«Чудо» и его продолжения
Если обращаться к художественной литературе о генетике и наследственных заболеваниях, то сразу вспоминается «Чудо» [Wonder] американской писательницы колумбийского происхождения Р. Дж. Паласио [R. J. Palacio]. На. А ом деле инициалы Р. Х., Ракель Харамильо Паласио.
Завязка проще простого, уж сколько детских повестей начинались так - в класс приходит новый ученик, и он не такой, как все. Вы не поняли. Совсем не такой, как все.
.
.
Синдром Тричера-Коллинза - редкое наследственное заболевание, характеризующееся челюстно-лицевым дизостозом. Фотографии пациентов доступны в сети, дизостозы тяжёлые. У Аугуста Пуллмана сохранный интеллект. Двадцать с лишним операций восстановили его слух. Но в общеобразовательной школе мальчику придётся нелегко.
Хотя что это за безличное «придётся»? У «трудностей», преследующих Огги, есть имена и фамилии. Есть друзья. Есть семьи, да ещё какие поддерживающие и заботливые, обзавидуешься! И я нисколько не удивилась, что «Чудо» со дня написания обросло продолжениями от лица совсем других персонажей...
«Глава Шарлотты» обязательной к прочтению не кажется - это скорее развёрнутый комментарий на тему, как тяжко быть хорошими детьми. А Шарлотта именно хорошая девочка. Весёлая, скромная, активная, поддерживающая, увлечённая - и один Бог знает, чего ей все это стоит. Так называемые подруги в силу недостатка социального опыта ещё понять не в состоянии.
Я не хочу тебя обидеть, - рассудительно продолжала Ксимена. - Но когда ты говоришь: «Ой, я никогда не назвала бы его уродом», то я выгляжу не супер, ведь я только что так его назвала. Это немного раздражает: все знают, что мистер Попкинс попросил тебя ему помогать, и поэтому ты не называешь его уродом, как все остальные. А Джун подружилась с ним сама, никто не просил её об этом, и поэтому она святая.
- Я не святая, - вставила Джун. - И не думаю, что Шарлотта стала бы его так называть, даже если бы мистер Попкинс не просил её помогать Ави.
- Видишь? Ты продолжаешь быть святой, - сказала Ксимена.
- Не думаю, что стала бы называть его уродом, - тихо произнесла я.
Ксимена скрестила руки на груди, глядя на меня с многозначительной улыбкой.
- Знаешь, перед учителями ты ведёшь себя с ним гораздо дружелюбнее. Это все заметили.
(да, фамилия директора Попкинс, но все уже привыкли).
Старая песня. Да, мы оскорбили, унизили, ударили, но мы же искренне! От души! Не так, как всякие там лицемеры! Рано Шарлотте пришлось столкнуться с этим образом мышления.
Ещё удивило - девочки свободно между собой обсуждают национальность своих родителей, бабушек и дедушек, их родные страны, их иммиграцию. Помню, как ближайшая школьная подруга шёпотом, озираясь, мне поведала страшную семейную тайну - оказывается, её мама армянка. «Только никому не говори! Только не говори никому!» - твердила она чуть не со слезами на глазах. И очевидно, у неё в 1991 году были основания для тревоги. У Шарлотта и её приятельниц таких оснований нет. Остаётся за них порадоваться.
Завязка проще простого, уж сколько детских повестей начинались так - в класс приходит новый ученик, и он не такой, как все. Вы не поняли. Совсем не такой, как все.
.
.
Синдром Тричера-Коллинза - редкое наследственное заболевание, характеризующееся челюстно-лицевым дизостозом. Фотографии пациентов доступны в сети, дизостозы тяжёлые. У Аугуста Пуллмана сохранный интеллект. Двадцать с лишним операций восстановили его слух. Но в общеобразовательной школе мальчику придётся нелегко.
Хотя что это за безличное «придётся»? У «трудностей», преследующих Огги, есть имена и фамилии. Есть друзья. Есть семьи, да ещё какие поддерживающие и заботливые, обзавидуешься! И я нисколько не удивилась, что «Чудо» со дня написания обросло продолжениями от лица совсем других персонажей...
«Глава Шарлотты» обязательной к прочтению не кажется - это скорее развёрнутый комментарий на тему, как тяжко быть хорошими детьми. А Шарлотта именно хорошая девочка. Весёлая, скромная, активная, поддерживающая, увлечённая - и один Бог знает, чего ей все это стоит. Так называемые подруги в силу недостатка социального опыта ещё понять не в состоянии.
Я не хочу тебя обидеть, - рассудительно продолжала Ксимена. - Но когда ты говоришь: «Ой, я никогда не назвала бы его уродом», то я выгляжу не супер, ведь я только что так его назвала. Это немного раздражает: все знают, что мистер Попкинс попросил тебя ему помогать, и поэтому ты не называешь его уродом, как все остальные. А Джун подружилась с ним сама, никто не просил её об этом, и поэтому она святая.
- Я не святая, - вставила Джун. - И не думаю, что Шарлотта стала бы его так называть, даже если бы мистер Попкинс не просил её помогать Ави.
- Видишь? Ты продолжаешь быть святой, - сказала Ксимена.
- Не думаю, что стала бы называть его уродом, - тихо произнесла я.
Ксимена скрестила руки на груди, глядя на меня с многозначительной улыбкой.
- Знаешь, перед учителями ты ведёшь себя с ним гораздо дружелюбнее. Это все заметили.
(да, фамилия директора Попкинс, но все уже привыкли).
Старая песня. Да, мы оскорбили, унизили, ударили, но мы же искренне! От души! Не так, как всякие там лицемеры! Рано Шарлотте пришлось столкнуться с этим образом мышления.
Ещё удивило - девочки свободно между собой обсуждают национальность своих родителей, бабушек и дедушек, их родные страны, их иммиграцию. Помню, как ближайшая школьная подруга шёпотом, озираясь, мне поведала страшную семейную тайну - оказывается, её мама армянка. «Только никому не говори! Только не говори никому!» - твердила она чуть не со слезами на глазах. И очевидно, у неё в 1991 году были основания для тревоги. У Шарлотта и её приятельниц таких оснований нет. Остаётся за них порадоваться.