Банин Асадуллаева «Кавказские Дни»
Невозможно поверить, что я не прочла эту книгу раньше. Давно и часто слышала о ней, читала по диагонали какие-то отрывки, но полностью, целиком - только сейчас. Как так?
Автобиографический роман Банин был переведен с французского на азербайджанский ещё в 1988 году, но по иронии судьбы мне он достался в свежем, с иголочки 2019-го, переводе на английский. На русском её книги тоже изданы, а вот на английском эта пока единственная. Очень надеюсь, что не последняя.
Банин Асадуллаева родилась в 1905 году в семье известных бакинских нефтянников. В Баку она пережила развал Российской империи, короткие годы существования независимой Азербайджанской Демократической Республики, а потом и приход к власти большевиков. В 1924 году ей и её отцу удалось переехать в Париж, где она и прожила всю свою дальнейшую жизнь. Во Франции она была вхожа в литературные круги, дружила с цветом российской эмиграции, даже была, по слухам, последней любовью Ивана Бунина.
«Кавказские дни» удивительны тем, насколько уникальны. Ещё никогда, нигде, ни разу я не читала ничего настолько красивого, смешного, мучительного, а главное, настолько правдивого про Азербайджан. Банин начинает с того, что рассказывает нам о своём детстве: богатой семье, немецкой гувернантке, хорошем европейском образовании на фоне дымчатого, громогласного, всеохватывающего восточного быта. Смешение культур, смешение языков, Баку как точка невозможности, как место, где случается то, чего не может случиться больше нигде. Я смеялась, я приходила в ужас, я узнавала написанное так четко, как не узнавала ничего ни в одном другом тексте.
Суровая бабка Банин - это же явное сочетание моих бабок и дедов, её невыносимые родственники - точь-в-точь мои родственники, её сладострастные сестры, её сумасшедшие братья, взбалмошные дяди и тёти, её такой сложный для подростка, скрытый внутренний мир. Всё, что для европейского, американского, условно западного читателя покажется невозможной экзотикой, для меня оказалось знакомым и родным. Понятия не имела, что так вообще может быть.
Как историческое свидетельство книга тоже бесценна. Октябрьская революция, резня Дашнаками азербайджанцев в Баку, появление турок и последующая резня армян, дальнейшее явление Британской империи и, наконец, переход власти обратно к русским: Банин рассказывает нам обо всём этом плавно и нежно, немного отстранённым голосом описывая события собственной тогда ещё очень юной, но уже невероятно насыщенной жизни.
А ещё, если сколько-нибудь верить переводу, у неё удивительно красивый стиль письма.
-- У эмигрантской азербайджанской литературы смешная судьба, - сказала я друзьям. - Быть написанной на каком угодно другом языке, кроме азербайджанского. На французском, как у Банин, на немецком, как у Курбан Саида, на русском, как у многих, в том числе у меня. Есть в этом что-то последовательное, объединяющее нас всех: мы умеем интегрироваться, вбирать в себя новую страну проживания до капли, любить её всем сердцем и становиться её полноценной частью. Совершенно, как оказывается, не теряя при этом себя. Как говорила одна подруга: почему нет, разве сердце такое маленькое?...
Обязательно прочту у Банин всё остальное.
Хорошо, что вы существовали, ханум.
P.S. Шутила с друзьями, что Банин кажется мне какой-то прошлой реинкарнацией меня, а сейчас прочла, что она умерла ровно в день, месяц и год моего рождения. Это очень смешно.