Сомненья мне душу изранили и печень до почек проели
Как славно жилось бы в Израиле,
Когда б не жара и евреи... (с)
Radical Listening
Уважаемая френдесса motek не так давно написала про radical listening. Цитирую полностью:
Мы устроены так что любую услышанную идею сразу сопоставляем с собственным набором взглядов: подходит / не подходит. Как иммунная система, которая занимается распознаванием свой/чужой. Если объект чужой то все, входа нет. А можно по-другому: слушать так что любая идея оценивается без фильтров, по принципу «почему это может быть верным». Это называется radical listening.
Пролог.
50 лет назад, 6-го мая, 1973 года, в нашей новенькой квартире собралась целая толпа друзей и знакомых наших родителей. Все толпились у окон, потому что прямо под окнами проходил военный парад в честь 25-летия Израиля. Парад шел по шоссе, по краям шоссе построили трибуны, на которых сидели приглашенные гости, а мы все прекрасно видели с высокого этажа, поверх трибун. По шоссе шли танки, за ними строем маршировали солдаты разных родов войск, в небе летели красивыми звеньями самолеты. Прошло не так уж много лет после Шестидневной Войны и в Израиле была атмосфера славы, победы и неуязвимости. И на трибунах и у нас в квартире царило ликование, даже эйфория.
Ровно через полгода после этого парада, в Судный День 6-го октября 1973, на том же самом шоссе мы снова видели в окна танки и солдат - они ехали на фронт. Я навсегда запомнила, как люди выбегали из домов к бронетранспортерам и грузовикам и совали в руки солдат пакеты с едой и термосы: мобилизацию объявили во время поста, и многие не успели поесть. Что же касается неуязвимости, то сразу после сирены тревоги, заработало радио и там я услышала самые страшные слова, которые мне до того момента пришлось услышать: "Наши силы пытаются остановить продвижение противника".
Это была пора, когда в Израиле был только один канал телевидения и два канала радио: новости передавали скупо и старались с оптимистическим тоном. Впрочем, в Иерусалиме хорошо был виден Шестой Канал иорданского ТВ, и вечером 6-го октября там без конца крутили хронику, которую в израильских новостях не показывали: как египетские солдаты окружают блиндажи Линии Бар Лева в Синае, как израильские солдаты сдаются, подняв руки, как выносят раненых, и как египтяне срывают и топчут израильские флаги и водружают вместо них египетские. Через несколько лет я в университете познакомилась с молодой женщиной, она мне рассказала, что во время войны она была связисткой в Рафидим (огромная израильская база в Синае), и именно она приняла сообщения этих укреплений о сдаче.
И это еще счастье, что не было никакой хроники и никаких сведений о том, что происходит в это время на Голанских Высотах: где в Долине Слез, бой шел без перерыва четверо суток и где дымились сбитые израильские самолеты и горели вместе с экипажами десятки наших подбитых танков.
Да, было страшно. Очень страшно. Все мужчины были на фронте, это было очень заметно на улицах. Конечно, ультра-ортодоксы из тех, которые отрицают государство Израиль и разгуливают по улицам в бобровых шапках и лапсердаках, не были призваны, но их тогда было не так уж много и они старались не особо выходить из своих районов (которых тоже тогда было не так уж много). А вот похоронки приходили все время: у самой популярной девочки в школе брат погиб на фронте, и помню одну учительницу, которую вели под руки другие учительницы, потому что ее сын погиб.
Всем было ясно, что речь идет о самом существовании Израиля и было необычайное настроение единства: все как будто стиснули зубы, старались друг другу помочь, была настоящая солидарность, на время все стали более вежливыми - и так нервы не пределе, так не надо обострять. Было не деланное, а настоящее чувство того, что все мы вместе, у нас всех одна страна, одна судьба, и мы и правда братья.
Военный парад, который мы видели, был последний военный парад в Израиле. После войны Судного Дня их решили больше не проводить никогда. К сожалению, война Судного Дня не была последней войной для Израиля, но все равно с тех пор никогда не было страха за существование Израиля, за то, что может так случиться, что Израиль падет.
Не было до этого года.
А вот теперь обратимся к radical listening.
Говорила мне тетя, вынимая серебряный портсигар.
Правительство партии Авода, той самой партии, которая создала и построила Израиль и которая бессменно была у власти с огромным большинством в Кнессете, продержалась после войны всего одну каденцию. Все хотели знать, как случилось, что Израиль был застигнут врасплох, что чуть было не пал, что было столько убитых и раненых. В 1977 были новые выборы и на них к власти с большим разрывом впервые пришла партия Менахема Бегина - Ликуд.
Скажу честно, что и я, и мои родители и почти все наши знакомые - такие же недавние эмигранты как и мы - голосовали за Бегина. И некоторые даже вели разговоры типа, что теперь то уж Бегин покажет арабам кузькину мать, да.
После выборов к нам в гости пришла наша тетя - одна из основательниц сионисткого лейбористкого движения и ближайшая подруга Голды. Мои родители были людьми светскими и про политику разговоров не заводили, зато тетя не молчала. Она попросила разрешения закурить и сказала моим родителям вот что:
Произошло что-то ужасное. То, что Бегин пришел к власти не есть трагедия, но то, как он к ней пришел это угроза для будущего Израиля. Во время предвыборной кампании он устраивал митинги в районах бедноты, где в основном жили восточные евреи. Там они от него услышали, что их угнетают, притесняют и презирают ашкеназим. Что привилегированные эти ашкеназим считают выходцев из Северной Африки вторым сортом.
Кроме того, он взял в свою коалицию представителей ультра религиозных, анти-сионистких партий. С ними он подписал договор о массивном освобождении учеников ешивот от службы в Армии.
Это, сказала тетя, создало трещину между разными группами населения. У нас и без того очень сложная мозаика, много разных общин, люди собрались со всех концов света, есть совершенно светские, есть очень верующие, есть европейцы, есть те, кто приехали из деревень Северной Африки. Но всегда было чувство, что мы один народ, а теперь Бегин положил начало расколу. Возникла враждебность между группами населения, а также впервые не служить в Армии стало считаться нормальным. Эти трещины будут все больше и больше расходиться и именно это может Израиль погубить.
Я начала слушать то, что тетя говорит, со свойственной молодости самонадеянностью (что, мол, мелет эта старая перечница-социалистка). Но увидела совершенно изменившиеся лица моих родителей: они поняли, что то, что она говорит, это правда. И ужаснулись. Это был для меня наглядный пример radical listening.
Надеюсь, не эпилог.
В эту неделю было празднование 75-летия Израиля, хотя "празднование" видимо не совсем правильно, т.к. тот раскол, о котором мы впервые услышали 45 лет назад, теперь бушует в полную силу. То, что люди себе раньше и в мыслях не позволяли сказать, теперь открыто высказывается в газетах, по радио и с трибуны Кнессета. За 45 лет очень сильно выросло число тех, кто отказывается служить в Армии по причине своей религиозности. Теперь они и в правительстве сидят и тягают там бюджеты на свои школы и на пособия. По некоторым подсчетам довольно скоро в Израиле будет анти-сионисткое большинство: религиозные семьи многодетны, а и арабские семьи тоже.
Многие думают, что демонстрации, которые сотрясают Израиль последние несколько месяцев, и впрямь из за т.н. "судебной реформы". Очень многие, поддались на удочку divide et impera, и бездумно повторяют, что это, мол, борьба между "правыми" и "левыми". На самом же деле, это есть отчаянная попытка спасти Израиль от того будущего, которое предсказала тетя. Потому что в этом будущем Израиля не станет.
Неплохо было бы всем включить radical listening и все-таки добиться настоящих компромиссов. Пока не поздно.
Когда б не жара и евреи... (с)
Radical Listening
Уважаемая френдесса motek не так давно написала про radical listening. Цитирую полностью:
Мы устроены так что любую услышанную идею сразу сопоставляем с собственным набором взглядов: подходит / не подходит. Как иммунная система, которая занимается распознаванием свой/чужой. Если объект чужой то все, входа нет. А можно по-другому: слушать так что любая идея оценивается без фильтров, по принципу «почему это может быть верным». Это называется radical listening.
Пролог.
50 лет назад, 6-го мая, 1973 года, в нашей новенькой квартире собралась целая толпа друзей и знакомых наших родителей. Все толпились у окон, потому что прямо под окнами проходил военный парад в честь 25-летия Израиля. Парад шел по шоссе, по краям шоссе построили трибуны, на которых сидели приглашенные гости, а мы все прекрасно видели с высокого этажа, поверх трибун. По шоссе шли танки, за ними строем маршировали солдаты разных родов войск, в небе летели красивыми звеньями самолеты. Прошло не так уж много лет после Шестидневной Войны и в Израиле была атмосфера славы, победы и неуязвимости. И на трибунах и у нас в квартире царило ликование, даже эйфория.
Ровно через полгода после этого парада, в Судный День 6-го октября 1973, на том же самом шоссе мы снова видели в окна танки и солдат - они ехали на фронт. Я навсегда запомнила, как люди выбегали из домов к бронетранспортерам и грузовикам и совали в руки солдат пакеты с едой и термосы: мобилизацию объявили во время поста, и многие не успели поесть. Что же касается неуязвимости, то сразу после сирены тревоги, заработало радио и там я услышала самые страшные слова, которые мне до того момента пришлось услышать: "Наши силы пытаются остановить продвижение противника".
Это была пора, когда в Израиле был только один канал телевидения и два канала радио: новости передавали скупо и старались с оптимистическим тоном. Впрочем, в Иерусалиме хорошо был виден Шестой Канал иорданского ТВ, и вечером 6-го октября там без конца крутили хронику, которую в израильских новостях не показывали: как египетские солдаты окружают блиндажи Линии Бар Лева в Синае, как израильские солдаты сдаются, подняв руки, как выносят раненых, и как египтяне срывают и топчут израильские флаги и водружают вместо них египетские. Через несколько лет я в университете познакомилась с молодой женщиной, она мне рассказала, что во время войны она была связисткой в Рафидим (огромная израильская база в Синае), и именно она приняла сообщения этих укреплений о сдаче.
И это еще счастье, что не было никакой хроники и никаких сведений о том, что происходит в это время на Голанских Высотах: где в Долине Слез, бой шел без перерыва четверо суток и где дымились сбитые израильские самолеты и горели вместе с экипажами десятки наших подбитых танков.
Да, было страшно. Очень страшно. Все мужчины были на фронте, это было очень заметно на улицах. Конечно, ультра-ортодоксы из тех, которые отрицают государство Израиль и разгуливают по улицам в бобровых шапках и лапсердаках, не были призваны, но их тогда было не так уж много и они старались не особо выходить из своих районов (которых тоже тогда было не так уж много). А вот похоронки приходили все время: у самой популярной девочки в школе брат погиб на фронте, и помню одну учительницу, которую вели под руки другие учительницы, потому что ее сын погиб.
Всем было ясно, что речь идет о самом существовании Израиля и было необычайное настроение единства: все как будто стиснули зубы, старались друг другу помочь, была настоящая солидарность, на время все стали более вежливыми - и так нервы не пределе, так не надо обострять. Было не деланное, а настоящее чувство того, что все мы вместе, у нас всех одна страна, одна судьба, и мы и правда братья.
Военный парад, который мы видели, был последний военный парад в Израиле. После войны Судного Дня их решили больше не проводить никогда. К сожалению, война Судного Дня не была последней войной для Израиля, но все равно с тех пор никогда не было страха за существование Израиля, за то, что может так случиться, что Израиль падет.
Не было до этого года.
А вот теперь обратимся к radical listening.
Говорила мне тетя, вынимая серебряный портсигар.
Правительство партии Авода, той самой партии, которая создала и построила Израиль и которая бессменно была у власти с огромным большинством в Кнессете, продержалась после войны всего одну каденцию. Все хотели знать, как случилось, что Израиль был застигнут врасплох, что чуть было не пал, что было столько убитых и раненых. В 1977 были новые выборы и на них к власти с большим разрывом впервые пришла партия Менахема Бегина - Ликуд.
Скажу честно, что и я, и мои родители и почти все наши знакомые - такие же недавние эмигранты как и мы - голосовали за Бегина. И некоторые даже вели разговоры типа, что теперь то уж Бегин покажет арабам кузькину мать, да.
После выборов к нам в гости пришла наша тетя - одна из основательниц сионисткого лейбористкого движения и ближайшая подруга Голды. Мои родители были людьми светскими и про политику разговоров не заводили, зато тетя не молчала. Она попросила разрешения закурить и сказала моим родителям вот что:
Произошло что-то ужасное. То, что Бегин пришел к власти не есть трагедия, но то, как он к ней пришел это угроза для будущего Израиля. Во время предвыборной кампании он устраивал митинги в районах бедноты, где в основном жили восточные евреи. Там они от него услышали, что их угнетают, притесняют и презирают ашкеназим. Что привилегированные эти ашкеназим считают выходцев из Северной Африки вторым сортом.
Кроме того, он взял в свою коалицию представителей ультра религиозных, анти-сионистких партий. С ними он подписал договор о массивном освобождении учеников ешивот от службы в Армии.
Это, сказала тетя, создало трещину между разными группами населения. У нас и без того очень сложная мозаика, много разных общин, люди собрались со всех концов света, есть совершенно светские, есть очень верующие, есть европейцы, есть те, кто приехали из деревень Северной Африки. Но всегда было чувство, что мы один народ, а теперь Бегин положил начало расколу. Возникла враждебность между группами населения, а также впервые не служить в Армии стало считаться нормальным. Эти трещины будут все больше и больше расходиться и именно это может Израиль погубить.
Я начала слушать то, что тетя говорит, со свойственной молодости самонадеянностью (что, мол, мелет эта старая перечница-социалистка). Но увидела совершенно изменившиеся лица моих родителей: они поняли, что то, что она говорит, это правда. И ужаснулись. Это был для меня наглядный пример radical listening.
Надеюсь, не эпилог.
В эту неделю было празднование 75-летия Израиля, хотя "празднование" видимо не совсем правильно, т.к. тот раскол, о котором мы впервые услышали 45 лет назад, теперь бушует в полную силу. То, что люди себе раньше и в мыслях не позволяли сказать, теперь открыто высказывается в газетах, по радио и с трибуны Кнессета. За 45 лет очень сильно выросло число тех, кто отказывается служить в Армии по причине своей религиозности. Теперь они и в правительстве сидят и тягают там бюджеты на свои школы и на пособия. По некоторым подсчетам довольно скоро в Израиле будет анти-сионисткое большинство: религиозные семьи многодетны, а и арабские семьи тоже.
Многие думают, что демонстрации, которые сотрясают Израиль последние несколько месяцев, и впрямь из за т.н. "судебной реформы". Очень многие, поддались на удочку divide et impera, и бездумно повторяют, что это, мол, борьба между "правыми" и "левыми". На самом же деле, это есть отчаянная попытка спасти Израиль от того будущего, которое предсказала тетя. Потому что в этом будущем Израиля не станет.
Неплохо было бы всем включить radical listening и все-таки добиться настоящих компромиссов. Пока не поздно.