The Agony In The Garden: Will You Be There?
“Я написал Will You Be There дома, в Калифорнии… Я долго не раздумывал. Вот почему так тяжело поставить написанное мне в заслугу - я всегда чувствую, что это ниспослано свыше. Я счастлив, быть инструментом, через который льётся музыка. Я - источник, посредством которого она приходит. Я не могу назвать это моей заслугой, ведь это - божественное творение… Он использует меня в качестве посланника…”
Джозеф Вогель: «Отчасти его гениальность всегда останется в более темных, зловещих треках, но ее можно обнаружить и в необычайной возвышенности написанных им гимнов. «Will You Be There» - личная песня об универсальном состоянии».
«Музыкальный критик Джон Кейс назвал эту песню «одной из самых лучших вещей его карьеры… трогательной духовной песней, словно сошедшей со страниц Ветхого Завета». В самом деле, после смятений и терзаний в предыдущих двух реках «Will you Be Theree» будто пытается найти в этих страданиях смысл и превзойти их. … Джексон черпал из глубоких источников искусства, истории и религии, чтобы создать то, что по его словам «будет жить вечно».
Почему Майкл обращается к Господу с вопросом? Он сомневается, что Бог будет с Ним?..
Праведник никогда не усомниться в божественном присутствии. Бог всегда с нами - Он внутри и вне нас. Ни одна молитва не принимает форму вопроса. Тогда что это - раскаяние?..
Начало Will You Be There напоминает мне диалог РАВНЫХ. А первые строки - это условие, которое Майкл почему-то предъявляет к Господу: «Обними меня, поддержи меня, полюби - и тогда я скажу, что ты мой друг. Скажи, ты обнимешь меня? Будешь ли ругать, если ошибусь? Найдёшь ли, если потеряюсь?...»
THE LOST SHEEP ?
«Кто из вас, имея сто овец и потеряв одну из них, не оставит девяноста девяти в пустыне и не пойдет за пропавшею, пока не найдет ее? …зачем укоряете Меня, когда Я спасаю людей, отставших от Бога, Отца их? Добрый пастырь, найдя заблудшую овцу, не наказывает ее за то, что она отстала от стада, даже не гонит ее к стаду, а от радости, что нашел ее, берет ее на плечи свои и несет домой, созывает друзей и соседей и говорит им: порадуйтесь со мною: я нашел мою пропавшую овцу. Сказываю вам, что так на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии. Так радуюсь и Я, когда возвращаю к Богу потерянных овец стада Его».
AGONY IN THE GARDEN
Гефсиманская молитва - молитва Иисуса Христа в Гефсиманском саду, описанная в Евангелиях, с точки зрения христианских богословов является выражением того, что Иисус имел две воли: божественную и человеческую, а так же - выражением его страха перед смертью, свойственного человеческой природе.
...Мне сказали, что нужно быть преданным и идти вперёд, даже если не будет сил, нужно бороться до конца. Но я всего лишь человек...
«да минует Меня чаша сия»
Все меня контролируют - ощущение, что мир заготовил для меня некую роль. Я так растерян...
«впрочем, не как Я хочу, но как Ты»
Скажи, ты покажешь мне, что будешь рядом? Что любишь и сможешь вынести меня?..
Ибо... «Сын Человеческий предаётся в руки грешников…»
Поведи меня за собой, низко склонив голову, сначала робко, а затем смело. Отведи меня туда, обними меня, полюби и накорми меня, поцелуй и подари свободу… И я почувствую твое благословение.
Поведи меня, веди меня смело, подними не спеша, отведи меня туда. Спаси, вылечи и искупай меня. И только тогда ты тихо скажешь: «Я буду рядом».
Подними меня, подними меня медленно, веди меня смело, покажи, что любишь.
Поведи меня за собой, низко склонив голову - сначала робко, а потом смелее. Отведи меня туда, нуждайся во мне, люби и корми меня, поцелуй и подари свободу - я почувствую твое благословение…
«…вот - приблизился предающий Меня».
В наш самый трудный час, в минуту моего глубокого отчаяния, Ты ведь будешь любить меня? Ты будешь рядом?
Во времена моих испытаний и невзгод, сквозь все наши сомнения и разочарования, в гневе и жестокости, сквозь мой страх и мои признания, в тоске и боли, в печали и в радости...
В обещании нового дня, Я никогда не отпущу тебя,
Ведь Ты в моем сердце навсегда...
«…выбор слов заставляет вздрогнуть, учитывая, что всего через несколько месяцев ему предстояло предстать перед самыми ужасными обвинениями, и это произошло в его жизни в том же 1993 году, когда была выпущена эта песня».
Существует мнение, что во время гефсиманской молитвы дьявол, отошедший от Иисуса «до времени» после его искушения в пустыне*, вновь приступил к Нему с искушениями, пытаясь отклонить Его от предстоящего подвига крестных страданий.
*ЗНАЧЕНИЕ ИСКУШЕНИЙ: KEEP THE FAITH
В христианском вероучении считается, что искушение было направлено против человеческой природы Иисуса, воздействуя на которую дьявол надеялся совратить Христа на ложный путь. В отношении божественной природы Христа это искушение было борьбой дьявола с Сыном Божьим, воплотившимся ради спасения человечества, за сохранение своей власти над людьми.
Голод
Сатана: «если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами»
Иисус: «написано: не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих»
Дьявол надеялся, что Христос, терзаемый голодом, соблазнившись и сотворив однажды чудо для себя, поступит также и в будущем: оградит себя легионами ангелов от толпы врагов, сойдёт с креста и призовёт Илию на помощь. Этот замысел дьявола был направлен на то, чтобы не осуществилось дело спасения человечества крестными страданиями Христа. На лукавый совет Иисус ответил словами Моисея, сказанными относительно манны, которой Бог питал евреев в пустыне: «Не одним хлебом жив будет человек, но всяким словом, исходящим из уст Господа». Феофилакт Болгарский отмечает, почему дьявол предложил Иисусу обратить в хлеб не один камень, а несколько: «диавол не сказал: да камень сей будет хлебом, но камни сии, желая вовлечь Христа в излишество, тогда как для голодного совершенно довольно и одного хлеба» (при этом у Луки, в отличие от Матфея, речь идёт об одном камне).
Тщеславие
Сатана: «если Ты Сын Божий, бросься вниз, ибо написано: Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнёшься о камень ногою Твоею»
Иисус: «написано также: не искушай Господа Бога твоего»
При втором искушении дьявол предложил поразить чудом воображение людей, ожидавших прихода Мессии. Христос мог этим легко увлечь их за собой, но это было бы бесплодно для их нравственной жизни. Также, Иисус показал, что не следует без необходимости подвергать себя опасности, испытывая чудодейственную силу Бога. Дьявол, как и при первом искушении, начинает свою речь со слов «если Ты Сын Божий», чем, по мнению толкователей, пытается возбудить у Христа тщеславие. В данном искушении дьявол цитирует Иисусу строки 90-го псалма, который показывает верующим выгоды полной надежды на Бога.
Вера
Сатана: «Тебе дам власть над всеми сими царствами и славу их, ибо она предана мне, и я, кому хочу, даю её; итак, если Ты поклонишься мне, то всё будет Твоё»
Иисус: «отойди от Меня, сатана; написано: Господу Богу твоему поклоняйся, и Ему одному служи»
Последний раз искушая Иисуса, дьявол, показывая ему все царства мира, над которыми он имеет власть, и, предлагая их ему, надеялся смутить его человеческий дух и посеять сомнения в возможности осуществления Христом дела спасения человечества. Своим отказом Иисус показывает, что он не признаёт власти сатаны над миром, который принадлежит Богу, которому и подобает поклонение. В отношении вопроса о том, как Христу были показаны все земные царства, Феофилакт Болгарский пишет: «я думаю, что не в мысли, а чувственно показал Ему их, подставив пред очи в призраке, а не в воображении Господа».
Прохождение Христа через искушения дьявола именно после его крещения является указанием на те благодатные плоды, которые крещение может дать. Ефрем Сирин отмечает, что как крещение состояло из трёх погружений, так и искушений было тоже три. Всё пребывание Христа в пустыне, его пост, молитва и завершившее их искушение являются, по словам Иоанна Златоуста, примером того, как надо вести борьбу с силами зла.
GARDEN OF GETHSEMANE & THE GIVING TREE
Michael Jackson: «Я написал очень много песен на этом дереве. Я написал Will You Be There».
«На Speechless меня вдохновила… ммм… я провожу много времени в лесу. Мне нравится гулять в лесу и лазить по деревьям. Больше всего мне нравится взобраться на дерево, залезть на самую верхушку и смотреть вниз сквозь ветви. Всегда, когда я это делаю, ко мне приходит вдохновение…».
Speechless:
http://forever-michael.livejournal.com/230846.html
http://forever-michael.livejournal.com/230358.html
The Giving Tree - книжка с картинками американского писателя Шела Сильверстейна, опубликованная в 1964 году. Притча о любви и самопожертвовании стала одним из наиболее известных произведений Сильверстейна, многократно переиздавалась и переводилась на десятки языков.
Дерево (в русском переводе «яблоня») любило маленького мальчика, который часто играл возле него. Оно было счастливо, когда мальчик был рядом и когда Дерево могло чем-то ему помочь. Когда мальчик повзрослел и стал реже бывать у дерева, оно грустило.
Однажды выросший молодой человек сказал, что ему нужны деньги, и тогда Дерево отдало ему все свои яблоки, чтобы он продал их.
Через много лет уже зрелый мужчина сказал, что ему нужен дом, чтобы завести семью, и тогда Дерево отдало ему все ветви, чтобы он построил дом.
Ещё через много лет пожилой человек сказал, что ему нужна лодка, чтобы уплыть в тихое место, и тогда Дерево предложило ему свой ствол, чтобы он сделал лодку.
В конце книги к Дереву, ставшему пнём, приходит старик. Дерево говорит, что уже ничего не может дать ему, но старику нужно только присесть отдохнуть. Он садится на то, что осталось от Дерева, и Дерево счастливо от этого.
Простая история, рассказанная в книге, породила множество интерпретаций, в том числе религиозных. Так, существует мнение, что в образе жертвующего собой Дерева выступает Иисус Христос, причём поддержку этой версии находят и в символике цветов на обложке книги (красный и зелёный, основные цвета Рождества). С другой стороны, роль Дерева может оцениваться и отрицательно: поскольку оно выполняет любой каприз мальчика, в этом иногда видят потакание его эгоистическим наклонностям. Также в книге видят предостережение против бездумного использования природных ресурсов: забирая всё, что даёт Дерево, мальчик лишает себя возможности пользоваться его плодами в будущем. Деятели феминизма, обращая особое внимание на то, что Дерево в книге описывается в женском роде, усматривают в данном случае традиционный образ угнетённой женщины (матери по отношению к сыну или жены по отношению к мужу). Сам автор избегал какой-либо определённости в трактовке своей книги, утверждая, что в ней речь идёт «просто о взаимоотношениях между двумя людьми: один отдаёт, а другой берёт».
WILL YOU BE THERE и ПРОКЛЯТИЕ ДЕВЯТОЙ СИМФОНИИ
Джозеф Вогель: «Песня начинается 65-секундной оркестровой прелюдией, взятой из «Симфонии №9» Бетховена в исполнении Кливлендского оркестра. Это чрезвычайно смелый ход. Девятая симфония считается одним из величайших произведений в истории западной музыки. Уместное использование Джексоном столь известной и признанной работы (это была первая крупная оркестровая симфония с использованием певческих голосов) указывает на масштаб и амбиции его творческого видения».
Да, вот уж точно, не только "выбор слов" в Will You Be There заставляет "вздрогнуть", но и выбор Девятой симфонии весьма символичен, особенно, «учитывая, что всего через несколько месяцев ему предстояло предстать перед самыми ужасными обвинениями, и это произошло в его жизни в том же 1993 году, когда была выпущена эта песня».
Хотя, в контексте гефсиманской молитвы выбор Девятой симфонии Майклом вполне объясним - именно после нее произошли известные события в жизни Христа - поцелуй Иуды, арест и суд. (Кстати, почти то же самое, что и у Майкла - "чандлеровский поцелуй", арест и суд - то же самое, с небольшими вариациями).
Арнольд Шёнберг**: «Как видно, Девятая - это некий рубеж. Кто хочет перешагнуть его, должен уйти. Наверное, Десятая возвестила бы нам нечто такое, чего нам не дано знать, для чего мы ещё не созрели. Создавшие Девятую подходят слишком близко к потустороннему. Быть может, загадки этого мира были бы разгаданы, если бы один из тех, кому ведом ответ, написал бы Десятую. А так не должно быть. <...> Сущность гения в том и состоит, что он - будущее... Гений светит нам впереди, а мы силимся идти за ним! Но достаточны ли, в самом деле, наши усилия? Не слишком ли мы привязаны к сегодняшнему дню? Мы будем идти следом, потому что это наш долг. Хотим мы этого или нет. Ибо нас тянет туда. <...> Лишь настолько Малер имел право выдать нам тайну будущего; когда он захотел сказать больше, его отозвали прочь... Но мы, мы должны ещё бороться, ибо Десятая и поныне не возвещена нам».
Проклятие девятой симфонии - суеверие, состоящее в том, что, начиная с Бетховена, всякий композитор, написавший 9-ю симфонию, умирает вскоре после этого.
Считается, что впервые о Проклятии девятой симфонии написал Арнольд Шёнберг**, приписав изобретение этого предрассудка Густаву Малеру. Согласно Шёнбергу, Малер держал в уме два прецедента: самого Бетховена, умершего во время работы над Десятой симфонией, и Антона Брукнера, в конце жизни работавшего над Девятой (финал которой, по-видимому, так и остался недописанным), однако по сути дела эта симфония тоже была десятой, потому что от одной из своих симфоний Брукнер отказался, поставив на ней вместо номера знак ∅ (теперь эта симфония известна как Нулевая симфония Брукнера); строго говоря, ранее Брукнером была написана ещё одна симфония, но это сочинение сам композитор изначально считал ученическим опытом. Брукнер в своём творчестве непосредственно ориентировался на Бетховена и, приступая к своей Девятой симфонии, намеренно взял для неё ту же тональность, в которой написана Девятая симфония Бетховена. Малер, по утверждению Шёнберга, увидел во всём этом мистическую закономерность и попытался обойти её, дав подзаголовок «симфония» своему произведению «Песнь о Земле», представляющему собой шестичастный вокальный цикл для двух голосов с оркестром. После этого он завершил свою Девятую симфонию и умер во время работы над Десятой (характерно, что и у Бетховена была непронумерованная Хоральная симфония). «Те, кто написал свою Девятую, подходят слишком близко к потустороннему», - заметил по этому поводу Шёнберг.
В дальнейшем в число композиторов, на которых распространилось Проклятие девятой симфонии, стали включать Франца Шуберта и Антонина Дворжака. В настоящее время принято считать, что Шуберту принадлежит девять симфоний, хотя две из них не были закончены автором (так называемая "Неоконченная" состоит из двух завершённых частей и наброска третьей, симфония ми мажор полностью написана, но не оркестрована). Дворжак написал именно девять симфоний, но первая из них при жизни автора не исполнялась, не публиковалась и сам композитор считал её рукопись безвозвратно потерянной. Более или менее очевидно, что ни Малер, ни Шёнберг не имели этих двух авторов в виду.
В настоящее время вспоминающие о Проклятии девятой симфонии приводят целый ряд композиторов XX века, чьё симфоническое творчество остановилось на девятой симфонии. Наиболее значительные среди этих имён - Ральф Воран Уильямс, Малкольм Арнольд, Курт Аттенберг, Роджер Сешенс. Александр Глазунов во второй половине 1900-х гг. начал работу над своей девятой симфонией, но отложил по завершении первой части и более к замыслу не возвращался, прожив ещё два с половиной десятилетия. Девятая симфония стала последней и для Альфреда Шнитке, писавшего её непосредственно перед смертью; кроме того, занявшийся по просьбе вдовы Шнитке воссозданием произведения Николай Кондорф умер во время этой работы (эта редакция была завершена Александром Раскатовым и исполнена под управлением Дэнниса Рассела Дэвиса; существует также более ранняя и сильно отличающаяся реконструкция Геннадия Рождественского).
Дмитрий Шостакович , приступая к работе над своей Девятой симфонией, помнил об исторических прецедентах. После неё Шостакович написал ещё шесть. Однако, по мнению музыковеда Соломона Волкова, Проклятие всё-таки настигло Шостаковича: Девятая симфония с её ёрническим колоритом вызвала резкое недовольство Сталина, за которым последовали крупные неприятности в жизни и карьере Шостаковича на рубеже 1940-50-х гг.
Никита Богословский назвал свою восьмую симфонию, написанную в 80-е годы, «Последняя». Композитор утверждал, что просто «все сказал в симфоническом жанре», хотя многие считали, что он просто боится после Бетховена писать 9-ю симфонию. Однако после 8-й симфонии Богословский отошел и от песенного творчества, хотя прожил еще 20 лет (его не стало в 2004 году).
**АРНОЛЬД ШЁНБЕРГ и «ДОКТОР ФАУСТУС»
«Доктор Фаустус» - роман, написанный Томасом Манном, начатый в 1943-м году и изданный в 1947-м году под названием «Доктор Фаустус. Жизнь немецкого композитора Адриана Леверкюна, рассказанная его другом»("Das Leben des deutschen Tonsetzers Adrian Leverkühn, erzählt von einem Freunde"). В романе описывается жизнь вымышленного персонажа, Адриана Леверкюна, с раннего детства до скоропостижной смерти.
Леверкюн - музыкальное дарование, немец начала двадцатого столетия - преднамеренно строит свою жизнь в соответствии с мифическими мотивами, напоминающими немецкое средневековое моралите о Фаусте, продавшем себя Мефистофелю. В то время как Леверкюн, вдохновляемый демонами, приближается к своему судному дню, немецкое общество берёт политический курс на нацизм. Описанная в XXII разделе композиторская техника Адриана Леверкюна повторяет в редуцированном виде постулаты додекафонной техники австрийского композитора, главы нововенской школы Арнольда Шёнберга. Однако было бы неверно считать Шенберга прототипом Леверкюна, чья биография перекликается с биографиями многих выдающихся личностей, а в идейном отношении соотносится не с одним или несколькими реально существовавшими людьми, а с судьбой немецкой культуры в целом, как ее воспринимал Манн в годы Второй мировой войны.
КНИГА ИОВА & ФАУСТ & МАСТЕР И МАРГАРИТА
Своим эпиграфом Булгаков требует рассматривать свой роман в перспективе гётевского «Фауста». А «Фауст» своим прологом, откровенно цитирующим книгу Иова, требует рассматривать себя в перспективе этой библейской книги. Значит, с книги Иова начнем и мы.
Начинается книга Иова «прологом на небесах». Радость сатаны о том, что на земле все люди уже забыли Бога, осаживается репликой Творца: «а как же раб мой Иов?». Сатана не спорит по факту: да, Иов благочестив, он почитает Тебя. Но «разве даром богобоязнен Иов? Не Ты ли кругом оградил его и дом его и все, что у него?».
Вот самый страшный вопрос для любой религии, для религии как таковой: даром ли богобоязнен Иов? Может ли человек любить Бога ради Бога, а не ради взяток (в виде лучшей жизни здесь или блаженства там). Может ли человек видеть в Боге - Бога, а не генератор гуманитарной помощи? Если «любовь не ищет своего», не использует, то может ли человек любить то, что не видит глазами, что ему не подконтрольно и непослушно?
В «темном средневековье» была одна юродивая, которая ходила по городу с зажженным факелом и с ведром воды. Когда ее спрашивали, зачем ей факел днем, она отвечала: «этим факелом я хотела бы поджечь рай, а водой я хотела бы залить адский огонь. Я хочу, чтобы вы любили Бога ради Бога, а не ради надежды на райские радости или ради страха перед адской мукой». Но сатана не умеет любить. В его понимании религиозные отношения носят типично рыночный характер - характер сделки: «ты - мне, я - тебе».
Поэтому сатана требует эксперимента: «простри руку Твою и коснись всего, что у него есть, - благословит ли он Тебя?»
«И сказал Господь сатане: вот, все, что у него, в руке твоей; только на него не простирай руки твоей» (Иов. 1,12). Соседние племена и ураганы убивают всех детей Иова и уничтожают все его имущество. «Тогда Иов встал и разодрал верхнюю одежду свою, остриг голову свою, пал на землю, поклонился и сказал: «Наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь. Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно!»
Сатана требует продолжения эксперимента: дай мне самого Иова! Простри руку Твою и коснись кости его и плоти его, - благословит ли он Тебя? «И сказал Господь сатане: вот, он в руке твоей, только душу его сбереги».
Прикосновение библейского Воланда к Иову оборачивается проказой. Иов заживо гниет. Из-за вони он не может жить даже в своем доме. Религиозные же представления Древнего Востока считают проказу проклятьем богов, и потому Иова выгоняют из города. Жена приходит к Иову и говорит: «Похули Бога и умри!»
С этой минуты сатана больше уже не появляется на страницах книги Иова: его работу искусителя взяли на себя люди (сначала жена Иова, потом его друзья). Из-за этого книга Иова оставляет ощущение какой-то недоговоренности: дважды сатана приближается к Иову, ждешь третьего раза - а его нет. Причем, даже вполне понятно, каким должно быть третье искушение. В первый раз сатана прикоснулся к социальному телу Иова - его имуществу, а потом и к его физическому телу. Осталось прикоснуться к его душе…
Но именно это Бог сатане запретил.
Эту литературную незавершенность «книги Иова» почувствовал Гёте. Его Мефистофель начинает там, где остановился библейский сатана. Мефистофелю Бог дает гораздо больше, чем в библейском сюжете: «Тебе позволено. Ступай и завладей его душою. И если можешь, поведи путем разврата за собою».
Только если помнить этот зачин «Фауста» и его связь с книгой Иова, будет понятен финал. В конце поэмы Фауст, ставший уже преизряднейшим мерзавцем, умирает. Мефистофель приходит получить свою законную добычу - его душу. И тут происходит совсем неожиданное: являются ангелы и отбирают у Мефистофеля душу Фауста. Однако, это неожиданность лишь для тех, кто забыл начало поэмы. Бог изначально считает Фауста Своим слугой.
Но по просьбе Мефистофеля Бог снял Свою благодатную защиту с души Фауста. Человек остался один на один с тем, кого Достоевский называл «дух сверхчеловечески умный и злобный». При таких условиях человек всегда проиграет. Поэтому Бог и не винит Фауста. Библейская формула «Бог дал - Бог взял» в «Фаусте» обретает смысл: Бог дал Фауста Мефистофелю, Бог же и забрал Фауста из лап сатаны: «Спасен высокий дух от зла Произволеньем Божьим: "Чья жизнь в стремлениях прошла, того спасти мы можем". А за кого Любви самой ходатайство не стынет, тот будет ангелов семьей радушно в Небе принят».
И вновь возвращаемся к этой триаде: книга Иова - «Фауст» - «Мастер и Маргарита». В первой книге душа Иова под защитой Бога. Во второй Бог снимает защиту с души искушаемого человека. В третьей люди сами сдернули небесный покров со своих душ. Город, в котором из каждого окна выглядывает по атеисту, стал игрушкой в руках сатаны.
Булгаков подчеркивает, что еще до приезда Воланда дух атеизма и кощунства пропитал Москву - Москва живет под фокстрот “Аллилуйа”. Он звучит в ресторане, где собирается писательский бомонд, под его музыку бесовская сила является в кабинете профессора - специалиста по раковым болезням, его наяривает оркестр на балу у сатаны. Этот фокстрот написан американцем Винсентом Юмансом как кощунственная пародия на богослужение. Кощунство - это перемена верха и низа местами.
Может, москвичи не знали о кощунственности этого фокстрота? Знали. Московские писатели сами избирали себе богоборческие и кощунственные псевдонимы. Под этот фокстрот отплясывает, например, «писатель Иоганн из Кронштадта». Наверное, это казалось остроумным - леваку-богоборцу взять псевдоним с намеком на самого «черносотенного» православного подвижника - отца Иоанна Кронштадтского. Вместе с ним пляшет и писатель с псевдонимом «Богохульский» (Булгаков же эту пляску называет коротко: «словом, ад»)…
Если бы все сатирические сцены из жизни «интеллигентской» Москвы написал бы кто-то другой, а не Булгаков - они были бы просто смешны. Но в устах Булгакова они звучат как крик отчаянной боли и как приговор. Ведь Булгаков знал и воспел совсем другую интеллигенцию - «белую гвардию». Его "Дни Турбиных", "Бег", "Белая гвардия" - это «упорное изображение русской интеллигенции как лучшего слоя в нашей стране. В частности, изображение интеллигентско-дворянской семьи, волею непреложной судьбы брошенной в годы гражданской войны в лагерь белой гвардии. Такое изображение вполне естественно для писателя, кровно связанного с интеллигенцией».
А теперь шариковы, воспитанные на журнале «Безбожник», рядятся под интеллигенцию. И вот в такой Москве перед очарованием и властью сатаны устоять не может никто.
… Когда-то иерусалимская толпа, занятая подготовкой к пасхе, не заметила Распятия Христова. В Москве другая толпа не заметила даже Пасхи, будучи занята поиском увеселений в варьете…
Источник http://www.interfax-religion.ru/bulgakov/15.html
P.S.
Текст оды "К радости", русский перевод И. Миримского
Радость, пламя неземное,
Райский дух, слетевший к нам,
Опьянённые тобою,
Мы вошли в твой светлый храм.
Ты сближаешь без усилья
Всех разрозненных враждой,
Там, где ты раскинешь крылья,
Люди - братья меж собой.
Хор
Обнимитесь, миллионы!
Слейтесь в радости одной!
Там, над звёздною страной, -
Бог, в любви пресуществлённый!
Кто сберёг в житейской вьюге
Дружбу друга своего,
Верен был своей подруге, -
Влейся в наше торжество!
Кто презрел в земной юдоли
Теплоту душевных уз,
Тот в слезах, по доброй воле,
Пусть покинет наш союз!
Хор
Всё, что в мире обитает,
Вечной дружбе присягай!
Путь её в надзвёздный край,
Где Неведомый витает.
Мать-природа всё живое
Соком радости поит,
Всем даёт своей рукою
Долю счастья без обид.
Нам лозу и взор любимой,
Друга верного в бою,
Видеть Бога херувиму,
Сладострастие червю.
Хор
Ниц простерлись вы в смиренье?
Мир! Ты видишь Божество?
Выше звёзд ищи Его;
В небесах Его селенья.
Радость двигает колёса
Вечных мировых часов.
Свет рождает из хаоса,
Плод рождает из цветов.
С мировым круговоротом
Состязаясь в быстроте,
Видит солнца в звездочётам
Недоступной высоте.
Хор
Как светила по орбите,
Как герой на смертный бой,
Братья, в путь идите свой,
Смело, с радостью идите!
С ней мудрец читает сферы,
Пишет правды письмена,
На крутых высотах веры
Страстотерпца ждёт она.
Там парят её знамёна
Средь сияющих светил,
Здесь стоит она склонённой
У разверзшихся могил.
Хор
Выше огненных созвездий,
Братья, есть блаженный мир,
Претерпи, кто слаб и сир, -
Там награда и возмездье!
Не нужны богам рыданья!
Будем равны им в одном:
К общей чаше ликованья
Всех скорбящих созовём.
Прочь и распри и угрозы!
Не считай врагу обид!
Пусть его не душат слёзы
И печаль не тяготит.
Хор
В пламя, книга долговая!
Мир и радость - путь из тьмы.
Братья, как судили мы,
Судит Бог в надзвёздном крае.
Радость льётся по бокалам,
Золотая кровь лозы,
Дарит кротость каннибалам,
Робким силу в час грозы.
Братья, встаньте, - пусть, играя,
Брызжет пена выше звёзд!
Выше, чаша круговая!
Духу света этот тост!
Хор
Вознесём Ему хваленья
С хором ангелов и звёзд.
Духу света этот тост!
Ввысь, в надзвездные селенья!
Стойкость в муке нестерпимой,
Помощь тем, кто угнетён,
Сила клятвы нерушимой -
Вот священный наш закон!
Гордость пред лицом тирана
(Пусть то жизни стоит нам),
Смерть служителям обмана,
Слава праведным делам!
Хор
Братья, в тесный круг сомкнитесь
И над чашею с вином
Слово соблюдать во всём
Звёздным Судиёй клянитесь!
Джозеф Вогель: «Отчасти его гениальность всегда останется в более темных, зловещих треках, но ее можно обнаружить и в необычайной возвышенности написанных им гимнов. «Will You Be There» - личная песня об универсальном состоянии».
«Музыкальный критик Джон Кейс назвал эту песню «одной из самых лучших вещей его карьеры… трогательной духовной песней, словно сошедшей со страниц Ветхого Завета». В самом деле, после смятений и терзаний в предыдущих двух реках «Will you Be Theree» будто пытается найти в этих страданиях смысл и превзойти их. … Джексон черпал из глубоких источников искусства, истории и религии, чтобы создать то, что по его словам «будет жить вечно».
Почему Майкл обращается к Господу с вопросом? Он сомневается, что Бог будет с Ним?..
Праведник никогда не усомниться в божественном присутствии. Бог всегда с нами - Он внутри и вне нас. Ни одна молитва не принимает форму вопроса. Тогда что это - раскаяние?..
Начало Will You Be There напоминает мне диалог РАВНЫХ. А первые строки - это условие, которое Майкл почему-то предъявляет к Господу: «Обними меня, поддержи меня, полюби - и тогда я скажу, что ты мой друг. Скажи, ты обнимешь меня? Будешь ли ругать, если ошибусь? Найдёшь ли, если потеряюсь?...»
THE LOST SHEEP ?
«Кто из вас, имея сто овец и потеряв одну из них, не оставит девяноста девяти в пустыне и не пойдет за пропавшею, пока не найдет ее? …зачем укоряете Меня, когда Я спасаю людей, отставших от Бога, Отца их? Добрый пастырь, найдя заблудшую овцу, не наказывает ее за то, что она отстала от стада, даже не гонит ее к стаду, а от радости, что нашел ее, берет ее на плечи свои и несет домой, созывает друзей и соседей и говорит им: порадуйтесь со мною: я нашел мою пропавшую овцу. Сказываю вам, что так на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии. Так радуюсь и Я, когда возвращаю к Богу потерянных овец стада Его».
AGONY IN THE GARDEN
Гефсиманская молитва - молитва Иисуса Христа в Гефсиманском саду, описанная в Евангелиях, с точки зрения христианских богословов является выражением того, что Иисус имел две воли: божественную и человеческую, а так же - выражением его страха перед смертью, свойственного человеческой природе.
...Мне сказали, что нужно быть преданным и идти вперёд, даже если не будет сил, нужно бороться до конца. Но я всего лишь человек...
«да минует Меня чаша сия»
Все меня контролируют - ощущение, что мир заготовил для меня некую роль. Я так растерян...
«впрочем, не как Я хочу, но как Ты»
Скажи, ты покажешь мне, что будешь рядом? Что любишь и сможешь вынести меня?..
Ибо... «Сын Человеческий предаётся в руки грешников…»
Поведи меня за собой, низко склонив голову, сначала робко, а затем смело. Отведи меня туда, обними меня, полюби и накорми меня, поцелуй и подари свободу… И я почувствую твое благословение.
Поведи меня, веди меня смело, подними не спеша, отведи меня туда. Спаси, вылечи и искупай меня. И только тогда ты тихо скажешь: «Я буду рядом».
Подними меня, подними меня медленно, веди меня смело, покажи, что любишь.
Поведи меня за собой, низко склонив голову - сначала робко, а потом смелее. Отведи меня туда, нуждайся во мне, люби и корми меня, поцелуй и подари свободу - я почувствую твое благословение…
«…вот - приблизился предающий Меня».
В наш самый трудный час, в минуту моего глубокого отчаяния, Ты ведь будешь любить меня? Ты будешь рядом?
Во времена моих испытаний и невзгод, сквозь все наши сомнения и разочарования, в гневе и жестокости, сквозь мой страх и мои признания, в тоске и боли, в печали и в радости...
В обещании нового дня, Я никогда не отпущу тебя,
Ведь Ты в моем сердце навсегда...
«…выбор слов заставляет вздрогнуть, учитывая, что всего через несколько месяцев ему предстояло предстать перед самыми ужасными обвинениями, и это произошло в его жизни в том же 1993 году, когда была выпущена эта песня».
Существует мнение, что во время гефсиманской молитвы дьявол, отошедший от Иисуса «до времени» после его искушения в пустыне*, вновь приступил к Нему с искушениями, пытаясь отклонить Его от предстоящего подвига крестных страданий.
*ЗНАЧЕНИЕ ИСКУШЕНИЙ: KEEP THE FAITH
В христианском вероучении считается, что искушение было направлено против человеческой природы Иисуса, воздействуя на которую дьявол надеялся совратить Христа на ложный путь. В отношении божественной природы Христа это искушение было борьбой дьявола с Сыном Божьим, воплотившимся ради спасения человечества, за сохранение своей власти над людьми.
Голод
Сатана: «если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами»
Иисус: «написано: не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих»
Дьявол надеялся, что Христос, терзаемый голодом, соблазнившись и сотворив однажды чудо для себя, поступит также и в будущем: оградит себя легионами ангелов от толпы врагов, сойдёт с креста и призовёт Илию на помощь. Этот замысел дьявола был направлен на то, чтобы не осуществилось дело спасения человечества крестными страданиями Христа. На лукавый совет Иисус ответил словами Моисея, сказанными относительно манны, которой Бог питал евреев в пустыне: «Не одним хлебом жив будет человек, но всяким словом, исходящим из уст Господа». Феофилакт Болгарский отмечает, почему дьявол предложил Иисусу обратить в хлеб не один камень, а несколько: «диавол не сказал: да камень сей будет хлебом, но камни сии, желая вовлечь Христа в излишество, тогда как для голодного совершенно довольно и одного хлеба» (при этом у Луки, в отличие от Матфея, речь идёт об одном камне).
Тщеславие
Сатана: «если Ты Сын Божий, бросься вниз, ибо написано: Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнёшься о камень ногою Твоею»
Иисус: «написано также: не искушай Господа Бога твоего»
При втором искушении дьявол предложил поразить чудом воображение людей, ожидавших прихода Мессии. Христос мог этим легко увлечь их за собой, но это было бы бесплодно для их нравственной жизни. Также, Иисус показал, что не следует без необходимости подвергать себя опасности, испытывая чудодейственную силу Бога. Дьявол, как и при первом искушении, начинает свою речь со слов «если Ты Сын Божий», чем, по мнению толкователей, пытается возбудить у Христа тщеславие. В данном искушении дьявол цитирует Иисусу строки 90-го псалма, который показывает верующим выгоды полной надежды на Бога.
Вера
Сатана: «Тебе дам власть над всеми сими царствами и славу их, ибо она предана мне, и я, кому хочу, даю её; итак, если Ты поклонишься мне, то всё будет Твоё»
Иисус: «отойди от Меня, сатана; написано: Господу Богу твоему поклоняйся, и Ему одному служи»
Последний раз искушая Иисуса, дьявол, показывая ему все царства мира, над которыми он имеет власть, и, предлагая их ему, надеялся смутить его человеческий дух и посеять сомнения в возможности осуществления Христом дела спасения человечества. Своим отказом Иисус показывает, что он не признаёт власти сатаны над миром, который принадлежит Богу, которому и подобает поклонение. В отношении вопроса о том, как Христу были показаны все земные царства, Феофилакт Болгарский пишет: «я думаю, что не в мысли, а чувственно показал Ему их, подставив пред очи в призраке, а не в воображении Господа».
Прохождение Христа через искушения дьявола именно после его крещения является указанием на те благодатные плоды, которые крещение может дать. Ефрем Сирин отмечает, что как крещение состояло из трёх погружений, так и искушений было тоже три. Всё пребывание Христа в пустыне, его пост, молитва и завершившее их искушение являются, по словам Иоанна Златоуста, примером того, как надо вести борьбу с силами зла.
GARDEN OF GETHSEMANE & THE GIVING TREE
Michael Jackson: «Я написал очень много песен на этом дереве. Я написал Will You Be There».
«На Speechless меня вдохновила… ммм… я провожу много времени в лесу. Мне нравится гулять в лесу и лазить по деревьям. Больше всего мне нравится взобраться на дерево, залезть на самую верхушку и смотреть вниз сквозь ветви. Всегда, когда я это делаю, ко мне приходит вдохновение…».
Speechless:
http://forever-michael.livejournal.com/230846.html
http://forever-michael.livejournal.com/230358.html
The Giving Tree - книжка с картинками американского писателя Шела Сильверстейна, опубликованная в 1964 году. Притча о любви и самопожертвовании стала одним из наиболее известных произведений Сильверстейна, многократно переиздавалась и переводилась на десятки языков.
Дерево (в русском переводе «яблоня») любило маленького мальчика, который часто играл возле него. Оно было счастливо, когда мальчик был рядом и когда Дерево могло чем-то ему помочь. Когда мальчик повзрослел и стал реже бывать у дерева, оно грустило.
Однажды выросший молодой человек сказал, что ему нужны деньги, и тогда Дерево отдало ему все свои яблоки, чтобы он продал их.
Через много лет уже зрелый мужчина сказал, что ему нужен дом, чтобы завести семью, и тогда Дерево отдало ему все ветви, чтобы он построил дом.
Ещё через много лет пожилой человек сказал, что ему нужна лодка, чтобы уплыть в тихое место, и тогда Дерево предложило ему свой ствол, чтобы он сделал лодку.
В конце книги к Дереву, ставшему пнём, приходит старик. Дерево говорит, что уже ничего не может дать ему, но старику нужно только присесть отдохнуть. Он садится на то, что осталось от Дерева, и Дерево счастливо от этого.
Простая история, рассказанная в книге, породила множество интерпретаций, в том числе религиозных. Так, существует мнение, что в образе жертвующего собой Дерева выступает Иисус Христос, причём поддержку этой версии находят и в символике цветов на обложке книги (красный и зелёный, основные цвета Рождества). С другой стороны, роль Дерева может оцениваться и отрицательно: поскольку оно выполняет любой каприз мальчика, в этом иногда видят потакание его эгоистическим наклонностям. Также в книге видят предостережение против бездумного использования природных ресурсов: забирая всё, что даёт Дерево, мальчик лишает себя возможности пользоваться его плодами в будущем. Деятели феминизма, обращая особое внимание на то, что Дерево в книге описывается в женском роде, усматривают в данном случае традиционный образ угнетённой женщины (матери по отношению к сыну или жены по отношению к мужу). Сам автор избегал какой-либо определённости в трактовке своей книги, утверждая, что в ней речь идёт «просто о взаимоотношениях между двумя людьми: один отдаёт, а другой берёт».
WILL YOU BE THERE и ПРОКЛЯТИЕ ДЕВЯТОЙ СИМФОНИИ
Джозеф Вогель: «Песня начинается 65-секундной оркестровой прелюдией, взятой из «Симфонии №9» Бетховена в исполнении Кливлендского оркестра. Это чрезвычайно смелый ход. Девятая симфония считается одним из величайших произведений в истории западной музыки. Уместное использование Джексоном столь известной и признанной работы (это была первая крупная оркестровая симфония с использованием певческих голосов) указывает на масштаб и амбиции его творческого видения».
Да, вот уж точно, не только "выбор слов" в Will You Be There заставляет "вздрогнуть", но и выбор Девятой симфонии весьма символичен, особенно, «учитывая, что всего через несколько месяцев ему предстояло предстать перед самыми ужасными обвинениями, и это произошло в его жизни в том же 1993 году, когда была выпущена эта песня».
Хотя, в контексте гефсиманской молитвы выбор Девятой симфонии Майклом вполне объясним - именно после нее произошли известные события в жизни Христа - поцелуй Иуды, арест и суд. (Кстати, почти то же самое, что и у Майкла - "чандлеровский поцелуй", арест и суд - то же самое, с небольшими вариациями).
Арнольд Шёнберг**: «Как видно, Девятая - это некий рубеж. Кто хочет перешагнуть его, должен уйти. Наверное, Десятая возвестила бы нам нечто такое, чего нам не дано знать, для чего мы ещё не созрели. Создавшие Девятую подходят слишком близко к потустороннему. Быть может, загадки этого мира были бы разгаданы, если бы один из тех, кому ведом ответ, написал бы Десятую. А так не должно быть. <...> Сущность гения в том и состоит, что он - будущее... Гений светит нам впереди, а мы силимся идти за ним! Но достаточны ли, в самом деле, наши усилия? Не слишком ли мы привязаны к сегодняшнему дню? Мы будем идти следом, потому что это наш долг. Хотим мы этого или нет. Ибо нас тянет туда. <...> Лишь настолько Малер имел право выдать нам тайну будущего; когда он захотел сказать больше, его отозвали прочь... Но мы, мы должны ещё бороться, ибо Десятая и поныне не возвещена нам».
Проклятие девятой симфонии - суеверие, состоящее в том, что, начиная с Бетховена, всякий композитор, написавший 9-ю симфонию, умирает вскоре после этого.
Считается, что впервые о Проклятии девятой симфонии написал Арнольд Шёнберг**, приписав изобретение этого предрассудка Густаву Малеру. Согласно Шёнбергу, Малер держал в уме два прецедента: самого Бетховена, умершего во время работы над Десятой симфонией, и Антона Брукнера, в конце жизни работавшего над Девятой (финал которой, по-видимому, так и остался недописанным), однако по сути дела эта симфония тоже была десятой, потому что от одной из своих симфоний Брукнер отказался, поставив на ней вместо номера знак ∅ (теперь эта симфония известна как Нулевая симфония Брукнера); строго говоря, ранее Брукнером была написана ещё одна симфония, но это сочинение сам композитор изначально считал ученическим опытом. Брукнер в своём творчестве непосредственно ориентировался на Бетховена и, приступая к своей Девятой симфонии, намеренно взял для неё ту же тональность, в которой написана Девятая симфония Бетховена. Малер, по утверждению Шёнберга, увидел во всём этом мистическую закономерность и попытался обойти её, дав подзаголовок «симфония» своему произведению «Песнь о Земле», представляющему собой шестичастный вокальный цикл для двух голосов с оркестром. После этого он завершил свою Девятую симфонию и умер во время работы над Десятой (характерно, что и у Бетховена была непронумерованная Хоральная симфония). «Те, кто написал свою Девятую, подходят слишком близко к потустороннему», - заметил по этому поводу Шёнберг.
В дальнейшем в число композиторов, на которых распространилось Проклятие девятой симфонии, стали включать Франца Шуберта и Антонина Дворжака. В настоящее время принято считать, что Шуберту принадлежит девять симфоний, хотя две из них не были закончены автором (так называемая "Неоконченная" состоит из двух завершённых частей и наброска третьей, симфония ми мажор полностью написана, но не оркестрована). Дворжак написал именно девять симфоний, но первая из них при жизни автора не исполнялась, не публиковалась и сам композитор считал её рукопись безвозвратно потерянной. Более или менее очевидно, что ни Малер, ни Шёнберг не имели этих двух авторов в виду.
В настоящее время вспоминающие о Проклятии девятой симфонии приводят целый ряд композиторов XX века, чьё симфоническое творчество остановилось на девятой симфонии. Наиболее значительные среди этих имён - Ральф Воран Уильямс, Малкольм Арнольд, Курт Аттенберг, Роджер Сешенс. Александр Глазунов во второй половине 1900-х гг. начал работу над своей девятой симфонией, но отложил по завершении первой части и более к замыслу не возвращался, прожив ещё два с половиной десятилетия. Девятая симфония стала последней и для Альфреда Шнитке, писавшего её непосредственно перед смертью; кроме того, занявшийся по просьбе вдовы Шнитке воссозданием произведения Николай Кондорф умер во время этой работы (эта редакция была завершена Александром Раскатовым и исполнена под управлением Дэнниса Рассела Дэвиса; существует также более ранняя и сильно отличающаяся реконструкция Геннадия Рождественского).
Дмитрий Шостакович , приступая к работе над своей Девятой симфонией, помнил об исторических прецедентах. После неё Шостакович написал ещё шесть. Однако, по мнению музыковеда Соломона Волкова, Проклятие всё-таки настигло Шостаковича: Девятая симфония с её ёрническим колоритом вызвала резкое недовольство Сталина, за которым последовали крупные неприятности в жизни и карьере Шостаковича на рубеже 1940-50-х гг.
Никита Богословский назвал свою восьмую симфонию, написанную в 80-е годы, «Последняя». Композитор утверждал, что просто «все сказал в симфоническом жанре», хотя многие считали, что он просто боится после Бетховена писать 9-ю симфонию. Однако после 8-й симфонии Богословский отошел и от песенного творчества, хотя прожил еще 20 лет (его не стало в 2004 году).
**АРНОЛЬД ШЁНБЕРГ и «ДОКТОР ФАУСТУС»
«Доктор Фаустус» - роман, написанный Томасом Манном, начатый в 1943-м году и изданный в 1947-м году под названием «Доктор Фаустус. Жизнь немецкого композитора Адриана Леверкюна, рассказанная его другом»("Das Leben des deutschen Tonsetzers Adrian Leverkühn, erzählt von einem Freunde"). В романе описывается жизнь вымышленного персонажа, Адриана Леверкюна, с раннего детства до скоропостижной смерти.
Леверкюн - музыкальное дарование, немец начала двадцатого столетия - преднамеренно строит свою жизнь в соответствии с мифическими мотивами, напоминающими немецкое средневековое моралите о Фаусте, продавшем себя Мефистофелю. В то время как Леверкюн, вдохновляемый демонами, приближается к своему судному дню, немецкое общество берёт политический курс на нацизм. Описанная в XXII разделе композиторская техника Адриана Леверкюна повторяет в редуцированном виде постулаты додекафонной техники австрийского композитора, главы нововенской школы Арнольда Шёнберга. Однако было бы неверно считать Шенберга прототипом Леверкюна, чья биография перекликается с биографиями многих выдающихся личностей, а в идейном отношении соотносится не с одним или несколькими реально существовавшими людьми, а с судьбой немецкой культуры в целом, как ее воспринимал Манн в годы Второй мировой войны.
КНИГА ИОВА & ФАУСТ & МАСТЕР И МАРГАРИТА
Своим эпиграфом Булгаков требует рассматривать свой роман в перспективе гётевского «Фауста». А «Фауст» своим прологом, откровенно цитирующим книгу Иова, требует рассматривать себя в перспективе этой библейской книги. Значит, с книги Иова начнем и мы.
Начинается книга Иова «прологом на небесах». Радость сатаны о том, что на земле все люди уже забыли Бога, осаживается репликой Творца: «а как же раб мой Иов?». Сатана не спорит по факту: да, Иов благочестив, он почитает Тебя. Но «разве даром богобоязнен Иов? Не Ты ли кругом оградил его и дом его и все, что у него?».
Вот самый страшный вопрос для любой религии, для религии как таковой: даром ли богобоязнен Иов? Может ли человек любить Бога ради Бога, а не ради взяток (в виде лучшей жизни здесь или блаженства там). Может ли человек видеть в Боге - Бога, а не генератор гуманитарной помощи? Если «любовь не ищет своего», не использует, то может ли человек любить то, что не видит глазами, что ему не подконтрольно и непослушно?
В «темном средневековье» была одна юродивая, которая ходила по городу с зажженным факелом и с ведром воды. Когда ее спрашивали, зачем ей факел днем, она отвечала: «этим факелом я хотела бы поджечь рай, а водой я хотела бы залить адский огонь. Я хочу, чтобы вы любили Бога ради Бога, а не ради надежды на райские радости или ради страха перед адской мукой». Но сатана не умеет любить. В его понимании религиозные отношения носят типично рыночный характер - характер сделки: «ты - мне, я - тебе».
Поэтому сатана требует эксперимента: «простри руку Твою и коснись всего, что у него есть, - благословит ли он Тебя?»
«И сказал Господь сатане: вот, все, что у него, в руке твоей; только на него не простирай руки твоей» (Иов. 1,12). Соседние племена и ураганы убивают всех детей Иова и уничтожают все его имущество. «Тогда Иов встал и разодрал верхнюю одежду свою, остриг голову свою, пал на землю, поклонился и сказал: «Наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь. Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно!»
Сатана требует продолжения эксперимента: дай мне самого Иова! Простри руку Твою и коснись кости его и плоти его, - благословит ли он Тебя? «И сказал Господь сатане: вот, он в руке твоей, только душу его сбереги».
Прикосновение библейского Воланда к Иову оборачивается проказой. Иов заживо гниет. Из-за вони он не может жить даже в своем доме. Религиозные же представления Древнего Востока считают проказу проклятьем богов, и потому Иова выгоняют из города. Жена приходит к Иову и говорит: «Похули Бога и умри!»
С этой минуты сатана больше уже не появляется на страницах книги Иова: его работу искусителя взяли на себя люди (сначала жена Иова, потом его друзья). Из-за этого книга Иова оставляет ощущение какой-то недоговоренности: дважды сатана приближается к Иову, ждешь третьего раза - а его нет. Причем, даже вполне понятно, каким должно быть третье искушение. В первый раз сатана прикоснулся к социальному телу Иова - его имуществу, а потом и к его физическому телу. Осталось прикоснуться к его душе…
Но именно это Бог сатане запретил.
Эту литературную незавершенность «книги Иова» почувствовал Гёте. Его Мефистофель начинает там, где остановился библейский сатана. Мефистофелю Бог дает гораздо больше, чем в библейском сюжете: «Тебе позволено. Ступай и завладей его душою. И если можешь, поведи путем разврата за собою».
Только если помнить этот зачин «Фауста» и его связь с книгой Иова, будет понятен финал. В конце поэмы Фауст, ставший уже преизряднейшим мерзавцем, умирает. Мефистофель приходит получить свою законную добычу - его душу. И тут происходит совсем неожиданное: являются ангелы и отбирают у Мефистофеля душу Фауста. Однако, это неожиданность лишь для тех, кто забыл начало поэмы. Бог изначально считает Фауста Своим слугой.
Но по просьбе Мефистофеля Бог снял Свою благодатную защиту с души Фауста. Человек остался один на один с тем, кого Достоевский называл «дух сверхчеловечески умный и злобный». При таких условиях человек всегда проиграет. Поэтому Бог и не винит Фауста. Библейская формула «Бог дал - Бог взял» в «Фаусте» обретает смысл: Бог дал Фауста Мефистофелю, Бог же и забрал Фауста из лап сатаны: «Спасен высокий дух от зла Произволеньем Божьим: "Чья жизнь в стремлениях прошла, того спасти мы можем". А за кого Любви самой ходатайство не стынет, тот будет ангелов семьей радушно в Небе принят».
И вновь возвращаемся к этой триаде: книга Иова - «Фауст» - «Мастер и Маргарита». В первой книге душа Иова под защитой Бога. Во второй Бог снимает защиту с души искушаемого человека. В третьей люди сами сдернули небесный покров со своих душ. Город, в котором из каждого окна выглядывает по атеисту, стал игрушкой в руках сатаны.
Булгаков подчеркивает, что еще до приезда Воланда дух атеизма и кощунства пропитал Москву - Москва живет под фокстрот “Аллилуйа”. Он звучит в ресторане, где собирается писательский бомонд, под его музыку бесовская сила является в кабинете профессора - специалиста по раковым болезням, его наяривает оркестр на балу у сатаны. Этот фокстрот написан американцем Винсентом Юмансом как кощунственная пародия на богослужение. Кощунство - это перемена верха и низа местами.
Может, москвичи не знали о кощунственности этого фокстрота? Знали. Московские писатели сами избирали себе богоборческие и кощунственные псевдонимы. Под этот фокстрот отплясывает, например, «писатель Иоганн из Кронштадта». Наверное, это казалось остроумным - леваку-богоборцу взять псевдоним с намеком на самого «черносотенного» православного подвижника - отца Иоанна Кронштадтского. Вместе с ним пляшет и писатель с псевдонимом «Богохульский» (Булгаков же эту пляску называет коротко: «словом, ад»)…
Если бы все сатирические сцены из жизни «интеллигентской» Москвы написал бы кто-то другой, а не Булгаков - они были бы просто смешны. Но в устах Булгакова они звучат как крик отчаянной боли и как приговор. Ведь Булгаков знал и воспел совсем другую интеллигенцию - «белую гвардию». Его "Дни Турбиных", "Бег", "Белая гвардия" - это «упорное изображение русской интеллигенции как лучшего слоя в нашей стране. В частности, изображение интеллигентско-дворянской семьи, волею непреложной судьбы брошенной в годы гражданской войны в лагерь белой гвардии. Такое изображение вполне естественно для писателя, кровно связанного с интеллигенцией».
А теперь шариковы, воспитанные на журнале «Безбожник», рядятся под интеллигенцию. И вот в такой Москве перед очарованием и властью сатаны устоять не может никто.
… Когда-то иерусалимская толпа, занятая подготовкой к пасхе, не заметила Распятия Христова. В Москве другая толпа не заметила даже Пасхи, будучи занята поиском увеселений в варьете…
Источник http://www.interfax-religion.ru/bulgakov/15.html
P.S.
Текст оды "К радости", русский перевод И. Миримского
Радость, пламя неземное,
Райский дух, слетевший к нам,
Опьянённые тобою,
Мы вошли в твой светлый храм.
Ты сближаешь без усилья
Всех разрозненных враждой,
Там, где ты раскинешь крылья,
Люди - братья меж собой.
Хор
Обнимитесь, миллионы!
Слейтесь в радости одной!
Там, над звёздною страной, -
Бог, в любви пресуществлённый!
Кто сберёг в житейской вьюге
Дружбу друга своего,
Верен был своей подруге, -
Влейся в наше торжество!
Кто презрел в земной юдоли
Теплоту душевных уз,
Тот в слезах, по доброй воле,
Пусть покинет наш союз!
Хор
Всё, что в мире обитает,
Вечной дружбе присягай!
Путь её в надзвёздный край,
Где Неведомый витает.
Мать-природа всё живое
Соком радости поит,
Всем даёт своей рукою
Долю счастья без обид.
Нам лозу и взор любимой,
Друга верного в бою,
Видеть Бога херувиму,
Сладострастие червю.
Хор
Ниц простерлись вы в смиренье?
Мир! Ты видишь Божество?
Выше звёзд ищи Его;
В небесах Его селенья.
Радость двигает колёса
Вечных мировых часов.
Свет рождает из хаоса,
Плод рождает из цветов.
С мировым круговоротом
Состязаясь в быстроте,
Видит солнца в звездочётам
Недоступной высоте.
Хор
Как светила по орбите,
Как герой на смертный бой,
Братья, в путь идите свой,
Смело, с радостью идите!
С ней мудрец читает сферы,
Пишет правды письмена,
На крутых высотах веры
Страстотерпца ждёт она.
Там парят её знамёна
Средь сияющих светил,
Здесь стоит она склонённой
У разверзшихся могил.
Хор
Выше огненных созвездий,
Братья, есть блаженный мир,
Претерпи, кто слаб и сир, -
Там награда и возмездье!
Не нужны богам рыданья!
Будем равны им в одном:
К общей чаше ликованья
Всех скорбящих созовём.
Прочь и распри и угрозы!
Не считай врагу обид!
Пусть его не душат слёзы
И печаль не тяготит.
Хор
В пламя, книга долговая!
Мир и радость - путь из тьмы.
Братья, как судили мы,
Судит Бог в надзвёздном крае.
Радость льётся по бокалам,
Золотая кровь лозы,
Дарит кротость каннибалам,
Робким силу в час грозы.
Братья, встаньте, - пусть, играя,
Брызжет пена выше звёзд!
Выше, чаша круговая!
Духу света этот тост!
Хор
Вознесём Ему хваленья
С хором ангелов и звёзд.
Духу света этот тост!
Ввысь, в надзвездные селенья!
Стойкость в муке нестерпимой,
Помощь тем, кто угнетён,
Сила клятвы нерушимой -
Вот священный наш закон!
Гордость пред лицом тирана
(Пусть то жизни стоит нам),
Смерть служителям обмана,
Слава праведным делам!
Хор
Братья, в тесный круг сомкнитесь
И над чашею с вином
Слово соблюдать во всём
Звёздным Судиёй клянитесь!