Трагическое
Умер дед наш и это плохо. Уж как полгода назад. Потому, что всегда в этой жизни должен присутствовать человек, который должен сделать за тебя некоторые очень важные вещи. И, простая мысль, если он пропадает, значит эти вещи опять должен делать ты. А ты это как бы не умеешь. Ты всё прекрасно знаешь теоретически, но на практике это всё как всегда, но не как лучше. А он просто делал. Вообще без каких-либо разговоров. Он, думая, что строит свою жизнь, её на самом деле неистово разрушал, эффективно строя при этом чужие, то есть ближних своих и родственников своих самых близких. Именно в этом самая большая для меня загадка его души. И сейчас, читая по нему бессмысленно, наверное, Псалтирь, натыкаясь между славами на слова: "аще бо и согреши, но не отступи от Тебе, и несумненно во Отца и Сына и Святаго Духа, Бога Тя в Троице славимаго, верова, и Единицу в Троице и Троицу во Единстве, православно даже до последняго своего издыхания исповеда", понимаю что это всё не о нём. Напрасно всё это. И знать он этого ничего отродясь не знал и ведать ничего такого отнюдь не ведал. И креста-то толком не носил. Я ему сам, для погребальной конторы, сбегал в храм-купил. Чтобы честь-по-чести. И верёвку к кресту такую грошовую купил, чтобы разъединялась (не завязывалась) как они хотят, ибо существуют здесь такие необъяснимые ничем убийственные традиции, переломить котроые не сможет пока ничто. И водку эту (от которой, положа руку на сердце и умер этот Виктор) с хлебом всегда и везде в каждом углу с портретом ставить. Чтобы было как у людей и, главное, чтобы эти самые люди что ставят, не осудили потом словом и делом.(Я, в свою очередь, хотел бы, чтобы мне эту верёвку не только завязали но и запаяли какой-нибудь серной кислотой намертво, чтобы никакими силами было не разорвать. А водки отнюдь не ставили) Узлов и завязок с Христом странно стесняться! Не так ли братья? А в таких неожиданных случаях тем более.
Послезавтра будут похороны. Потом будут поминки. Мне кажется, что я захочу что-то сказать. Но, как всегда, скажу что-то формальное и по-месту. А думаю в этот момент я совсем о другом. Как так удалось этому человеку, будучи максимально простым и неискушённым никакими этими вашими всеми вещами мужиком так обставить всех этих искусных шахматистов, щепетильно стороящих помпезный храм своего спасения, знающих всё и вся про духовное и духовность. Вот так напрямую, матерясь, вломиться в область мистического, сделать кое-какие веские дела и сразу неожиданно удалиться. Толком вообще не понимая ничего в этом мистическом. Это не смиренный мытарь сопоставляемый с фарисеем, котрый твердит "милостив буди ми грешному". Это ярость и огонь добра и пронзительной любви ещё и самоотрешения того же мытаря, которые в пыль стирают все эти фарисейские штучки, фарисеев прошлого и настоящего. Это же настоящая любовь! И при этом, тут же, дать все поводы горько сожалеть, говоря: "Как же ты так... Витюша..."
Расчёт и умысел всегда будут побеждаемы не только вздохом и слезой, но и наивностью и жилами. Из которых он собственно и состоял. Но, Господу, да, видней. Но я всё таки пытаюсь говорить о жизни.
И теперь, заказывая это, бессмысленное наверное отпевание в кимрском храме за 5600₽ я вижу эти карие глаза, которые оттуда говорят мне и жене, дочери его, -- вы уж прикройте меня как можете. В той области за которую вы сами вдруг взялись отвечать. А дальше я уж сам уж как-нибудь... Договорюсь. Именно этим, таким доверием к ближним, я объясняю эту беспечность в собственной личной жизни, отдаваемой на самом деле другим. Ты мне - я тебе, конечно очень плохая схема, но на бытовом уровне никто не выдумал лучшей. И здесь опять, простая мысль, -- если я сотни раз приходил вам на помощь в ваших жизненных трудностях, то почему вы, для меня, якобы мёртвого, не можете сделать такого пустяка -- помнить и молиться?
А мёртвых среди людей, мы знаем, увы не бывает. Для кого-то, может быть это и не очень хорошая новость. Кто-то, по смерти, попытается наверное раствориться в небытии. Наверное следует уважать и этот вывор. Но, нет. Все здесь, пусть уже и не совсем такие какие были. Богу безусловно не интересны мёртвые, так как Он Бог живых. А разве есть такие кому интересны мёртвые?
И ведь, договорится, таки.
Послезавтра будут похороны. Потом будут поминки. Мне кажется, что я захочу что-то сказать. Но, как всегда, скажу что-то формальное и по-месту. А думаю в этот момент я совсем о другом. Как так удалось этому человеку, будучи максимально простым и неискушённым никакими этими вашими всеми вещами мужиком так обставить всех этих искусных шахматистов, щепетильно стороящих помпезный храм своего спасения, знающих всё и вся про духовное и духовность. Вот так напрямую, матерясь, вломиться в область мистического, сделать кое-какие веские дела и сразу неожиданно удалиться. Толком вообще не понимая ничего в этом мистическом. Это не смиренный мытарь сопоставляемый с фарисеем, котрый твердит "милостив буди ми грешному". Это ярость и огонь добра и пронзительной любви ещё и самоотрешения того же мытаря, которые в пыль стирают все эти фарисейские штучки, фарисеев прошлого и настоящего. Это же настоящая любовь! И при этом, тут же, дать все поводы горько сожалеть, говоря: "Как же ты так... Витюша..."
Расчёт и умысел всегда будут побеждаемы не только вздохом и слезой, но и наивностью и жилами. Из которых он собственно и состоял. Но, Господу, да, видней. Но я всё таки пытаюсь говорить о жизни.
И теперь, заказывая это, бессмысленное наверное отпевание в кимрском храме за 5600₽ я вижу эти карие глаза, которые оттуда говорят мне и жене, дочери его, -- вы уж прикройте меня как можете. В той области за которую вы сами вдруг взялись отвечать. А дальше я уж сам уж как-нибудь... Договорюсь. Именно этим, таким доверием к ближним, я объясняю эту беспечность в собственной личной жизни, отдаваемой на самом деле другим. Ты мне - я тебе, конечно очень плохая схема, но на бытовом уровне никто не выдумал лучшей. И здесь опять, простая мысль, -- если я сотни раз приходил вам на помощь в ваших жизненных трудностях, то почему вы, для меня, якобы мёртвого, не можете сделать такого пустяка -- помнить и молиться?
А мёртвых среди людей, мы знаем, увы не бывает. Для кого-то, может быть это и не очень хорошая новость. Кто-то, по смерти, попытается наверное раствориться в небытии. Наверное следует уважать и этот вывор. Но, нет. Все здесь, пусть уже и не совсем такие какие были. Богу безусловно не интересны мёртвые, так как Он Бог живых. А разве есть такие кому интересны мёртвые?
И ведь, договорится, таки.