Алкающие Царства Небесного
Фильмы Алексея Балабанова я видел и раньше, но в некоторое отдельное явления их никогда не выделял. Да, "Настя и Егор", оба "Брата", "Про уродов и людей", "Мне не больно" отпечатались в сознании, но вместе не увязались. Но вот я в течении четырёх дней, урывками, по 20 минут смотрел фильм "Я тоже хочу", только потому, что там снимается Олег Гаркуша, а в саундтреке множество моих любимых песен.
Наверное главный критерий уровня фильма для меня сейчас: впечатывание каждой деталью визуального и звукового рядов в моё сознание, проваливание в подсознание, вовлечение меня не в игру, а в саму плоть демонстрируемого мира. Детализация, атмосфера, осмысленность и бессмысленность (автоматичность) действий, проявление в действиях и недосказанность персонажей - всё это вместе играет на системе Станиславского: "Верю - не верю". А в фильме, где вера - основа сюжета, из абсурда-то мир и складывается, ибо Тертуллиан. И когда солдатик на блок-посте говорит: Патриарх велел всех пускать... Я понимаю, светское и духовное потеряли различия, а часть меня вслед за ездоками перешла границу зимы и лета.
Изначально фильм воспринимается как некоторый сплав "Сталкера" Андрея Тарковского и "Silent Hill" Кристофа Гана (он же "Некрономикон" и "Братство волка") с длинной роад-мови-прелюдией. Потом начинаешь себе говорить, что это притча, а ни в коем случае не фантастика или мистика. Потому что главное - человеческие души, их желание счастья и разные дороги к нему. Готовность ради этого счастья оставить всё.
Я себе логику развития фильма прописал... И тут Гаркуша запел. И все мои умопостроения об эту старую песню про похмельных людей разбились. Настолько неуютна и неуместна была песня. Настолько страшна и прекрасна... И я решил, что у русских теперь есть свой "Мертвец" Джима Джармуша.
Но когда Небо сделало выбор, а оставленные на Земле всё равно хотели на Небо... А кто-то не пошёл за счастьем, потому что какой нафиг Конец света, когда отец умер... Нужно сначала отца похоронить, а потом можно и самому лечь-умереть... А кого-то взяли, кто даже до места не успел добраться... И персонаж в этот момент может в глаза режиссёру посмотреть и сказать: "Ты чё?!" А режиссёр в ответ может только предложить: "А ты с другого входа ещё попытайся, вдруг возьмут? Самого меня не взяли, так и окочурюсь у Врат Небесных с отмороженными до белизны ногами..."
Фильм-то при всех сходствах, даже с тем же "Островом" Павла Лунгина, прошёл мимо и дальше остальных. Он оказался о личной жажде каждого человека остаться, сохраниться, получить признание, понять, что жизнь не напрасна. Это как поэту оказаться услышанным и любимым после смерти.
Для меня фильм "Я тоже хочу" оказался ещё визуально связан с городом Кыштым, с закрытым храмом на берегу реки, возле которого Саша и Наташа Петрушкины снимали кино про друзей-поэтов. Кого из нас возьмут - неизвестно.
Наверное главный критерий уровня фильма для меня сейчас: впечатывание каждой деталью визуального и звукового рядов в моё сознание, проваливание в подсознание, вовлечение меня не в игру, а в саму плоть демонстрируемого мира. Детализация, атмосфера, осмысленность и бессмысленность (автоматичность) действий, проявление в действиях и недосказанность персонажей - всё это вместе играет на системе Станиславского: "Верю - не верю". А в фильме, где вера - основа сюжета, из абсурда-то мир и складывается, ибо Тертуллиан. И когда солдатик на блок-посте говорит: Патриарх велел всех пускать... Я понимаю, светское и духовное потеряли различия, а часть меня вслед за ездоками перешла границу зимы и лета.
Изначально фильм воспринимается как некоторый сплав "Сталкера" Андрея Тарковского и "Silent Hill" Кристофа Гана (он же "Некрономикон" и "Братство волка") с длинной роад-мови-прелюдией. Потом начинаешь себе говорить, что это притча, а ни в коем случае не фантастика или мистика. Потому что главное - человеческие души, их желание счастья и разные дороги к нему. Готовность ради этого счастья оставить всё.
Я себе логику развития фильма прописал... И тут Гаркуша запел. И все мои умопостроения об эту старую песню про похмельных людей разбились. Настолько неуютна и неуместна была песня. Настолько страшна и прекрасна... И я решил, что у русских теперь есть свой "Мертвец" Джима Джармуша.
Но когда Небо сделало выбор, а оставленные на Земле всё равно хотели на Небо... А кто-то не пошёл за счастьем, потому что какой нафиг Конец света, когда отец умер... Нужно сначала отца похоронить, а потом можно и самому лечь-умереть... А кого-то взяли, кто даже до места не успел добраться... И персонаж в этот момент может в глаза режиссёру посмотреть и сказать: "Ты чё?!" А режиссёр в ответ может только предложить: "А ты с другого входа ещё попытайся, вдруг возьмут? Самого меня не взяли, так и окочурюсь у Врат Небесных с отмороженными до белизны ногами..."
Фильм-то при всех сходствах, даже с тем же "Островом" Павла Лунгина, прошёл мимо и дальше остальных. Он оказался о личной жажде каждого человека остаться, сохраниться, получить признание, понять, что жизнь не напрасна. Это как поэту оказаться услышанным и любимым после смерти.
Для меня фильм "Я тоже хочу" оказался ещё визуально связан с городом Кыштым, с закрытым храмом на берегу реки, возле которого Саша и Наташа Петрушкины снимали кино про друзей-поэтов. Кого из нас возьмут - неизвестно.