Ана Клаудия Кинтана Арантес "Смерть - это день, который стоит прожить"
Как реагируют люди, когда на вечеринке вы после некоторого колебания правдиво отвечаете на вопрос кем работаете:"Я работаю с умирающими"? Правильно, отшатываются и молчат. А потом облегченно вздыхают, когда вы уходите.
Но если мы не поймем, что смерть - это часть жизни, мы не сможем нормально жить...
Купила недавно кучу книг на Озоне по 140+ руб., и эту за компанию. Оказалось, очень неплохая книжка. Я-то думала, что это очередная американская оптимистическая фигня...ну, как деликатно выражается Шульман, "американская культура отличается неистребимой наивностью". Но оказалось, авторка бразильянка, стиль интересный. К тому же срок существования и уровень паллиативной помощи (недолгий и недостаточный) а также степень гуманизма по отношению к пациентам (очень своеобразная) у нас примерно такие же как в Бразилии.
Самое интересное - конечно, первые главы, автобиографические. Жаль, что их так мало...
Арантес рассказывает, как пришла к медицине и к работе в хосписе. У нее была очень любимая и очень больная бабушка, которой ампутировали ноги.
Что мне сделать, пока я жива, чтобы победить фантомную боль бабушки? Молитва не помогла.
Я ампутировала ноги - толстые и тонкие - всем своим куклам. Никто не избежал этой жестокой участи. Только Розинья, которая еще с самой фабрики была, как Будда, со скрещенными ногами, осталась целой. Я до сих пор спрашиваю себя: убережет ли нас выбор оставаться все время в сидячем положении от потери ног? Но «хирургические шрамы» от шариковой ручки, которые остались у Розиньи, напоминают мне, что, даже если я хочу просидеть всю жизнь, она все равно оставит свои следы.
Итак, в семь лет я уже руководила целой палатой, где ухаживала за куклами, избавляя их от боли. Никто под моей опекой не страдал.
Она решает стать врачом, поступает в медицинский. И сталкивается с удивительным для нее отношением к умирающим.
Дежурная по этажу медсестра едва оторвала глаза от своих записей, когда я спросила, не могла бы она дать еще лекарств, чтобы приглушить боль сеньора Антонио.
- Он только что принял анальгин. Нужно подождать, пока подействует.
- Он все еще чувствует боль! И уже прошло больше часа с тех пор, как он принял лекарство, - возразила я.
- Больше ничего не остается, кроме как ждать следующей дозы через пять часов, - сказала она.
- А что сейчас? Он будет чувствовать боль все это время? Как это больше ничего не остается?
- Дорогая моя, - иронично протянула медсестра, - когда ты станешь врачом, сможешь выписывать больше лекарств.
И добавила:
- Я уже разговаривала с дежурным врачом и пыталась убедить его ввести пациенту успокоительное. Сеньор Антонио скоро должен умереть.
- Умереть? Но почему бы тогда не облегчить ему боль перед смертью?
Медсестра опустила глаза, и ее внимание растворилось в документации.
Тема очень серьезная и глобальная, и очень трудно, рассуждая о смерти, смысле жизни и умирании не скатиться в банальности и Льва Толстого. Увы, иногда это с авторкой происходит...но вообще-то я считаю, правильно, что разговор об умирании затрагивает и поиск смысла, и философию. Мне книга понравилась, может, потому что пришла в нужный момент.
Отдельные мысли и наблюдения авторки:
Когда человек умирает, он начинает естественным образом меньше пить и обезвоживается, так умереть легче. Но горе ему, если он попадет в отделение интенсивной терапии, там его накачают водой.
Во взрослой жизни мы привыкаем к тому, что ценны только потому, что что-то делаем. Но когда мы умираем, мы уже не делаем ничего, просто ждем. Поэтому часто и родственники относятся к умирающим как к уже мертвым, и сами умирающие.
Если мы не задумываемся о том, как и зачем живем, и только рвемся вперед, то жизнь превращается в поездку на метро с завязанными глазами. "Ана, твоя станция, выходи." "Как? Уже?"
Заботиться об умирающем, не заботясь о себе и не пополняя свои ресурсы - глупо и бессмысленно.
Самые мужественные и светлые люди, которых я видела на смертном одре - это атеисты. Религия может быть как серьезным сопутствующим заболеванием, так и средством исцеления.
Но если мы не поймем, что смерть - это часть жизни, мы не сможем нормально жить...
Купила недавно кучу книг на Озоне по 140+ руб., и эту за компанию. Оказалось, очень неплохая книжка. Я-то думала, что это очередная американская оптимистическая фигня...ну, как деликатно выражается Шульман, "американская культура отличается неистребимой наивностью". Но оказалось, авторка бразильянка, стиль интересный. К тому же срок существования и уровень паллиативной помощи (недолгий и недостаточный) а также степень гуманизма по отношению к пациентам (очень своеобразная) у нас примерно такие же как в Бразилии.
Самое интересное - конечно, первые главы, автобиографические. Жаль, что их так мало...
Арантес рассказывает, как пришла к медицине и к работе в хосписе. У нее была очень любимая и очень больная бабушка, которой ампутировали ноги.
Что мне сделать, пока я жива, чтобы победить фантомную боль бабушки? Молитва не помогла.
Я ампутировала ноги - толстые и тонкие - всем своим куклам. Никто не избежал этой жестокой участи. Только Розинья, которая еще с самой фабрики была, как Будда, со скрещенными ногами, осталась целой. Я до сих пор спрашиваю себя: убережет ли нас выбор оставаться все время в сидячем положении от потери ног? Но «хирургические шрамы» от шариковой ручки, которые остались у Розиньи, напоминают мне, что, даже если я хочу просидеть всю жизнь, она все равно оставит свои следы.
Итак, в семь лет я уже руководила целой палатой, где ухаживала за куклами, избавляя их от боли. Никто под моей опекой не страдал.
Она решает стать врачом, поступает в медицинский. И сталкивается с удивительным для нее отношением к умирающим.
Дежурная по этажу медсестра едва оторвала глаза от своих записей, когда я спросила, не могла бы она дать еще лекарств, чтобы приглушить боль сеньора Антонио.
- Он только что принял анальгин. Нужно подождать, пока подействует.
- Он все еще чувствует боль! И уже прошло больше часа с тех пор, как он принял лекарство, - возразила я.
- Больше ничего не остается, кроме как ждать следующей дозы через пять часов, - сказала она.
- А что сейчас? Он будет чувствовать боль все это время? Как это больше ничего не остается?
- Дорогая моя, - иронично протянула медсестра, - когда ты станешь врачом, сможешь выписывать больше лекарств.
И добавила:
- Я уже разговаривала с дежурным врачом и пыталась убедить его ввести пациенту успокоительное. Сеньор Антонио скоро должен умереть.
- Умереть? Но почему бы тогда не облегчить ему боль перед смертью?
Медсестра опустила глаза, и ее внимание растворилось в документации.
Тема очень серьезная и глобальная, и очень трудно, рассуждая о смерти, смысле жизни и умирании не скатиться в банальности и Льва Толстого. Увы, иногда это с авторкой происходит...но вообще-то я считаю, правильно, что разговор об умирании затрагивает и поиск смысла, и философию. Мне книга понравилась, может, потому что пришла в нужный момент.
Отдельные мысли и наблюдения авторки:
Когда человек умирает, он начинает естественным образом меньше пить и обезвоживается, так умереть легче. Но горе ему, если он попадет в отделение интенсивной терапии, там его накачают водой.
Во взрослой жизни мы привыкаем к тому, что ценны только потому, что что-то делаем. Но когда мы умираем, мы уже не делаем ничего, просто ждем. Поэтому часто и родственники относятся к умирающим как к уже мертвым, и сами умирающие.
Если мы не задумываемся о том, как и зачем живем, и только рвемся вперед, то жизнь превращается в поездку на метро с завязанными глазами. "Ана, твоя станция, выходи." "Как? Уже?"
Заботиться об умирающем, не заботясь о себе и не пополняя свои ресурсы - глупо и бессмысленно.
Самые мужественные и светлые люди, которых я видела на смертном одре - это атеисты. Религия может быть как серьезным сопутствующим заболеванием, так и средством исцеления.