Описание принципа картин и элементов (часть 1)
Ну вот мы и подолшли к кульминации книги. Следующая глава посвщена описанию принципа картин и элементов, на котором, согласно моему предположению, построено мышление человека. Читайте, обсуждайте.
Вот уже на протяжении тысячелетий люди не перестают удивляться тому, каким образом в их головах появляются новые (иногда гениальные) мысли. Попытки объяснить этот феномен частенько были связаны с обращениями к неким «высшим силам», обретающимся либо внутри, либо вне нас. Объективно же можно было констатировать лишь то, что мыслительный процесс далеко не весь доступен рефлексии, а уж о полном и безоговорочном управлении им вряд ли стоит даже мечтать.
Впрочем, так же давно человечество мечтает опровергнуть этот постулат, а значит добиться власти над собственным мозгом.
В частности, в изданной в начале века любопытной книге «Раджа-йога», автором которой являлся своеобразный популяризатор восточной мудрости Йог Рамачарака, приводя немало примеров подобных озарений, последний весьма недвусмысленно указывает на то, что индийская мудрость уже давно объясняет такие вещи существованием взаимосвязанных сознания и подсознания. Он также подчеркивает, что йогами разработаны многочисленные упражнения, позволяющие тренированному человеку произвольно обращаться за помощью к собственному подсознанию, которое, в свою очередь, обычно без труда находит правильный ответ на заданный вопрос.
Рамачарака считает, что указанный метод одинаково подходит и для решения сложных философских проблем, и для поиска ответа на житейские вопросы. Свои соображения Рамачарака подкрепляет многочисленными примерами из истории и собственными наблюдениями, не забывая также указать то, насколько действенными оказываются тренировки сознания, применяемые йогами. Любопытно, что Рамачарака считает, что функции подсознания вполне могут быть выполнены также и сознанием, однако с куда меньшей эффективностью, выделяя в отдельную функцию мышления интуицию, которая, по его мнению является действительным источником, не поддающихся анализу откровений.
Излагая собственные соображения по этому поводу, мне было бы грешно не сослаться на изложенную этим йогом мудрость Востока, который, как известно, преуспел в своей наблюдательности, не в пример деятельному Западу. Действительно, авторитет Востока, который признавали и Манн и Гессе нельзя не признать заслуженным, особенно в том случае, если речь идет о такой тонкой сфере, как самосозерцание и самопознание.
В этой связи меня, конечно, не может не радовать совпадение моих собственных предположений, с результатами наблюдений за человеческим мышлением индийских йогов.
Читатель, наверное, уже недоволен столь обширным отступлением, однако, несмотря на угрызения совести, я вынужден буду утомить его еще одним подобным излишеством.
Другим научным авторитетом, на которого я сошлюсь, будет немецкий лингвист Вильгельм фон Гумбольдт, живший в девятнадцатом веке. Он как-то раз писал о феномене человеческой речи следующее:
«Люди понимают друг друга не потому, что передают собеседнику знаки предметов, и даже не потому, что взаимно настраивают друг друга на точное и полное воспроизведение идентичного понятия, а потому, что взаимно затрагивают друг в друге одно и то же звено цепи чувственных наставлений и начатков внутренних понятий, прикасаются к одним и тем же клавишам инструмента своего духа…». [1]
Поразительное замечание. Обратите внимание на то, как точно оно, в совокупности с размышлениями йога-просветителя, описывает ситуацию, которую мы разбирали в прошлой главе, ситуацию, когда Иосиф наталкивал фараона на толкование сна.
Мы видим, что язык действительно апеллирует к отдельным звеньям в «цепи чувственных наставлений», или, говоря другими словами, к отдельным элементам картин человеческого мышления. При этом правильная постановка вопроса, или задевание нужных клавиш своего инструмента, достигнутое путем долгих упражнений, согласно йогической системе, или вследствие природного дара, как в случае с Иосифом, заставляет работать на сознание то самое подсознание, о котором говорил Рамачарака.
Подобные вопросы затрагиваются и в диалоге Платона «Менон», где Сократ, путем разумных вопросов, наводит смышленого раба Менона на мысль о том, как правильно построить двойной квадрат, то есть выполнить ряд арифметико-геометрических процедур. При этом, Сократ, добившись от раба верного решения непростой по тем временам задачи, победоносно вопрошает Менона:
«Ну, как по-твоему, Менон? Сказал он в ответ хоть что-нибудь, что не было бы его собственным мнением?». Менон, как и положено в Платоновских диалогах с готовностью подтверждает, что при решении задачи, его раб действительно высказывал в ответ на вопросы Сократа исключительно свое собственное мнение, а последний получает возможность сделать вывод о сущности этого феномена:
«Получается, что в человеке, который не знает чего-нибудь, живут верные мнения насчет того, чего он не знает?… …Теперь эти мнения зашевелились в нем, словно сны. А если бы его стали часто и по-разному спрашивать о том же самом, будь уверен, он в конце концов ничуть не хуже других приобрел бы на этот счет точные знания». [2]
Скажите, не напоминают ли нам удивительно опыты Сократа, диалог Иосифа с правителем Египта. Иосиф, как мы помним, тоже почтительно воскликнул, что фараон самостоятельно произнес пророчество, однако, он в этом случае сознательно лукавил, подобно тому, как делал это, играя в шашки с престарелым Иаковом. Лукавил ли Сократ, говоря о том, что Менонов раб обладает всеми необходимыми знаниями о построении двойного квадрата, а также многими другими сведениями из различных наук? На этот вопрос можно ответить и положительно и отрицательно. Действительно, с одной стороны, и Сократ и Иосиф говорили чистейшую правду, а фараон и Менонов раб проявили недюжинные знания о предмете, но с другой стороны, Аменхотепу никак не удавалось обнаружить эти знания, несмотря на предпринимаемые им попытки, а Менонов раб дотоле вообще не был замечен в исключительной мудрости.
Естественно, человеку приятно думать, что он знает все обо всем, и ему лишь необходимо оживить в себе эти знания. Такие измышления подчеркивают чуть ли не божественную сущность венца эволюции. Однако, они вряд ли соответствуют действительности, поскольку знания современного человека превосходят даже область ведомого его пращуров, а, следовательно, новые знания возникли уже в результате эволюции имевшихся, и были порождены последними.
Тем не менее, и Сократ и Иосиф, делали вполне реальные вещи, и добились вполне реальных результатов, действуя при этом совершенно корректно. Как же объяснить то, что они сделали, и как объяснить многочисленные творческие удачи, коими столь богата история культуры?
[1] Цит. по «Знание-сила», № 8, 1992 год, стр. 34.
[2] Платон «Менон», 85с (Платон «Сочинения в трех томах», М., 1968, т. 1, стр. 391).