведём себя прилично, манеры - наше всё. - Отвлеку ненадолго. Бумажечку сейчас подобрали?
Мужик тут же косится на кулачок с зажатым сокровищем.
- Ты кто? Не было ничаво. Чё пристал?
Значит, сопротивляться будем, ну ладно... Беру мужичонку за плечо и наклоняюсь, чтобы быть на уровне его глаз. И ведь даже знаю, что в этот момент, моя радужка покрылась зеленоватой пеленой чертовщины. Возбуждение оно не только ж сексуальное бывает, поэтому, наверное, мужчины никогда и не прекратят этот вечный круг насилия на грешной планете.
- Не кипятитесь и давайте мирно уладим, пока никто не пострадал. На пороге сейчас пять «штук» лежало, вы же их подняли?
- Ну и чё, если так?
- Ну, а я их, какое совпадение, выронил пару минут назад. Так, может, вернёте их, законному владельцу, и спокойно расходимся?
Муки… Адские муки древней жабы-душительницы, пробежали по лицу недавнего счастливца. Что же сильнее, инстинкт самосохранения, или авантюра? На кону то у бедолаги, поди половина зарплаты.
- А чем докажешь?
- Мужик, хернёй то не страдай! Мне, что фото тебе показать, где мы с ней по улочкам прогуливаемся? - и где мои манеры?! Нельзя так!
- Дык, я её может, тогда вон кассиру отдам?..
- И с чего это ты, блаженный, решил отдать мои деньги кассиру-то?.. - К чертям манеры! Для убедительности, я уже добавил в голос металл, а плечо сдавил покрепче, чтоб не возникало лишних мыслей о благотворительности и походах…
- Не ну ты чё? Я ж просто. Я того.
- То, что ты того, я вижу. Деньги вернул и пшёл вон, пока есть на чём ходить.
Совал он мне скомканную и уже влажную от пота бумаженцию, почти со слезами. Лишь мой внутренний демон хохотал, отражаясь зеленью в глазах.
Мужик и вправду убежал, позабыв видимо об идее сходить в магазин и вообще, обо многом. Ну, ничего, трезвее будет. Вот только взгляд мой упал, на оставленный им трофей и внутренний демон уже заржал в голос, у меня случилась почти истерика. Банкнота то, фальшивая… Игрушка. Фантик!! Фальшивый конфликт, за фальшивые ценности, в фальшивом мире… Ирония!
И тут краем глаза подмечаю двух девочек… Лет по 16. Юбочки, маечки, ножки тонкие, чёлки по глазам бьют. Мечта анимешника, или педофила, даже не знаю, что хуже.
И вот стоят эти девочки и испуганно улыбаются, выпучив глазки. Мысли быстренько дорисовывают картинку, и, продолжая улыбаться, протягиваю им их игрушку, с боем вырванную у местного алкаша. Они, потупившись, подходят и что-то бормочут под нос. Я продолжаю улыбаться и, прижимая палец к губам, подмигиваю девчонкам, давая понять, что всё в порядке.
Наконец захожу, в магазин. Рассудив, что сие мероприятие нужно запить, докупаю к сигаретам, пару бутылок Гиннеса. И вот она первая затяжка и глоток, холодного, бархатного, тёмного, сразу на выходе. Теперь проверить телефон не грех!
How does it feel
How does it feel
To be on your own
With no direction home
Like a complete unknown
Like a rolling stone?
За набором ответа не заметил, как за мной бредущим, пристроилась парочка нимфеток-шутниц, так что ответ я так и не отправил. Уже у подъезда я остановился, докуривая, и они встали передо мной, как парочка Сивок-Бурок, всё ещё виновато потупившись в асфальт, красивый он конечно, ну не настолько же!
- Нам стыдно. Мы не думали, что так выйдет.
- А что, вы думали выйдет, если не секрет?
- Мы просто развлекались… Один мужик даже пытался расплатиться ими, даже поскандалил…- они рассмеялись, но тут же спохватились.
- А перед ним вы извинились?
- Нет, он нас не заметил…
- Ну, ясно. Не страшно это. Вы же просто занимаетесь розыгрышем, по сути безобидным. Мы в своё время, когда пары прогуливали, тоже пару раз такое проделывали. Но мы лесочку продевали, чтоб люди побегали. Нормальный такой time-killing, но у нас просто тогда гаджетов не было. А с вами, что не так?
- А чем нам заняться? Алкоголь нам не продают. Наркотиками мы не балуемся. Дома сидеть душно. А пляж это для гламурных дур…
- Я думал, в вашем возрасте, мальчики должны интересовать, метания и прочее.
- Да кому они нужны? Всё тлен! Да и дебилы одни кругом.
- Фатализм какой-то.
Девочки, может, и были премиленькие, но явно из категории - руками не трогать/за буйки не заплывать, ибо себе дороже. От них веяло той дикой волчьей непредсказуемостью, к которой нас влечёт первобытный инстинкт охотника. Молодые волчицы, которые только недавно познали вкус свежей крови - опаснее матёрых, в них азарт и нащупывание границ возможного, часто перевешивается за эти самые границы. Нужно было ретироваться, но августовское солнце и прохладное тёмное разморили нутро, пригвоздив к скамейке.
- А можно глотнуть? Пить очень хочется! - выговорила одна из фаталисток.
- Вам разве не объясняли ещё о вреде алкоголя?
- Ой! Да не будь ты таким занудой! Думаешь, мы пива не пили? Нам уже 18 есть вообще-то! - панибратский тон и резкий переход на «Ты», немного напряг и резанул ухо, от чего одна бровь приподнялась, самопроизвольно, вверх.
- Во-первых, тон пониже! Во-вторых, вред алкоголя он независимо от возраста. В-третьих - 18, будет, ты хотела сказать?
- Ну, извините, - вступила более рассудительная из парочки, которая больше молчала, но была явным лидером в этом тандеме. - Правда жарко, а 18 нам скоро исполнится, но мою маму знают все продавщицы района, а потому пива нам никто не продаст. Пожалейте двух студенток, а?! У нас же учёба скоро, каникулы заканчиваются.
- И на кого же вы учитесь, если не секрет? - я откупорил вторую бутылку и передал студенткам, решив более, не развивать тему морализма.
- Мы не учимся, только поступили! Я - будущий геолог-разведчик! А она - фармацевт, как мама. У них аптека семейная! - молчаливая кивнула, подтверждая поступившую информацию.
- Интересный выбор профессий.
- Родители! Мы ничего не выбирали…
- Допустим, а чем же вы хотели бы заниматься, если бы вероломные родители не запихнули вас на сии факультеты?
- Я вообще бы никуда не пошла. Выучилась бы программированию и делала приложения для айфонов всяких. Они деньги лопатой гребут вон.
- Так учись, кто же тебе мешает?
- Итак, сплошная учёба, а жить когда?
- С тобой более-менее, ясно. С фармацевтом что?
- А меня никто никуда не пихал. Мне всегда это было интересно. Лекарства, яды, запах ферментов. У нас это семейное. Ещё до революции предки держали аптекарскую лавку.
- Да ладно заливать, а как же твои мечты, про дирижёрство? Врёт она! Просто хочет умной показаться и независимой! - с ехидством выпалила начинающая геолог-программист.
- Вот тебя не спросила, что мне интереснее! - огрызнулась вторая.
- Ладно, не ссорьтесь по пустякам.
- Ну, а ты чем занимаешься? - быстро остынув, спросила говорливая.
- Пью. Убегаю. Стихи читаю. Фильмы смотрю. Музыку слушаю. Живу, наверное…
- Эээм… И всё?
- А что ещё нужно? В бильярд играю, иногда в шахматы, если мало.
- Ну, а работа?
- Тоже случается… Просто понял, в какой-то момент, что это не первостепенное.
- А семья, дети?
- Хватит копаться в этих общих стереотипах, не мешайте моему гедонизму процветать. Солнышко светит, пиво холодное… - и, осушив бутылку, решающим глотком, я запустил её в ближайшую урну.
- Не ну вы сами начали расспрашивать, разве не так диалог строится? - фармацевт передала мне вторую бутылку с остатками пива. Уже к слову не настолько приятно-холодного.
Протёр горлышко, от остатков помады, ярко алого оттенка, сделал ещё один горький, большой глоток.
- А что за странное желание - дирижёр? - икнув, спросил я у аптекаря в очередном, дремучем поколении.
- Музыку классическую люблю. И людьми руководить. Власть - самый чистый наркотик!
- Ничего себе рассуждения у 17-ти летней девочки… А какую классику? - меня немного начинало мутить, видимо сидение на солнышке, давало о себе знать. Да и пиво на пустой желудок с утреца, не самый лучший способ держать организм в тонусе.
- Вагнер, Глинка, Верди да много их… Мне кажется вам нехорошо, вы побледнели, как-то… - мне показалось, или она слегка улыбнулась?..
- Да чего-то и вправду мне плоховато… Мне рядом… Нужно… просто… встать…
Земля начала выдавать фортели и нарушать орбиту вращения, ноги окончательно потеряли способность оторваться от насиженного места. Я выронил бутылку и пытался растереть лицо.
- Давайте мы вам поможем! - девочки подхватили меня под локти и, практически, отволокли к подъезду. Ступеньки. Они о чём-то спорят, но голоса сливаются в неясный поток. Дверь. Моя! Пытаюсь достать ключи, пальцы не слушаются. Диван, падаю лицом в подушку. Темнота, окончательно, забирает толики сознания. И последняя искра-вспышка, где-то в другой вселенной, задорный, девичий смех…
Включается Paradise City, Ганзов… Я лечу по какому-то шоссе, вдоль которого сплошные запрещающие знаки и ни одного направления движения. Никаких указателей, только запреты. А я лишь вдавливаю, поглубже, акселератор в пол, при этом Axel, всё громче надрывается и требует забрать его домой! Выпускаю руль, машину несёт прочь с трассы, сквозь апельсиновую рощу, меня выносит, на дикий пляж, где, на берегу, в лучах заката танцуют две тонкие, девичьи тени… Тёмные силуэты в надвинутых на лоб, английских котелках…
Солнце всё больше, оно режет глаза, выжигает. Раздираю веки. Действительно, закатное солнце, вовсю бьётся в окно. В голове шум, мутит, в глотке всё пересохло. Доползаю до ванной и то ли окунаю голову под холодные струи, то ли пытаюсь унять сушняк. Сознание потихоньку, робкими шажочками втискивается в мой мир…
Комната шатается, она вся в обёртках от снеков, шоколадок и кажется бутылки какие-то. Из динамиков играет «полёт валькирии». Видимо, мне придётся это прибирать. Но не сейчас! Сейчас кровь пульсирует в висках, в ушах, вообще весь организм бурлит. Падаю на диван. Соскребаю остатки воспоминаний. Почему я голый-то? Ни черта не помню… Лишь внизу живота, прямо на гематоме, от недавних посиделок-перебранок, на пляже, немного наискосок, клеймо ярко алого поцелуя. Ха-ха! Понимание, хоть и не сразу, но догоняет меня.
Помимо планшета, налички, запасов шоколада и алкоголя, всё остальное было на месте. Вот тебе и пронеслись валькирии по хате!
Ставлю, успокаивающий Brainstorm, и валюсь всё ещё не в силах находиться долгое время в вертикальном положении. Листаю в телефоне адресную книгу. Вот!
Гудки недолгие...
- Давно тебя не было слышно… - голос на том конце, тянул слова, будто выуживая их из потёртого ящика воспоминаний, и давалось ему это с трудом.
- Главное, что вообще слышно, - прохрипел я в ответ и попытался усмехнуться.
- Как скажешь. Так чему обязан?
- Собственно ничему не обязан. Вопрос у меня, или дело, даже не знаю, что точнее.
- Озвучивай. Там разберёмся.
- Ну, тогда с места в горы. Вот татуировку хочу. Даже знаю, какую и не буду тебя долго нагружать метаниями. Есть возможность осуществить?
- Эскиз тоже готовый есть?
- Да он простой. Хочу себе Заводной Апельсин выбить на предплечье. Больше Кубриковский, нежели Бёрджеса. И пусть он улыбается.
- Апельсин улыбается… Ну, накидаю варианты… Завтра после шести в студию подгребай, раз важность такая.
- Ещё какая, важность! Завтра буду.
На этот раз, короткие гудки.
Сколько времени то? Настенные часы не ответили, их стрелки обвалились и безвольно валялись за стеклянной оболочкой. На меня взирало полосатое и бесполезное лицо циферблата. Даже время убежало. Что ж, оно и закономерно.
С кухней повезло больше, удалось даже сварить себе сносный кофе. Токсины, которые по глупости, получило многострадальное тело, потихоньку покидали его, хотя ясности в голове, так и не наступило.
Куда-либо выбираться сегодня, было бы опрометчиво, а потому я устроился на балконе с кружкой кофе, полупустой пачкой сигарет и томиком самого неруссккого, из русских классиков.
Обсуждать его биографию, можно бесконечно… Родиться в выдающейся семье, потерять всё, включая родину и всё же достичь другого берега, не утонуть, как миллионы других. Гений! Гений, который просто невозможно осмыслить. И пускай подавляющее большинство, воспринимает его однобоко, через призму Лолиты, для меня он в первую очередь мастер, виртуоз слова. Виртуоз, вершины которого никто не достиг.
Судьба играла с ним в его любимые шахматы, но его защита Лужина оказалась надёжной, а завершил партию виртуозный гамбит Лолиты, вознёсший его на мировой олимп.
От рождения этот человек имел всё и немножечко сверху, что не помешало ему остаться человеком. Оставаться им и после того, как это «всё», отняли. Не совсем ясно, послужила ли революция раскрытию его гения, или же он был им от рождения, но одно точно повлияла она сильно.
Он не входил в общепризнанный ореол серебряного века, но творил он в ту же эпоху и влияли на него те же события, потому для меня закономерно отнести его в тот же круг, по крайней мере, как поэта.
Щербатая луна, была сегодня на удивление яркой, потому чёрный кошачий силуэт возник довольно отчётливо.
- Привет, Несчастье! Устраивайся поудобнее почитаем, помурчим.
Кошка не заставила себя ждать и прыгнула, вытянувшись стрелой. Поразила стрела кружку с остатками кофе и теперь кофейная гуща растеклась по полу и осколкам кружки. На фоне сегодняшнего дня это было закономерно и не вызвало ничего, кроме улыбки. Гадать на кофейной гуще я не был обучен, кошка видимо тоже, а потому мы мимолётно оценили ущерб и уткнулись в книгу.
Вот дачный сад, где счастливы мы были:
стеклянный шар, жасмин и частокол.
Как некогда, каймою рдяной пыли
верхи берез день тающий обвел.
Все тот же вьется мотылек капустный
(он опоздал - беспечный - на ночлег).
Сегодня мне как будто и не грустно,
что кануло все прежнее навек.
Уж светляки зеленые лампадки
зажгли в траве, и нежно - как тогда -
мне шлет привет свой девственный и сладкий
алмаз вечерний - первая звезда.
В голове шумело. Шумело нестерпимо, а потому пришлось сползти вниз, устроившись на полу, рядом с осколками синей кружки. Прислонил затылок к холодной стене, вроде полегчало. Кошка взирала на меня с недоумением сверху, огоньками глаз.
- Ну что? Кружка разбита, я тоже, нам тут удобнее.
Несчастью мои пояснения не показались сколько-нибудь интересными и она отвернувшись уставилась на луну, ожидая продолжения. Что ж, читаем!
Ясное, гладкое зеркало, утром, по улице длинной,
будто святыню везли, туча белелась на миг
в синем глубоком стекле, и по сини порою мелькала
ласточка черной стрелой... Было так чисто оно,
так чисто, что самые звуки, казалось, могли отразиться.
Мимо меня провезли этот осколок живой
вешнего неба, и там, на изгибе улицы дальнем,
солнце нырнуло в него: видел я огненный всплеск.
О, мое сердце прозрачное, так ведь и ты отражало
в дивные давние дни солнце, и тучи, и птиц!
Зеркало ныне висит в сенях гостиницы пестрой;
люди проходят, спешат, смотрятся мельком в него.
Возможно, Набоков и не был ярчайшим поэтом, ДА проза его сильнейшая перекрывает поэтический дар, но то, что он был - неоспоримо.
На рассвете, Несчастье снова покинула меня. Надеюсь, покинула, чтобы снова вернуться, хотя с кошками ни в чём нельзя быть уверенным.
Мне же остался небольшой бардак в квартире и всё ещё большой бардак в голове. Ну и новый день. Что согласитесь - не мало. Вечное перекати-поле… Кстати!
You said you'd never compromise
With the mystery tramp, but now you realize
He's not selling any alibis
As you stare into the vacuum of his eyes
And ask him do you want to make a deal?
Отправить!