Дух места
...иногда мне кажется, - пишет Мика, - что ты где-то нашел особенный способ возвращаться сюда, по крайней мере, и старьевщик Вильно, и госпожа Ольбин говорят, что иногда видят тебя то здесь, то там. Что и говорить, мне тоже иногда кажется, что ты идешь по улочке впереди меня, только невозможно ни догнать, ни, тем более, прикоснуться.
Госпожа Ольбин даже заверила меня, что это хорошо, потому что если ты вдруг станешь здесь настоящим, то это будет означать только одно - где-то в другом месте тебя уже нет. По крайней мере, именно так сказала госпожа Ольбин, а мне подумалось, что я не помню, кто строил все эти домики, кто перекрывал крыши черепицей, кто, в конце концов, приготовил первую чашку кофе, и что быть может, сначала все были такими же неслышными тенями.
И дознаваться бесполезно: старьевщик Вильно совсем потерял ум от многочисленных блошиных рынков, а булочница Марта никак не нарадуется, что только у нас столько крошечных пекарен, и в каждой - свой секрет. Разве что госпожа Ольбин ничего не говорит о лавках со снадобьями, но это и понятно - кому как не ей уметь справляться с воображаемым, если все так и есть.
Меня немного пугает только осенний ветер, который назойливо стучится в окно, как будто бы хочет что-то сказать, и если закрыть глаза, то я вижу только свинцовое море под низкими облаками, бесконечный берег, усеянный крупной галькой и укрепленный между камнями пруток, на самой вершине которого колышется белоснежное, кажется светящееся изнутри, перышко.
Госпожа Ольбин даже заверила меня, что это хорошо, потому что если ты вдруг станешь здесь настоящим, то это будет означать только одно - где-то в другом месте тебя уже нет. По крайней мере, именно так сказала госпожа Ольбин, а мне подумалось, что я не помню, кто строил все эти домики, кто перекрывал крыши черепицей, кто, в конце концов, приготовил первую чашку кофе, и что быть может, сначала все были такими же неслышными тенями.
И дознаваться бесполезно: старьевщик Вильно совсем потерял ум от многочисленных блошиных рынков, а булочница Марта никак не нарадуется, что только у нас столько крошечных пекарен, и в каждой - свой секрет. Разве что госпожа Ольбин ничего не говорит о лавках со снадобьями, но это и понятно - кому как не ей уметь справляться с воображаемым, если все так и есть.
Меня немного пугает только осенний ветер, который назойливо стучится в окно, как будто бы хочет что-то сказать, и если закрыть глаза, то я вижу только свинцовое море под низкими облаками, бесконечный берег, усеянный крупной галькой и укрепленный между камнями пруток, на самой вершине которого колышется белоснежное, кажется светящееся изнутри, перышко.