Джермейн Джексон: Майкл, ты не одинок (64)
Глава 19. Unbreakable (Несокрушимый)
Начало
Настало новое тысячелетие, и поклонники Майкла с нетерпением ожидали от него появления новой музыки. Альбом Invincible должен был вот-вот выйти, после чего у Майкла был запланирован тур по Америке и за океаном. Но сначала, 10 сентября 2001 года, должен был состояться концерт, приуроченный к тридцатой годовщине его соло-карьеры (считая от первого сольного сингла «Got To Be There» в Motown). Целая плеяда известных артистов была приглашена выступить вместе с Майклом в Madison Square Garden. Для нас этот вечер должен был стать особенным: руководители CBS настояли на том, чтобы в рамках концерта был исполнен совместный номер Майкла с братьями - мы должны были выйти на сцену вместе впервые за 17 лет. С трудом верилось, что прошло уже столько времени, но еще тяжелее было осознать, что за плечами у нас стояли уже тридцать лет музыкальной карьеры.
Промоутером шоу был Дэвид Гест, известный миру главным образом как бывший муж Лайзы Миннелли. Но мы знали его еще со школьных дней через одного из наших одноклассников в школе Валтон.
Как и все затеи с воссоединением братьев, сначала дело не пошло гладко. За четыре месяца до концерта я узнал, что Дэвид выставил цену за билеты в 2500$. Я немедленно посчитал, что прибыль завышена и верные поклонники не смогут позволить себе посетить шоу. Кроме того, в шоу не было запланировано даже намека на Motown. Мы помнили, какому осуждению нас подвергли в прессе во время тура Victory, когда поклонников возмутили завышенные промоутером цены в 30$ за билеты, которые можно было покупать только по четыре сразу. Тогда мы выучили урок, и я не хотел повторять ошибку. Однако Дэвид не желал меня слушать и говорил, что его цель - отдать честь Майклу с небывалым размахом. Такая цель была у всех нас, но Дэвиду при этом, казалось, совсем не важны были детали - ни поклонники, ни роль Motown в нашей карьере. Мы с Рэнди сочли подобное отношение недопустимым и выступили с публичным заявлением, осуждавшим «непомерные» цены на билеты и сообщавшим, что мы выступать не будем. Дэвид выпустил ответное заявление, в котором говорилось, что Джеки, Тито и Марлон будут участвовать, даже если придется выступать без нас. После этого я сдался: тур Victory когда-то преподнес нам болезненные уроки о том, как вести себя на публике. Так что мы подписали контракты, оставили распри позади и сосредоточились на том, что было важно: на подготовке особого вечера для Майкла.
Многие артисты, включая Слэша, Бритни Спирс, Ашера и Глорию Эстефан, исполнили номера для Майкла, а Элизебет Тейлор и Марлон Брандо подготовили для него несколько слов. Тот вечер в Madison Square Garden превратился в один большой музыкальный праздник, а сегмент с «воссоединением» практически возродил атмосферу тура Victory. Вначале мы появились в виде силуэтов - стоя спиной к залу, Майкл по центру, - и толпа взорвалась. Мы исполнили номер с синхронностью, не утраченной со временем. Рэпер Шон Коумз, также известный как Пафф Дэдди, сказал, наблюдая за нашей репетицией: «Это удивительно, как вы, ребята, просто выстраиваетесь, вступаете вместе и поете безупречно, даже через столько лет!»
Расстановка сил между нами не изменилась: когда мы собрались репетировать, Джеки сразу взял на себя роль старшего брата и начал переживать за детали и организовывать всех остальных. Тито, недавно перенесший операцию, не справился с каким-то движением, и Джеки принялся увещевать его: «Тито, держи темп, дружище!» «Эй! - крикнул в ответ Тито. - Тебе-то нужно всего лишь петь и танцевать! А мне нужно петь, танцевать и играть на гитаре! И знаешь, что? Я делаю это уже 30 лет…» Кажется, Майкла эта сцена позабавила не меньше, чем меня. Братья никогда не меняются.
Когда пришло время выступать, мы исполнили номер безупречно и знали, что он выглядел особенным. Мы чувствовали, что он получился особенным. Мама и Джозеф сказали, что мы смотрелись как в старые времена, и Майкл тоже оценил наше участие. «Без вас там, на сцене, это было бы совсем не то… Спасибо, спасибо…» - сказал он нам, когда мы прошли за сцену и обняли Принса и Пэрис.
В остальное же время мы почти не видели Майкла. Он был одновременно звездой этого шоу, его продюсером, режиссером, консультантом по свету и к тому же выполнял обязанности отца. Он чутко следил за тем, чтобы все было как нужно и все были счастливы. У Майкла была отдельная от нас гримерная, и он остановился в другом отеле - в своем излюбленном месте, Helmsley Palace.
Вернувшись в отель Plaza, где жили мы, я сказал себе, что мы должны повторять совместные выступления раз в два-три года, или хотя бы раз в пять лет. Каждый раз, когда я оказывался в этой атмосфере с братьями, я явственно чувствовал, как складывается в цельную картинку наш семейный паззл. Головокружение от успеха и мысли о новых возможностях не давали мне уснуть всю ночь. Пока моя семья спала, я стоял у окна и смотрел на город, который тоже не мог заснуть. Madison Square Garden казался живым, Нью-Йорк казался живым, и я сам чувствовал себя живым… В ту ночь в воздухе была разлита эйфория.
На следующее утро я еще лежал в постели, когда мне позвонил один из братьев и велел включить телевизор. Вместе со всей страной я смотрел, как разворачивались ужасные события 11 сентября. У нас, находившихся в Манхэттене и запертых в одном из центральных отелей, ощущение было такое, будто это не террористическая атака, а вражеское нападение и кругом свистят бомбы. Было страшно, ведь мы не знали, кто там снаружи, сколько их, и куда они нанесут следующий удар. Нас атаковали не мусульмане, а «живые существа». Настоящие мусульмане не искажают ислам подобным образом, и уж точно не рушат башни, в которых находятся их братья по вере. Атака на город казалась совершенно нереальной, и я никогда в жизни не хочу больше испытывать такое чувство бессилия за себя, свою семью и свою страну. А кроме того, мы знали, что Марлон в тот момент находился в воздухе. Он вылетел рано утром домой в Атланту. Позже мы выяснили, что его самолет развернули назад и посадили без происшествий.
К счастью, никто из нас не знал, что тем утром Майкл должен был присутствовать на встрече в одной из башен-близнецов. Мы узнали об этом, только когда мама позвонила ему в отель, чтобы проверить, что с ним все в порядке. Она Ребби и еще несколько человек ушли из его номера предыдущей ночью около трех часов утра. «Мама, со мной все хорошо, благодаря тебе! - сказал он ей. - Я общался с вами допоздна, и поэтому проспал свою встречу».
Мы все сошлись на том, что нужно было выбираться из города обратно в Калифорнию. Но как? Самолеты не вылетали, и хотя Дженет из Лос-Анджелеса забронировала для нас два туристических автобуса, ей сказали, что их не пропустят в Манхэттен. Мы чувствовали себя в ловушке, и тут у Рэнди родилась блестящая идея. Он решил, что нужно «угнать» автобус. Несколько секунд спустя мы уже стояли посреди улицы и махали первому же автобусу, который проезжал мимо. На наше счастье водитель оказался владельцем автобусного парка. Мы сказали ему, что нам нужно два автобуса для Джексонов. «Куда вы едете?» - спросил он. «В Калифорнию», - ответили мы. «Сколько платите?» Я не помню, какую сумму мы назвали, помню только, что он и второй водитель начали в спешке загружать наш багаж, пока мы не передумали. У Майкла был свой план бегства, поэтому мы собрали на борт всех остальных членов семьи и поползли по направлению к мосту Джорджа Вашингтона. Я помню, как оглянулся на остров Манхэттен, когда мы уезжали, и увидел висящий в воздухе зловещий дым. Осознать эту реальность было невозможно. Но все, что мне важно было понимать в тот момент, это что все мы в безопасности и едем по направлению к дому - город за городом, штат за штатом.
Майкл отчаянно хотел сделать хоть что-то для пострадавших 11 сентября, поэтому достал из своего архива невыпущенного материала старую песню. «What More Can I Give» была написана после бунтов в Лос-Анджелесе в 1992 году, в ответ на историю Родни Кинга, черного паренька, который был избит полицией, что и спровоцировало волнения. Много лет песня носила название «Heal L.A». Это была одна из песен с универсальным призывом, поэтому Майкл и взял именно ее, надеясь с ее помощью собрать миллионы долларов для семей жертв и выживших в Нью-Йорке. Ради этой миссии записать песню вместе приехали такие артисты как Селин Дион, Глория Эстефан, Бейонсе, Марайя Кэри и Ашер. Они тоже считали, что призыв песни силен и своевременен и должен быть услышан миром. Но фирма Sony не согласилась выпустить песню. В результате сингл прозвучал по радио, но не достиг поставленной цели. С творческой точки зрения решение Sony было безумием. Оно казалось абсурдным всем, кроме Майкла - он чувствовал, что подобные тактические ходы делались, чтобы воспрепятствовать его коммерческому успеху.
Постепенно, по мере того как рабочие отношения Майкла с новым лидером Sony Томми Моттолой ухудшались, Майкл начал открыто говорить о том, что происходило внутри империи, в которой он состоял одним из партнеров. Как потом оказалось, политические игры, предотвратившие выход песни для жертв 11 сентября, были только началом.
Тем временем в Хейвенхерст было созвано семейное собрание. Нам в первую очередь нужно было разобраться с семейными бедами.
С самого концерта в честь 30-й годовщины карьеры Майкла в семье нарастало беспокойство о его здоровье. Некоторые члены семьи интуитивно почувствовали тревожные сигналы в Нью-Йорке и подозревали, что зависимость от лекарств вновь одолевает Майкла. Я тогда не заметил ничего, что вызвало бы у меня беспокойство, но, оглядываясь назад теперь, я понимаю, что Майкл держался от нас на расстоянии: отдельный отель, отдельная гримерная, никаких встреч после шоу и репетиций. Изначально я списал это на то, что Майкл просто, как обычно, хочет свободы и личного пространства. Затем кое-кто объяснил мне, что он сознательно избегал быть с нами рядом и даже взял обещание со своих сотрудников не говорить его братьям и сестрам о его состоянии - ни няня, ни члены его окружения, ни менеджеры, ни охрана не имели права затрагивать эту тему. И внезапно все встало на свои места. Я знал, что когда человек пытается, но не может справиться с проблемой, последние, кого он хочет подпускать близко, это родные - те, кто сможет разглядеть правду за светской маской. Ведь семья - это не наемные подхалимы, и не обожающие фанаты.
Когда членов семьи озарило подобное понимание, они решили проверить свои подозрения и в начале 2002 года нагрянули в Неверленд. Я в то время был в отъезде, но мама, Джеки, Тито, Рэнди, Дженет, Рэбби и Ла Тойя вместе с доктором отправились на север, на ранчо Майкла, готовые вмешаться. Когда они прибыли в Неверленд, охранники их не ждали и не желали впускать. Тогда один из братьев взобрался на стену, спрыгнул с другой стороны и открыл ворота для машин.
Дойдя до главного дома, мама, братья и сестры не заметили ничего подозрительного. Майкл, как оказалось, держа Принса и Пэрис за руки, как раз направлялся с ними к бассейну. Няня Грейс увела детей, чтобы отец мог поговорить со своими родными.
Разговор вышел эмоциональным. Тито подозревал, что что-то не в порядке, и стал умолять Майкла сказать правду: если у Майкла проблемы, настаивал он, нужно довериться семье - ведь семья всегда будет рядом. Майкл говорил спокойно и убедительно. Он сказал родным, что они всё поняли неправильно. С ним все в порядке, ничего плохого не происходит. Даже доктор вынужден был это подтвердить. Так что вмешательство на самом деле не состоялось, и все расстались, если не на сто процентов убежденные, то, во всяком случае, слегка успокоенные.
Позднее во время судебных разбирательств Майкл признавал, что его суждения могли быть не вполне здравыми из-за обезболивающих препаратов, которые он тогда принимал. Так что, очевидно, секреты от нас у него все же были. Но очень нелегко бывает добраться до правды, когда человек дистанцируется и прячется за своими помощниками.
Позже мы также узнали, что Майклу пришлось снова обратиться к обезболивающим препаратам главным образом из-за инцидента в 1999 году, в результате которого его боли стали сильнее, чем когда-либо раньше. Майкл давал получасовое выступление на каком-то благотворительном концерте в Мюнхене. Во время исполнения «Earth Song» он стоял на мосту, поднимавшимся на гидравлических механизмах все выше над сценой по мере того, как песня подходила к кульминации. После этого мост должен был медленно опуститься, вернув Майкла на сцену. Но механика не сработала, и вместо этого мост просто упал вниз с высоты четвертного этажа - прямо вместе с Майклом, вцепившимся в перила, но продолжавшим петь. В тот момент инженер успел нажать аварийную кнопку останова, и одно это действие, вероятно, спасло моему брату жизнь: это не предотвратило падение совсем, но замедлило его до скорости, которую один из музыкантов-очевидцев описал как «в быстрой замедленной съемке». Майкл приземлился жестко, ударившись о бетонный пол на скорости прыжка с парашютом.
Все присутствовавшие за сценой и на сцене боялись худшего исхода и думали, что он наверняка сломал пару костей от такого резкого падения. А зрители тем временем кричали и аплодировали, считая, что все это часть шоу. Как ни поразительно, Майкл поднялся на ноги, вскарабкался обратно на сцену и закончил песню. Люди, ждавшие за кулисами, видели, что ему тяжело, но он отказывался прервать номер. Более того, после «Earth Song» он исполнил еще и «You Are Not Alone». Казалось, он держался на одном адреналине. После, уйдя со сцены, он потерял сознание и был срочно доставлен в госпиталь. Когда позже один из членов группы спросил его, почему он просто не прервал выступление, Майкл ответил: «Джозеф всегда учил нас: что бы ни случилось, шоу должно продолжаться». Показательное отношение к работе, особенно в свете событий июня 2009-го года.
Каким-то чудом Майкл тогда ничего себе не сломал, однако он серьезно повредил спину и начал испытывать постоянные боли, мучавшие его до конца жизни - именно от них он искал облегчения с помощью Демерола. Я не уверен, знала ли моя семья об этой истории в тот день, когда нагрянула в Неверленд. Однако меня раздражило то, что новость об их «не-вмешательстве» появилась только лишь после смерти Майкла и была преподнесена как «вмешательство». Есть ведь большая разница между намерением провести вмешательство и фактическим вмешательством. Более того, случай в 2002 году и вызвавшие его обстоятельства могут не иметь ничего общего с внезапной смертью в 2009-м. Я уверен, что эта правда будет подтверждена и судом, и временем.
Начало
Настало новое тысячелетие, и поклонники Майкла с нетерпением ожидали от него появления новой музыки. Альбом Invincible должен был вот-вот выйти, после чего у Майкла был запланирован тур по Америке и за океаном. Но сначала, 10 сентября 2001 года, должен был состояться концерт, приуроченный к тридцатой годовщине его соло-карьеры (считая от первого сольного сингла «Got To Be There» в Motown). Целая плеяда известных артистов была приглашена выступить вместе с Майклом в Madison Square Garden. Для нас этот вечер должен был стать особенным: руководители CBS настояли на том, чтобы в рамках концерта был исполнен совместный номер Майкла с братьями - мы должны были выйти на сцену вместе впервые за 17 лет. С трудом верилось, что прошло уже столько времени, но еще тяжелее было осознать, что за плечами у нас стояли уже тридцать лет музыкальной карьеры.
Промоутером шоу был Дэвид Гест, известный миру главным образом как бывший муж Лайзы Миннелли. Но мы знали его еще со школьных дней через одного из наших одноклассников в школе Валтон.
Как и все затеи с воссоединением братьев, сначала дело не пошло гладко. За четыре месяца до концерта я узнал, что Дэвид выставил цену за билеты в 2500$. Я немедленно посчитал, что прибыль завышена и верные поклонники не смогут позволить себе посетить шоу. Кроме того, в шоу не было запланировано даже намека на Motown. Мы помнили, какому осуждению нас подвергли в прессе во время тура Victory, когда поклонников возмутили завышенные промоутером цены в 30$ за билеты, которые можно было покупать только по четыре сразу. Тогда мы выучили урок, и я не хотел повторять ошибку. Однако Дэвид не желал меня слушать и говорил, что его цель - отдать честь Майклу с небывалым размахом. Такая цель была у всех нас, но Дэвиду при этом, казалось, совсем не важны были детали - ни поклонники, ни роль Motown в нашей карьере. Мы с Рэнди сочли подобное отношение недопустимым и выступили с публичным заявлением, осуждавшим «непомерные» цены на билеты и сообщавшим, что мы выступать не будем. Дэвид выпустил ответное заявление, в котором говорилось, что Джеки, Тито и Марлон будут участвовать, даже если придется выступать без нас. После этого я сдался: тур Victory когда-то преподнес нам болезненные уроки о том, как вести себя на публике. Так что мы подписали контракты, оставили распри позади и сосредоточились на том, что было важно: на подготовке особого вечера для Майкла.
Многие артисты, включая Слэша, Бритни Спирс, Ашера и Глорию Эстефан, исполнили номера для Майкла, а Элизебет Тейлор и Марлон Брандо подготовили для него несколько слов. Тот вечер в Madison Square Garden превратился в один большой музыкальный праздник, а сегмент с «воссоединением» практически возродил атмосферу тура Victory. Вначале мы появились в виде силуэтов - стоя спиной к залу, Майкл по центру, - и толпа взорвалась. Мы исполнили номер с синхронностью, не утраченной со временем. Рэпер Шон Коумз, также известный как Пафф Дэдди, сказал, наблюдая за нашей репетицией: «Это удивительно, как вы, ребята, просто выстраиваетесь, вступаете вместе и поете безупречно, даже через столько лет!»
Расстановка сил между нами не изменилась: когда мы собрались репетировать, Джеки сразу взял на себя роль старшего брата и начал переживать за детали и организовывать всех остальных. Тито, недавно перенесший операцию, не справился с каким-то движением, и Джеки принялся увещевать его: «Тито, держи темп, дружище!» «Эй! - крикнул в ответ Тито. - Тебе-то нужно всего лишь петь и танцевать! А мне нужно петь, танцевать и играть на гитаре! И знаешь, что? Я делаю это уже 30 лет…» Кажется, Майкла эта сцена позабавила не меньше, чем меня. Братья никогда не меняются.
Когда пришло время выступать, мы исполнили номер безупречно и знали, что он выглядел особенным. Мы чувствовали, что он получился особенным. Мама и Джозеф сказали, что мы смотрелись как в старые времена, и Майкл тоже оценил наше участие. «Без вас там, на сцене, это было бы совсем не то… Спасибо, спасибо…» - сказал он нам, когда мы прошли за сцену и обняли Принса и Пэрис.
В остальное же время мы почти не видели Майкла. Он был одновременно звездой этого шоу, его продюсером, режиссером, консультантом по свету и к тому же выполнял обязанности отца. Он чутко следил за тем, чтобы все было как нужно и все были счастливы. У Майкла была отдельная от нас гримерная, и он остановился в другом отеле - в своем излюбленном месте, Helmsley Palace.
Вернувшись в отель Plaza, где жили мы, я сказал себе, что мы должны повторять совместные выступления раз в два-три года, или хотя бы раз в пять лет. Каждый раз, когда я оказывался в этой атмосфере с братьями, я явственно чувствовал, как складывается в цельную картинку наш семейный паззл. Головокружение от успеха и мысли о новых возможностях не давали мне уснуть всю ночь. Пока моя семья спала, я стоял у окна и смотрел на город, который тоже не мог заснуть. Madison Square Garden казался живым, Нью-Йорк казался живым, и я сам чувствовал себя живым… В ту ночь в воздухе была разлита эйфория.
На следующее утро я еще лежал в постели, когда мне позвонил один из братьев и велел включить телевизор. Вместе со всей страной я смотрел, как разворачивались ужасные события 11 сентября. У нас, находившихся в Манхэттене и запертых в одном из центральных отелей, ощущение было такое, будто это не террористическая атака, а вражеское нападение и кругом свистят бомбы. Было страшно, ведь мы не знали, кто там снаружи, сколько их, и куда они нанесут следующий удар. Нас атаковали не мусульмане, а «живые существа». Настоящие мусульмане не искажают ислам подобным образом, и уж точно не рушат башни, в которых находятся их братья по вере. Атака на город казалась совершенно нереальной, и я никогда в жизни не хочу больше испытывать такое чувство бессилия за себя, свою семью и свою страну. А кроме того, мы знали, что Марлон в тот момент находился в воздухе. Он вылетел рано утром домой в Атланту. Позже мы выяснили, что его самолет развернули назад и посадили без происшествий.
К счастью, никто из нас не знал, что тем утром Майкл должен был присутствовать на встрече в одной из башен-близнецов. Мы узнали об этом, только когда мама позвонила ему в отель, чтобы проверить, что с ним все в порядке. Она Ребби и еще несколько человек ушли из его номера предыдущей ночью около трех часов утра. «Мама, со мной все хорошо, благодаря тебе! - сказал он ей. - Я общался с вами допоздна, и поэтому проспал свою встречу».
Мы все сошлись на том, что нужно было выбираться из города обратно в Калифорнию. Но как? Самолеты не вылетали, и хотя Дженет из Лос-Анджелеса забронировала для нас два туристических автобуса, ей сказали, что их не пропустят в Манхэттен. Мы чувствовали себя в ловушке, и тут у Рэнди родилась блестящая идея. Он решил, что нужно «угнать» автобус. Несколько секунд спустя мы уже стояли посреди улицы и махали первому же автобусу, который проезжал мимо. На наше счастье водитель оказался владельцем автобусного парка. Мы сказали ему, что нам нужно два автобуса для Джексонов. «Куда вы едете?» - спросил он. «В Калифорнию», - ответили мы. «Сколько платите?» Я не помню, какую сумму мы назвали, помню только, что он и второй водитель начали в спешке загружать наш багаж, пока мы не передумали. У Майкла был свой план бегства, поэтому мы собрали на борт всех остальных членов семьи и поползли по направлению к мосту Джорджа Вашингтона. Я помню, как оглянулся на остров Манхэттен, когда мы уезжали, и увидел висящий в воздухе зловещий дым. Осознать эту реальность было невозможно. Но все, что мне важно было понимать в тот момент, это что все мы в безопасности и едем по направлению к дому - город за городом, штат за штатом.
Майкл отчаянно хотел сделать хоть что-то для пострадавших 11 сентября, поэтому достал из своего архива невыпущенного материала старую песню. «What More Can I Give» была написана после бунтов в Лос-Анджелесе в 1992 году, в ответ на историю Родни Кинга, черного паренька, который был избит полицией, что и спровоцировало волнения. Много лет песня носила название «Heal L.A». Это была одна из песен с универсальным призывом, поэтому Майкл и взял именно ее, надеясь с ее помощью собрать миллионы долларов для семей жертв и выживших в Нью-Йорке. Ради этой миссии записать песню вместе приехали такие артисты как Селин Дион, Глория Эстефан, Бейонсе, Марайя Кэри и Ашер. Они тоже считали, что призыв песни силен и своевременен и должен быть услышан миром. Но фирма Sony не согласилась выпустить песню. В результате сингл прозвучал по радио, но не достиг поставленной цели. С творческой точки зрения решение Sony было безумием. Оно казалось абсурдным всем, кроме Майкла - он чувствовал, что подобные тактические ходы делались, чтобы воспрепятствовать его коммерческому успеху.
Постепенно, по мере того как рабочие отношения Майкла с новым лидером Sony Томми Моттолой ухудшались, Майкл начал открыто говорить о том, что происходило внутри империи, в которой он состоял одним из партнеров. Как потом оказалось, политические игры, предотвратившие выход песни для жертв 11 сентября, были только началом.
Тем временем в Хейвенхерст было созвано семейное собрание. Нам в первую очередь нужно было разобраться с семейными бедами.
С самого концерта в честь 30-й годовщины карьеры Майкла в семье нарастало беспокойство о его здоровье. Некоторые члены семьи интуитивно почувствовали тревожные сигналы в Нью-Йорке и подозревали, что зависимость от лекарств вновь одолевает Майкла. Я тогда не заметил ничего, что вызвало бы у меня беспокойство, но, оглядываясь назад теперь, я понимаю, что Майкл держался от нас на расстоянии: отдельный отель, отдельная гримерная, никаких встреч после шоу и репетиций. Изначально я списал это на то, что Майкл просто, как обычно, хочет свободы и личного пространства. Затем кое-кто объяснил мне, что он сознательно избегал быть с нами рядом и даже взял обещание со своих сотрудников не говорить его братьям и сестрам о его состоянии - ни няня, ни члены его окружения, ни менеджеры, ни охрана не имели права затрагивать эту тему. И внезапно все встало на свои места. Я знал, что когда человек пытается, но не может справиться с проблемой, последние, кого он хочет подпускать близко, это родные - те, кто сможет разглядеть правду за светской маской. Ведь семья - это не наемные подхалимы, и не обожающие фанаты.
Когда членов семьи озарило подобное понимание, они решили проверить свои подозрения и в начале 2002 года нагрянули в Неверленд. Я в то время был в отъезде, но мама, Джеки, Тито, Рэнди, Дженет, Рэбби и Ла Тойя вместе с доктором отправились на север, на ранчо Майкла, готовые вмешаться. Когда они прибыли в Неверленд, охранники их не ждали и не желали впускать. Тогда один из братьев взобрался на стену, спрыгнул с другой стороны и открыл ворота для машин.
Дойдя до главного дома, мама, братья и сестры не заметили ничего подозрительного. Майкл, как оказалось, держа Принса и Пэрис за руки, как раз направлялся с ними к бассейну. Няня Грейс увела детей, чтобы отец мог поговорить со своими родными.
Разговор вышел эмоциональным. Тито подозревал, что что-то не в порядке, и стал умолять Майкла сказать правду: если у Майкла проблемы, настаивал он, нужно довериться семье - ведь семья всегда будет рядом. Майкл говорил спокойно и убедительно. Он сказал родным, что они всё поняли неправильно. С ним все в порядке, ничего плохого не происходит. Даже доктор вынужден был это подтвердить. Так что вмешательство на самом деле не состоялось, и все расстались, если не на сто процентов убежденные, то, во всяком случае, слегка успокоенные.
Позднее во время судебных разбирательств Майкл признавал, что его суждения могли быть не вполне здравыми из-за обезболивающих препаратов, которые он тогда принимал. Так что, очевидно, секреты от нас у него все же были. Но очень нелегко бывает добраться до правды, когда человек дистанцируется и прячется за своими помощниками.
Позже мы также узнали, что Майклу пришлось снова обратиться к обезболивающим препаратам главным образом из-за инцидента в 1999 году, в результате которого его боли стали сильнее, чем когда-либо раньше. Майкл давал получасовое выступление на каком-то благотворительном концерте в Мюнхене. Во время исполнения «Earth Song» он стоял на мосту, поднимавшимся на гидравлических механизмах все выше над сценой по мере того, как песня подходила к кульминации. После этого мост должен был медленно опуститься, вернув Майкла на сцену. Но механика не сработала, и вместо этого мост просто упал вниз с высоты четвертного этажа - прямо вместе с Майклом, вцепившимся в перила, но продолжавшим петь. В тот момент инженер успел нажать аварийную кнопку останова, и одно это действие, вероятно, спасло моему брату жизнь: это не предотвратило падение совсем, но замедлило его до скорости, которую один из музыкантов-очевидцев описал как «в быстрой замедленной съемке». Майкл приземлился жестко, ударившись о бетонный пол на скорости прыжка с парашютом.
Все присутствовавшие за сценой и на сцене боялись худшего исхода и думали, что он наверняка сломал пару костей от такого резкого падения. А зрители тем временем кричали и аплодировали, считая, что все это часть шоу. Как ни поразительно, Майкл поднялся на ноги, вскарабкался обратно на сцену и закончил песню. Люди, ждавшие за кулисами, видели, что ему тяжело, но он отказывался прервать номер. Более того, после «Earth Song» он исполнил еще и «You Are Not Alone». Казалось, он держался на одном адреналине. После, уйдя со сцены, он потерял сознание и был срочно доставлен в госпиталь. Когда позже один из членов группы спросил его, почему он просто не прервал выступление, Майкл ответил: «Джозеф всегда учил нас: что бы ни случилось, шоу должно продолжаться». Показательное отношение к работе, особенно в свете событий июня 2009-го года.
Каким-то чудом Майкл тогда ничего себе не сломал, однако он серьезно повредил спину и начал испытывать постоянные боли, мучавшие его до конца жизни - именно от них он искал облегчения с помощью Демерола. Я не уверен, знала ли моя семья об этой истории в тот день, когда нагрянула в Неверленд. Однако меня раздражило то, что новость об их «не-вмешательстве» появилась только лишь после смерти Майкла и была преподнесена как «вмешательство». Есть ведь большая разница между намерением провести вмешательство и фактическим вмешательством. Более того, случай в 2002 году и вызвавшие его обстоятельства могут не иметь ничего общего с внезапной смертью в 2009-м. Я уверен, что эта правда будет подтверждена и судом, и временем.