12 (24) июня 1812 года. Переправа главной группировки Великой армии
С рассветом 12 (24) июня началась переправа Главной группировки Великой армии.
Трудно изобразить величественную картину, которую представляло 60-тысячное войско, расположившееся у подошвы холма, на котором Наполеон приказал разбить свои палатки. С этой возвышенности он обозревал всю армию, Неман и мосты, приготовленные для нашей переправы. Мне удалось случайно полюбоваться этим зрелищем. [2-я пехотная] дивизия [граф Луи] Фриана, которая должна была находиться в авангарде, сбилась с пути и достигла возвышенности в то время, когда вся армия была уже в сборе. Император, увидав, что мы наконец появились, подозвал Фриана и стал давать ему приказания…
… Когда император прекратил разговор с генералом Фрианом, дивизия прошла мимо всех армейских корпусов, направляясь к мостам; вскоре она очутилась на противоположном берегу. Тогда солдаты испустили громкие крики радости…
…Авангард обошёл лес, росший у берега, но мы нашли в нём только кое-где следы людей; мы были уже в стране пустынной. Император, принц Невшательский, король Неаполитанский и принц Экмюльский проехались по сосновому бору и были удивлены или, быть может, испуганы тем, что они не видели нигде ни жителей, ни русских солдат. Поляки, посланные на высокие, поросшие лесом холмы, чтобы обозреть местность, донесли, что издали виден арьергард неприятеля, двигавшийся по направлению к Вильно...
(Командир 2-й бригады 2-й пехотной дивизии
бригадный генерал Антуан Бодуэн Гисбер Дедем ванн де Гельдер)
или открыть полную карту 1750х2220 в новом окне
Дедем сильно приуменьшает масштабность переправы. Эпитет «60-тысячное войско» не охватывает даже 1-й армейский корпус (69 600 человек). А 12 (24) июня на правый берег Немана переправились так же 2-й и 3-й (40 000 и 34 200 человек, соответственно), 1-й и 2-й корпуса кавалерийского резерва (11 500 и 9 200) и Гвардия (26 900). То есть почти 200 тысяч человек.
Да и не «располагались» они «у подошвы холма» Полки сходились с разных направлений на высотах, господствовавших над левым берегом Немана. Затем, по очереди, спускались вниз, к одному из мостов и разворачивались уже на другом берегу.
«Как только солнце осветило все эти подвижные массы и сверкающее оружие, немедленно был дан сигнал к выступлению, и тотчас же эта масса пришла в движение и, разделившись на три колонны, направилась к трём мостам. Видно было, как эти колонны извивались, спускаясь по небольшой равнине, которая отделяла их от Немана, и, приближаясь к реке, вытягивались и сокращались, чтобы перейти через мосты и достигнуть, наконец, чужой земли, которую они собирались опустошить и вскоре сами должны были усеять своими останками».
(Бригадный генерал Филипп Поль де Сегюр
главный квартирьер Главной квартиры императора)
«Армия шла в парадной форме, и с вершины холма, где стоял император, были видны ее колонны, в превосходном порядке переходившие Неман по трем мостам… Каждый полк следовал за собственными музыкантами, дудевшими в фанфары, и звуки их перемешивались с криками “Vive l'Empereur”. Поскольку противник отсутствовал, и солдатам не с кем было воевать, все зрелище выглядело, точно гигантский военный парад.»
(лейтенант Луи Никола Планат де ла Фа
адъютант генерального инспектора артиллерии
дивизионного генерала Жана Амбруаза Бастона де Ларибуасьера)
«Самые лучшие бойцы в парадной форме, самые лучшие лошади Европы были собраны вместе перед нашими глазами, вокруг центральной точки, занимаемой нами. Солнце сияло на бронзе двенадцати сотен пушек, готовых сокрушить все на свете. Оно сияло на кирасах наших великолепных карабинеров, на их позолоченных касках и красных плюмажах. Оно сияло на золоте, на серебре, на закаленной стали касок, кирас, оружии солдат и офицеров и на их богатом обмундировании…Никто не сомневался в успехе предприятия. И от созерцания средств, кои воля его свела воедино, сердца бились от радости, гордости и самолюбования, заставляя нас предвкушать и с улыбкой ожидать грядущий успех».
(бригадный генерал, барон Луи Франсуа Лежён
адъютант начальника Генерального штаба
маршала Луи Александра Бертье)
«Vive l’Empereur!- Рубикон перейден. Выхваченный из ножен блистающий меч не вернется обратно до тех пор, пока к славным анналам великой нации не добавятся новые замечательные страницы».
(Дневник капитана гвардии Фантена дез Одоара)
Дедем не столь оптимистичен:
В это время дивизия остановилась в ожидании своего начальника перед императорской палаткой; я подошел к группе генералов, составлявших свиту Наполеона. Среди них царствовало зловещее молчание, чуть не уныние. Когда я позволил себе пошутить, генерал Огюст Коленкур, с которым я был в дружественных отношениях, сделал мне знак и сказал тихонько: «Здесь не смеются. Это великий день». Он указал при этом на противоположный берег реки, как будто хотел присовокупить: «Вот наша могила».
Впрочем, в отличие от дневников, мемуары писаны задним числом и на них может лежать печать послезнания. Вряд ли комендант Большой императорской Главной квартиры дивизионный генерал граф Огюст Жан Габриэль Коленкур предвидел во время переправы, что возглавит при Бородино кавалерийскую атаку и словит грудью картечь в тридцати шагах от горжи батареи Раевского. В июне же ни вся предыдущая история русско-французских столкновений, ни соотношение сил не располагали к пессимизму.
Наведение понтонного моста у Тильзита началось ещё 10 (23) июня под прикрытием батальона егерей. Маршал Макдональд лично присутствовал всё время при работах. На следующий день реку пересёк его авангард, а полностью переправа корпуса завершилась 12 (24) числа.
Остальные части Великой армии в этот день продолжали движение по территории герцогства Варшавского.
Сводная запись темы Наполеоника (оглавление)