"Красивые дамы в маленьких шапочках набекрень"
Анна Потоцкая, дочь графа Тышкевича, внучатая племянница короля Станислава Августа и невестка Станислава Костки Потоцкого, вспоминает о временах своей ранней юности (она родилась в 1779 году):
"...Сначала мы проводили зиму в Варшаве, но после 1794 года, то есть после отъезда короля в Петербург, мы уже не покидали замка. Я очень хорошо помню революцию, происшедшую в продолжение последней зимы, проведенной в Варшаве: как мы прятались в подвалах во время сильной перестрелки на улицах, потом пешком пробрались через краковское предместье, усеянное трупами, чтоб достигнуть до замка, в котором находился король.
С этого дня до взятия русскими Праги мы не покидали замка, но все, что тогда произошло, не сохранилось в моей памяти, и я смутно припоминаю, что мать возила меня однажды в лагерь Костюшки, где красивые дамы в маленьких шапочках набекрень возили в тележках землю для постройки укреплений. Утром и вечером старая нянька заставляла меня молиться, чтоб Бог благословил наше оружие, и я повиновалась, не вполне сознавая, что происходило, и не понимая, почему надо было призывать гнев Божий на хорошеньких русских офицеров, которые гарцевали на прекрасных конях. Когда произошла краковская резня, мои глаза открылись, и я ощутила впервые те патриотические чувства, которые передала моим детям"...
Прекрасно написано.
"...Сначала мы проводили зиму в Варшаве, но после 1794 года, то есть после отъезда короля в Петербург, мы уже не покидали замка. Я очень хорошо помню революцию, происшедшую в продолжение последней зимы, проведенной в Варшаве: как мы прятались в подвалах во время сильной перестрелки на улицах, потом пешком пробрались через краковское предместье, усеянное трупами, чтоб достигнуть до замка, в котором находился король.
С этого дня до взятия русскими Праги мы не покидали замка, но все, что тогда произошло, не сохранилось в моей памяти, и я смутно припоминаю, что мать возила меня однажды в лагерь Костюшки, где красивые дамы в маленьких шапочках набекрень возили в тележках землю для постройки укреплений. Утром и вечером старая нянька заставляла меня молиться, чтоб Бог благословил наше оружие, и я повиновалась, не вполне сознавая, что происходило, и не понимая, почему надо было призывать гнев Божий на хорошеньких русских офицеров, которые гарцевали на прекрасных конях. Когда произошла краковская резня, мои глаза открылись, и я ощутила впервые те патриотические чувства, которые передала моим детям"...
Прекрасно написано.