Слушаю Седокову: о любви и жизни после конца света
Не стихи, лекции, выступления.
И слушаю, и читаю сейчас с большим удовольствием.
Поделиться хочу двумя моментами, пересказываю близко к тексту, не дословно.
1. Одна из записей - выступление в "Покровских воротах". Ведущий спрашивает о том, какие книги Ольге Александровне нравятся. Седокова аккуратно говорит, что разные книги. Очень разные. Ну вот "Тристан и Изольда" Бедье, например, очень были любимы еще в подростковом возрасте. Но вопрос намеренно провокационен: не надо списка, нужны категории.
- А что Вам так понравилось в этой книге? Чем она хороша?
- А Вы вообще читали "Тристана и Изольду"?
Как я это понимаю! Седокова, конечно, со всем своим блестящим рационализмом потом объясняет, почему. Но вот этот первоначальное недоумение, мол, если читали, то, как можно не понять, чем хороши "Тристан и Изольда"???
У меня в подростковом возрасте тоже каким-то волшебным образом была эта книжечка, издание 50-х, кажется, годов, в бумажной обложке, и без того не новое, невесть как оказавшееся в не очень богатой домашней библиотеке. Читанная раз десять книга, которую я знала тогда почти наизусть. Летом, вероятно,будет можно уже даже не пересказать, а прочитать Ксю.
Любовь, верность, рок, благородство, прощение - самые предподростковые темы.
2. В лекции об Аверинцеве замечательно Седокова говорит Аверницева же цитируя, что взрослый человек - это тот, кто живет после конца света, разумея под концом света смерть близких людей. Очень точная формулировка. Да, я взрослый человек. А вот дети наши, пережившие этот "конец света"- смерть отцов в 7-8 лет, они-то как?
Ксю не ездит со мною на кладбище. Я и не настаиваю. Один раз она эту могилу видела. Почти два года назад и больше не хочет. Молится, вспоминает. Я принципиально страраюсь вспоминать с ней только какие-то радостные, что называется, "позитивные" моменты. Она не знала его здоровым, но и в за те годы у меня этих воспоминаний предостаточно. Память так счастливо устроена, что теперь вообще помнится ТОЛЬКО хорошее, хотя за семь с половиной послеинсультных лет больше было "разного", чем "хорошего". Но были же и пять доинсультных лет, прожитых вместе. И еще сорок с лишним лет, прожитых Володей до меня, от которых остались фотографии, видео-записи, какие-то документы и рассказы.
Но кто знает, что там вертится, перещелкивается у нее в душе и разуме, живет ли она "после конца света" или пока я с ней, всё-таки светопреставления не произошло?