смерть от смс (описание случая)
Вот ещё один отзыв подруги пациента (описание случая от 24.07.2014), который очень показательно описывает ситуацию, когда само по себе знание принципов ГНМ не даёт 100% выхода из болезни. Как говорили одни из моих учителей - «знание без опыта есть слухи», а я повторяю постоянно - знание без практики это пустое знание. Опыт приобретается только с практикой, но … поменять свои привычки порой очень трудно…
Оригинал описания на сайте Г.Пильхара - https://www.germanische-heilkunde.at/erfahrungsberichte-beitrag-anzeigen/erfahrungsbericht-versuchen-geht-nicht.html
Г.Пильхар - отец Оливии Пильхар, написавший книгу «Дневник Оливии» о борьбе с австрийской системой здраво-«охранения», которая чуть не убила его маленькую дочь, сделав её фактически калекой; краткий перевод этой книги я выложил у себя в ЖЖ
Смерть от смс
Вопрос к врачам: у вас есть разум или нет?
Сколько раз мы говорили, что надо держаться в последние месяцы! Это было семейное слово, обещание, завет, которое использовалось каждый раз за последние несколько недель… Сегодня я расскажу вам историю человека (моего партнёра - Норберта), который знал, что Система Германской Новой Медицины права, но всё равно умер (и почему только?..).
Норберт активно участвовал в группе по ГНМ более 10 лет. Он помог мне справиться с моим собственным раком груди несколько лет назад, познакомив меня с открытием доктора Хамера. Он сам понял это открытие, и именно поэтому он теперь знал, что делать, если что-то в его организме «беспокоило» его. И вместе с Норбертом мы много лет вели исследовательскую группу по ГНМ.
Чтобы понять, что происходило в нашем случае, я должна сначала описать нашу несколько необычную ситуацию: мы с Норбертом много лет фактически были парой - он свободный мужчина, не связанный узами брака, и я, замужняя женщина с двумя детьми. О том, чтобы мы провели вечер вместе, никогда не могло быть и речи. Жили мы раздельно и далеко друг от друга, у меня дети и собственный бизнес. Именно это обстоятельство в конечном итоге и привело к следующим событиям, которое началось с пустяка, а и в итоге всё это привело к смерти Норберта.
Событие:
В начале 2013 года Норберт пострадал от сильного активного «кускового» конфликта «непереваренного куска» , который он также чётко осознавал через реакцию своего тела, через наличие принудительного мышления, об этом же говорили холодные руки и потеря веса. Этот конфликт случился, когда ему в один прекрасный день пришлось перепрограммировать мой телефон. Когда я была на работе, мне на телефон пришла смс от моего друга, которого я знаю в течение 30 лет, ещё со школы с которым я изредка встречалась просто попить пива. У этого друга был день рождения, и он «с нетерпением ждал совместного вечера со мной» - писал он в этой смс. Самым непредвзятым образом он выбрал эту формулировку, к которой Норберт, когда он прочёл этот текст, предназначенный лично для меня, был совершенно не подготовлен, он был ошеломлён, шокирован и переживал это изолированно (как впоследствии говорил он мне, он не мог поговорить со мной об этом, потому что не следует читать смс-ки других людей).
Недоверие и ненужная ревность были краеугольным камнем наших отношений, иначе это никогда бы не сработало.
Это событие, эта маленькая смс и стало его СДХ, запустив СБП от кускового конфликта - я была тем «куском», жизненно необходимым ему - хотя он его уже «ухватил» и даже «проглотил» (у нас уже были отношения», но не до конца (он не мог его «переварить»), потому что я не уходила из прежнего «расклада» своей жизни (дети и работа). Кроме того он также не мог «проглотить» и содержание этой смс. Таким образом, была установлена локализация Специальной Биологической Программы (СБП), в соответствующем реле ствола мозга, отвечающем за пищевод, и там начал образовываться Очаг Хамера (ОХ). Биологически его тело теперь пыталось справиться с этой проблемой. Каждый раз, когда он входил в конфликтно-активную фазу - формировались дополнительные клетки подслизистого (энтодермального) слоя пищевода, которые должны были ему помочь лучше «проглатывать кусок». Каждый раз, когда я возвращалась в свою семью и в свой офис с того самого дня, когда он прочитал ту злосчастную смс, он был в активном конфликте, и каждый раз, когда я возвращалась к нему, он получал разрешение конфликта.
Было совершенно непонятно, почему он сразу не довел эту тему до обсуждения. Может быть, он хотел избежать ссоры между нами, может быть, он просто не хотел признавать, что он ревновал, когда меня не было с ним. Он похудел на 30 кг, чего не мог сделать ранее даже сидя на диете. Он думал, что уже разрешил эту тему, так как он это знал и занимался ГНМ уже 10 лет! НО: наша биология работает по-своему и не может быть управляема даже самым убедительным разумом! И до тех пор, пока он не прояснил эту историю, каждое отсутствие меня, каждая мелодия моего мобильного телефона для него были его треками и рецидивами - я, несомненно, была его партнёром - биологически говоря, я была «куском», но из-за моего отсутствия, нахождения меня в моём доме с моими детьми и в моём офисе, он не мог проглотить этот «кусок», чтобы он мог полностью считать что я с ним.
Нелепая, ничего реально не значащая смс, привела в дальнейшем и таким роковым событиям. Поэтому стоит говорить даже о самой маленькой неудовлетворённости, найденной в жизни! Простой разговор - помогает снять проблему быстро, выйти из изоляции! Психологически Норберт контролировал этот вопрос, но биологически его тело работало автономно, потому что на самом деле проблема не была решена. И поэтому его тело приняло меры для решения этой проблемы.
Это событие дало ему карциному кардии желудка (нижнего сфинктера пищевода). Это ситуация, когда что-то (или кто-то в метафорическом плане) пытается быть проглоченным, но буквально «застревает» в глотке.
Карценома (аденокарцинома) кардии образуется из-за разрастания клеток (жёлтая группа тканей, энтодерма) в активной фазе конфликта на дне желудка, при переходе от пищевода в желудок, а после разрешения конфликта происходит деградация (распад) этих клеток. Больше клеток формируется для обеспечения большего количества пищеварительных соков, так что «застрявшие куски» могут лучше скользить сквозь пищевод (секреторные клетки) или лучше разлагаться в желудке (резорбтивные клетки). Настоящая биология хочет помочь решить конфликт «застрявшего куска». Если конфликт может быть разрешён, эти дополнительные клетки являются излишними, и организм начинает деградировать их с помощью микобактерий.
Когда конфликт разрешился (в первый раз), у Норберта появился смолистый, чёрный как дёготь стул, что говорило о том, что в стуле присутствует кровь как признак распада опухоли желудка, и что этот симптом будет присутствовать до полного распада опухоли - в течении нескольких недель. Норберт приветствовал этот знак, потому что знал, что он на правильном пути. Однако тот факт, что я проводила с ним лишь часть недели, а остальное время я была с детьми и занималась бизнесом, давал постоянные переключения СБП между СА-фазой и PCL-фазой. Но, вопреки его оценке, соотношения между активной фазой и фазой восстановления, вероятно, было таким, что активная фаза была дольше фазы восстановления. В результате рост клеток превалировал над их распадом в этих постоянных рецидивах СБП. Поэтому трудность глотания росла через растущую опухоль на дне пищевода, опухоль начала закрывать пищевод, прохождение пищи или жидкости становилось все более болезненным и изнурительным. Так как из-за постоянного распада опухоли в стуле постоянно присутствовала кровь, это давало сильную анемию - что также стало причиной того, что мы наконец посетили врача официальной медицины. Норберт больше не мог работать физически, минимальная нагрузка приводила к одышке и головокружению, поэтому ему приходилось садиться - его качество жизни всё больше страдало, а нам нужен был официальный диагноз, чтобы знать, как продолжать дельнейшие действия.
Показатели крови указывали на необходимость переливания крови. Мы поехали в отделение неотложной помощи больницы, где отказались от госпитализации и дальнейшего диагностического освидетельствования болезни. Мы утверждали, что он уже лечится, а его лечащий врач в настоящее время недоступен, поэтому и сделали переливание в отделение неотложной помощи. Это получилось прекрасно, но здесь я должна добавить, что Норберт был частным пациентом, что, конечно же, облегчило ситуацию. Для надежного диагноза Норберт неделю спустя провёл ультразвуковое сканирование органов брюшной полости, гастроскопию и непосредственно перед Рождеством местную КТ мозга и органов брюшной полости - для оценки действий в соответствии с ГНМ. В конце концов, правильный диагноз - первый шаг к успешному завершению Специальной Биологической Программы. Ультразвуковое сканирование показало не только изменения во входе в желудок, но и тени в обеих долях печени и изменения в лимфоузлах брюшной полости. На этих снимках врач увидел многочисленные «метастазы», которых, как известно, не существует. Но для появления новых образований в других органах тоже были причины - Норберт страдал, когда обнаружил затруднения при глотании и что он больше не мог контролировать потерю веса. Другой большой конфликт был также активен.
СБП для печени с реакцией ткани жёлтой группы (энтодерма) реагирует на конфликт «угрозы голода» - Норберт и в самом деле испытал этот конфликт в своём реальном выражении, потому что он испытывал проблемы с глотанием и потерей веса. Так же мы имели в примере двух своих друзей, которые пытались «справиться» с раком через обычное медицинское лечение и которые в конце своей жизни были похожи на тени - так как они действительно голодали из-за иньекций морфина.
При проведении гастроскопии мы отказались от биопсии, которой удалось избежать только потому, что я присутствовала при обследовании, и когда Норберт был под наркозом, я снова запретила удалять ткань. В другом случае это, безусловно, произошло бы, потому что доктор настоятельно призывал меня официально разрешить эту процедуру, так или иначе - Норберт бы не заметил этого. Однако я оставалась стойкой. Доктор, вероятно, не чувствовал, что я воспринимаю всё достаточно серьезно и, пока Норберт спал (и к счастью не слышал слов врача), предсказывал мне в самых уродливых картинках, как Норберт будет голодать и умирать в течение следующих 8 недель. Это было отвратительно. Даже после того, как Норберт снова проснулся, нам указали на безотлагательность обычного «полного лечения» без какой-либо эмпатии, но с соответствующей жесткостью. У меня появилась паника, но я быстро убрала её прослушиванием «Моей Студентки» доктора Хамера.
Наш семейный врач, у которого недавно был рак в прошлом, предложил операцию с целью убрать только механические проблемы, но химию и радиацию отверг, поддерживая нас как можно лучше в рамках его ортодоксального медицинского понимания. Он описал нам три доступные нам варианта: Операция - Облучение -Химия. Конечно, мы выбрали четвёртый вариант, который он назвал «чем-то другим», и позволил нам подписать соответствующее заявление, что мы также с удовольствием сделали. Мы знали, что у нас были лучшие шансы выжить в этой истории без привычных трёх вариантов. Все, что нам нужно из медикаментов, он охотно выписал нам по рецепту, чтобы облегчить нам последующее восстановление.
В начале января 2014 года мы сделали КТ и проанализировали снимки согласно ГНМ. Конечно, мы спрашивали совета и у самого Мастера, и доктора Хамер подробно нам всё обьяснил. В дополнение к СБП для пищевода в фазе восстановления у Норберта было ещё несколько СБП, а именно СБП для паренхимы печени и для желчных протоков - все они тоже в фазе восстановления. Более подробный поиск триггера конфликтных потрясений нам не казался необходимым, потому что все СБП были в фазе восстановления. Дорога будет трудной, но хорошей новостью было то, что Норберт может выжить при дисциплинированном поведении. Конечно, мы этого хотели, и поэтому у нас есть все рекомендации, насколько из возможно было бы реализовать без помощи ортодоксальной медицины.
Все программы для тканей жёлтой группы (энтодермы) уже находились в фазе восстановления, кусковой конфликт для «застрявшего куска в пищеводе» был давно уже разрешён - в запоздалой беседе перед КТ Норберт наконец рассказал мне, что с этим было связано, а затем я отправил другу сообщение, что он должен воздерживаться от подобных суггестивных сообщений в будущем. Его ответ был адресован непосредственно Норберту, с сообщением, что он рассматривает меня не более, чем старого друга. По крайней мере, эта тема была рассмотрена, и начался этап разрешения этого конфликта. И с уменьшением конфликта глотания также были решены и новые конфликты с голодом (печень).
До завершения фазы восстановления мы должны были следовать примерной оценке (расчётам) доктора Хамера - приблизительно 3 месяца до полного восстановления. Норберт получил строгий постельный режим, который он фактически и соблюдал. Он также должен был принимать пищу, богатую белком. И с этого момента он продолжал слушать «Мою Студентку», в его доме в каждой комнате играла эта песня.
Я немедленно закрыла свою независимую профессию и закрыла свой офис, чтобы заботиться о нём, насколько могла. У нас есть утка для сбора мочи и туалетное кресло-коляска, и он провел целую неделю исключительно в постели. Я готовила для него блюда круглосуточно, которые он часто ел с большим трудом. Теперь проблемы с глотанием уже были поверхностными, они всё больше уменьшались. Но однако мы имели трудности восстановительной фазы для СБП печени с тошнотой и отвращением к любому виду пищи. Это особенность программы печени, здесь аппетит возвращается только после эпикризиса. Готовить при нём было вообще невозможно, потому что, если он только чуял запах еды, он больше не мог есть и у него наступали рвотные позывы. Поэтому я готовила для него еду в плотно закрытой кухне, и вся еда была в жидкой форме или в крайне мягкой консистенции, чтобы он мог есть хотя бы небольшие порции. Весь мой день был направлен на то, чтобы найти еду, которую он мог есть, готовить её и разговаривать с ним - больше я ничем не занималась.
Норберт вообще не мог есть никакой колбасы или мяса. Однако животный белок абсолютно важен в фазе восстановления для энтодермальных тканей, так как организм абсолютно нуждается в этом из-за процесса деградации опухолей, выросших в предыдущей активной фазе - в противном случае он заюирает животный белок из мышечной ткани. Это была большая проблема. Поскольку мы видели, что потребляемого количества обычной еды было бы недостаточно, чтобы помочь организму наилучшим образом, он принимал белковый напиток с высокой биологической ценностью 2 раза в день, который я разбавляла цельным молоком и сливками, чтобы было доступно как можно больше питательной ценности. Другие блюда состояли из овсяного или кремового йогурта, кукурузных хлопьев, картофельного пюре, овощей и фруктов - всё с большим количеством масла, кремового масла или сливок. Тем не менее, этого количества также было крайне мало, фаза восстановления для печени (воспаление печени и желтуха) требовала больше белка…
Решение для этого появилось в совете друга, который знает в таких случаях из своей профессиональной практики, как гериатрическую медсестру, использование «пищи космонавта». Это высококалорийные напитки, которые на вкус не только очень сладкие, но и очень искусственные. В течение некоторого времени это был жизнеспособный вариант, но внезапно у Норберта началось очень сильное изъязвление слизистой оболочки полости рта- эта специальная программа, которую он, вероятно, активировал в ответ на пищу, которая раздражает его. Кроме того, нужно добавить, что до событий мы жили не только настолько естественно, насколько это возможно, то есть биологически, но и без сахара. Эта новая пища была настолько неестественной для него, что и объяснило сильную реакцию его тела. Эта новая пища ощущалась им, как будто в ней был песок, рот был очень сухим, и мы изо всех сил старались сохранить последовательность еды, чтобы он мог проглотить её без отвращения. Предположительно, теперь он находился в конфликтной фазе желания «выплюнуть кусок», признаки которой - язвы и боль в активной фазе, а в фазе восстановления - афтозные язвы полости рта. Он хотел выплюнуть эту неестественную пищу .
Мы столкнулись с новой проблемой - что теперь? С дисциплиной, хорошим убеждением, а иногда и принуждением от меня, он терпеливо проходил через этот непростой этап, потому что мы знали, что каждый день приближает нас к счастливому концу. Проблема правильного питания исходила из-за боли от припухлости (отёка) печени - симптомов PCL-фазы паренхимы печени, что давало ещё и проблемы со сном. Мы делали процедуры для снижения отёка, не отменяя сам процесс восстановления, который должен быть максимально оптимальным. Желтуха уже прошла к тому моменту - ещё один яркий признак, который показал нам, что мы на правильном пути.
Даже его семейный врач признал это и дал нам проблеск надежды на этом пути. Ни на секунду мы не сомневались, что закончим всё с хорошим концом. Из-за абсолютного постельного режима и, вероятно, из-за снижения потребления белка, мышцы Норберта быстро ослабевали. Эта потеря силы сделала всё ещё более сложным, я должна была поддерживать его во время еды, когда он лежал, он ничего не мог есть и сидеть самостоятельно становилось всё труднее. Не вставал вопрос о том, чтобы встать, я должна была поднять его к сиденью унитаза и положить его обратно в постель.
На этом этапе - в конце января - наконец, произошел поворотный момент - пришёл эпикризис.
Последний показатель крови ранее показывал снижение значения гаммы-ГТ, что является показателем состояния эпикризиса в печени. Но тогда мы не думали об этом. Сегодня я знаю, что эпилептический кризис наступает, когда значение гамма-ГТ начинает падать.
В ночь с воскресенья на понедельник Норберт был в мучительной беспокойным агонии в постели. Он неоднократно получал от меня против боли соль Шлюссера, они связаны в форме таблеток с лактозой. Примерно в 3 часа ночи я дала ему 10 таблеток, растворённых в горячей воде, что, вероятно, было огромным ударом, потому что молочный сахар находился во время эпикризиса уже доступный как глюкоза для организма.
Эпикризис для СБП печени, известный в официальной медицине как печёночная кома, даёт резкое снижение уровня сахара в крови, и мозг не получает глюкозу.
После трёх часов ночи Норберт захотел в туалет - я проводила его в ванную. Внезапно - по-видимому, благодаря физической активности - у него было очень сильное головокружение, а затем он потерял сознание. Он также не дышал. Что именно я сделала в тот момент, я не помню, но он пришел в сознание сам - по-видимому, потому, что организм мог получить энергию из молочного сахара. В течение одного часа мы боролись за его жизнь, ему приходилось получать достаточно воздуха и оставаться в сознании. Он безучастно смотрел на меня глазами, полными страха. Позже он сказал, что когда потерял сознание, то почувствовал, что вся его энергия жизни вытягивается из конечностей в мозг (централизация?). Он описал это состояние как почти смертельный опыт - наблюдение за событиями вне своего тела. Он буквально весь покрылся холодным потом. Вскоре после этого я, наконец, могла уложить его спать. Он сразу погрузился в глубокий сон.
Норберт едва избежал смерти той ночью .
(продолжение в следующем посте)
Оригинал описания на сайте Г.Пильхара - https://www.germanische-heilkunde.at/erfahrungsberichte-beitrag-anzeigen/erfahrungsbericht-versuchen-geht-nicht.html
Г.Пильхар - отец Оливии Пильхар, написавший книгу «Дневник Оливии» о борьбе с австрийской системой здраво-«охранения», которая чуть не убила его маленькую дочь, сделав её фактически калекой; краткий перевод этой книги я выложил у себя в ЖЖ
Смерть от смс
Вопрос к врачам: у вас есть разум или нет?
Сколько раз мы говорили, что надо держаться в последние месяцы! Это было семейное слово, обещание, завет, которое использовалось каждый раз за последние несколько недель… Сегодня я расскажу вам историю человека (моего партнёра - Норберта), который знал, что Система Германской Новой Медицины права, но всё равно умер (и почему только?..).
Норберт активно участвовал в группе по ГНМ более 10 лет. Он помог мне справиться с моим собственным раком груди несколько лет назад, познакомив меня с открытием доктора Хамера. Он сам понял это открытие, и именно поэтому он теперь знал, что делать, если что-то в его организме «беспокоило» его. И вместе с Норбертом мы много лет вели исследовательскую группу по ГНМ.
Чтобы понять, что происходило в нашем случае, я должна сначала описать нашу несколько необычную ситуацию: мы с Норбертом много лет фактически были парой - он свободный мужчина, не связанный узами брака, и я, замужняя женщина с двумя детьми. О том, чтобы мы провели вечер вместе, никогда не могло быть и речи. Жили мы раздельно и далеко друг от друга, у меня дети и собственный бизнес. Именно это обстоятельство в конечном итоге и привело к следующим событиям, которое началось с пустяка, а и в итоге всё это привело к смерти Норберта.
Событие:
В начале 2013 года Норберт пострадал от сильного активного «кускового» конфликта «непереваренного куска» , который он также чётко осознавал через реакцию своего тела, через наличие принудительного мышления, об этом же говорили холодные руки и потеря веса. Этот конфликт случился, когда ему в один прекрасный день пришлось перепрограммировать мой телефон. Когда я была на работе, мне на телефон пришла смс от моего друга, которого я знаю в течение 30 лет, ещё со школы с которым я изредка встречалась просто попить пива. У этого друга был день рождения, и он «с нетерпением ждал совместного вечера со мной» - писал он в этой смс. Самым непредвзятым образом он выбрал эту формулировку, к которой Норберт, когда он прочёл этот текст, предназначенный лично для меня, был совершенно не подготовлен, он был ошеломлён, шокирован и переживал это изолированно (как впоследствии говорил он мне, он не мог поговорить со мной об этом, потому что не следует читать смс-ки других людей).
Недоверие и ненужная ревность были краеугольным камнем наших отношений, иначе это никогда бы не сработало.
Это событие, эта маленькая смс и стало его СДХ, запустив СБП от кускового конфликта - я была тем «куском», жизненно необходимым ему - хотя он его уже «ухватил» и даже «проглотил» (у нас уже были отношения», но не до конца (он не мог его «переварить»), потому что я не уходила из прежнего «расклада» своей жизни (дети и работа). Кроме того он также не мог «проглотить» и содержание этой смс. Таким образом, была установлена локализация Специальной Биологической Программы (СБП), в соответствующем реле ствола мозга, отвечающем за пищевод, и там начал образовываться Очаг Хамера (ОХ). Биологически его тело теперь пыталось справиться с этой проблемой. Каждый раз, когда он входил в конфликтно-активную фазу - формировались дополнительные клетки подслизистого (энтодермального) слоя пищевода, которые должны были ему помочь лучше «проглатывать кусок». Каждый раз, когда я возвращалась в свою семью и в свой офис с того самого дня, когда он прочитал ту злосчастную смс, он был в активном конфликте, и каждый раз, когда я возвращалась к нему, он получал разрешение конфликта.
Было совершенно непонятно, почему он сразу не довел эту тему до обсуждения. Может быть, он хотел избежать ссоры между нами, может быть, он просто не хотел признавать, что он ревновал, когда меня не было с ним. Он похудел на 30 кг, чего не мог сделать ранее даже сидя на диете. Он думал, что уже разрешил эту тему, так как он это знал и занимался ГНМ уже 10 лет! НО: наша биология работает по-своему и не может быть управляема даже самым убедительным разумом! И до тех пор, пока он не прояснил эту историю, каждое отсутствие меня, каждая мелодия моего мобильного телефона для него были его треками и рецидивами - я, несомненно, была его партнёром - биологически говоря, я была «куском», но из-за моего отсутствия, нахождения меня в моём доме с моими детьми и в моём офисе, он не мог проглотить этот «кусок», чтобы он мог полностью считать что я с ним.
Нелепая, ничего реально не значащая смс, привела в дальнейшем и таким роковым событиям. Поэтому стоит говорить даже о самой маленькой неудовлетворённости, найденной в жизни! Простой разговор - помогает снять проблему быстро, выйти из изоляции! Психологически Норберт контролировал этот вопрос, но биологически его тело работало автономно, потому что на самом деле проблема не была решена. И поэтому его тело приняло меры для решения этой проблемы.
Это событие дало ему карциному кардии желудка (нижнего сфинктера пищевода). Это ситуация, когда что-то (или кто-то в метафорическом плане) пытается быть проглоченным, но буквально «застревает» в глотке.
Карценома (аденокарцинома) кардии образуется из-за разрастания клеток (жёлтая группа тканей, энтодерма) в активной фазе конфликта на дне желудка, при переходе от пищевода в желудок, а после разрешения конфликта происходит деградация (распад) этих клеток. Больше клеток формируется для обеспечения большего количества пищеварительных соков, так что «застрявшие куски» могут лучше скользить сквозь пищевод (секреторные клетки) или лучше разлагаться в желудке (резорбтивные клетки). Настоящая биология хочет помочь решить конфликт «застрявшего куска». Если конфликт может быть разрешён, эти дополнительные клетки являются излишними, и организм начинает деградировать их с помощью микобактерий.
Когда конфликт разрешился (в первый раз), у Норберта появился смолистый, чёрный как дёготь стул, что говорило о том, что в стуле присутствует кровь как признак распада опухоли желудка, и что этот симптом будет присутствовать до полного распада опухоли - в течении нескольких недель. Норберт приветствовал этот знак, потому что знал, что он на правильном пути. Однако тот факт, что я проводила с ним лишь часть недели, а остальное время я была с детьми и занималась бизнесом, давал постоянные переключения СБП между СА-фазой и PCL-фазой. Но, вопреки его оценке, соотношения между активной фазой и фазой восстановления, вероятно, было таким, что активная фаза была дольше фазы восстановления. В результате рост клеток превалировал над их распадом в этих постоянных рецидивах СБП. Поэтому трудность глотания росла через растущую опухоль на дне пищевода, опухоль начала закрывать пищевод, прохождение пищи или жидкости становилось все более болезненным и изнурительным. Так как из-за постоянного распада опухоли в стуле постоянно присутствовала кровь, это давало сильную анемию - что также стало причиной того, что мы наконец посетили врача официальной медицины. Норберт больше не мог работать физически, минимальная нагрузка приводила к одышке и головокружению, поэтому ему приходилось садиться - его качество жизни всё больше страдало, а нам нужен был официальный диагноз, чтобы знать, как продолжать дельнейшие действия.
Показатели крови указывали на необходимость переливания крови. Мы поехали в отделение неотложной помощи больницы, где отказались от госпитализации и дальнейшего диагностического освидетельствования болезни. Мы утверждали, что он уже лечится, а его лечащий врач в настоящее время недоступен, поэтому и сделали переливание в отделение неотложной помощи. Это получилось прекрасно, но здесь я должна добавить, что Норберт был частным пациентом, что, конечно же, облегчило ситуацию. Для надежного диагноза Норберт неделю спустя провёл ультразвуковое сканирование органов брюшной полости, гастроскопию и непосредственно перед Рождеством местную КТ мозга и органов брюшной полости - для оценки действий в соответствии с ГНМ. В конце концов, правильный диагноз - первый шаг к успешному завершению Специальной Биологической Программы. Ультразвуковое сканирование показало не только изменения во входе в желудок, но и тени в обеих долях печени и изменения в лимфоузлах брюшной полости. На этих снимках врач увидел многочисленные «метастазы», которых, как известно, не существует. Но для появления новых образований в других органах тоже были причины - Норберт страдал, когда обнаружил затруднения при глотании и что он больше не мог контролировать потерю веса. Другой большой конфликт был также активен.
СБП для печени с реакцией ткани жёлтой группы (энтодерма) реагирует на конфликт «угрозы голода» - Норберт и в самом деле испытал этот конфликт в своём реальном выражении, потому что он испытывал проблемы с глотанием и потерей веса. Так же мы имели в примере двух своих друзей, которые пытались «справиться» с раком через обычное медицинское лечение и которые в конце своей жизни были похожи на тени - так как они действительно голодали из-за иньекций морфина.
При проведении гастроскопии мы отказались от биопсии, которой удалось избежать только потому, что я присутствовала при обследовании, и когда Норберт был под наркозом, я снова запретила удалять ткань. В другом случае это, безусловно, произошло бы, потому что доктор настоятельно призывал меня официально разрешить эту процедуру, так или иначе - Норберт бы не заметил этого. Однако я оставалась стойкой. Доктор, вероятно, не чувствовал, что я воспринимаю всё достаточно серьезно и, пока Норберт спал (и к счастью не слышал слов врача), предсказывал мне в самых уродливых картинках, как Норберт будет голодать и умирать в течение следующих 8 недель. Это было отвратительно. Даже после того, как Норберт снова проснулся, нам указали на безотлагательность обычного «полного лечения» без какой-либо эмпатии, но с соответствующей жесткостью. У меня появилась паника, но я быстро убрала её прослушиванием «Моей Студентки» доктора Хамера.
Наш семейный врач, у которого недавно был рак в прошлом, предложил операцию с целью убрать только механические проблемы, но химию и радиацию отверг, поддерживая нас как можно лучше в рамках его ортодоксального медицинского понимания. Он описал нам три доступные нам варианта: Операция - Облучение -Химия. Конечно, мы выбрали четвёртый вариант, который он назвал «чем-то другим», и позволил нам подписать соответствующее заявление, что мы также с удовольствием сделали. Мы знали, что у нас были лучшие шансы выжить в этой истории без привычных трёх вариантов. Все, что нам нужно из медикаментов, он охотно выписал нам по рецепту, чтобы облегчить нам последующее восстановление.
В начале января 2014 года мы сделали КТ и проанализировали снимки согласно ГНМ. Конечно, мы спрашивали совета и у самого Мастера, и доктора Хамер подробно нам всё обьяснил. В дополнение к СБП для пищевода в фазе восстановления у Норберта было ещё несколько СБП, а именно СБП для паренхимы печени и для желчных протоков - все они тоже в фазе восстановления. Более подробный поиск триггера конфликтных потрясений нам не казался необходимым, потому что все СБП были в фазе восстановления. Дорога будет трудной, но хорошей новостью было то, что Норберт может выжить при дисциплинированном поведении. Конечно, мы этого хотели, и поэтому у нас есть все рекомендации, насколько из возможно было бы реализовать без помощи ортодоксальной медицины.
Все программы для тканей жёлтой группы (энтодермы) уже находились в фазе восстановления, кусковой конфликт для «застрявшего куска в пищеводе» был давно уже разрешён - в запоздалой беседе перед КТ Норберт наконец рассказал мне, что с этим было связано, а затем я отправил другу сообщение, что он должен воздерживаться от подобных суггестивных сообщений в будущем. Его ответ был адресован непосредственно Норберту, с сообщением, что он рассматривает меня не более, чем старого друга. По крайней мере, эта тема была рассмотрена, и начался этап разрешения этого конфликта. И с уменьшением конфликта глотания также были решены и новые конфликты с голодом (печень).
До завершения фазы восстановления мы должны были следовать примерной оценке (расчётам) доктора Хамера - приблизительно 3 месяца до полного восстановления. Норберт получил строгий постельный режим, который он фактически и соблюдал. Он также должен был принимать пищу, богатую белком. И с этого момента он продолжал слушать «Мою Студентку», в его доме в каждой комнате играла эта песня.
Я немедленно закрыла свою независимую профессию и закрыла свой офис, чтобы заботиться о нём, насколько могла. У нас есть утка для сбора мочи и туалетное кресло-коляска, и он провел целую неделю исключительно в постели. Я готовила для него блюда круглосуточно, которые он часто ел с большим трудом. Теперь проблемы с глотанием уже были поверхностными, они всё больше уменьшались. Но однако мы имели трудности восстановительной фазы для СБП печени с тошнотой и отвращением к любому виду пищи. Это особенность программы печени, здесь аппетит возвращается только после эпикризиса. Готовить при нём было вообще невозможно, потому что, если он только чуял запах еды, он больше не мог есть и у него наступали рвотные позывы. Поэтому я готовила для него еду в плотно закрытой кухне, и вся еда была в жидкой форме или в крайне мягкой консистенции, чтобы он мог есть хотя бы небольшие порции. Весь мой день был направлен на то, чтобы найти еду, которую он мог есть, готовить её и разговаривать с ним - больше я ничем не занималась.
Норберт вообще не мог есть никакой колбасы или мяса. Однако животный белок абсолютно важен в фазе восстановления для энтодермальных тканей, так как организм абсолютно нуждается в этом из-за процесса деградации опухолей, выросших в предыдущей активной фазе - в противном случае он заюирает животный белок из мышечной ткани. Это была большая проблема. Поскольку мы видели, что потребляемого количества обычной еды было бы недостаточно, чтобы помочь организму наилучшим образом, он принимал белковый напиток с высокой биологической ценностью 2 раза в день, который я разбавляла цельным молоком и сливками, чтобы было доступно как можно больше питательной ценности. Другие блюда состояли из овсяного или кремового йогурта, кукурузных хлопьев, картофельного пюре, овощей и фруктов - всё с большим количеством масла, кремового масла или сливок. Тем не менее, этого количества также было крайне мало, фаза восстановления для печени (воспаление печени и желтуха) требовала больше белка…
Решение для этого появилось в совете друга, который знает в таких случаях из своей профессиональной практики, как гериатрическую медсестру, использование «пищи космонавта». Это высококалорийные напитки, которые на вкус не только очень сладкие, но и очень искусственные. В течение некоторого времени это был жизнеспособный вариант, но внезапно у Норберта началось очень сильное изъязвление слизистой оболочки полости рта- эта специальная программа, которую он, вероятно, активировал в ответ на пищу, которая раздражает его. Кроме того, нужно добавить, что до событий мы жили не только настолько естественно, насколько это возможно, то есть биологически, но и без сахара. Эта новая пища была настолько неестественной для него, что и объяснило сильную реакцию его тела. Эта новая пища ощущалась им, как будто в ней был песок, рот был очень сухим, и мы изо всех сил старались сохранить последовательность еды, чтобы он мог проглотить её без отвращения. Предположительно, теперь он находился в конфликтной фазе желания «выплюнуть кусок», признаки которой - язвы и боль в активной фазе, а в фазе восстановления - афтозные язвы полости рта. Он хотел выплюнуть эту неестественную пищу .
Мы столкнулись с новой проблемой - что теперь? С дисциплиной, хорошим убеждением, а иногда и принуждением от меня, он терпеливо проходил через этот непростой этап, потому что мы знали, что каждый день приближает нас к счастливому концу. Проблема правильного питания исходила из-за боли от припухлости (отёка) печени - симптомов PCL-фазы паренхимы печени, что давало ещё и проблемы со сном. Мы делали процедуры для снижения отёка, не отменяя сам процесс восстановления, который должен быть максимально оптимальным. Желтуха уже прошла к тому моменту - ещё один яркий признак, который показал нам, что мы на правильном пути.
Даже его семейный врач признал это и дал нам проблеск надежды на этом пути. Ни на секунду мы не сомневались, что закончим всё с хорошим концом. Из-за абсолютного постельного режима и, вероятно, из-за снижения потребления белка, мышцы Норберта быстро ослабевали. Эта потеря силы сделала всё ещё более сложным, я должна была поддерживать его во время еды, когда он лежал, он ничего не мог есть и сидеть самостоятельно становилось всё труднее. Не вставал вопрос о том, чтобы встать, я должна была поднять его к сиденью унитаза и положить его обратно в постель.
На этом этапе - в конце января - наконец, произошел поворотный момент - пришёл эпикризис.
Последний показатель крови ранее показывал снижение значения гаммы-ГТ, что является показателем состояния эпикризиса в печени. Но тогда мы не думали об этом. Сегодня я знаю, что эпилептический кризис наступает, когда значение гамма-ГТ начинает падать.
В ночь с воскресенья на понедельник Норберт был в мучительной беспокойным агонии в постели. Он неоднократно получал от меня против боли соль Шлюссера, они связаны в форме таблеток с лактозой. Примерно в 3 часа ночи я дала ему 10 таблеток, растворённых в горячей воде, что, вероятно, было огромным ударом, потому что молочный сахар находился во время эпикризиса уже доступный как глюкоза для организма.
Эпикризис для СБП печени, известный в официальной медицине как печёночная кома, даёт резкое снижение уровня сахара в крови, и мозг не получает глюкозу.
После трёх часов ночи Норберт захотел в туалет - я проводила его в ванную. Внезапно - по-видимому, благодаря физической активности - у него было очень сильное головокружение, а затем он потерял сознание. Он также не дышал. Что именно я сделала в тот момент, я не помню, но он пришел в сознание сам - по-видимому, потому, что организм мог получить энергию из молочного сахара. В течение одного часа мы боролись за его жизнь, ему приходилось получать достаточно воздуха и оставаться в сознании. Он безучастно смотрел на меня глазами, полными страха. Позже он сказал, что когда потерял сознание, то почувствовал, что вся его энергия жизни вытягивается из конечностей в мозг (централизация?). Он описал это состояние как почти смертельный опыт - наблюдение за событиями вне своего тела. Он буквально весь покрылся холодным потом. Вскоре после этого я, наконец, могла уложить его спать. Он сразу погрузился в глубокий сон.
Норберт едва избежал смерти той ночью .
(продолжение в следующем посте)