Гребенщиков
Гребенщикова я видел вживую три раза.
Первый раз на концерте в МДМ в 1990-м году. Помню атмосферу хипповского праздника. Много волосатых людей, среди которых у меня появилось уже несколько знакомых. Мне было шестнадцать. А если это была весна, кажется, был месяц май, то ещё и не исполнилось шестнадцати. Сейчас те последние года перед развалом Союза вспоминаются как какая-то волшебная сказка, другая эпоха, другой мир.
Как я тогда любил БГ! Я просто умирал от какого-то горестного экстаза, слушая сто раз перезаписанную кассету. «Мне кажется, я узнаю себя, в том мальчике, читающем стихи. Он стрелки сжал рукой, чтоб не кончалась эта ночь. И кровь течёт с руки.»
Потом я познакомился с «продвинутыми» людьми, стал слушать новомодную крутую музыку, Кэйв, конечно, прекрасен, но этот юношеский снобизм: «БГ сдулся, БГ уже не тот, всё это самоповтор» - спустя десятилетия - даже не смешон, а трогателен.
А в 94-м меня как пресловутым «медным тазом» накрыло православие. Всю вторую половину бурлящих девяностых я провёл в затворе. В толстых стенах Спасского собора бывшего Андроникова монастыря, он же музей имени Андрея Рублёва.
Собор этот - самый древний из уцелевших в Москве. С восстановленным после войны куполом. Старые его камни, как музейная ценность, ничем не покрашены и эта прекрасная потрескавшаяся старина даёт мощный эффект подлинности.
Может быть это привлекло Борис Борисыча на фотосессию в это место. Я же в это время, был там алтарником. В субботу началась вечерняя служба. В алтарь вернулся звонарь Дима и говорит мне: «а там на крыльце Гребенщиков фотографируется». «Да ладно?!»
Я вышел на крыльцо, это такие высокие ступени ко входу в храм, тогда там не было никаких ограждений. И там действительно, стоял Гребенщиков. Поскольку я был в длиннополом цветном алтарническом стихаре, моя фигура привлекла его внимание.
Я с ним поздоровался, и он пожал мне руку. А я ему говорил что-то, что вот я раньше был такой фанат Аквариума, а теперь вот, стал православным, истину нашёл и Аквариум больше не слушаю. БГ неопределённо кивал головой. Потом он с друзьями, с фотографом, их было, кажется, трое, удалился. А я пошёл на службу, думая, вот я какой мудрый и умный, нашёл уже путь к Богу, а бедный БГ всё мается со своей музыкой, когда ясно же, что всем надо покаяться и идти в церковь.
Ну ок, спустя несколько лет накрылось «медным тазом» и моё православие вместе с православными истинами. Поиски себя в этом мире и борьба за существование поглощали тогда почти целиком. А Гребенщиков где-то писал и пел свои песни. И только к концу десятых годов нового века, когда уже затухала наша эпопея с группой Братство Конца, я стал заново слушать Аквариум, открывать для себя прекрасные альбомы девяностых, нулевых и десятых, восхищаться цельностью и талантом Борис Борисыча, в последний доковидный год сходил на концерт в клуб 1930, что находится прямо напротив моей нынешней работы.
Кажется, только последние два-три альбома я скачивал, оплачивая через сайт Круги. В юные годы слушал перезаписанные кассеты. Может быть купил тогда пару пластинок, но неизвестно, были ли они фирменными или пиратскими. А когда пришёл интернет, я просто нажал кнопку и скачал себе всю дискографию Аквариума за все десятилетия, заботливо собранную ценителями на рутрекере. Получается, что я так много получил от этого музыканта, поэта и артиста, который всего на год младше моего отца, и так мало отдал ему. Пользовался его даром, как паразит. Наслаждался музыкой на халяву, оправдываясь своими вечными финансовыми трудностями и ещё какими-то отговорками.
И сколько таких нас, бесплатных пользователей. Сколько денег недополучили наши артисты из-за всех этих пиратов и бессовестных скачиваний. Ну да ладно, это уже какая-то риторика поползла.
Хочется чтобы БГ пережил путина. Вернулся в Россию с концертами.
«Нам не так уж долго осталось быть здесь вместе, здравствуй, сестра!»