Евдокия Эллис "Свидетелей нет"
В сборнике "Российская и советская деревня первой половины ХХ века глазами крестьян: Взгляд из эмиграции". Издательство Русский путь, 2009.
Мемуаров крестьянок вообще существует очень мало. Это не всегда гладкое и литературное чтение, очень много повторов, мелких подробностей. Но ощущение настоящести и взгляда изнутри все искупает, подробности как раз и дают полную картину, которую часто упускают более образованные мемуаристки и мемуаристы-мужчины.
Про Евдокию Эллис неизвестно практически ничего. Родилась в 1917 или в 1918 в с. Каменское Екатеринославской губернии. В 1942 году оказалась в Германии, после войны осталась в Европе, последние десятилетия жизни прожила в США.
В воспоминаниях она рассказывает о 1920х-30х годах. Сначала о своей семье, о селе, о родственниках в ближних селах, о дедушке, о тете, о соседях...холмы, балки, вишневые сады, праздники. О том, как односельчане переживали голод во время гражданской войны и как в НЭП стало полегче.
А потом как в 30е началось страшное: раскулачивание, непосильные нормы сдачи продовольствия, конфискация всего съедобного.
Первыми умирают старики и дети. Молодые парни вешаются. Начинается людоедство. В городе, куда Евдокия уехала учиться, на всех перекрестках сидят сбежавшие из деревень матери с детьми, выглядящие как выходцы с того света, и просят милостыню. Но им никто не подает.
В итоге деревни стоят пустые и безлюдные, лавки закрыты, валяется и ржавеет инвентарь, стоят недостроенные дома. Везде непривычная тишина.
Умирали крестьяне тихо, никто из них не возмущался, не кричал, ни у кого не было сил. Крестьянок со своими детьми и посохом и узелком в другой руке шло всё меньше и меньше. Они умирали у нижней железной дороги, не имея сил дойти до города. Но всё равно они бы умерли и в городе. Я уже боялась идти по улице в школу. Мне казалось, что за мной идет большая-большая вереница крестьянок с детьми и со стеклянными глазами. Старалась не оборачиваться. Эти умирающие вереницы крестьянок и крестьянских детей продолжались до самого лета, пока не вымерла деревня.
Сегодня Парламентская ассамблея Совета Европы признала Голодомор геноцидом украинского народа.
Мемуаров крестьянок вообще существует очень мало. Это не всегда гладкое и литературное чтение, очень много повторов, мелких подробностей. Но ощущение настоящести и взгляда изнутри все искупает, подробности как раз и дают полную картину, которую часто упускают более образованные мемуаристки и мемуаристы-мужчины.
Про Евдокию Эллис неизвестно практически ничего. Родилась в 1917 или в 1918 в с. Каменское Екатеринославской губернии. В 1942 году оказалась в Германии, после войны осталась в Европе, последние десятилетия жизни прожила в США.
В воспоминаниях она рассказывает о 1920х-30х годах. Сначала о своей семье, о селе, о родственниках в ближних селах, о дедушке, о тете, о соседях...холмы, балки, вишневые сады, праздники. О том, как односельчане переживали голод во время гражданской войны и как в НЭП стало полегче.
А потом как в 30е началось страшное: раскулачивание, непосильные нормы сдачи продовольствия, конфискация всего съедобного.
Первыми умирают старики и дети. Молодые парни вешаются. Начинается людоедство. В городе, куда Евдокия уехала учиться, на всех перекрестках сидят сбежавшие из деревень матери с детьми, выглядящие как выходцы с того света, и просят милостыню. Но им никто не подает.
В итоге деревни стоят пустые и безлюдные, лавки закрыты, валяется и ржавеет инвентарь, стоят недостроенные дома. Везде непривычная тишина.
Умирали крестьяне тихо, никто из них не возмущался, не кричал, ни у кого не было сил. Крестьянок со своими детьми и посохом и узелком в другой руке шло всё меньше и меньше. Они умирали у нижней железной дороги, не имея сил дойти до города. Но всё равно они бы умерли и в городе. Я уже боялась идти по улице в школу. Мне казалось, что за мной идет большая-большая вереница крестьянок с детьми и со стеклянными глазами. Старалась не оборачиваться. Эти умирающие вереницы крестьянок и крестьянских детей продолжались до самого лета, пока не вымерла деревня.
Сегодня Парламентская ассамблея Совета Европы признала Голодомор геноцидом украинского народа.