(no subject)
Мои друзья получили по щам в кафе. Друзей было четверо - трое ребят и девушка. Дагов - 12 человек. Друзья пришли отмечать день рождения. Один лежит с сотрясом в Склифе, а другой с разбитым лицом дома. Когда приехала милиция (к слову, милиция была не совсем трезвая и приехала только через час с лишним), друг, вытирая кровь с лица, спросил одного из дагов, за что же их так всё-таки, на ровном месте-то, с какого перепуга... На что получил резонный ответ: "Вы на нас плохо посмотрели".
Москва, конечно, для всех, да.
Не надо, я не разжигаю. Просто одно дело, когда оно где-то там, в другом районе, на другом конце города, в телерепортаже или в чужой жежешечке... Или когда это случается с людьми националистических взглядов, или с радикально настроенными, как щас принято говорить, футбольными фанатами... Когда это там происходит, с ними, с какими-то людьми из параллельного мира, кажется, что это как бы и закономерно вполне, что эта война - она только для тех, кто в ней хочет участвовать. А вот лично тебя-то это точно не коснётся, ты никого не трогаешь, ты за мир во всём мире, за правду и за толерантность...
И совсем по-другому на это смотришь, когда это случается с твоими близкими. Которых ты хорошо знаешь. Или с тобой лично.
И ты не хочешь ввязываться в эту войну, ты уходишь от неё всеми правдами и неправдами. Но она сама к тебе подходит - и даёт в репу со всей дури. Просто так.
Я уже и так выработала привычку, открывая дверь такси, смотреть в лицо водителю и, не стесняясь, закрывать её обратно со словами: "Извините, я с вами не поеду, поймаю другую машину". Я перехожу на всякий случай на другую сторону дороги, увидев ИХ, идущих мне навстречу. И сейчас всё, чем я могу помочь друзьям, это советом в стиле капитана Очевидность: "Когда в следующий раз, заходя в кафе, вы будете видеть ИХ - лучше развернитесь и пойдите поищите другое заведение, от греха подальше".
Какой бред, однако. Теперь ещё и глаза надо в пол опускать на всякий случай, а то мало ли что... Дожили.
Мне не то чтобы страшно. Я в какой-то просто тупой и беззубой ярости пребываю.
И да, я против разборок межнациональных. Я не хочу, чтобы их всех депортировали или повырезали. И да, я считаю, что они имеют право здесь жить и работать, как и все остальные. И я отчётливо понимаю, что мы не сможем быть друзьями или добрыми соседями. Я хочу лишь, чтобы меня не трогали. Хотя бы потому, что я не трогаю их. И не желаю им ничего плохого. Неужели я хочу чего-то невозможного?
Москва, конечно, для всех, да.
Не надо, я не разжигаю. Просто одно дело, когда оно где-то там, в другом районе, на другом конце города, в телерепортаже или в чужой жежешечке... Или когда это случается с людьми националистических взглядов, или с радикально настроенными, как щас принято говорить, футбольными фанатами... Когда это там происходит, с ними, с какими-то людьми из параллельного мира, кажется, что это как бы и закономерно вполне, что эта война - она только для тех, кто в ней хочет участвовать. А вот лично тебя-то это точно не коснётся, ты никого не трогаешь, ты за мир во всём мире, за правду и за толерантность...
И совсем по-другому на это смотришь, когда это случается с твоими близкими. Которых ты хорошо знаешь. Или с тобой лично.
И ты не хочешь ввязываться в эту войну, ты уходишь от неё всеми правдами и неправдами. Но она сама к тебе подходит - и даёт в репу со всей дури. Просто так.
Я уже и так выработала привычку, открывая дверь такси, смотреть в лицо водителю и, не стесняясь, закрывать её обратно со словами: "Извините, я с вами не поеду, поймаю другую машину". Я перехожу на всякий случай на другую сторону дороги, увидев ИХ, идущих мне навстречу. И сейчас всё, чем я могу помочь друзьям, это советом в стиле капитана Очевидность: "Когда в следующий раз, заходя в кафе, вы будете видеть ИХ - лучше развернитесь и пойдите поищите другое заведение, от греха подальше".
Какой бред, однако. Теперь ещё и глаза надо в пол опускать на всякий случай, а то мало ли что... Дожили.
Мне не то чтобы страшно. Я в какой-то просто тупой и беззубой ярости пребываю.
И да, я против разборок межнациональных. Я не хочу, чтобы их всех депортировали или повырезали. И да, я считаю, что они имеют право здесь жить и работать, как и все остальные. И я отчётливо понимаю, что мы не сможем быть друзьями или добрыми соседями. Я хочу лишь, чтобы меня не трогали. Хотя бы потому, что я не трогаю их. И не желаю им ничего плохого. Неужели я хочу чего-то невозможного?