Отравление королевы Боны
Так вышло, что вся жизнь польской королевы Боны Сфорца - жены Сигизмунда Первого и матери Сигизмунда Второго - оказалась связанной с ядами. Её отец, согласно слухам, был отравлен собственным дядей за три месяца до рождения дочери; она сама, согласно опять же слухам, отравила сначала двух последних князей Мазовецких, потом, последовательно, двух жён своего любимого сына. А потом и её саму, старую изгнанницу, отравили агенты Габсбургов, - чтобы не отдавать долги и чтобы получить после неё наследство по сфальсифицированному ими же завещанию.
Момент поднесения яда королеве и изображён на картине Матейко. Итальянский Бари, ноябрь 1557 года. О том, чтО в бокале, как видно, знают все присутствующие. И Бона что-то подозревает, судя по её взгляду в сторону чрезмерно почтительного доктора - Джованни ди Матера. Но она всё-таки выпьет - жить ведь всё равно уже незачем.
Готовность верить в истории про Бону-отравительницу и Бону-отравленную отчасти можно объяснить обычным национальным колоритом. Италия 15-го - 16-го веков в глазах и современников-иностранцев и особенно их потомков была родиной неслыханного коварства и ужасных преступлений - в том числе и против близких людей. Вспоминаются многочисленные истории об итальянке Екатерине, якобы случайно отравившей собственного сына (короля Франции) с помощью книги и неслучайно - будущую сватью с помощью надушенных перчаток. Другие знаменитые отравители - Борджа - были связаны с королевой Боной близким свойством: знаменитая Лукреция была замужем сначала за кузеном Боны, потом за дядей, потом - за двоюродным дядей. И родного её дядюшку, как говорят, убили из ревности собственные шурья. Правда, с помощью клинка, а не яда.
Ещё у Боны был прадед - Ферранте Неаполитанский, который, если верить предвзятому хронисту, собирал мумифицированные трупы своих врагов, чтобы любоваться на них в специальных покоях. Думаю, это такое же враньё, как рассказы про перстень Борджа с потайным шипом, через который в тело жертвы вводился яд, - но таким историям верили.
Вот из этой ужасной страны извергов и отравителей и приехала в Польшу молодая принцесса Бона. Это был 1518 год. Права на герцогство Миланское её кузен Массимильяно тремя годами ранее продал французской короне, но это в любом случае было владение другой ветви Сфорца, а Массимильяно был сыном узурпатора и вероятного племянникоубийцы Лодовико Моро ( http://fon-eichwald.livejournal.com/43086.html). Последний предоставил вдове племянника (и матери Боны) свои владения в Южной Италии - герцогство Бари в Апулии и графство Коссано в Калабрии. Эти земли и стали наследством Боны, уже потерявшей своего единственного брата.
Спустя восемь лет после появления в Польше новой королевы (она уже родила к тому времени пятерых детей), произошёл мазовецкий инцидент. В Мазовии княжили двое братьев - удельные Пясты Станислав и Януш. И сначала умер первый (в 23 года, в 1524-м году), потом - второй (тоже в 23, в 1526-м). Скоропостижно, совсем молодые и совсем бездетные. Княжества их как выморочные отошли к короне.
Эти две смерти показались всем подозрительными. Пало подозрение на Екатерину Радзеёвскую, жену плоцкого воеводы, которая якобы из-за неразделённой любви к одному из князей отомстила всему мазовецкому дому: отравила сначала княгиню Анну, мать братьев (1522 год), потом Станислава, а потом и Януша. Сделала она это якобы руками одной шляхтенки Кличевской, которую вместе с её помощницей приговорили к смерти и сожгли заживо. Обеих женщин голыми привязали к столбам, под которыми развели медленный огонь. Пишут, будто приговорённые мучились целых четыре часа.
Радзеёвская оказалась слишком высокопотавленной особой, чтобы и в отношении её вели следствие. Но молва пошла ещё дальше, утверждая, будто и Радзеёвская была только орудием в руках могущественной особы. Имелась в виду королева-итальянка. Положение было настолько серьёзным, что Сигизмунду пришлось организовать новое расследование и объявить о его результатах в специальном эдикте: "Князья не искусством человеческим, но по воле Бога Вседержителя в иной мир отошли".
Не знаю, могло ли в принципе быть иное решение. Но известно, что мазовецкие Пясты традиционно страдали чахоткой, а конкретно эти двое ещё очень любили алкоголь. Да и три смерти, происшедшие в течение четырёх лет, мало похожи на результат заговора. Но осадок, как говорится, остался.
Параллельно с выполнением своего основного предназначения (королева родила шестерых детей, из которых до взрослых лет дожили пятеро), Бона занялась консолидацией личных владений Ягеллонов - в первую очередь, в Литве. Она скупала земли и старалась вернуть отчуждённые когда-то королевские и великокняжеские владения для того, чтобы создать прочную финансовую базу. Тут её интересы столкнулись с интересами магнатов, и в первую очередь - Радзивиллов. Интересно, что именно к этому роду принадлежала мазовецкая княгиня Анна, якобы отравленная агентами королевы. Ещё интересно, что другая дама из Радзивиллов, некая Барбара Гаштольд, вдова последнего из могущественного магнатского рода Гаштольдов, обратилась в 1543 году к королю Сигизмунду Августу, сыну Боны, как раз чтобы помешать по возможности переходу родовых владений её покойного мужа к Ягеллонам ( http://fon-eichwald.livejournal.com/5363.html).
Сигизмунд Август оказался слишком податлив, а Барбара слишком прекрасна - в том числе и для этого мира. Она умерла спустя всего три года после того, как королева Бона узнала, что её единственный сын и дочь литовского магната поженились, и эта смерть тоже показалась крайне подозрительной (хотя новость о женитьбе короля шокировала всю Польшу и всю Литву - кроме партии Радзивиллов, конечно). Бону обвиняли в отравлении очень уверенно - но экспертиза, сделанная в 20-м веке, доказала, что бедная Барбара умерла от рака.
Были у Сигизмунда Августа и другие жёны. Первая, Елизавета Австрийская, была выбрана Сигизмундом Старым против воли Боны. Та выступала за союз с Францией и османами, который можно было использовать как против Москвы, так и против Габсбургского дома - чтобы утвердить в Венгрии власть дома Запольи в лице внука Сигизмунда и Боны, чтобы расширить владения Ягеллонов в Силезии (Боне принадлежал план по обмену её итальянских владений на часть силезских земель Габсбургов, но её муж этот план не поддержал). Можно предположить, что аннексия Габсбургами герцогства Миланского была неприятна польской королеве, влияя на её отношение к австрийскому браку сына. Но этот брак всё же был заключён (1542 год). А спустя три года Елизавета Австрийская умерла девятнадцати лет от роду. Здоровье у неё было очень слабое, она даже страдала эпилепсией, но слухи... Ну, вы поняли.
Второй брак сына окончательно испортил отношения внутри семьи. Королева Бона уехала с младшими дочерьми в Мазовию. После восьми лет жизни там она решила вернуться в Италию. Её отпустили, добившись предварительно отказа от литовских владений, и в Бари спустя ещё год 63-летняя королева умерла. Причинами смерти называли 420 тысяч дукатов, которые Бона одолжила испанской короне и которые Филипп Второй якобы очень не хотел возвращать, а также герцогство Бари и графство Россано, которые тот же Филипп Второй хотел получить, сфальсифицировав предварительно завещание. Правда, кое-что тут не сходится. Итальянские земли Боны согласно договору, заключённому ею ещё с Карлом Пятым, были только её пожизненным владением и должны были после её смерти без каких-либо завещаний отойти сеньору - то есть королю Испанскому. А долг позже был возвращён наследнику Боны - Сигизмунду Августу, хотя и ценой определённых усилий: Филиппу Второму всегда не хватало денег.
В общем, старая женщина, переживавшая большой жизненный кризис, вернулась на родину и вскоре умерла от какой-то болезни. Но намного интереснее другая версия (сейчас смотрим на картину): королева-отравительница берёт бокал с ядом из дрожащей руки придворного врача...
История - она такая.
Момент поднесения яда королеве и изображён на картине Матейко. Итальянский Бари, ноябрь 1557 года. О том, чтО в бокале, как видно, знают все присутствующие. И Бона что-то подозревает, судя по её взгляду в сторону чрезмерно почтительного доктора - Джованни ди Матера. Но она всё-таки выпьет - жить ведь всё равно уже незачем.
Готовность верить в истории про Бону-отравительницу и Бону-отравленную отчасти можно объяснить обычным национальным колоритом. Италия 15-го - 16-го веков в глазах и современников-иностранцев и особенно их потомков была родиной неслыханного коварства и ужасных преступлений - в том числе и против близких людей. Вспоминаются многочисленные истории об итальянке Екатерине, якобы случайно отравившей собственного сына (короля Франции) с помощью книги и неслучайно - будущую сватью с помощью надушенных перчаток. Другие знаменитые отравители - Борджа - были связаны с королевой Боной близким свойством: знаменитая Лукреция была замужем сначала за кузеном Боны, потом за дядей, потом - за двоюродным дядей. И родного её дядюшку, как говорят, убили из ревности собственные шурья. Правда, с помощью клинка, а не яда.
Ещё у Боны был прадед - Ферранте Неаполитанский, который, если верить предвзятому хронисту, собирал мумифицированные трупы своих врагов, чтобы любоваться на них в специальных покоях. Думаю, это такое же враньё, как рассказы про перстень Борджа с потайным шипом, через который в тело жертвы вводился яд, - но таким историям верили.
Вот из этой ужасной страны извергов и отравителей и приехала в Польшу молодая принцесса Бона. Это был 1518 год. Права на герцогство Миланское её кузен Массимильяно тремя годами ранее продал французской короне, но это в любом случае было владение другой ветви Сфорца, а Массимильяно был сыном узурпатора и вероятного племянникоубийцы Лодовико Моро ( http://fon-eichwald.livejournal.com/43086.html). Последний предоставил вдове племянника (и матери Боны) свои владения в Южной Италии - герцогство Бари в Апулии и графство Коссано в Калабрии. Эти земли и стали наследством Боны, уже потерявшей своего единственного брата.
Спустя восемь лет после появления в Польше новой королевы (она уже родила к тому времени пятерых детей), произошёл мазовецкий инцидент. В Мазовии княжили двое братьев - удельные Пясты Станислав и Януш. И сначала умер первый (в 23 года, в 1524-м году), потом - второй (тоже в 23, в 1526-м). Скоропостижно, совсем молодые и совсем бездетные. Княжества их как выморочные отошли к короне.
Эти две смерти показались всем подозрительными. Пало подозрение на Екатерину Радзеёвскую, жену плоцкого воеводы, которая якобы из-за неразделённой любви к одному из князей отомстила всему мазовецкому дому: отравила сначала княгиню Анну, мать братьев (1522 год), потом Станислава, а потом и Януша. Сделала она это якобы руками одной шляхтенки Кличевской, которую вместе с её помощницей приговорили к смерти и сожгли заживо. Обеих женщин голыми привязали к столбам, под которыми развели медленный огонь. Пишут, будто приговорённые мучились целых четыре часа.
Радзеёвская оказалась слишком высокопотавленной особой, чтобы и в отношении её вели следствие. Но молва пошла ещё дальше, утверждая, будто и Радзеёвская была только орудием в руках могущественной особы. Имелась в виду королева-итальянка. Положение было настолько серьёзным, что Сигизмунду пришлось организовать новое расследование и объявить о его результатах в специальном эдикте: "Князья не искусством человеческим, но по воле Бога Вседержителя в иной мир отошли".
Не знаю, могло ли в принципе быть иное решение. Но известно, что мазовецкие Пясты традиционно страдали чахоткой, а конкретно эти двое ещё очень любили алкоголь. Да и три смерти, происшедшие в течение четырёх лет, мало похожи на результат заговора. Но осадок, как говорится, остался.
Параллельно с выполнением своего основного предназначения (королева родила шестерых детей, из которых до взрослых лет дожили пятеро), Бона занялась консолидацией личных владений Ягеллонов - в первую очередь, в Литве. Она скупала земли и старалась вернуть отчуждённые когда-то королевские и великокняжеские владения для того, чтобы создать прочную финансовую базу. Тут её интересы столкнулись с интересами магнатов, и в первую очередь - Радзивиллов. Интересно, что именно к этому роду принадлежала мазовецкая княгиня Анна, якобы отравленная агентами королевы. Ещё интересно, что другая дама из Радзивиллов, некая Барбара Гаштольд, вдова последнего из могущественного магнатского рода Гаштольдов, обратилась в 1543 году к королю Сигизмунду Августу, сыну Боны, как раз чтобы помешать по возможности переходу родовых владений её покойного мужа к Ягеллонам ( http://fon-eichwald.livejournal.com/5363.html).
Сигизмунд Август оказался слишком податлив, а Барбара слишком прекрасна - в том числе и для этого мира. Она умерла спустя всего три года после того, как королева Бона узнала, что её единственный сын и дочь литовского магната поженились, и эта смерть тоже показалась крайне подозрительной (хотя новость о женитьбе короля шокировала всю Польшу и всю Литву - кроме партии Радзивиллов, конечно). Бону обвиняли в отравлении очень уверенно - но экспертиза, сделанная в 20-м веке, доказала, что бедная Барбара умерла от рака.
Были у Сигизмунда Августа и другие жёны. Первая, Елизавета Австрийская, была выбрана Сигизмундом Старым против воли Боны. Та выступала за союз с Францией и османами, который можно было использовать как против Москвы, так и против Габсбургского дома - чтобы утвердить в Венгрии власть дома Запольи в лице внука Сигизмунда и Боны, чтобы расширить владения Ягеллонов в Силезии (Боне принадлежал план по обмену её итальянских владений на часть силезских земель Габсбургов, но её муж этот план не поддержал). Можно предположить, что аннексия Габсбургами герцогства Миланского была неприятна польской королеве, влияя на её отношение к австрийскому браку сына. Но этот брак всё же был заключён (1542 год). А спустя три года Елизавета Австрийская умерла девятнадцати лет от роду. Здоровье у неё было очень слабое, она даже страдала эпилепсией, но слухи... Ну, вы поняли.
Второй брак сына окончательно испортил отношения внутри семьи. Королева Бона уехала с младшими дочерьми в Мазовию. После восьми лет жизни там она решила вернуться в Италию. Её отпустили, добившись предварительно отказа от литовских владений, и в Бари спустя ещё год 63-летняя королева умерла. Причинами смерти называли 420 тысяч дукатов, которые Бона одолжила испанской короне и которые Филипп Второй якобы очень не хотел возвращать, а также герцогство Бари и графство Россано, которые тот же Филипп Второй хотел получить, сфальсифицировав предварительно завещание. Правда, кое-что тут не сходится. Итальянские земли Боны согласно договору, заключённому ею ещё с Карлом Пятым, были только её пожизненным владением и должны были после её смерти без каких-либо завещаний отойти сеньору - то есть королю Испанскому. А долг позже был возвращён наследнику Боны - Сигизмунду Августу, хотя и ценой определённых усилий: Филиппу Второму всегда не хватало денег.
В общем, старая женщина, переживавшая большой жизненный кризис, вернулась на родину и вскоре умерла от какой-то болезни. Но намного интереснее другая версия (сейчас смотрим на картину): королева-отравительница берёт бокал с ядом из дрожащей руки придворного врача...
История - она такая.