Евгения Польская "Это мы, Господи, пред Тобою..."
Пишет Галина Райхерт:
Евгения Борисовна Польская (в девичестве Меркулова) - искусствовед, историк, краевед, талантливая журналистка, не менее талантливый писатель, родилась в г. Ставрополе 21 апреля 1910 г. в семье терских казаков. Ее муж Леонид Николаевич Польский (1907 г.р.) был сыном Ставропольского священника Николая Дмитриевича Польского, родственника агиографа Новомучеников о. Михаила Польского.
Ей удалось в 1995 (и в 1998-м еще раз вышла) году выпустить книгу «Это мы, Господи, пред Тобою...» - о трагедии Лиенца и участи казаков в сталинских лагерях. Книга стала первой, написанной и изданной в России на тему насильственной выдачи британцами Сталину в июне 1945 года 33 тысяч казаков и их семей, 37 генералов и более 2,5 тысяч офицеров. Многие были расстреляны и повешены. Е.Б.Польская была участницей этих событий и одним из организаторов ненасильственного сопротивления казаков при выдаче. Ее свидетельства бесценны. Счастье, что она успела донести до нас то, о чем молчала многие годы...
Евгения Борисовна скончалась в 1997 году в Пятигорске, 18 января.
«Предисловие «в стол»:
«В художественном училище на экзамене по анатомии экзаменатор указал художнику-студенту на глазные отверстия черепа: «Что это?». Глаза», не замедлив, ответил художник. (Книга «Коровин рассказывает»).
Художник ли я, чтобы в уцелевшем костяке своих житейских воспоминаний увидеть и воскресить живую плоть ушедшего, вернуть ему колорит, цвета и запахи? Сумею ли, литературный мануфактурщик, рассказать о школе ненависти, в которую попала неволей? Может и писать не стоит? Не «ту райт», как писал Л. Успенский? Но он же заметил, что рядовые документы эпохи важнее, к примеру, записок Наполеона. И хотя надежды опубликовать это я не вижу - пишу «в стол», все-таки решаю «ту райт».
Долг, руководящий мною во второй половине жизни, требует от меня, не воплотившей свое бытие ни в чем, даже в детях, умножить статистически среднее число «несгорающих» рукописей, из которых кристаллизуется подлинная истинная история времени, а не политически конъюнктурная ложь, охватившая мир, как огромная политическая реклама.
Бездарно, стихийно прожитая жизнь требует от меня именно вот такого воплощения. Копошенье комара во время перелома эпох, миллионная доля атома - эти мои записки, в центре которых одна судьба, един угол зрения, где герой - я сама, И не встречи со знаменитостями - таких воспоминаний множество, - а мой народ, с которым сблизилась я - осколок кичливой русской интеллигенции. Именно та его часть, которая «попала под колесо истории». Такой формулой было принято в мои студенческие времена называть тех, кого изгоняли из вузов за «социальное происхождение», кого сажали в роковые тридцатые и сороковые, и пятидесятые, ломая хребет, волю и дух. И те, кто это колесо вращали, подобно рабам древнего мира, мои герои».
Евгения Борисовна Польская (в девичестве Меркулова) - искусствовед, историк, краевед, талантливая журналистка, не менее талантливый писатель, родилась в г. Ставрополе 21 апреля 1910 г. в семье терских казаков. Ее муж Леонид Николаевич Польский (1907 г.р.) был сыном Ставропольского священника Николая Дмитриевича Польского, родственника агиографа Новомучеников о. Михаила Польского.
Ей удалось в 1995 (и в 1998-м еще раз вышла) году выпустить книгу «Это мы, Господи, пред Тобою...» - о трагедии Лиенца и участи казаков в сталинских лагерях. Книга стала первой, написанной и изданной в России на тему насильственной выдачи британцами Сталину в июне 1945 года 33 тысяч казаков и их семей, 37 генералов и более 2,5 тысяч офицеров. Многие были расстреляны и повешены. Е.Б.Польская была участницей этих событий и одним из организаторов ненасильственного сопротивления казаков при выдаче. Ее свидетельства бесценны. Счастье, что она успела донести до нас то, о чем молчала многие годы...
Евгения Борисовна скончалась в 1997 году в Пятигорске, 18 января.
«Предисловие «в стол»:
«В художественном училище на экзамене по анатомии экзаменатор указал художнику-студенту на глазные отверстия черепа: «Что это?». Глаза», не замедлив, ответил художник. (Книга «Коровин рассказывает»).
Художник ли я, чтобы в уцелевшем костяке своих житейских воспоминаний увидеть и воскресить живую плоть ушедшего, вернуть ему колорит, цвета и запахи? Сумею ли, литературный мануфактурщик, рассказать о школе ненависти, в которую попала неволей? Может и писать не стоит? Не «ту райт», как писал Л. Успенский? Но он же заметил, что рядовые документы эпохи важнее, к примеру, записок Наполеона. И хотя надежды опубликовать это я не вижу - пишу «в стол», все-таки решаю «ту райт».
Долг, руководящий мною во второй половине жизни, требует от меня, не воплотившей свое бытие ни в чем, даже в детях, умножить статистически среднее число «несгорающих» рукописей, из которых кристаллизуется подлинная истинная история времени, а не политически конъюнктурная ложь, охватившая мир, как огромная политическая реклама.
Бездарно, стихийно прожитая жизнь требует от меня именно вот такого воплощения. Копошенье комара во время перелома эпох, миллионная доля атома - эти мои записки, в центре которых одна судьба, един угол зрения, где герой - я сама, И не встречи со знаменитостями - таких воспоминаний множество, - а мой народ, с которым сблизилась я - осколок кичливой русской интеллигенции. Именно та его часть, которая «попала под колесо истории». Такой формулой было принято в мои студенческие времена называть тех, кого изгоняли из вузов за «социальное происхождение», кого сажали в роковые тридцатые и сороковые, и пятидесятые, ломая хребет, волю и дух. И те, кто это колесо вращали, подобно рабам древнего мира, мои герои».