(no subject)
У нас нет времени на разговор не впопыхах, на участие не на бегу. Я уже вижу, что все здесь успешно движется только благодаря человеческому ресурсу работников, это работа на износ. Но тело привыкает к нагрузкам, приспосабливается, душой очень быстро начинаешь радеть, воспринимать это все как мвое дело, видимл поэтому перестаешь реагировать на несправедливость.
При ежедневных очевидных перегрузках, неизбежных переработках эти женщины не озлобившиеся, не равнодушные, не жестокие. Они шутят со старушками, заигрывают со стариками, легко берут вес в тонну за день и почему-то не качают права.
Последнее мне совсем непонятно ведь я привыкла думать, что португальцы не такие бесправные и здесь все гуманнее. Скорее всего мне сильно мешает моя идеалистическая наивность.
Тем временем смена движется, за весь день не присесть и пару раз успеть лобежать до шкафчика, чтобы глотнуть воды.. Уже десятый час вечера, мы уложили всех спать и идем вниз обессиленные. Внизу нас ждет генеральная уборка двух залов, кухни, коридоров и двух туалетов.
Мы втроем должны успеть поужинать и все помыть-убрать к 11 вечера (за неделю успели только один раз). В 11 мы идем менять подгузники, кормить лежачих пюрешкой, диабетикам несем йогурт.
Смена заканчивается в 12 ночи, но мы каждый раз уходим на полчаса, сорок минут позже, потому что успеть все доделать физически малоосуществимо, особенно если случается форс-мажор. Например не один, а семеро успели сходить по большому.
По такому сценарию проходил каждый мой рабочий день. На второй день я почувствовала себя увереннее, на третий день я запомнила кто где сидит и некоторые имена. Я знаю, что плохоговорящая старушка Sapateira неграмотна и скоро ей исполнится 101 год, она умница и все помогает и подсказывает, что делать.
Я знаю, что старички, живущие в доме почти все живут со своими женами и их жены в гораздо худшем состоянии, чем они. Со старичками я волнуюсь, потому что они мужчины и даже в глубокой старости продолжают кокетничать и стрелять глазками. Старички сидят за своим столом, улыбаются и обсуждают новую девочку, то есть меня, останусь я или нет.
Мне становится грустно, потому что я понимаю, через месяц я была бы супер-работником, но я не готова потерять здесь свое здоровье.
Не настолько ужасно мое положение да и в итоге, на восстановление-лечение ушло бы гораздо больше заработанных и проеденных мною денег.
На третий день я с удивлением узнаю, что рабочий график не такой, как говорили мне в агенстве. Здесь работают 3 дня потом 1 выходной и снова 3 дня.
Путем несложного подсчета я понимаю, что работодатель ворует у сотрудников как минимум 2 выходных дня, кроме того иметь 1 плавающий выходной очень неудобно т.к. Отдохнуть за 1 день не успеваешь и я лишусь возможности полноценно видеть своих детей хотя бы в выходной, т.к. большинство моих выходных будет приходиться на будни.
Все это делает мое решение не продолжать работать окончательным.
На четвертый день работы я замечаю, что втягиваюсь, привыкаю. Я заталкиваю поглубже проснувшееся чувство вины перед старичками за то, что их покидаю. За неделю я ни разу не видела гостей, но два раза видела, как родные прислали письмо/посылку.
Я не видела, что со стариками проводятся какие-то оздоровительные мероприятия типа массажа/физиотерапии/гимнастики. Но я работала вечерами и не работала в выходные. Возможно это происходит днем?
Все говорят, что днем работать гораздо тяжелее, потому что с утра всех надо мыть и в смене работает всего 4 человека.
Днем приходят работать еще медсестра и аниматор, девушка, которая болтает со всеми, придумывает делать всякие поделки и читает вслух письма от родственников. Я могла бы работать аниматором, но думаю, что это самая блатная должность здесь и функционарии аниматоршу не любят, говорят, что она только трепется и сплетничает, а больше ничего не делает.