измена или аудиофильский снобизм
Эволюция - очень странный, если не сказать таинственный, процесс. Чудовищная его природа обычно открывается внезапно, совершенно случайно, ибо, как и все подлые деяния, эволюция протекает скрыто и незаметно для невооруженного взгляда. Как и все неожиданное, по обыкновению, встречи с эволюционными эманациями имеют свойство сбивать с ног. Оглушительно, резко и порою безобразно вульгарным ударом наотмашь. Хруст ломающихся хрящей, терпкая и вязкая кровавая смесь за секунду иссушающая язык и небо, звонкое головокружение и эхом распространяющийся от уха до уха гул вопросительного знака - так происходит знакомство с плодами процессов внутреннего развития. Недоумеваешь от того, что незаметные, как кровоток, метаморфозы вдруг решительно рубят концы и оставляют тебя один на один с масштабным изменением, о котором ты и не подозревал. Рано или поздно естественный ход времени обрывается звонком будильника. Бывает, выйдешь из дома за сигаретами, а, вернувшись, обнаруживаешь на месте привычного жилища плюющееся ядом змеиное гнездо. Как мог ты догадываться о том, что, поворачивая ключ в замочной скважине и запирая дверь, ты занимал свое определенное место в чьей-то чужой и оттого еще более непонятной пищевой цепочке. Для кого-то пять минут твоего отсутствия равны целой жизни от рождения до смерти. Или так: наблюдаешь за своим взрослением в зеркало и кажешься самому себе застывшим фотоснимком до тех пор, пока кто-нибудь достаточно вежливый не уступит тебе место в трамвае. Так оно и бывает.
Или вот так. Выдается тебе чудный выходной день. Все в доме заняты какой-то предпраздничной суетой, доносящейся до тебя целым гербарием гастрономических ароматов с кухни. А ты, по мере того, как воздух в квартире нагревается до температуры раскаленной духовки, все больше остаешься один на один со своей аудиофилией.
Еще вчера ты, сидя на строго отведенном тебе месте, аккурат в центре математически точно откалиброванной акустической инсталляции Dali, удивлялся тому, как напольные колонки, собранные в Дании и оборудованные электростатическим твитером и деревянными диффузорами умело воспроизводят высокие частоты. Два выходных порта фазоинвертора ловко гасят статические волны, возникающие корпусе каждой колонке, выполненной из вишневого дерева и весящей не менее пяти тонн. То и дело ты меняешь пластинки, выкладывая в лоток проигрывателя новую порцию своих старых воспоминаний с той только целью, чтобы понять, как сильно будет отличаться привычная тебе музыка в новом исполнении. Дистиллированный бас, хирургически очищенный от всех лишних амплитуд звучит так четко, что обходится без привычного ухающего гула. Метровый куб вуфера наполняет комнату за закрытыми дверями глубиной и атмосферой, а не предательской вибрацией ползущей по полу к ногам. Ты принудительно отключаешь пусть усовершенствованный и доведенный до идеала, но все же искусственный «про лоджик», и узнаешь старые треки в старомодной, но безупречно прямой и эстетской стереофонии. Проведенную по каналам и каскадам нового усилителя, воспроизведенную на только-что-из-коробки акустике, музыку невозможно узнать. В оркестровых аранжировках старых Portishead четко слышны новые инструменты, а фирменный автограф команды в виде шума винила звучит так выражено, что трудно избавиться от навязчивого желания снять с иглу с пластинки. Казавшиеся безупречными записи Bjork, пробивают очередной горизонт и выходят на новый уровень качества, становятся просто неправдоподобно прозрачными. Когда-то заезженная продукция Ninja Tune вдруг наполняется новыми красками, оттенками и нюансами и превращается в звуковой ландшафт там, где раньше была лишь едва протоптанная дорожка. Ты удивляешься тому, как мог так надолго забыть о такой удивительной полифонии вынести ей приговор «слишком простая и безыскусная». Проблема, оказывается, была не в музыке, а - в твоих ушах.
А дальше происходит классический «и вдруг». И вдруг ты понимаешь, что вместо традиционного внимания треку «roads» и непродыхаемо душному вокалу Бэт Гиббонс, ты вслушиваешься в ранее незамеченную гитару в «glory box», спиралью ввернутой Бертолуччи в «ускользающую красоту». Кристаллизованное, выделенное из общего потока и препарированное акустикой гитарное соло завораживает и одновременно задает вопрос: почему? Почему я не слышал его раньше? Неужели дело только в новом аппарате, так филигранно разделывающего музыку, отрезая и выделяя отдельные партии и сегменты. И в голову начинают прорастать тревожные подозрения.
Подозрения обрастают плотью уже на следующий день, когда к своей ямахе я прикручиваю шестиомные колонки инфинити, чтобы повторить вчерашний катарсис. В предвкушении эстетического экстаза, я зажимаю последнюю медную кисточку звукового кабеля в позолоченных клеммах винтового терминала. А дальше… Дальше тотальный пиздец. В течение часа я перебрал все хранящиеся у меня дома компакты, поочередно засовывая их в проигрыватель. Слушаю не больше минуты, проскакиваю треки один за другим, и меняю на другой. Мне ничего не нравится. Вся коллекция актуального дабстепа, включая избранные треки лейбла hyperdub, все гитарные стены с многочисленных умных рокеров, весь дрон-эмбиент, не говоря уже про всяческое детройтское техно - все, вообще все. Перерыт весь Интернет, изучены все актуальные новинки и что? Ровным счетом, ничего. Пустота. И ничего. Никакого удовольствия. Музыка как-будто умерла.
Вчера какая-то эпизодическая гитара вызывала во мне такую шумную волну эмоций, а сегодня весь авангард современного аудио-искусства не вытягивает из меня даже улыбки. Не имея свободного времени и возможности расслабленно послушать что-либо, я постепенно стирал в себе свою любовь к разной музыке. И вот так, неожиданно, стер до конца. Мне ничего не нравится. Неужели? Однако вчерашние искры восхищения означают, что музыку я не разлюбил. Так что же случилось? То, что сегодня я не могу получить и сотой доли прошедшего удовлетворения, означает одно. Все то, что я привык слушать - скучища. Выходит, я эволюционировал. И у меня незаметно изменился вкус. Мне стали нравиться мелочи, которых я раньше даже не замечал за качающими волнами молодецкого баса. Новый Slayer не оставил ничего, кроме подтверждения того факта, что Ломбардо очень круто стучит, а у команды самые быстрые рифы, кромсающие жужжащий дисторшн на самой высокой в мире скорости. Зато молодые шотландцы из Errors порадовали откровенно легкомысленной композицией Rumors in Africa, в которой софтовые фанк-гитарки дают такой мощный импульс, что с ними весело нестись на 200 км/ч по пустой загородной трассе. В итоге отдохновение было найдено беспощадно некоммерческой записи the Slew - проекта Kid Koala (гордости уже упомянутого Ninja Tune). Недавно еще распространявшийся бесплатной лонгплей удивил тем, как бодро может звучать грязный и неряшливый стоунер вместе с фирменными скретчами старика Koalы. Больше всего, удивила моя страсть к первому треку, который напористостью и простотой проигрыша отдаленно напоминает вечные хиты (никогда не думал, что я это скажу) Led Zeppelin.
Эти выходные стали своего рода прощанием с последними оттенками молодости, в которых я тешил себя иллюзиями, что я - просто надолго законсервированных хэдбэнгер со стажем. Оправляясь от свежеприобретенной послеродовой травмы и признаваясь себе в подверженности эволюции я начинаю поиски новой музыки, которая сможет мне понравиться в новых прости господи, аудифильских временах, в которых я начну без боязни быть осмеянным обмениваться пластинками со своим собственным отцом.
Или вот так. Выдается тебе чудный выходной день. Все в доме заняты какой-то предпраздничной суетой, доносящейся до тебя целым гербарием гастрономических ароматов с кухни. А ты, по мере того, как воздух в квартире нагревается до температуры раскаленной духовки, все больше остаешься один на один со своей аудиофилией.
Еще вчера ты, сидя на строго отведенном тебе месте, аккурат в центре математически точно откалиброванной акустической инсталляции Dali, удивлялся тому, как напольные колонки, собранные в Дании и оборудованные электростатическим твитером и деревянными диффузорами умело воспроизводят высокие частоты. Два выходных порта фазоинвертора ловко гасят статические волны, возникающие корпусе каждой колонке, выполненной из вишневого дерева и весящей не менее пяти тонн. То и дело ты меняешь пластинки, выкладывая в лоток проигрывателя новую порцию своих старых воспоминаний с той только целью, чтобы понять, как сильно будет отличаться привычная тебе музыка в новом исполнении. Дистиллированный бас, хирургически очищенный от всех лишних амплитуд звучит так четко, что обходится без привычного ухающего гула. Метровый куб вуфера наполняет комнату за закрытыми дверями глубиной и атмосферой, а не предательской вибрацией ползущей по полу к ногам. Ты принудительно отключаешь пусть усовершенствованный и доведенный до идеала, но все же искусственный «про лоджик», и узнаешь старые треки в старомодной, но безупречно прямой и эстетской стереофонии. Проведенную по каналам и каскадам нового усилителя, воспроизведенную на только-что-из-коробки акустике, музыку невозможно узнать. В оркестровых аранжировках старых Portishead четко слышны новые инструменты, а фирменный автограф команды в виде шума винила звучит так выражено, что трудно избавиться от навязчивого желания снять с иглу с пластинки. Казавшиеся безупречными записи Bjork, пробивают очередной горизонт и выходят на новый уровень качества, становятся просто неправдоподобно прозрачными. Когда-то заезженная продукция Ninja Tune вдруг наполняется новыми красками, оттенками и нюансами и превращается в звуковой ландшафт там, где раньше была лишь едва протоптанная дорожка. Ты удивляешься тому, как мог так надолго забыть о такой удивительной полифонии вынести ей приговор «слишком простая и безыскусная». Проблема, оказывается, была не в музыке, а - в твоих ушах.
А дальше происходит классический «и вдруг». И вдруг ты понимаешь, что вместо традиционного внимания треку «roads» и непродыхаемо душному вокалу Бэт Гиббонс, ты вслушиваешься в ранее незамеченную гитару в «glory box», спиралью ввернутой Бертолуччи в «ускользающую красоту». Кристаллизованное, выделенное из общего потока и препарированное акустикой гитарное соло завораживает и одновременно задает вопрос: почему? Почему я не слышал его раньше? Неужели дело только в новом аппарате, так филигранно разделывающего музыку, отрезая и выделяя отдельные партии и сегменты. И в голову начинают прорастать тревожные подозрения.
Подозрения обрастают плотью уже на следующий день, когда к своей ямахе я прикручиваю шестиомные колонки инфинити, чтобы повторить вчерашний катарсис. В предвкушении эстетического экстаза, я зажимаю последнюю медную кисточку звукового кабеля в позолоченных клеммах винтового терминала. А дальше… Дальше тотальный пиздец. В течение часа я перебрал все хранящиеся у меня дома компакты, поочередно засовывая их в проигрыватель. Слушаю не больше минуты, проскакиваю треки один за другим, и меняю на другой. Мне ничего не нравится. Вся коллекция актуального дабстепа, включая избранные треки лейбла hyperdub, все гитарные стены с многочисленных умных рокеров, весь дрон-эмбиент, не говоря уже про всяческое детройтское техно - все, вообще все. Перерыт весь Интернет, изучены все актуальные новинки и что? Ровным счетом, ничего. Пустота. И ничего. Никакого удовольствия. Музыка как-будто умерла.
Вчера какая-то эпизодическая гитара вызывала во мне такую шумную волну эмоций, а сегодня весь авангард современного аудио-искусства не вытягивает из меня даже улыбки. Не имея свободного времени и возможности расслабленно послушать что-либо, я постепенно стирал в себе свою любовь к разной музыке. И вот так, неожиданно, стер до конца. Мне ничего не нравится. Неужели? Однако вчерашние искры восхищения означают, что музыку я не разлюбил. Так что же случилось? То, что сегодня я не могу получить и сотой доли прошедшего удовлетворения, означает одно. Все то, что я привык слушать - скучища. Выходит, я эволюционировал. И у меня незаметно изменился вкус. Мне стали нравиться мелочи, которых я раньше даже не замечал за качающими волнами молодецкого баса. Новый Slayer не оставил ничего, кроме подтверждения того факта, что Ломбардо очень круто стучит, а у команды самые быстрые рифы, кромсающие жужжащий дисторшн на самой высокой в мире скорости. Зато молодые шотландцы из Errors порадовали откровенно легкомысленной композицией Rumors in Africa, в которой софтовые фанк-гитарки дают такой мощный импульс, что с ними весело нестись на 200 км/ч по пустой загородной трассе. В итоге отдохновение было найдено беспощадно некоммерческой записи the Slew - проекта Kid Koala (гордости уже упомянутого Ninja Tune). Недавно еще распространявшийся бесплатной лонгплей удивил тем, как бодро может звучать грязный и неряшливый стоунер вместе с фирменными скретчами старика Koalы. Больше всего, удивила моя страсть к первому треку, который напористостью и простотой проигрыша отдаленно напоминает вечные хиты (никогда не думал, что я это скажу) Led Zeppelin.
Эти выходные стали своего рода прощанием с последними оттенками молодости, в которых я тешил себя иллюзиями, что я - просто надолго законсервированных хэдбэнгер со стажем. Оправляясь от свежеприобретенной послеродовой травмы и признаваясь себе в подверженности эволюции я начинаю поиски новой музыки, которая сможет мне понравиться в новых прости господи, аудифильских временах, в которых я начну без боязни быть осмеянным обмениваться пластинками со своим собственным отцом.