Традиционная Вологодская текстильная кукла. Мастер-класс в "Русских началах"
Последний хвостик новогодних каникул я провела на трехдневном семинаре в "Русских началах". Вела семинар Кутекина Надежда Александровна, старший научный сотрудник, хранитель коллекции кружева, тканей Вологодского государственного музея-заповедника. Осваивали коллекцию аутентичных текстильных кукол, собранную М.Б. Едемским в 1924 г. В 1928 году коллекция была передана в Вологодский государственный музей Вологодским Обществом изучения северного края и с тех пор хранится там.
Сам Михаил Борисович Едемский оказался весьма замечательным человеком, думаю, многие фольклористы узнают себя в его описании из "Краеведческого альманаха":
"Трудовой стаж М. Б. Едемского - сорок два года. Трудовая книжка отразила этапы трудной и напряженной жизни: он был безработным (1919 г.), работал рассыльным и научным сотрудником в Комиссии по изучению ископаемых Русского Севера (1919 г.), был рабочим и начальником геологических отрядов (1920, 1921, 1922, 1926, 1927, 1930 гг.), профессором в Институте "Живого слова" (1923 г.), сотрудником и хранителем музея в геологическом институте АН СССР (1931 г.), заведовал кафедрой в Лесотехнической академии (г. Архангельск), откуда был уволен по сокращению штатов (1933 г.). Умер М. Б. Едемский в декабре 1933 года в возрасте 63-х лет. Н. Е. Ончуков, близко знавший Едемского по работе в "Сказочной комиссии", писал в некрологе: "В основном он был, конечно, геолог, но оставил след и как этнограф, главным образом как фольклорист-собиратель, как глубокий и вдумчивый наблюдатель крестьянской жизни, проведший всю свою жизнь в бесконечных, буквально ежегодных экспедициях"".
Ну так вот, о коллекции: коллекция состоит из 24 текстильных кукол Кокшеньги и Печеньги Тотемского уезда Вологодской губернии, а также игрушек из глины, дерева и бересты (про глину - это вообще сказка: дети слепили кухонную утварь и чуть ли не все типы традиционной выпечки: калачики, поливанники, курники и прочую радость диалектолога). Куклы не имеют названий, хранятся по архивным номерам и сопроводительным описям. Экспедиционные сведения дают лишь категориальные названия кукол, такие как "мужик", "баба", "маленька девушка" (таких кукол больше трех).
Несомненное достоинство коллекции в том, что она целостная: один регион, один период, один материал, куклы сделаны крестьянскими детьми (до этого мне только бабушки в экспедициях пытались по памяти сделать кукол). Работали мы - увы - не с музейными образцами (их показали на фото и в технологических картах), а с точно изготовленными копиями. Хотя не знаю, стоит ли называть их копиями - я бы их в самом лучшем фольклористическом смысле в называла вариантами: при одинаковой структуре налицо была разница в размерах, материалах, цветовом решении. Так что мы с коллегами отчасти выступили очередной волной фольклорной традиции, пытаясь создать приемлемый вариант.
Из заявленных 9 кукол осилили 6-7 - и огромная часть времени уходила на подбор подходящих тканей. Основа - всегда ветошь. Дряхлые хлопковые простыни, полотенца, наволочки пододеяльники - все то, чего в современном хозяйстве чаще всего не водится. Именно такая, рыхлая, пластичная, мягкая ткань лучше всего лепится, рвется и принимает нужную форму. Куклы в большинстве своем на основе скрутки, но скрутка особенная - с двух сторон, что позволяет ей быть конусообразной: с крепкой головкой и мягким, "распушенным" тельцем. Есть совершеннно потрясающие конструкции, практически примитивная текстильная скульптура. А еще забавная особенность, которая, мне кажется, подтверждает подлинность куклы: делая копию, мы ее невольно укрупняем, приспосабливаем под "взрослый" размер наших рук.
День первый: "баба" и "мужик" (мужик в кружевах, да).
Куклы очень тактильные, мягкие, в них нет "красивости": тесемочек, бусинок, вышивки. На тканях в основном все срезы открытые, иногда специально разлохмаченные. Кусочки часто впритык, чтобы еле-еле хватило. Наряд условный, он не имеет прямых аналогов с традиционным костюмом тех мест, разве что головной убор - борушка - складывается из самых красивых, "драгоценных" кусочков. Однако в кукольных нарядах часто используется кружево - ну тут уж все понятно: кружевной край.
Кукла с гайтаном:
Кружевное лицо
Кукла в борушке. У нее очень интересные пропорции: короткая талия, маленькие ручки и длинное платье.
Наш колхоз "маленьких девушек" в платках:
А это последняя прелестница, лысая, длинноголовая, зато в платье.
Но честно говоря, самое интересное для меня в куклах - то, что изнутри, в основе. Там и вправду множество сюрпризов. Я не знаю, отчего это мне так интересно, наверное, это желание все понять и разъять.
Для кукольниц это скорее всего станет основой для личного творчества (впрочем, в этом смысле Н.А. тоже весьма консервативна: настойчиво просила не вышивать этим куклам одежду, не делать ничего специально кукольного и сохранять установку на имитацию одежды, головного убора и т.п.), мне же было интересно путешествовать обратно, от того, что видно до кусочка старой простыни. И попытаться найти обратную дорогу - к образу.
И финальное фото итогов путешествия с одного края стола (своих я благополучно оставила дома и их тут нет).
П.С. Тут, конечно не все, просто ЖЖ ужасает меня загрузкой фотографий.
Сам Михаил Борисович Едемский оказался весьма замечательным человеком, думаю, многие фольклористы узнают себя в его описании из "Краеведческого альманаха":
"Трудовой стаж М. Б. Едемского - сорок два года. Трудовая книжка отразила этапы трудной и напряженной жизни: он был безработным (1919 г.), работал рассыльным и научным сотрудником в Комиссии по изучению ископаемых Русского Севера (1919 г.), был рабочим и начальником геологических отрядов (1920, 1921, 1922, 1926, 1927, 1930 гг.), профессором в Институте "Живого слова" (1923 г.), сотрудником и хранителем музея в геологическом институте АН СССР (1931 г.), заведовал кафедрой в Лесотехнической академии (г. Архангельск), откуда был уволен по сокращению штатов (1933 г.). Умер М. Б. Едемский в декабре 1933 года в возрасте 63-х лет. Н. Е. Ончуков, близко знавший Едемского по работе в "Сказочной комиссии", писал в некрологе: "В основном он был, конечно, геолог, но оставил след и как этнограф, главным образом как фольклорист-собиратель, как глубокий и вдумчивый наблюдатель крестьянской жизни, проведший всю свою жизнь в бесконечных, буквально ежегодных экспедициях"".
Ну так вот, о коллекции: коллекция состоит из 24 текстильных кукол Кокшеньги и Печеньги Тотемского уезда Вологодской губернии, а также игрушек из глины, дерева и бересты (про глину - это вообще сказка: дети слепили кухонную утварь и чуть ли не все типы традиционной выпечки: калачики, поливанники, курники и прочую радость диалектолога). Куклы не имеют названий, хранятся по архивным номерам и сопроводительным описям. Экспедиционные сведения дают лишь категориальные названия кукол, такие как "мужик", "баба", "маленька девушка" (таких кукол больше трех).
Несомненное достоинство коллекции в том, что она целостная: один регион, один период, один материал, куклы сделаны крестьянскими детьми (до этого мне только бабушки в экспедициях пытались по памяти сделать кукол). Работали мы - увы - не с музейными образцами (их показали на фото и в технологических картах), а с точно изготовленными копиями. Хотя не знаю, стоит ли называть их копиями - я бы их в самом лучшем фольклористическом смысле в называла вариантами: при одинаковой структуре налицо была разница в размерах, материалах, цветовом решении. Так что мы с коллегами отчасти выступили очередной волной фольклорной традиции, пытаясь создать приемлемый вариант.
Из заявленных 9 кукол осилили 6-7 - и огромная часть времени уходила на подбор подходящих тканей. Основа - всегда ветошь. Дряхлые хлопковые простыни, полотенца, наволочки пододеяльники - все то, чего в современном хозяйстве чаще всего не водится. Именно такая, рыхлая, пластичная, мягкая ткань лучше всего лепится, рвется и принимает нужную форму. Куклы в большинстве своем на основе скрутки, но скрутка особенная - с двух сторон, что позволяет ей быть конусообразной: с крепкой головкой и мягким, "распушенным" тельцем. Есть совершеннно потрясающие конструкции, практически примитивная текстильная скульптура. А еще забавная особенность, которая, мне кажется, подтверждает подлинность куклы: делая копию, мы ее невольно укрупняем, приспосабливаем под "взрослый" размер наших рук.
День первый: "баба" и "мужик" (мужик в кружевах, да).
Куклы очень тактильные, мягкие, в них нет "красивости": тесемочек, бусинок, вышивки. На тканях в основном все срезы открытые, иногда специально разлохмаченные. Кусочки часто впритык, чтобы еле-еле хватило. Наряд условный, он не имеет прямых аналогов с традиционным костюмом тех мест, разве что головной убор - борушка - складывается из самых красивых, "драгоценных" кусочков. Однако в кукольных нарядах часто используется кружево - ну тут уж все понятно: кружевной край.
Кукла с гайтаном:
Кружевное лицо
Кукла в борушке. У нее очень интересные пропорции: короткая талия, маленькие ручки и длинное платье.
Наш колхоз "маленьких девушек" в платках:
А это последняя прелестница, лысая, длинноголовая, зато в платье.
Но честно говоря, самое интересное для меня в куклах - то, что изнутри, в основе. Там и вправду множество сюрпризов. Я не знаю, отчего это мне так интересно, наверное, это желание все понять и разъять.
Для кукольниц это скорее всего станет основой для личного творчества (впрочем, в этом смысле Н.А. тоже весьма консервативна: настойчиво просила не вышивать этим куклам одежду, не делать ничего специально кукольного и сохранять установку на имитацию одежды, головного убора и т.п.), мне же было интересно путешествовать обратно, от того, что видно до кусочка старой простыни. И попытаться найти обратную дорогу - к образу.
И финальное фото итогов путешествия с одного края стола (своих я благополучно оставила дома и их тут нет).
П.С. Тут, конечно не все, просто ЖЖ ужасает меня загрузкой фотографий.