Жизнь как явление полосатое
А сегодня, оказывается, сто двадцать лет со дня рождения Наталии Сац. Детский музыкальный театр в Москве (бывший Московский театр для детей) и Алматинский ТЮЗ, оба имени Сац, как говорится, в представлении не нуждаются. Спектакли, которые Наталия Ильинична ставила, золотыми буквами вписаны в биографии множества детей, для которых эти спектакли были, может быть, единственным праздником в трудной военной и послевоенной жизни. В конце концов, «Петя и волк»! Над этой детской оперой Прокофьев и Сац работали совместно... В нашем сообществе хотелось бы представить её мемуары: советские двухтомные «Новеллы моей жизни» (1984, 1985) и уже постсоветский бестселлер «Жизнь - явление полосатое» (1991).
Воспоминания были неминуемы. О каждом из членов семейства Сац можно писать, без преувеличения, сагу. И ещё критики выразят неудовольствие, правдоподобия, мол, маловато. Отец, Илья Александрович Сац, - виолончелист, музыкальный этнограф, автор несчётного числа театральной музыки, пародийных опер и также романса «Тихо тащится лошадка», хита Надежды Плевицкой. Мать, Анна Михайловна Щастная, - оперная певица. Познакомилась с будущим мужем в Монпелье, где он скрывался от царской полиции. Правда, потом решил срочно закончить консерваторию... и в итоге свадьба состоялась в Иркутске, куда Илью Александровича всё ж таки сослали.
Сценический дебют Наталии Сац состоялся в мрачной пьесе Метерлинка «Смерть Тентажиля». режиссировал. Последний вопль принца Тентажиля изображал за сценой какой-то молодой актёр. Крик не нравился, был натужный, ненатуральный. Тогда папа-композитор, Илья Сац, принёс на премьеру свою кроху дочку, взял за кулисы, в нужный момент вынул соску... Страшный, пронизывающий крик перекрыл оркестр. Публика рукоплескала. Анна Михайловна, присутствовавшая на премьере, сразу поняла, что происходит, прошла за кулисы, сделала там гранд-скандал и покинула театр с младенцем на руках. Голос у Наташи был уж очень узнаваемый. Впоследствии, когда она начала учиться музыке, преподаватели дивились: не контральто, а вообще мужской бас.
Воспитание в семье Сацбыло, конечно, своеобразное. В доме запросто гостили Рахманинов, Станиславский, Качалов, Плевицкая, постоянно звучала музыка, и к композиторским порывам маленькой Наташи относились вполне поддерживающе. А что касается воспитания чувств... Предоставим слово самой мемуаристке:
Однажды этот Аркадий меня побил. Не особенно больно, но самолюбие было задето. Побежала домой, пожаловалась папе, и когда папа взял меня за руку и вместе со мной отправился на квартиру, где жил Аркадий, заранее вкушала радость победителя. Узнав, что пришла Наташа со своим папой, Аркадий струхнул не на шутку и как-то боком вышел из комнаты в переднюю, где мы стояли. Папа поздоровался с ним вежливо, а потом сказал:
- Вот, Аркадий, серебряная монета, десять копеек. Я буду давать тебе каждый раз столько же, когда ты будешь бить Наташу; буду давать до тех пор, пока она не научится сама за себя заступаться.
Папа протянул Аркадию гривенник, Аркадий ничего не понял, отдернул руку, монета упала и исчезла в щели пола, Аркадий заревел, а у меня от удивления слезы высохли. Мы вышли из чужой квартиры и долго молчали. Только перед сном папа меня обнял и сказал:
- Не годится тебе, моя ученица, жаловаться! В жизни будет много трудностей. Учись их преодолевать, а не хныкать. Учись бороться и побеждать.
И ещё о родственниках... Тётя по отцу - актриса Наталия Сац, в первом замужестве Розенель, во втором Луначарская, супруга наркома просвещения. О Луначарском Сац много пишет комплиментов, и понятно, что если бы не его участие, детского театра в голодной столице бы точно не было. Дядя по матери - адмирал Щастный, герой русско-японской войны, во время Октябрьской революции поддержал большевиков. В 1918 году был ими расстрелян. Поскольку расстреливали впотьмах, держал перед сердцем белую фуражку, чтоб латышские стрелки не промахнулись. Понятно, что даже в 1991 году не всё ещё можно было печатать, но уж что напечатали, произвело на некоторые горячие головы неизгладимое впечатление. Особенно привлекала нездоровое внимание трагическая гибель Нины Сац, сестры мемуаристки. Начинающая поэтесса погибла от рук бандита на пляже в Евпатории. Было девушке двадцать лет.
Читатели прежних моих книг спрашивали меня настойчиво: „А где сейчас ваша сестра?“ И вот написала…
Её не стало в двенадцать часов дня. Все её деньги - пять червонцев - сохранились зашитыми в платье.
Какая жуткая бессмыслица. Даже для бандита. И родимое пятно на шее - всё страшно.
С первых лет нашей жизни папа всегда посвящал свои детские вещи „Наташе и Ниночке“. Всё, что было хорошего и плохого, делили поровну - Наташа и Ниночка. Это родное „и“ исчезло навсегда...
Но на этой трагедии жуткая бессмыслица для семьи Сац не закончилась. О своём третьем и последнем муже, наркоме торговли Израиле Вейцере она вспоминает какими-то удивительными словами, как о величайшем в жизни потрясении: как можно столь скучным прозаическим делом, как внутренняя торговля, увлекаться и гореть так же, как горят искусством? И вот поди ж ты, он горел и любил, и умел эту любовь свою передать. Но ни слова не пишет Сац о том, как она овдовела.
Но о горьком не хочу говорить: есть раны, которые не заживают, а причинять боль себе и другим - зачем? Я его потеряла.
А очень просто, в тридцать седьмом Вейцера арестовали, в тридцать восьмом расстреляли как врага народа на Коммунарке. Сама Наталия Ильинична, будучи членом семьи изменника Родины (ЧСИР), тоже была арестована.
Когда мы подъехали к импозантному зданию на Лубянской площади, где я до этого никогда не была, странным показалось то, что мы вошли через низкую железную дверь во дворе.
Шатен ввёл меня в небольшую комнату, дал мне стул и ушёл.
Я, уже в состоянии шока, просидела в этой комнате часа два.
Потом из стены (да, да - из стены!) выскочил чёрный человек с железным голосом и закричал:
- Вы знаете, зачем вы здесь? Вы арестованы!
После одного допроса у неё началась эпилепсия, большие припадки. Дали десять лет.
Дали? Нет, взяли!
Но… об этом не сметь думать!
Рада, что ко мне подходит жена наркома лёгкой промышленности И. Е. Любимова - она неодобрительно смотрит на мои лапти:
- Что же вы не могли сообразить, что и вас возьмут? Нет, я, как только Исидора Евстигнеевича взяли, купила валенки, полушубок, ушанку, сложила все в чемодан и стала ждать… Куда я без него? Всю жизнь вместе. От села, где он учительствовал, до народного комиссара. А «они», как для издевки, за мной только через две недели пришли.
Я оправдывалась:
- Еще утром в день моего ареста муж был на свободе. Как могла такое предвидеть?!
Лучше не буду ни с кем разговаривать, вспомню что-нибудь из давнишнего…
В прошлом году в рекламных листках в Париже прочитала: «Пущены поезда-сюрпризы. Удивительные приключения. Приятная неизвестность. Вы знаете, когда уедете и когда вернетесь. Все остальное предоставьте нашей необузданной изобретательности…»
Дурацкая ассоциация. Но неизвестность, как и там.
Страшный поезд-сюрприз увёз Наталию Сац в Мариинск (Томская область), где находился печально известный распределительный лагерь. В дороге у неё произошёл выкидыш. Двоих старших детей растила несгибаемая мама, Анна Сац, бывшая блестящая оперная дива.
Самая чёрная полоса жизни Сац закончилась в 1942 году. Впереди была ссылка в Алма-Ате, возвращение в Москву, организация Московского детского музыкального театра, зарубежные гастроли, всеобщее признание. Похоже, жизнь действительно явление полосатое.
Воспоминания были неминуемы. О каждом из членов семейства Сац можно писать, без преувеличения, сагу. И ещё критики выразят неудовольствие, правдоподобия, мол, маловато. Отец, Илья Александрович Сац, - виолончелист, музыкальный этнограф, автор несчётного числа театральной музыки, пародийных опер и также романса «Тихо тащится лошадка», хита Надежды Плевицкой. Мать, Анна Михайловна Щастная, - оперная певица. Познакомилась с будущим мужем в Монпелье, где он скрывался от царской полиции. Правда, потом решил срочно закончить консерваторию... и в итоге свадьба состоялась в Иркутске, куда Илью Александровича всё ж таки сослали.
Сценический дебют Наталии Сац состоялся в мрачной пьесе Метерлинка «Смерть Тентажиля». режиссировал. Последний вопль принца Тентажиля изображал за сценой какой-то молодой актёр. Крик не нравился, был натужный, ненатуральный. Тогда папа-композитор, Илья Сац, принёс на премьеру свою кроху дочку, взял за кулисы, в нужный момент вынул соску... Страшный, пронизывающий крик перекрыл оркестр. Публика рукоплескала. Анна Михайловна, присутствовавшая на премьере, сразу поняла, что происходит, прошла за кулисы, сделала там гранд-скандал и покинула театр с младенцем на руках. Голос у Наташи был уж очень узнаваемый. Впоследствии, когда она начала учиться музыке, преподаватели дивились: не контральто, а вообще мужской бас.
Воспитание в семье Сацбыло, конечно, своеобразное. В доме запросто гостили Рахманинов, Станиславский, Качалов, Плевицкая, постоянно звучала музыка, и к композиторским порывам маленькой Наташи относились вполне поддерживающе. А что касается воспитания чувств... Предоставим слово самой мемуаристке:
Однажды этот Аркадий меня побил. Не особенно больно, но самолюбие было задето. Побежала домой, пожаловалась папе, и когда папа взял меня за руку и вместе со мной отправился на квартиру, где жил Аркадий, заранее вкушала радость победителя. Узнав, что пришла Наташа со своим папой, Аркадий струхнул не на шутку и как-то боком вышел из комнаты в переднюю, где мы стояли. Папа поздоровался с ним вежливо, а потом сказал:
- Вот, Аркадий, серебряная монета, десять копеек. Я буду давать тебе каждый раз столько же, когда ты будешь бить Наташу; буду давать до тех пор, пока она не научится сама за себя заступаться.
Папа протянул Аркадию гривенник, Аркадий ничего не понял, отдернул руку, монета упала и исчезла в щели пола, Аркадий заревел, а у меня от удивления слезы высохли. Мы вышли из чужой квартиры и долго молчали. Только перед сном папа меня обнял и сказал:
- Не годится тебе, моя ученица, жаловаться! В жизни будет много трудностей. Учись их преодолевать, а не хныкать. Учись бороться и побеждать.
И ещё о родственниках... Тётя по отцу - актриса Наталия Сац, в первом замужестве Розенель, во втором Луначарская, супруга наркома просвещения. О Луначарском Сац много пишет комплиментов, и понятно, что если бы не его участие, детского театра в голодной столице бы точно не было. Дядя по матери - адмирал Щастный, герой русско-японской войны, во время Октябрьской революции поддержал большевиков. В 1918 году был ими расстрелян. Поскольку расстреливали впотьмах, держал перед сердцем белую фуражку, чтоб латышские стрелки не промахнулись. Понятно, что даже в 1991 году не всё ещё можно было печатать, но уж что напечатали, произвело на некоторые горячие головы неизгладимое впечатление. Особенно привлекала нездоровое внимание трагическая гибель Нины Сац, сестры мемуаристки. Начинающая поэтесса погибла от рук бандита на пляже в Евпатории. Было девушке двадцать лет.
Читатели прежних моих книг спрашивали меня настойчиво: „А где сейчас ваша сестра?“ И вот написала…
Её не стало в двенадцать часов дня. Все её деньги - пять червонцев - сохранились зашитыми в платье.
Какая жуткая бессмыслица. Даже для бандита. И родимое пятно на шее - всё страшно.
С первых лет нашей жизни папа всегда посвящал свои детские вещи „Наташе и Ниночке“. Всё, что было хорошего и плохого, делили поровну - Наташа и Ниночка. Это родное „и“ исчезло навсегда...
Но на этой трагедии жуткая бессмыслица для семьи Сац не закончилась. О своём третьем и последнем муже, наркоме торговли Израиле Вейцере она вспоминает какими-то удивительными словами, как о величайшем в жизни потрясении: как можно столь скучным прозаическим делом, как внутренняя торговля, увлекаться и гореть так же, как горят искусством? И вот поди ж ты, он горел и любил, и умел эту любовь свою передать. Но ни слова не пишет Сац о том, как она овдовела.
Но о горьком не хочу говорить: есть раны, которые не заживают, а причинять боль себе и другим - зачем? Я его потеряла.
А очень просто, в тридцать седьмом Вейцера арестовали, в тридцать восьмом расстреляли как врага народа на Коммунарке. Сама Наталия Ильинична, будучи членом семьи изменника Родины (ЧСИР), тоже была арестована.
Когда мы подъехали к импозантному зданию на Лубянской площади, где я до этого никогда не была, странным показалось то, что мы вошли через низкую железную дверь во дворе.
Шатен ввёл меня в небольшую комнату, дал мне стул и ушёл.
Я, уже в состоянии шока, просидела в этой комнате часа два.
Потом из стены (да, да - из стены!) выскочил чёрный человек с железным голосом и закричал:
- Вы знаете, зачем вы здесь? Вы арестованы!
После одного допроса у неё началась эпилепсия, большие припадки. Дали десять лет.
Дали? Нет, взяли!
Но… об этом не сметь думать!
Рада, что ко мне подходит жена наркома лёгкой промышленности И. Е. Любимова - она неодобрительно смотрит на мои лапти:
- Что же вы не могли сообразить, что и вас возьмут? Нет, я, как только Исидора Евстигнеевича взяли, купила валенки, полушубок, ушанку, сложила все в чемодан и стала ждать… Куда я без него? Всю жизнь вместе. От села, где он учительствовал, до народного комиссара. А «они», как для издевки, за мной только через две недели пришли.
Я оправдывалась:
- Еще утром в день моего ареста муж был на свободе. Как могла такое предвидеть?!
Лучше не буду ни с кем разговаривать, вспомню что-нибудь из давнишнего…
В прошлом году в рекламных листках в Париже прочитала: «Пущены поезда-сюрпризы. Удивительные приключения. Приятная неизвестность. Вы знаете, когда уедете и когда вернетесь. Все остальное предоставьте нашей необузданной изобретательности…»
Дурацкая ассоциация. Но неизвестность, как и там.
Страшный поезд-сюрприз увёз Наталию Сац в Мариинск (Томская область), где находился печально известный распределительный лагерь. В дороге у неё произошёл выкидыш. Двоих старших детей растила несгибаемая мама, Анна Сац, бывшая блестящая оперная дива.
Самая чёрная полоса жизни Сац закончилась в 1942 году. Впереди была ссылка в Алма-Ате, возвращение в Москву, организация Московского детского музыкального театра, зарубежные гастроли, всеобщее признание. Похоже, жизнь действительно явление полосатое.