еще раз о сущности права и государства

[ffffly]

Любому юристу, сталкивающемуся с проблемами теории государства и права, буквально приходится быть объективным идеалистом, всякий раз вспоминая Платона, открывая учебник или очередную монографию. В самом деле, понятия права и государства - это всего лишь идеи, которые объективно присутствуют в индивидуальном и общественном сознании. В их существовании в нашей жизни не сомневается, кажется, никто, но вместе с тем их нельзя потрогать, попробовать на зуб, куда-то унести или уничтожить. Все эти операции можно проделать с материальными выражениями этих идей ― органами государства и табличками на их дверях, системой законодательства и Российской газетой, где оно публикуется. Но право и законодательство, государство и орган государственной власти ― понятия совершенно не тождественные.


После осознания этого достаточно простого тезиса встает закономерный вопрос: если право и государство ― это не более и не менее, чем идеальные сущности («идея»), то в чем эта самая идея состоит? Очевидно, что, поскольку право и государство находятся в тесной взаимосвязи, их идеи должны иметь ряд общих мест ― или быть на самом деле одной и той же идеей, которая нашла себе два взаимоувязанных выражения. Не зря, в конце концов, современная ТГП определяется как правовое учение о государстве и государственное учение о праве, то есть, по крайней мере, на методологическом уровне дуализм предмета изучения преодолевается.

Идея государства представляет собой идею общения (союза) людей по поводу власти, т.е. делится на две составляющие: идея общения и идея власти. Такое определение носит очень общий характер и с точки зрения понимания сущности государства ничего нового, по сути дела, не дает: общение между людьми происходит сплошь и рядом, а власть возникает при любом общении просто в силу того, что участники этого самого общения не равны между собой. Очевидно, что если государство как идея и обладает какой-то спецификой по отношению к другим явлениям общественной жизни (семья, предприятие и так далее), то эти особенности должны скрываться в двух составляющих этой идеи, на которые мы указали выше: власть и общение.

Власть в государстве создается для решения задач, которые не могут быть успешно решены ни в одиночку, ни отдельными группами людей ― необходима мобилизация всего общества. Эти задачи есть не что иное, как функции государства: поддержание обороноспособности, денежное обращение, охрана общественного порядка, и так далее. Из этой объективной необходимости возникает особый ― публичный и суверенный ― характер государственной власти: она должна в равной мере распространяться на всех членов общества (публичность) и обладать верховенством по отношению к членам этого общества (внутренний суверенитет).

Общение же в государстве представляет собой взаимоотношения людей по поводу реализации публичной власти, урегулированные правом. При этом право является необходимым условием возникновения такого «государственного общения» (об идее права и ее взаимосвязи с идеей государства более подробно далее).

В результате две указанные идеи получают в качестве формы своего объективного существования общественные отношения, которые складываются, как уже сказано выше, по поводу реализации суверенной и публичной власти (подробно этот вопрос освещен Н.Н. Алексеевым в монографии «Очерки по общей теории государства…»). Таким образом, государство не как идея, а как ее сущностное материальное воплощение представляет собой не что иное, как общественное отношение особого рода (в чем заключается эта особенность, мы показали выше). А общественное отношение - государство, в свою очередь, существует в качестве определенного набора прав и обязанностей.

В самом деле, если отрешиться на время от мира идей и обратиться к той реальности, где все мы обитаем, довольно легко увидеть, что, кроме общественных отношений, в государстве ничего (с материальной точки зрения) нет. Орган государственной власти, например, ― это не здание, не кабинеты, не упоминавшаяся выше табличка на дверях и даже не фигура конкретного министра или государственного служащего. Это всего лишь система общественных отношений, вступая в которые, живые люди становятся их субъектами, то есть получают, как писал Солженицын, «клавиатуру прав» (и обязанностей). Разумеется, для функционирования государственного органа необходимо перечисленное выше материально-техническое обеспечение и много чего еще, но с сущностной точки зрения это обеспечение необходимым условием не является, самое главное ― это нормально осуществляемое общественное отношение.

Оставив на время в покое идею государства, обратимся к идее права, которая также распадается на две составляющие: это идеи разумности и государственного принуждения.

Ведя речь о разумности права, необходимо указать на два момента. Во-первых, право везде и всегда представляет собой, как удачно заметил М.А. Исаев, определенную совокупность понятий. Эти понятия возникают в результате воздействия двух факторов: осознания необходимости урегулирования общественных отношений и обобщения накопленного опыта в форме правовой нормы. Как видим, оба фактора имеют строго рациональную, рассудочную природу ― и в этом отношении право действительно есть «искусство добра и справедливости».

Во-вторых, право, как результат рациональной мыслительной деятельности, не обладает жестко заданной детерминированностью; иначе говоря, в отношении права не действует закон достаточного основания, состоящий в том, что всякое явление имеет свою строго определенную причину. Закон достаточного основания является одним из фундаментальных законов существования физической материи ― в самом деле, можно взять любую молекулу любого вещества и проследить, каким образом она появилась (вплоть до момента образования Вселенной); другими словами, материя ввиду своей детерминированности всегда непрерывна. Однако этот же закон достаточного основания совершенно не действует по отношению к разуму: рациональная мыслительная деятельность человека прерывна, в противном случае все люди мыслили бы абсолютно одинаково. В праве этот аспект идеи разума воплощается в том, что хотя нормы права везде и всегда опосредуют в разуме одно и то же ― общественные отношения ― в разных уголках мира это опосредование (читай: правовое регулирование) неодинаково.

Однако одной лишь разумностью право не отличается от других социальных норм (например, обычаев, социально-технических норм и так далее). Водораздел между правом и другими нормами, регулирующими общественные отношения, пролегает в возможности (и необходимости) обеспечения исполнения норм права легализованным принуждением со стороны государства. Сама по себе обеспеченность принуждением не является «привилегией» исключительно норм права: религиозные, моральные и обычные нормы подкрепляются принуждением со стороны общества, в котором они действуют. Однако поддержку со стороны государства получает только правовая норма.

Выше мы показывали, что одной из особенностей государства как общественного отношения является его урегулированность правом. Таким образом, идея права выступает как одно из необходимых условий существования идеи государства ― именно право с помощью своих норм превращает людей в субъектов права (наделяет правами и обременяет обязанностями), чтобы те смогли выступить в государственных общественных отношениях. Собственно говоря, государственное принуждение, на которое мы указали выше, реализуется исключительно в государственном общественном отношении (поскольку ничего, кроме общественных отношений, в государстве просто нет). В этом смысле право и государство ― идеи права и государства, если угодно, ― неразрывно связаны между собой. Не случайно, кстати сказать, идея государства подразумевает власть, а идея права ― государственное принуждение (одно из проявлений власти). С этой (идеальной) точки зрения на вопрос о том, что появилось раньше ― государство или право, ― следует ответить так: они могли появиться только одновременно, потому что одно не существует без другого.

***

Итак, в ходе рассуждений мы пришли к тому, что идея общения (союза) людей по поводу публичной власти находит свое материальное выражение в комплексе общественных отношений, который называют государством. Соответственно, идея разумного регулирования данного государственного отношения с опорой на принуждение, осуществляемое в рамках этого отношения, есть право, которое находит свое материальное воплощение в системе законодательства, правовых обычаев, прецедентов и нормативных договоров (источников, т.е. внешних форм выражения нормы права).

Могут возразить, что право существует не только в государстве как общественном отношении ― например, нормы гражданского права, регулирующие хозяйственные отношения между участниками рынка, основаны на свободе воли и к государству имеют отношение лишь постольку, поскольку само государство начинает выступать в качестве участника хозяйственных отношений (заключение договора поставки товаров для государственных нужд). Если смотреть чуть шире, можно поставить вопрос в более общем плане: если право есть неотъемлемый атрибут государства-отношения и существует только в нем, то как тогда может существовать все частное право?

Выше мы указывали, что государственная (публичная, суверенная) власть возникает в результате объективной необходимости реализации целого ряда общественно полезных функций. Одной из таких функций является поддержание правопорядка, восстановление и защита прав участников общественных отношений. Возникновение норм частного права и происходит в процессе реализации данной функции. В связи с этим интересно проследить за трансформацией общественного отношения. Например, в момент заключения договора купли-продажи взаимоотношения сторон еще не попадают в правовое поле: они регулируются нормами договора, практикой деятельности продавца и покупателя. Собственно правовые отношения начинаются, когда одна из сторон нарушает свои обязательства или договор нарушает публичные интересы (например, положения законодательства о ценообразовании). В этом случае к договору начинают применяться собственно правовые нормы гражданского, антимонопольного, налогового законодательства с целью защитить либо частные интересы стороны, пострадавшей от нарушения обязательства, либо общества (государства). Не зря говорят, что договор составляется на случай судебного разбирательства.

То же самое относится к другим отраслям частного права: например, нормы семейного права направлены либо на защиту членов семьи, которую им могут дать органы публичной власти, либо на соблюдение соответствия института семьи общественным интересам («общественной морали»). Таким образом, нормы частного права регулируют общественные отношения для того, чтобы государство могло реализовать свои функции по охране порядка, в частности, восстановлению нарушенных прав. Нормы же права публичного позволяют реализовать эту и другие функции государства (формирование и исполнение бюджета, оборона страны, охрана окружающей среды и так далее).

Против того, что государство есть с материальной точки зрения только общественное отношение, можно выдвинуть такой аргумент: если это верно, то как же тогда быть с такими явлениями, как аппарат и механизм государства, территория государства, органы государственной власти? Ведь совершенно очевидно, что в реальном мире все это существует ― как тогда согласовать теоретические построения с окружающей действительностью?

Что касается государственной территории ― еще Н.Н. Алексеев убедительно показал, что она возникает не собственно из самой идеи государства, а из идеи того, что на Земле существует не одно государство. С точки зрения общественного отношения как воплощения государства его территория ― это пространственный предел существования общественных отношений с одинаковым правовым регулированием.

Если же говорить о государственном механизме (составной частью которого является государственный аппарат, а простейшим элементом ― орган государства), то в данном случае речь идет о юридической фикции. Грубо говоря, орган государства существует лишь на бумаге и в головах у тех, кто связан с его деятельностью ― в реальности есть лишь люди - субъекты правоотношений, которые наделены определенными правами и обязанностями. То же можно сказать об аппарате и механизме государства. Юридическая фикция, надо сказать, довольно широко применяется на сегодняшний день в теории государства. Именно с ее помощью вводятся такие понятия, как «государственная воля», «государственный суверенитет», тот же «орган государства» ― словом, всё, что предполагает наделение государства свойствами личности.

Самое же широкое применение эта юридическая фикция находит в международном праве, которое, как известно, регулирует отношения между государствами. С точки зрения действительности «отношения между государствами» представляют собой нонсенс ― если государство есть отношение, то как могут существовать отношения между отношениями? (В реальности они и не существуют ― отношения по-прежнему происходят между конкретными людьми, которых право наделяет набором прав и обязанностей). Именно юридической фикцией, кстати, объясняется тот факт, что международное право регулирует так называемые «межвластные отношения», то есть такое взаимодействие между субъектами права, при котором ни один из субъектов не обладает властью над другим. В реальности таких отношений между людьми просто нет. Но это уже совсем другая история.