Сон
Мне тут в свете одной грядущей поездки снился хороший сон.
Снилось, будто бы мы с мамой гуляем в Хельсинки. Погода точно такая же, как была в мой визит в Финляндию, тот же маршрут. Вот мы выходим на площадь у памятника Александру II, и я понимаю, что готова пройти тут уже бывшей дорогой: от вокзала до площади и Собора Святого Николая, до рынка, потом через парк (обидевшись на "кусачую" цену на паром до Свеаборга) и какими-то окольными путями - к заливу.
Потом, продрогнув от холода и подустав от мелкого дождя, пройти по улице Маннергейма (и найти там, наконец-то, карту города), зайти в книжный от Стокманна, потом - по той длинной улице мимо Оперы и до монумента Сибелиусу. А затем обратно - поесть в "Бургер Кинге", потом - в аэропорт.
Хельсинки - мой первый скандинавский город. Он показался мне чересчур чистым, чересчур икеевским, чересчур пустынным. Но все же - определенно что-то есть в этих гигантских камнях и деревьях, которые растут, кажется, прямо из этих камней. Определенно что-то важное прячется в этих яхтах самых разных размеров и цен, простирающихся вдоль залива и тихо переговаривающихся, шепчущихся между собой. Что-то важное - в грустном падающем сером небе. Что-то важное в Соборе, который был со мной почти весь сон сегодня ночью.
Да, что-то важное. В стиле "Кукушки", перекликающееся с Карелией, болотами и певучим, совершенно непонятным языком, который, кажется, состоит только из [k], [u] и [a].
Увы, несмотря на все эти важности, Хельсинки показался мне слишком простым.
Тут нет будапештских закоулков и вильнюсских лабиринтов, нет чешской неожиданности, нет запаха только что испеченного хлеба или там, например, жареных каштанов.
Я помню свои мысли во сне: "Это все слишком просто, я тут была. Поехали лучше в Свеаборг".
Снилось, будто бы мы с мамой гуляем в Хельсинки. Погода точно такая же, как была в мой визит в Финляндию, тот же маршрут. Вот мы выходим на площадь у памятника Александру II, и я понимаю, что готова пройти тут уже бывшей дорогой: от вокзала до площади и Собора Святого Николая, до рынка, потом через парк (обидевшись на "кусачую" цену на паром до Свеаборга) и какими-то окольными путями - к заливу.
Потом, продрогнув от холода и подустав от мелкого дождя, пройти по улице Маннергейма (и найти там, наконец-то, карту города), зайти в книжный от Стокманна, потом - по той длинной улице мимо Оперы и до монумента Сибелиусу. А затем обратно - поесть в "Бургер Кинге", потом - в аэропорт.
Хельсинки - мой первый скандинавский город. Он показался мне чересчур чистым, чересчур икеевским, чересчур пустынным. Но все же - определенно что-то есть в этих гигантских камнях и деревьях, которые растут, кажется, прямо из этих камней. Определенно что-то важное прячется в этих яхтах самых разных размеров и цен, простирающихся вдоль залива и тихо переговаривающихся, шепчущихся между собой. Что-то важное - в грустном падающем сером небе. Что-то важное в Соборе, который был со мной почти весь сон сегодня ночью.
Да, что-то важное. В стиле "Кукушки", перекликающееся с Карелией, болотами и певучим, совершенно непонятным языком, который, кажется, состоит только из [k], [u] и [a].
Увы, несмотря на все эти важности, Хельсинки показался мне слишком простым.
Тут нет будапештских закоулков и вильнюсских лабиринтов, нет чешской неожиданности, нет запаха только что испеченного хлеба или там, например, жареных каштанов.
Я помню свои мысли во сне: "Это все слишком просто, я тут была. Поехали лучше в Свеаборг".