Рождение и смерть - этапы свободного пути
Предисловие. Этот текст описывает с одной стороны терапевтические истории, а с другой - историю самого терапевта, какие истории приносят клиенты в соответствии с внутренним ресурсом терапевта, и как их можно вместе проживать, опираясь на соматический отклик терапевта, через его личность и его собственную историю. Для меня этот текст и этот кусочек жизни о возможностях и способностях терапевта. О его личных возможностях, которые не подчерпнешь в методе и подходе. Об открытости и подлинности. Итак…
Инициация. Перезагрузка. Трансформация. Жизнь и смерть. Остановка. И снова жизнь. Оставляешь одно состояние и входишь в другое, безвозвратно оставляешь прошлое в прошлом, чтобы не тянуть резину из уже отмирающих частей. Прошлое манит и радует, но уже скорее, как прекрасное кино, кино про то, как ты была маленькой, а не про то, какая ты маленькая.
Чтобы что-то делать по-настоящему важное, нужно оставить своё детство в детстве. Обиды на маму прожить и отпустить. Не прожили, не отпустили, будет тянуться резина детского состояния, которое заставляет поддерживать прочную привязанность с мамой и не дает вступать в новые плодотворные отношения, контакты, связи.
Не просто простить и отпустить, а именно прожить, поскольку даже обида, трансформируясь в проживании, дает жар, энергию действия. Эта энергия может быть двух окрасов, двух направлений. К себе или от себя. Я хочу приблизиться или хочу отдалиться. Граница или близость. Это проживание может течь долго, до тех пор, пока не останется близость вместе с границей. Я чувствую близость, н сливаясь. Я чувствую границу, не разрывая связь. После проживания боли, обиды, накопившегося напряжения фигуры близких становятся на том расстоянии, на котором от них течет жизнь, позволение, благословение. А дальше приходит отдельность, целостность, собранность и готовность жить свою жизнь, не оглядываясь постоянно за разрешением жить. Близость с родными дают энергию и поддержку, постепенно энергия становится внутренней, овнутряется с ней можно встречаться с очень многими, ранее невыносимыми переживаниями. С болезнями, жизнью и смертью, страданиями, невероятным успехом.
Проживание конфликта с мамой дало мне эту возможность присвоить те ресурсы, которые у меня есть и находиться настолько, насколько это возможно в моменте здесь-и-сейчас. Это первый момент, который позволил мне освоить терпение, пребывание и впитывание того, что происходит сейчас. Думаю, про это нужно писать отдельный текст.
Второй момент. Я очень много работаю с телом. Буквально работаю. Не только чувствую, ощущаю и нахожусь в контакте с телом, но и хожу на массаж, делаю упражнения, забочусь о теле, сейчас вот пауза в спортивных тренировках, но надеюсь их продолжить, потому что мне нравится ощущение в теле после тренировки. Уверена, что любая тема специалисту по психотерапии приходит неспроста, не просто так. Вот и здесь так. В течение 11 дней я соприкасалась с энергией рождения и смерти, как будто вихрь закрутил так, что это нужно пережить. Мои интенсивные практики с телом тоже были самыми разными, контрастными, одновременно горячими и холодными, одновременно я хотела расслабиться и бежать, прямо противоположные желания, контрастные, полярные. Как жизнь и смерть. И, пожалуй, впервые за свою жизнь позволила себе не убегать, а пребывать в сложных телесных ощущениях, не бороться, а быть. Это сравнимо с родами, там я была. И была вынуждена просто проживать то, что приходит. Это сравнимо со смертью, к ней я уже дважды подходила довольно близко. Удивительно, что во время массажа, вернее солевого обертывания я в течение нескольких недель по моему собственному выбору и согласию просто была и чувствовала, что происходит с телом, лежа практически без движения, наблюдая внутреннее движение в теле.
Видимо, случайное (случайное ли?) совпадение двух моментов - разрешения внутреннего конфликта-слияния с мамой и знакомство с глубинным внутренним движением тела, а также принятие его открыли двери к способности проживания рождения и смерти одновременно без страха потерять внутреннее Я. И такой богатый опыт проживания рождения и смерти дает возможность сравнить их. До этого были случаи, когда я работала с родами и с горем утраты, но так, чтобы это было одновременно, в первый раз.
День первый. Даша пришла ко мне давно и с ней работали с темами обесценивания, отсутствия желаний и радости в жизни, отсутствия энергии для деятельности, хотя о деятельности всегда мечталось. Но все началось с материнства, ей очень хочется быть достаточно хорошей матерью, и, хотя объективно она делает все, что необходимо для этого, такой матерью себя не чувствует. Двое чудесных маленьких детей, свободных, раскованных и прекрасно развивающихся, но ей неспокойно. Шаг за шагом мы вышли на роды, вернее на историю двух кесаревых. Ей сделали два кесаревых сечения без каких-либо показаний, просто потому что оба раза, оба врача, с которыми она договаривалась и заключала контракт торопились домой и хотели закончить роды в свою смену, а не тогда, когда это сможет закончить ее организм вместе с ее ребенком. И у нее осталось ощущение, что она не справилась, что ей уже никогда не стать той матерью, которой хочется стать, что хорошее материнство, материнство в удовольствие себе - несбыточная мечта. Капнули глубже, там лежит беспомощность и остановка, еще глубже - обесценивание и неспособность действовать, повинуясь своим инстинктам. Приняли решение, что прорабатываем эти истории телесно.
День пятый. Марина. Я предполагала, что мы продолжим тему, начатую на предыдущем сеансе, но увидела, что это лицо, наполненное застывшим ужасом. Оказалось, что в ее неблизком окружении погиб подросток, погиб по собственной воле. Нет, ее это не сломило, жизнь чувствовалась в ней, в ее движениях, в ее голосе, но в то же время глаза выражали застывший ужас. Мы долго говорили о смерти, о жизни, о переживаниях подростков, и постепенно ее тело как будто стало оживать и возвращаться к ней, и в последнюю треть сессии мы все же смогли приступить к телесной работе. Ее тело оплывало, оседало, глаза, лоб, щеки, скулы, челюсти стали тяжелыми, как будто стекающими вниз. Но удивительным в этой ситуации безысходности, безнадежности оказалось то, что совершенно автономными от всего этого ужаса оказались ноги, вернее, одна нога. При застывшем теле стала активно двигаться нога. Как будто ей наконец-то дали слово и место, и она стала оживать, давать импульс жизни и изменений.
Нога крутилась сначала в одну сторону, потом она развернулась и захотела двигаться в другую, потом накрутившись в обе стороны она стала двигаться иначе, и вслед за ногой и в тело пришли импульсы: вы тут поплачьте, а мне жить нужно, я по делам побежала. Так и вернулись к жизни. (Через неделю это был уже совершенно другой человек, да, она все еще чувствовала утрату, но испуга и ужаса - нет).
День восьмой. Снова Даша. Приступаем к истории родов. Идем пошагово в соответствии с тем, как вспоминаются роды, какие чувства и симптомы приходят. Работали мы исключительно в рамках процессуально-соматического подхода с использованием соматического резонанса.
Сначала поднялась злость на врачей, и мы отдавали эту злость, потом пошел стыд и самообвинения, через которые мы вернули ощущение собственного тела и желание нести ответственность самой за себя, свои роды, свою жизнь. Как только вернулось собственность на свою жизнь, тело стало искать самое лучшее положение, гнездовалось, так, как это делает в родах каждая роженица. Она искала удобное положение, потом меняла его в соответствие с меняющимися ощущениями в теле, и наконец успокоилась, угнездовавшись, найдя правильное положение для тела. Она теперь чувствовала, что может идти в роды, рожать самостоятельно.
День 11. Через 3 дня мы снова встретились с Дашей. С ней произошли странные изменения. С одной стороны, к ней вернулись детские и подростковые ощущения и переживания, она стала попадать в диссоциативное состояние. Замечала, что как будто выпадает куда-то, а потом не помнит, где она была. С телом тоже произошли изменения, оно будто стало более комфортным, здоровым, гармоничным и спокойным. А еще пришел привет из детства. Она вспомнила, что не могла есть тогда, когда хочет, столько, сколько хочет и что хочет. Она вынуждена была есть все, что дадут, набивая желудок так, чтобы он уже не чувствовал протеста. Чтобы он не чувствовал даже признака тошноты. Неожиданным ресурсом стало позволение собственным детям Даши есть тогда, когда они хотят, то, что они хотят и столько, сколько они хотят. Благодаря этому, Даша логическим выводом допустила себе, что она может есть тогда, сколько и то, что хочет. Пошла тошнота до рвотных позывов, отказ от всего того, чем перекормили. Владение собственным телом возвращалось к ней через распоряжение желудком, насыщением и удовольствием. Потом мы снова погрузились в процесс родов и дошли до момента, когда пришли метания - имею я право или не имею рожать столько, сколько идут роды, тогда, когда они идут и так, как они идут. Было практически повторение предыдущего этапа с питанием и желудком, но не было этого логического позволения на основе доступных под рукой ресурсов. Мне со стороны виделось, что она может, что тело спокойно и готово, что низ тела тяжел и ресурсен настолько, насколько это нужно роженице. А я ведь сама это знаю, родив благополучно четырежды. Тело ресурсно, но поднялась тревога на уровне «Червь я дрожащий или право имею». И я видела, что она застряла в этом моменте, ни туда, ни сюда, а роды в глубине уже идут. Как будто никто не открыл дорогу в естественные роды, не развязал руки, не благословил, потому что предыдущие женщины в семье рожали в роддоме.
И тогда я поступила из того, что чувствует моё тело - все в порядке, процесс запущен, и он произойдёт тогда и так, как ему нужно. Я вспомнила о своих вторых родах, самых сложных для меня и самых благополучных с точки зрения процесса. Вспомнила и внутренне согласилась с собой, что этот рассказ будет очень ресурсным для клиента.
Вот что я рассказала. Мы с мужем договорились, что роды будут дома и что по возможности мы никуда не поедем, поедем только если почувствуем, что вот наступает критическая ситуация для меня или ребенка. Как рожать я знала из первых довольно благополучно разрешившихся по роддомовским меркам. Родила я тогда сама без разрывов и кормила грудью до полутора лет. И вот вечер, схватки начались, были слабыми и я легла спать, спала с перерывами до двух часов, а потом уже не смогла, залезла в ванну, лежала, выходила, было довольно напряженно, говорю это сейчас, а тогда казалось, что вся боль мира пришла ко мне. я знала, что это нормально, хотя и больно, позвала часа через три позвала мужа читать Библию «Исход». Почему я выбрала это чтение, я не знаю, но мне оно было очень созвучно в родах, через часа два стало совсем невмоготу и я попросила вытащить меня. В квартире было очень холодно, муж вел меня за руки, вел, смотрел в глаза, подбадривал, мы время от времени останавливались, я переживала очень болезненные схватки. Но вообще-то я чувствовала какую-то запредельную боль, которая давала мне очень странный опыт между явью и сном, между жизнью и смертью. Я шла вперед, муж держал за две руки и шал передо мной спиной назад. В какой-то момент я сказала: «Я не знаю, где я, на этом свете или уже нет, мне очень трудно», а муж ответил: «Я вижу, я с тобой, просто двигайся так, как можешь, в том темпе, в каком можешь». Помню, я сильно удивилась: «Как такой молодой человек может быть таким мудрым и смелым - идти между жизнью и смертью», но это был только ветер в моей голове. Я снова шла по длинному коридору, который в реальности от ванны до комнаты был не более 4-х метров. Вот я дошла до комнаты и встала, опираясь на стенку, из меня полились воды. Теперь я знала - все близится к завершению. Потом пришла слабость, я легла, никак не могла заставить себя встать, так дрожало тело. И это хороший знак, значит рождение уже совсем близко. Я заставила себя встать, потому то в положении лёжа схватки совсем прекратились. Встала на четвереньки, по собачьи. Пришли очень болезненные потуги, слышалось, как трещит тело. Я закричала (а на самом деле сказала довольно тихо - не было сил): вызывай скорую. Муж пошёл вызывать, старший сын пошёл встречать их к подъезду. И пока они ехали я родила синеватого мальчишку с обвитием, но очень крепкого, муж снял пуповину, дал мне малыша, он пососал немного грудь и заснул. Приехала скорая, посмотрели малыша, сказали, что все в порядке и приказали собираться в роддом. Я удивленно и устало спросила: «Зачем, ведь он уже родился? Есть ли у меня разрывы?» «Нет». «Есть ли у него проблемы со здоровьем?» - «Нет». - «Есть ли какие-нибудь показания к госпитализации?» - «Нет, но ведь роды же, это показания к госпитализации», - «Если рисков по здоровью нет, я никуда не поеду». Мы написали отказ и остались дома. И все было хорошо. Грудью кормила почти до 2-х лет, как и рекомендует ВОЗ. Мальчишке почти 11 лет. Практически не болеет.
На этом я завершила свой рассказ. А рассказывая, все время наблюдала за клиенткой. В ходе рассказа она расслаблялась, возбуждение и тревога ушли, дыхание нормализовалось. И когда я закончила, она счастливо выдохнула и сказала: я как будто сама родила, как будто я сама себе вернула тело и возможность делать так, как ему нужно. Спасибо Вам! На этом мы расстались до следующей сессии. Я ее жду. После расставания я лежала пластом и примерно понимала, что чувствуют доулы, когда сопровождают роды. Почему я рискнула рассказать историю своих родов? Нет, я не пропагандировала домашние роды. И если бы женщина хотела бы рожать кесарево или в роддоме, я поддержала бы и ее. Но здесь был запрос на возвращение владения своим телом, на выращивание способности рожать самой, быть матерью в полноте самого бытия. И поэтому мы работали так из моего соматического резонанса с процессом клиентки. Ей нужно было позволение, благословение, радость принятия. И она получила это через рассказ, через нарратив.
А вечером пришла новая клиентка, вернее клиентка после большого перерыва в полтора года, и то было новое, новая история, в которой пришла смерть. Смерть долго болеющего мужа. И горе переживания утраты и желания жить по-новому, но еще неготовность жить по-новому. Смерть, закрывающая старые возможности и открывающая новые. Я не буду рассказывать эту историю, потому что она разворачивается медленно, я не хочу торопить события. Я чувствую, как там много всего, переживание стыда за то, что он ушел, а она живет. И живет неплохо. Что он ушел и у него нет возможностей, а у не их много. Желание переиграть свое материнство и вернуть себе свободу и робость и страх перед своей совестью. Желание помнить его светлым, хотя было разное, как всегда в семейной жизни.
Смерть как освобождение по личному выбору.
Роды и рождение по воле и желанию.
Вся жизнь и смерть в одной встрече. И снова жизнь.
Этот опыт дал мне удивительное ощущение, что перед каждым рождением приходит смерть, а после каждой смерти следует рождение или хотя бы обновление жизни.
Я жутко устала в эти 11 дней, но это было невыразимо вдохновляюще и прекрасно для меня. Ресурсно и освобождающе. А после этого были мои трансформирующие глубокие личные терапии и встречи с коллегами, семинары. Жизнь продолжается. Процессы продолжают разворачиваться. Что-то ждет меня впереди. Меня и моих клиентов!
Рисунок младшего сына Кирилла - ребенок в животе у мамы