Фарфор как предмет вожделения
Любой кулинарный блогер подобен сороке, утаскивающей в своё гнездо приглянувшуюся вещь. Точно так же он при
каждом удобном случае высматривает, покупает, приносит домой разнообразные баночки, тарелочки, чашечки, мисочки..
Список можно продолжать бесконечно, ибо эта разномастная коллекция не дань собирательству, а необходимость.
Антураж для создания фотографий блюд, от которых у читателей слюнки текут. Девиз: «Больше посуды -красивой и разной!»
для тех, кто рассказывает о еде, очень актуален.
Посуда Императорского фарфорового завода
Как любой житель города на Неве, я с детства знаю, где делают красивую посуду - на Императорском фарфоровом заводе.
Правда, я больше привыкла к прежнему названию «Ломоносовский фарфоровый завод».
Посуда с клеймом ЛФЗ есть, без преувеличения, в каждой петербуржской семье. Во времена тотального дефицита чайная или кофейная пара с ним была универсальным подарком на дни рождения и 8 марта. На юбилеи и свадьбы дарили сервизы. Пользовались ими только в самых торжественных случаях, берегли, так что они часто переходили по наследству.
У нас хранится сервиз бабушки - ему не слишком повезло, от него мало что осталось.
А очень жаль, смотрите, как он изящен и красив!
Самый знаменитый декор, ставший визитной карточкой Императорского фарфорового завода - кобальтовая сетка.
Он был придуман художником Анной Яцкевич в 1950 году, так что этот изящный рисунок празднует в этом году 65 день рождения!
Роспись художник делает вручную, до обжига рисунок чёрный, а после становится насыщенно синего цвета
Я очень обрадовалась возможности посетить «Императорский фарфоровый завод» с экскурсией.
Увидеть, как отливают посуду, как её расписывают, глазуруют - это же просто мечта!
Но неожиданно меня не столько увлек процесс создания изделий из фарфора - кроме посуды завод изготавливает прекрасные статуэтки, вазы, декоративные блюда - сколько история появления фарфора в Европе и в России.
Мейсенский фарфор -первый в Европе
Родина фарфора - Китай, где он известен с VI века. По канонам мастеров Поднебесной, фарфоровая посуда должна быть «блестящая, как зеркало, тонкая, как бумага, звонкая, как гонг, гладкая и сияющая, как озеро в солнечный день». Стоит ли удивляться, что наряду с шёлковыми тканями изделия из фарфора столетиями были основой экспорта Китая? И секрет его изготовления был важнейшей государственной тайной, за его разглашение грозила смертная казнь.
Вероятно, первые изделия из фарфора попали в Европу по Великому шёлковому пути ещё в эпоху Средневековья.
Но лишь в конце XV - начале XVI столетий, во времена Великих географических открытий, португальцы, а вслед
за ними и другие, наладили морское сообщение с Китаем. И дома знати стали украшать баснословно дорогие вазы,
расписанные драконами и диковинными цветами, а на столе наряду с золотой и серебряной посудой появилась фарфоровая.
Даже осколкам драгоценной заморской диковинки находилось применение: ювелиры делали из них украшения.
Разумеется, узнать секрет производства китайского фарфора пытались многие, но безуспешно. И тогда в начале XVIII века
его изобрели. Европейский фарфор был абсолютно новым творением, он отличался от китайского высоким содержанием каолина, обжигался при существенно более высокой температуре и был прочнее.
В Европе того времени был только один производитель изделий из этого материала - мейсенская мануфактура.
Руководил ею Иоганн Фридрих Бёттгер, подаривший миру «отменный белый фарфор с изысканнейшей глазурью»
- именно такими словами он писал о своём детище курфюрсту Саксонии Августу.
Приписывая себе одному заслугу изобретения технологии изготовления фарфора, Бёттгер приврал.
Для него, алхимика, привычка выдавать желаемое за действительное стала второй натурой. Алчность правителей в
сочетании с невежеством благоприятствовали процветанию авантюристов, обещавших превратить в золото любой металл. Впрочем, среди искателей философского камня были и серьёзные учёные. Алхимиков брали под своё покровительство
многие монархи, но милость правителя сменялась опалой, если опыты не давали результатов.
Так произошло и с Бёттгером: юношей ему удалось получить известность как искусному алхимику, и его приблизил к себе курфюрст Саксонии Август Сильный. Не дождавшись через год обещанного золота, курфюрст отдал приказ заключить
Бёттгера в камере-лаборатории, чтобы ничто не отвлекало его от научных трудов.
При Августе Сильном Саксония пережила свой «золотой век» - в Дрездене строились великолепные здания, открывались общедоступные музеи, создавались обширные коллекции драгоценностей, монет, гравюр, античных древностей.
Следуя моде на китайский фарфор и широте собственной натуры, курфюрст приобрёл у короля Фридриха Вильгельма I
собрание изделий династий Мин и Цин в обмен на драгунский полк.
Видимо, рассудив, что золото может быть и белым, Август Сильный перевёл неудачливого алхимика в
крепость Кенигштейн, под надзор ее коменданта, Эренфрида фон Чирнгаузена. Граф Чирнгаузен был талантливым и разносторонним учёным: математиком, физиком, минералогом. Он владел стекольным заводом, провёл обширные
геологические исследования в поисках местного подходящего сырья для производства огнеупорной керамики,
бился над разгадкой секрета фарфора.
Сотрудничество Бёттгера и Чирнгауза оказалось плодотворным, им удалось разработать оптимальный состав
фарфоровой массы и условия обжига. Но граф умирает, и Бёттгер в одиночку разрабатывает рецепт глазури, доведя
технологию промышленного производства до завершения.
И становится заложником своего изобретения: до самой смерти за ним велась круглосуточная слежка.
Курфюрст сделал Бёттгера руководителем фарфоровой мануфактуры, надёжно спрятав секретное производство за высокими стенами замка Альбрехтсбург. Все поступающие на работу давали клятву хранить тайну, за разглашение которой полагалась смертная казнь.
Мейсенский фарфор быстро стал знаменит, его продажи приносили правителю Саксонии огромные прибыли.
Опасаясь, что изобретатель поддастся соблазну продать секрет производства, Август Сильный заточил его
в тюрьму. Освободили Бёттгера из заключения только за пять лет до смерти, на протяжении которых он продолжал
алхимические опыты. Тюрьма и работа с токсичными веществами подорвали его здоровье, он прожил недолгую
жизнь, умерев в 37 лет. Его могила на кладбище Св. Иоанна в Дрездене не сохранилась.
Фарфор в России
В 1726 г. посол Саксонии в Петербурге получил депешу из министерства иностранных дел в Дрездене следующего содержания: «…король желал бы получить одного или двух белых медведей, очень больших и красивых, а также несколько песцов. В случае, если подобные звери водятся в Петербурге и окрестностях, постарайтесь их достать и доставить в клетках на санях в Митаву или морем в Данциг…».
Желание Августа Сильного было исполнено довольно быстро (видимо, тогда и закрепилось в Европе мнение, что в России медведи ходят по улицам столицы), послу сообщили: «Медведи и лисицы хорошо прибыли. В обмен будет послан
великолепный фарфор для Ея Императорского Величества, который удается в Саксонии…».
Но императрица Екатерина I скоропостижно скончалась, и драгоценный дар было решено преподнести её дочери
«…принцесса Елизавета присутствовала при открытии шести ящиков и смотрела отдельные вещи, которым очень
дивилась из-за их красоты и чистоты работы».
Став императрицей, Елизавета основала первую в России фабрику по производству фарфора, так называемую Порцелиновую мануфактуру. В те времена фарфор называли порцелином (от итал. «porcellino» - поросенок - на этих животных были похожи ракушки - каури, использовавшиеся вместо денег в странах Востока от Китая до Индии).
Патерсен Б. Вид окраины Петербурга фарфорового завода, Государственный Эрмитаж
Мануфактура была основана в 10 верстах от Санкт-Петербурга на левом берегу Невы на месте кирпичных и черепичных заводов: на первых порах можно было использовать, хотя бы частично, готовые помещения, оборудование, людей, знакомых с обработкой глины, и запас имеющегося топлива. Для организации производства сюда был приглашен из Саксонии Кристофер Гунгер, работавший на Мейсенской фарфоровой мануфактуре. К нему в помощники был определён гениальный русский учёный
Дмитрий Виноградов.
Сын священника из Суздаля получил превосходное образование: после окончания начальной школы, его отправляют учиться в Москву, в Славяно-Греко-Латинскую Академию. Там судьба свела его с Михаилом Ломоносовым, позже друзей в числе других двенадцати лучших учеников переводят в Петербургскую Академию наук. Следующим шагом на пути признания высокой одарённости и успехов в обучении юношей стала их отправка в Германию, сначала в университет Марбурга, затем для обучения рудному делу в Фрейберг.
Вернулся в Россию Виноградов в звании бергмейстера, т.е. горного инженера, и личным приказом императрицы был определён «для присмотру дела порцелина». Позже Дмитрий Иванович так объяснял выбор своей кандидатуры: «Причина моего определения к сему делу была та, что я послан был в Немецкие земли для изучения между протчими науками химии и металлургии, которые с работами при порцелиновом деле сходство имеют».
Через четыре года после начала работ на мануфактуре, не дождавшись обещанных результатов, туда явилась государственная комиссия. К. Гунгер смог предъявить «только полдюжины чашек, да и те не имели ни цвета порцелинового, ни формы: были черны и покривлены». Разоблачённого мошенника уволили и выслали из страны.
Во главе фарфорового производства был поставлен Д.И. Виноградов. В годы учебы в Саксонии он «имел случай» узнать
перечень сырья для мейсенского фарфора, а также был знаком с оборудованием ‑ печами, жерновами, специальными сосудами.
Но технологии производства Дмитрий Иванович не знал, ему пришлось разрабатывать её самостоятельно, экспериментируя с местным сырьём, температурными режимами обжига.
Всего за два года этот гениальный учёный в одиночку смог получить фарфор, не уступающий европейскому, разработал
рецептуры глазури и красок. Вскоре было налажено поточное производство, сначала мелких вещиц: табакерок, курительных трубок, декоративных частей для столовых предметов (ножей и вилок).
Для обжига крупных предметов необходим был большой горн, который спроектировал и построил Д.И. Виноградов.
Один из первых сервизов был изготовлен для императрицы Елизаветы, его так и назвали «Собственный».
За те десять лет, в течение которых Виноградов возглавлял Порцелиновую мануфактуру, она стала процветающим предприятием. Российский фарфор стали экспортировать за границу, По справедливости, столь выдающиеся успехи русского учёного должны были быть достойно вознаграждены.
Но нет, курировавший производство барон И.А.Черкасов ввел жесткий контроль за всеми работниками мануфактуры. Не делали различий между мастеровыми и руководителем при наказаниях за любые промахи, секли плетьми. Дмитрий Иванович постоянно находился под надзором, не мог покидать завод, даже был лишён шпаги - символа гражданской чести и достоинства. Если слежка и заключение в стенах мануфактуры ещё могла быть объяснена необходимостью сохранения тайны, то зачем было подвергать учёного унижениям и телесным наказаниям - не понятно.
В отчаянии Виноградов писал Черкасову: «За что я ни примусь, то почти все у меня из рук вон валится, и в мыслях моих все странное вселяется: то какого рассуждения там ожидать, где только беспокойство жилище свое имеет. Команда у меня вся взята, я объявлен всем арестантом, я должен работать и показывать, а работные люди слушать и повиноваться должны другому. Меня грозят вязать и бить без всякой причины».
Но барон Черкасов не только не проявил милосердия, а ещё более ужесточил содержание Дмитрия Ивановича: его приковали цепями к стене. Через несколько месяцев гений русского фарфора умер от неустановленной болезни. Ему было всего 38 лет.
Похоронен он был на Фарфоровском кладбище, могила затерялась ещё в VIII веке.
И само имя изобретателя было практически забыто: труд всей его жизни «Обстоятельное описание чистого порцелина как
оной в России при Санкт-Петербурге делается купно с показанием всех к тому принадлежащих работ», был издан только почти через 200 лет после смерти Д.И. Виноградова. Часть рукописи этой первой в истории керамики научной монографии о фарфоре была утрачена.
Императорский фарфоровый завод долгое время носил имя М. Ломоносова.
Скромная мемориальная доска на здании Императорского фарфорового завода- вот и всё, что досталось изобретателю
русского фарфора от потомков в благодарность за жизнь, отданную на служение Отечеству.
