-пиши, дура, пиши!
Личные обстоятельства могут меняться, но фраза "пиши, дура, пиши!!" похоже будет преследовать меня всегда.
Я ни разу ноутбук не открыла тут. Не можется оно как-то.
Вся моя жизнь тут крутится вокруг спальни, кухни и гардеробной. При учете внезапно образовавшегося комфорта нашего быта, я бы за пределы виллы вообще не вылезала.
Но он настаивает. Говорит, с ума можно иначе сойти, если не видеть людей. В животных превратиться можно, как в том романе Олдоса Хаксли. Тут, говорит, в этом климате это быстро происходит- бананы и кокосы слишком доступны.
Ну мы и выходим. Сальсу танцуем вот. Бокс ходили смотреть. Неделю европейского кино исправно посетили. Что-то мне даже и нравится. Стараюсь скрывать от любимого, но у меня, похоже, все признаки превращения в животное на лицо однако. Таскаюсь за ним как домашний питомец на поводке по всем "культурным местам", но боже, что может сравниться с нашей спальней, кухней и моей гардеробной!
И вот сегодня он опять... Казалось бы что это был за день! Пробежка 6 км (которые я делаю уже за 35 минут), потом йога, потом завтрак, океан... Какой сказочный был океан, как шелковая простыня! Потом сон, острый рамен с морепродуктами собственного изготовления, с манговым и арбузным фрешем... Нет чтобы вечером посидеть дома, посмотреть прекрасный фильм с бокальчиком ледяного белого австралийского вина...
- Оля, собирайся! надень что-нибудь эдакое, тут у меня один знакомый парень, который так играет классно...
Ну я и пошла надевать эдакое, даже не спрашивая, во что или на чем играет парень? В шашки? на балалайке? И где играет? В казино? в театре?..
Я выбрала платье в стиле Наташи Ростовой: двенадцать ярдов тончайшего муслина цвета увядшей розы, с завышенной талией, с глубочайшим декольте. У этого платья есть один существенный недостаток: не существует лифчика, который бы не торчал из него вульгарно и не просвечивал бы. В результате долгих поисков нашелся один, такого же мутного телесно-розового цвета, но стоит ли говорить, что я забыла его дома. Секунду поколебавшись, решила что и так можно. Муслин ведь в два слоя! Еще секунду поколебавшись, взяла все же шаль. И тут я уже готова была погрузиться в глубочайшие раздумья, тк шаль у меня барби-розовая, а платье интеллигентно-розовое. И что со всем этим делать? не посидеть ли еще полчасика перед зеркалом за подбором и гармонизацией?..
-долго? ... ...или мы опаздываем!!
С понедельника я твердо решила быть милой и слушаться во всем, поэтому схватила клатч (третий оттенок розового в одном луке- уже никуда не годится, но уже ничем не испортишь больше) и обреченно поплелась вниз.
Любимый стоит в мотоциклетном шлеме, протягивает мой. No helmet -no drive. То есть едем на мотоцикле, да. Ужас. Что делать? Нестись переодеваться?...
Половчее подоткнув 12 ярдов муслина туда, где они не смогут попадать в колесо или трепаться по ветру, примяв шлемом красивые мои белокурые локоны, поехали. За нами следом еще полоскалось как знамя полтора метра ярко-розового шарфа.
Надеюсь, вас еще не укачало от долгого сахарного вступления? Но тут надо было создать контраст между второй и первой частью, а я уже сто лет не писала- забыла, как это сделать короче и изящнее. Терпение, друзья, терпение.
По дороге выяснилось, что знакомый играет на фортепиано (а не в шашки) и делает он это в ресторане в районе Куты. Я крайне ровно отношусь к ресторано-фортепианной музыке и уж тем более не считаю, что ради этого стоит ехать на мотоцикле 25 км в мятой юбке и с развевающимся шарфиком, когда дома каждый вечер на арене прекрасная балинезийка бряцает в баре Yesterday абсолютно задаром.
Но приехали в итоге в странное место. Кто-то иной, строптивый, высокомерный, избалованный, может и натянул бы нос с криками, что это за шалман и куда ты меня привез? Кругом толпы австралийцев, некрасиво жующих китайцев, несколько богатых местных семейств, дети бегают или громко плачут, накурено, воняет едой, на стенах- современное европейское искусство (читай, аляповатый крикливый примитивизм), а по центру значит, рояль. Кто-то иной возмутился бы, но не я нынешняя! Терпеливый, доверчивый ангел в розовом муслине. Я даже себе молочный коктейль заказала, чтобы не выходить из образа. Да и думаю, если сейчас хоть глоток спиртного приму- точно пойду высказывать свое резко отрицательное мнение по любому поводу.
И тут за рояль садится Антон. Очень смешно выглядит сочетание загорелого до черноты лица и белой концертной рубашки с бабочкой. Он как грифон: сутулится, очень худой, у него совершенно шизоидные черные глаза, суетливые движения, смешные хипстерские тапочки и брюки, висящие на нем мешком. Ну а как еще бы выглядел бы серфер, которого внезапно посадили за рояль? И тут он касается клавиш.
Как будто пошел дождь... Холодный ливень, размывающий контуры окружающей действительности. Мощная, сочная, чистая музыка преобразила лопасти медленно вращающихся вентиляторов в хрустальные люстры, а на досужих австралийцев накинула черные смокинги. Еще секунда- и я в петербургской консерватории, зимой перед Рождеством, слушаю Шуберта, а за окнами метель и тьма. И искры снега на меховом воротнике...
Такая странная жемчужна в такой неожиданной оправе. Виртуозный пианист- смелый, страстный, инновационный, нервный.... Начав с банального Элтона Джона, перейдя к Бетховену, потом к Шуберту, к Чайковскому, Рахманинову и Скрябину - по возрастающей.
Мы пытались фотографировать Антона, но камера его не любит. Вдохновение искажает черты лица напряжением и только в динамике он прекрасен.
Я плакала. Перед глазами проносились картины сбежавших русских в эмиграции в Париже, виды родного Петербурга... Я думала о Пастернаке почему-то (Антон немного на него похож). Я думала о великой русской музыкальной школе - сильной, деспотичной, но исключительно эмоциональной.
Антон оказался классическим питерским виртуозом, почему-то от чего-то сбежавшим. Может, ему просто здесь хорошо? Обидно. Остров не достаточно велик для такого таланта, ему просто негде здесь играть, кроме вот таких ресторанов для вот такой вот публики. Но он выглядел абсолютно счастливым! Всю дорогу домой я думала об этом.
А дома я первый раз села серьезно работать. И что-то первый раз хорошо написала за это время. Видимо, классическая музыка восстановила синоптические связи, утерянные под воздействием кокосов и бананов. Вот почему нельзя долго жить на Бали. Почему нельзя не вылезать наружу из нашего логова. Тут не хватает именно этого- ярких интеллектуальных впечатлений. А без питательной среды твой мозг медленно, но верно начинает лениться.
Пишу третий день без остановки, спасибо Антону. Все заработало!
Я ни разу ноутбук не открыла тут. Не можется оно как-то.
Вся моя жизнь тут крутится вокруг спальни, кухни и гардеробной. При учете внезапно образовавшегося комфорта нашего быта, я бы за пределы виллы вообще не вылезала.
Но он настаивает. Говорит, с ума можно иначе сойти, если не видеть людей. В животных превратиться можно, как в том романе Олдоса Хаксли. Тут, говорит, в этом климате это быстро происходит- бананы и кокосы слишком доступны.
Ну мы и выходим. Сальсу танцуем вот. Бокс ходили смотреть. Неделю европейского кино исправно посетили. Что-то мне даже и нравится. Стараюсь скрывать от любимого, но у меня, похоже, все признаки превращения в животное на лицо однако. Таскаюсь за ним как домашний питомец на поводке по всем "культурным местам", но боже, что может сравниться с нашей спальней, кухней и моей гардеробной!
И вот сегодня он опять... Казалось бы что это был за день! Пробежка 6 км (которые я делаю уже за 35 минут), потом йога, потом завтрак, океан... Какой сказочный был океан, как шелковая простыня! Потом сон, острый рамен с морепродуктами собственного изготовления, с манговым и арбузным фрешем... Нет чтобы вечером посидеть дома, посмотреть прекрасный фильм с бокальчиком ледяного белого австралийского вина...
- Оля, собирайся! надень что-нибудь эдакое, тут у меня один знакомый парень, который так играет классно...
Ну я и пошла надевать эдакое, даже не спрашивая, во что или на чем играет парень? В шашки? на балалайке? И где играет? В казино? в театре?..
Я выбрала платье в стиле Наташи Ростовой: двенадцать ярдов тончайшего муслина цвета увядшей розы, с завышенной талией, с глубочайшим декольте. У этого платья есть один существенный недостаток: не существует лифчика, который бы не торчал из него вульгарно и не просвечивал бы. В результате долгих поисков нашелся один, такого же мутного телесно-розового цвета, но стоит ли говорить, что я забыла его дома. Секунду поколебавшись, решила что и так можно. Муслин ведь в два слоя! Еще секунду поколебавшись, взяла все же шаль. И тут я уже готова была погрузиться в глубочайшие раздумья, тк шаль у меня барби-розовая, а платье интеллигентно-розовое. И что со всем этим делать? не посидеть ли еще полчасика перед зеркалом за подбором и гармонизацией?..
-долго? ... ...или мы опаздываем!!
С понедельника я твердо решила быть милой и слушаться во всем, поэтому схватила клатч (третий оттенок розового в одном луке- уже никуда не годится, но уже ничем не испортишь больше) и обреченно поплелась вниз.
Любимый стоит в мотоциклетном шлеме, протягивает мой. No helmet -no drive. То есть едем на мотоцикле, да. Ужас. Что делать? Нестись переодеваться?...
Половчее подоткнув 12 ярдов муслина туда, где они не смогут попадать в колесо или трепаться по ветру, примяв шлемом красивые мои белокурые локоны, поехали. За нами следом еще полоскалось как знамя полтора метра ярко-розового шарфа.
Надеюсь, вас еще не укачало от долгого сахарного вступления? Но тут надо было создать контраст между второй и первой частью, а я уже сто лет не писала- забыла, как это сделать короче и изящнее. Терпение, друзья, терпение.
По дороге выяснилось, что знакомый играет на фортепиано (а не в шашки) и делает он это в ресторане в районе Куты. Я крайне ровно отношусь к ресторано-фортепианной музыке и уж тем более не считаю, что ради этого стоит ехать на мотоцикле 25 км в мятой юбке и с развевающимся шарфиком, когда дома каждый вечер на арене прекрасная балинезийка бряцает в баре Yesterday абсолютно задаром.
Но приехали в итоге в странное место. Кто-то иной, строптивый, высокомерный, избалованный, может и натянул бы нос с криками, что это за шалман и куда ты меня привез? Кругом толпы австралийцев, некрасиво жующих китайцев, несколько богатых местных семейств, дети бегают или громко плачут, накурено, воняет едой, на стенах- современное европейское искусство (читай, аляповатый крикливый примитивизм), а по центру значит, рояль. Кто-то иной возмутился бы, но не я нынешняя! Терпеливый, доверчивый ангел в розовом муслине. Я даже себе молочный коктейль заказала, чтобы не выходить из образа. Да и думаю, если сейчас хоть глоток спиртного приму- точно пойду высказывать свое резко отрицательное мнение по любому поводу.
И тут за рояль садится Антон. Очень смешно выглядит сочетание загорелого до черноты лица и белой концертной рубашки с бабочкой. Он как грифон: сутулится, очень худой, у него совершенно шизоидные черные глаза, суетливые движения, смешные хипстерские тапочки и брюки, висящие на нем мешком. Ну а как еще бы выглядел бы серфер, которого внезапно посадили за рояль? И тут он касается клавиш.
Как будто пошел дождь... Холодный ливень, размывающий контуры окружающей действительности. Мощная, сочная, чистая музыка преобразила лопасти медленно вращающихся вентиляторов в хрустальные люстры, а на досужих австралийцев накинула черные смокинги. Еще секунда- и я в петербургской консерватории, зимой перед Рождеством, слушаю Шуберта, а за окнами метель и тьма. И искры снега на меховом воротнике...
Такая странная жемчужна в такой неожиданной оправе. Виртуозный пианист- смелый, страстный, инновационный, нервный.... Начав с банального Элтона Джона, перейдя к Бетховену, потом к Шуберту, к Чайковскому, Рахманинову и Скрябину - по возрастающей.
Мы пытались фотографировать Антона, но камера его не любит. Вдохновение искажает черты лица напряжением и только в динамике он прекрасен.
Я плакала. Перед глазами проносились картины сбежавших русских в эмиграции в Париже, виды родного Петербурга... Я думала о Пастернаке почему-то (Антон немного на него похож). Я думала о великой русской музыкальной школе - сильной, деспотичной, но исключительно эмоциональной.
Антон оказался классическим питерским виртуозом, почему-то от чего-то сбежавшим. Может, ему просто здесь хорошо? Обидно. Остров не достаточно велик для такого таланта, ему просто негде здесь играть, кроме вот таких ресторанов для вот такой вот публики. Но он выглядел абсолютно счастливым! Всю дорогу домой я думала об этом.
А дома я первый раз села серьезно работать. И что-то первый раз хорошо написала за это время. Видимо, классическая музыка восстановила синоптические связи, утерянные под воздействием кокосов и бананов. Вот почему нельзя долго жить на Бали. Почему нельзя не вылезать наружу из нашего логова. Тут не хватает именно этого- ярких интеллектуальных впечатлений. А без питательной среды твой мозг медленно, но верно начинает лениться.
Пишу третий день без остановки, спасибо Антону. Все заработало!