Лучшее что дала Англия
Сегодня закончил перевод Apologia Pro Vita Sua кардинала Ньюмена. "Апология моей жизни" одна из лучших его работ. Ньюмен центральная фигура оксфордского движения и всей духовной и интеллектуальной жизни Англии того времени в целом. Хотя, впрочем, викторианство было слишком разнообразным подобно средневековью, чтобы искать в нем центр. Видимо поэтому им стала ничем не примечательная дама на троне. Эту эпоху легко представить технологичной даже биологичной, такой она представлялась в частности в России, но это взгляд посторонних, одновременно с Дарвиным был Ньюмен, абсолютно непонятный в России, хотя оксфордское движение при рецепции было бы гораздо ближе к русской культуре, чем Дарвин, Спенсер или омерзительный Иеремия Бентам, который даже консультировал русского императора. Какой позор! Чем-то средним между Дарвиным и Ньюменом стал любимый мною Батлер, проделавший путь от одного к другому с The Way of All Flesh, в дальнейшем его взгляд стал одной из отправных точек для группы Блумсбери и особенно для Форстера, центральной фигуры моей собственной жизни. Оксфордское движение при всем своем титаническом порыве в 1830-е годы окончилось фактически ничем. И кардинальские шапки для Ньюмена и Мэннинга стали чем-то вроде утешительного приза и своего рода насмешкой над той идеей кафолического, которая была грандиознее Британской Империи. Этой идеей был увлечен ведь не только Ньюмен, но и молодой Гладстон. Во время своих путешествий по Италии, он не раз говорил, что единство церкви это событие ближайших лет. Но когда уже в возрасте Гладстон стал премьер-министром огромной страны, от его критики пришлось защищаться и Ньюмену и Мэннингу, обращение последнего в католицизм для Гладстона еще раньше стало чудовищным ударом. В некотором смысле обращение стало поражением их идей центром которых они были в рамках англиканской церкви. Уже позже, в начале прошлого века, когда викторианство превратилось в объект критики, Стрейчи в своих ядовитых биографиях "Eminent Victorians" выбрал в качестве средневекового религиозного пугала эпохи именно Мэннинга, хотя сначала хотел Ньюмена, но видимо даже ему не удалось в последнем отыскать достаточного количества инквизиторских качеств. Ньюмен был предельно искренним, насколько искренним может быть англичанин, и в своей приходской жизни отражал идеалы ясности, доступности и простоты, так ценимые Блумсбери, потому у Стрейчи в биографии Мэннинга он выставлен глуповатым и несколько наивным. С иронией он обыгрывает эпизод встречи двух духовных лидеров после получения Ньюменом кардинальской шапки, когда Мэнинг, всячески этому препятствовавший, его поцеловал. Видимо как Иуда Христа. Действительно, по своему складу, Ньюмен был во многом похож на Христа, и может быть не случайно, во время его недавней беатификации, когда могила кардинала была вскрыта - тела так и не нашли. Общим для двух движений религиозных начала 19 века и антивикторианских и глубоко скептических к религии в начале 20 века в Англии - была Италия. То же что питало грандиозный в историческом и пространственном смысле проект оксфордского движения, стало основой для открытия частного, личного, трагичного и прекрасного у Форстера в A room with a view и в его же "Куда боятся ступать ангелы". Как такое возможно? "Лучшее что дала Англия" - это фраза Форстера, так он нескромно сказал о группе Блумсбери, частью которой был сам. Конечно, это эмоции, Англия слишком огромна даже в рамках одной эпохи, чтобы говорить о лучшем и худшем. Про Блумсбери я бы с высоты или скорее наоборот "низа" наступившей эпохи сказал бы, что Блумсбери стало последним что дала Англия.