Стендаль о Наполеоне (глава из книги)
Фрид Я. Стендаль. Очерк жизни и творчества. М.: Художественная литература, 1967, С. 82-85.
В 1817-1818 годах Стендаль работал и над книгой «Жизнь Наполеона», оставшейся незаконченной.
Эта рукопись родилась в пылу полемики со свирепствовавшей во Франции реакцией. Идеологи Реставрации, не видя большого различия между Республикой и Империей, хотели внушить французам ненависть к ним. Вчерашние эмигранты мстительно требовали вычеркнуть из истории, из памяти людей весь период с 1789 по 1815 год; так как это было явно неосуществимо, хорошим тоном допускалось считать, что Бонапарт занимал должность хранителя трона во время отсутствия его законных владельцев.
Вернувшиеся из эмиграции аристократы добивались возвращения им земель, конфискованных во время революции. Крестьяне помнили, что Наполеон признал священной эту их собственность. Такова была экономическая основа, на которой начала создаваться легенда о Наполеоне как о справедливом императоре, защищавшем интересы народа. Но Наполеона идеализировали не только крестьяне, не только его офицеры, изгнанные из армии в 1815 году. Когда место императора заняли ничтожные и озлобленные Бурбоны, на этом фоне фигура узника, томящегося на затерянном в океане острове, сразу исполински выросла в представлении многих передовых писателей. Стендаль, которого Байрон расспрашивал в Италии о Наполеоне и о походе 1812 года, решил, что он должен противопоставить «грязи» Реставрации - предшествовавшую эпоху, жестоким пигмеям - великого человека и полководца. Ведь аристократы с особым удовольствием говорили о трусости генерала Бонапарта.
В 1802-1804 годах Стендаль отвергал бонапартизм как форму тирании. Теперь он хотел совместить восхищение огромными дарованиями Наполеона («личность которого я так любил», - писал автор «Жизни Анри Брюлара») со своим отрицательным отношением к бонапартизму[1] и объективно рассказать о пути, об исторической роли этого «необыкновенного человека» (С. А., III, 232).
Если идеальную республику писатель уже не представлял себе, как ранее, в античном одеянии, иронически говоря о такой иллюзии, то Наполеона он и теперь сравнивал с Цезарем, ставя его выше римского полководца и императора. Аналогия уводила его в сторону от социального анализа исторических событий. Наполеон - «муж судьбы» (Пушкин). Таким был облик Бонапарта в памяти Стендаля и многих его современников.
Обращаясь к людям, которым ненавистна низменность восторжествовавшей реакции, Стендаль воодушевленно рисует облик человека, великого своим умом, железной волей, неисчерпаемой энергией, искренне желавшего сделать Францию счастливой, но… Здесь-то и начинаются бесконечные «но». «Необыкновенный человек» был гениальным полководцем, но неразумно лишал инициативы своих генералов, - они должны были исполнять его приказы, подобно автоматам. Очень умный, он не любил умных людей, а политиком был плохим. Героический генерал во время первой итальянской кампании, он спас 18 брюмера Республику, которую Директория вела к гибели[2]. Но затем Бонапарта прельстила мишура короны, и он совершил величайшую ошибку, став тираном и решив породниться со старыми феодальными династиями. Он был превосходным администратором, но окружал себя ничтожными людьми, и его бездарных префектов население возненавидело. Интересы Франции требовали, чтобы Наполеон опирался на патриотов. Но он любил аристократов, говоря, что только они «умеют служить». И он «больше всего на свете боялся просвещения народа». Наряду с Дантоном, Сийесом и Мирабо Наполеон создавал основы строя современной буржуазной Франции. Но для укрепления своего господства он возродил дореволюционное раболепство, продажность и развращенность в среде придворных и генералов. Во время первой итальянской кампании Бонапарт возглавлял республиканскую армию, сильную энтузиазмом солдат и младших офицеров, гордых тем, что они полезны родине. Но он превратил героическую республиканскую армию в «монархическую» и «эгоистическую». Увязать критику с хвалами Наполеону писателю не удалось.
Стендаль не закончил «Жизнь Наполеона»: он убедился в невозможности издать ее[3].
Чтобы не возвращаться в дальнейшем к этой теме, надо кратко охарактеризовать здесь и написанные в 1836-1837 годах (также незаконченные) «Воспоминания о Наполеоне», в которые Бейль включил главы и отрывки из «Мемуаров» Наполеона и «Мемориала острова Святой Елены» Лас-Каза[4]. После Июльской революции во Франции наполеоновская легенда еще более овладевала умами, пленяя молодежь. «Из дали прошлого император являлся взорам в облике полубога», - читаем в воспоминаниях французского литератора М. Дю Кана[5]. Беранже, так же как в годы Реставрации, поэтизировал в песнях Наполеона и его соратников. Правительство Луи-Филиппа объявило Наполеона национальным героем, желая завоевать расположение бонапартистов[6].
И во второй рукописи Стендаля желание идеализировать Наполеона сочетается с умением трезво анализировать события. Как бы забыв о своем былом отношении к Бонапарту, но помня о своей ненависти к современному режиму, писатель так определил назначение книги: «…познакомить читателей с этим исключительным человеком, которого я любил при жизни, которого я уважаю теперь всей силой своего презрения к тому, что пришло ему на смену». Чтобы облегчить эту задачу, Стендаль ограничился подробным описанием детства, юности Бонапарта и первого итальянского похода, которым закончился «поэтический и вполне благородный период в жизни Наполеона» - его «героические времена». Должно быть, Стендаль хотел создать образ Наполеона, лишенный традиционной поэтизации и идеализации, рожденной при его дворе; в сознании Бейля жил образ поэтический по-иному, подобный замечательному Луврскому поясному портрету Бонапарта работы Луи Давида: под прядями волос, как бы растрепанных ветром, - сверкающий взор, худое лицо выражает светлый холод вдохновения и решительность, необыкновенную сосредоточенность воли, энергии и устремленность вперед - сквозь бури будущего; это образ молодого человека революционной эпохи, ставшего непобедимым республиканским полководцем.
Вскоре после того, как Стендаль написал «Воспоминания о Наполеоне», - в 1838 году, скульптор Давид д'Анже, республиканец по убеждениям, изваял на большом бронзовом медальоне генерала Бонапарта похожим на портрет работы своего учителя, Луи Давида - и тоже поэтическим. К этому стремился и Анри Бейль.
Чем гнуснее была буржуазная Июльская монархия, сменившая отвратительные годы Реставрации, тем более светлым и героическим вставал в памяти, в воображении многих французов - настроенный бонапартистски, республикански, далеких от политики - первый период деятельности Бонапарта, который Стендаль назвал поэтическим.
Пушкин в 1824 году воскликнул, обращаясь к тени Наполеона:
Чего, добра иль зла, ты верный был свершитель?
Стендаль в 1817 году сказал об узнике, медленно умиравшем на острове Святой Елены: «…великий генерал, который мог бы сделать так много добра Франции и который причинил ей так много зла» («История живописи в Италии»). ■
________
[1] Бонапарт - «гений деспотизма» (М. I. М., I, 334).
[2] В 1840 году Стендаль заметил: «Если бы иностранцы вошли в Париж в 1800 году, все следы революции были бы уничтожены» (Цит. по статье: P. Arbelet, Stendhal relu par Stendhal. - «Revue de Paris», 15 novembre 1917).
[3] Она была напечатана полностью в 1929 году.
[4] «Воспоминания о Наполеоне» впервые полностью увидели свет в 1876 году.
[5] М. Du Camp, Souvenirs littéraires, t. I, Paris, 1882, p. 36.
[6] Были восстановлены статуи Наполеона на Вандомской колонне и колонне «Великой армии»; 15 декабря 1840 года прах императора был перенесен в парижский Дом Инвалидов.
<Стендаль о Наполеоне> (глава из книги)
Яков Владимирович Фрид
СТЕНДАЛЬ
Издание второе, пересмотренное и дополненное
OCR: fir-vst, 2016
В 1817-1818 годах Стендаль работал и над книгой «Жизнь Наполеона», оставшейся незаконченной.
Эта рукопись родилась в пылу полемики со свирепствовавшей во Франции реакцией. Идеологи Реставрации, не видя большого различия между Республикой и Империей, хотели внушить французам ненависть к ним. Вчерашние эмигранты мстительно требовали вычеркнуть из истории, из памяти людей весь период с 1789 по 1815 год; так как это было явно неосуществимо, хорошим тоном допускалось считать, что Бонапарт занимал должность хранителя трона во время отсутствия его законных владельцев.
Вернувшиеся из эмиграции аристократы добивались возвращения им земель, конфискованных во время революции. Крестьяне помнили, что Наполеон признал священной эту их собственность. Такова была экономическая основа, на которой начала создаваться легенда о Наполеоне как о справедливом императоре, защищавшем интересы народа. Но Наполеона идеализировали не только крестьяне, не только его офицеры, изгнанные из армии в 1815 году. Когда место императора заняли ничтожные и озлобленные Бурбоны, на этом фоне фигура узника, томящегося на затерянном в океане острове, сразу исполински выросла в представлении многих передовых писателей. Стендаль, которого Байрон расспрашивал в Италии о Наполеоне и о походе 1812 года, решил, что он должен противопоставить «грязи» Реставрации - предшествовавшую эпоху, жестоким пигмеям - великого человека и полководца. Ведь аристократы с особым удовольствием говорили о трусости генерала Бонапарта.
В 1802-1804 годах Стендаль отвергал бонапартизм как форму тирании. Теперь он хотел совместить восхищение огромными дарованиями Наполеона («личность которого я так любил», - писал автор «Жизни Анри Брюлара») со своим отрицательным отношением к бонапартизму[1] и объективно рассказать о пути, об исторической роли этого «необыкновенного человека» (С. А., III, 232).
Если идеальную республику писатель уже не представлял себе, как ранее, в античном одеянии, иронически говоря о такой иллюзии, то Наполеона он и теперь сравнивал с Цезарем, ставя его выше римского полководца и императора. Аналогия уводила его в сторону от социального анализа исторических событий. Наполеон - «муж судьбы» (Пушкин). Таким был облик Бонапарта в памяти Стендаля и многих его современников.
Обращаясь к людям, которым ненавистна низменность восторжествовавшей реакции, Стендаль воодушевленно рисует облик человека, великого своим умом, железной волей, неисчерпаемой энергией, искренне желавшего сделать Францию счастливой, но… Здесь-то и начинаются бесконечные «но». «Необыкновенный человек» был гениальным полководцем, но неразумно лишал инициативы своих генералов, - они должны были исполнять его приказы, подобно автоматам. Очень умный, он не любил умных людей, а политиком был плохим. Героический генерал во время первой итальянской кампании, он спас 18 брюмера Республику, которую Директория вела к гибели[2]. Но затем Бонапарта прельстила мишура короны, и он совершил величайшую ошибку, став тираном и решив породниться со старыми феодальными династиями. Он был превосходным администратором, но окружал себя ничтожными людьми, и его бездарных префектов население возненавидело. Интересы Франции требовали, чтобы Наполеон опирался на патриотов. Но он любил аристократов, говоря, что только они «умеют служить». И он «больше всего на свете боялся просвещения народа». Наряду с Дантоном, Сийесом и Мирабо Наполеон создавал основы строя современной буржуазной Франции. Но для укрепления своего господства он возродил дореволюционное раболепство, продажность и развращенность в среде придворных и генералов. Во время первой итальянской кампании Бонапарт возглавлял республиканскую армию, сильную энтузиазмом солдат и младших офицеров, гордых тем, что они полезны родине. Но он превратил героическую республиканскую армию в «монархическую» и «эгоистическую». Увязать критику с хвалами Наполеону писателю не удалось.
Стендаль не закончил «Жизнь Наполеона»: он убедился в невозможности издать ее[3].
Чтобы не возвращаться в дальнейшем к этой теме, надо кратко охарактеризовать здесь и написанные в 1836-1837 годах (также незаконченные) «Воспоминания о Наполеоне», в которые Бейль включил главы и отрывки из «Мемуаров» Наполеона и «Мемориала острова Святой Елены» Лас-Каза[4]. После Июльской революции во Франции наполеоновская легенда еще более овладевала умами, пленяя молодежь. «Из дали прошлого император являлся взорам в облике полубога», - читаем в воспоминаниях французского литератора М. Дю Кана[5]. Беранже, так же как в годы Реставрации, поэтизировал в песнях Наполеона и его соратников. Правительство Луи-Филиппа объявило Наполеона национальным героем, желая завоевать расположение бонапартистов[6].
И во второй рукописи Стендаля желание идеализировать Наполеона сочетается с умением трезво анализировать события. Как бы забыв о своем былом отношении к Бонапарту, но помня о своей ненависти к современному режиму, писатель так определил назначение книги: «…познакомить читателей с этим исключительным человеком, которого я любил при жизни, которого я уважаю теперь всей силой своего презрения к тому, что пришло ему на смену». Чтобы облегчить эту задачу, Стендаль ограничился подробным описанием детства, юности Бонапарта и первого итальянского похода, которым закончился «поэтический и вполне благородный период в жизни Наполеона» - его «героические времена». Должно быть, Стендаль хотел создать образ Наполеона, лишенный традиционной поэтизации и идеализации, рожденной при его дворе; в сознании Бейля жил образ поэтический по-иному, подобный замечательному Луврскому поясному портрету Бонапарта работы Луи Давида: под прядями волос, как бы растрепанных ветром, - сверкающий взор, худое лицо выражает светлый холод вдохновения и решительность, необыкновенную сосредоточенность воли, энергии и устремленность вперед - сквозь бури будущего; это образ молодого человека революционной эпохи, ставшего непобедимым республиканским полководцем.
Вскоре после того, как Стендаль написал «Воспоминания о Наполеоне», - в 1838 году, скульптор Давид д'Анже, республиканец по убеждениям, изваял на большом бронзовом медальоне генерала Бонапарта похожим на портрет работы своего учителя, Луи Давида - и тоже поэтическим. К этому стремился и Анри Бейль.
Чем гнуснее была буржуазная Июльская монархия, сменившая отвратительные годы Реставрации, тем более светлым и героическим вставал в памяти, в воображении многих французов - настроенный бонапартистски, республикански, далеких от политики - первый период деятельности Бонапарта, который Стендаль назвал поэтическим.
Пушкин в 1824 году воскликнул, обращаясь к тени Наполеона:
Чего, добра иль зла, ты верный был свершитель?
Стендаль в 1817 году сказал об узнике, медленно умиравшем на острове Святой Елены: «…великий генерал, который мог бы сделать так много добра Франции и который причинил ей так много зла» («История живописи в Италии»). ■
________
[1] Бонапарт - «гений деспотизма» (М. I. М., I, 334).
[2] В 1840 году Стендаль заметил: «Если бы иностранцы вошли в Париж в 1800 году, все следы революции были бы уничтожены» (Цит. по статье: P. Arbelet, Stendhal relu par Stendhal. - «Revue de Paris», 15 novembre 1917).
[3] Она была напечатана полностью в 1929 году.
[4] «Воспоминания о Наполеоне» впервые полностью увидели свет в 1876 году.
[5] М. Du Camp, Souvenirs littéraires, t. I, Paris, 1882, p. 36.
[6] Были восстановлены статуи Наполеона на Вандомской колонне и колонне «Великой армии»; 15 декабря 1840 года прах императора был перенесен в парижский Дом Инвалидов.
<Стендаль о Наполеоне> (глава из книги)
Яков Владимирович Фрид
СТЕНДАЛЬ
Издание второе, пересмотренное и дополненное
OCR: fir-vst, 2016