Сара Мосс, "Фигуры света"
Издательство «Фантом Пресс» выпустило роман «Фигуры света» писательницы Сары Мосс, который перевела Анастасия Завозова. Это история о взрослении девушки Алли в викторианской Англии - ее мать занимается благотворительностью и настолько одержима помощью больным и обездоленным, что не замечает проблем собственной дочери. В рамках марафона «Книги остаются» публикуем фрагмент, в котором Алли приходит на выступление Джозефины Батлер, английской суфражистки и активистки, боровшейся за отмену принудительного гинекологического осмотра, которому могли подвергнуть любую женщину, заподозренную в проституции.
Здесь душно. Перед началом выступления миссис Батлер, когда люди еще проталкивались меж рядов в поисках последних свободных мест, какой-то мужчина, вскарабкавшись на стул, открыл окна. Алли вертит головой, задевая шляпкой мамино плечо. Сзади толпятся стоящие слушатели, еще ряда три, и мужчины, и женщины, чьи юбки спорят друг с дружкой, будто плохо подобранные цветы в букете.
Мама склоняет голову, шепчет:
- Слушай, что она говорит, Алли.
Алли слушает. Миссис Батлер рассказывает, что происходит в Париже, откуда она только что вернулась. Police des Mœurs (полиция нравов, думает Алли, вот только mœurs означает еще и «уклады»; возможно, эта двусмысленность поможет ей что-то понять о французах?) рыщет ночами по улицам, хватают всех, кто может быть уличен в проституции, то есть всех женщин, которые не могут доказать, что они не проститутки. Одетым в штатское платье полицейским, которых набирают в основном из отставных солдат, необходимо выполнить определенную норму. Даже присутствие мужа не считается убедительным доказательством добродетельности, и поэтому в полиции оказались несколько высокородных дам с безупречной репутацией, которые просто шли по улице к своему экипажу после спектакля или бала. Миссис Батлер рассказывает собравшейся публике о молодой матери, у которой захворал ребенок, когда ее муж, железнодорожный служащий, уехал по рабочей надобности в другой город. Ребенку становилось все хуже и хуже. Мать решила сбегать за доктором, хоть для этого ей и пришлось оставить ребенка на полчаса одного в колыбельке, но на улице ее схватили полицейские, связали, затолкали в фургон с попавшимися им в тот вечер другими женщинами и отвезли в Сен-Лазар, где женщин подвергают насильственному осмотру, якобы для того, чтобы диагностировать у них венерические заболевания, назначить лечение и не позволять им более заражать парижских джентльменов. И хотя эта женщина немедленно согласилась на осмотр, чтобы вернуться к ребенку, ее продержали взаперти пять дней. Ребенок, голодный и беспомощный, умер в одиночестве. Agents des moeurs обязаны произвести определенное количество арестов в день. Когда на улицах бывает мало женщин, полиция по ночам вламывается в дома бедняков, требуя предоставить им доказательства того, что хозяйка дома имеет законные средства к существованию. Но как это докажешь в три часа ночи? Поэтому парижские швеи и торговки частенько выпрыгивают в окна, заслышав у дверей полицию.
Английскую суфражистку Энни Кенни арестовывают во время демонстрации 1913 года.
Hulton archive / Getty images
Миссис Батлер протягивает к публике руки. Слухи о ее красоте отнюдь не преувеличены, и мама потом непременно что-нибудь скажет о пышности ее наряда. Вот что бывает, когда закон устанавливает надзор за проституцией. Женщины лишаются даже тех немногих свобод, которые у них есть сейчас. Французская полиция теперь имеет право схватить на улице любую женщину и подвергнуть ее отвратительнейшей, позорнейшей процедуре, и любая женщина, которая вышла из дома без сопровождения мужа, теперь считается падшей, пока ее невиновность не будет доказана самым унизительным образом. Могут ли они, Алли и мама, скопище цветастых юбок позади них и несколько мужчин, чьи темные одежды сидят кляксами промеж покачивающихся шляп и росчерков платьев, могут ли они даже помыслить о том, что будет, предложи кто-нибудь принять такой же закон для мужчин? Что будет, если для мужчин выход из дома будет грозить арестом, заточением и телесным насилием? Если этому новому закону, закону о заразных заболеваниях, удастся осквернить английское законодательство, то позор Франции найдет свое отражение здесь, в Англии. Самые неоспоримые права британских подданных, вплоть до habeas corpus (Принцип неприкосновенности личности, один из основных институтов англосаксонской правовой системы - Прим. ред.), отнимут у половины населения в наказание за то, что они родились женщинами. Согласны ли они, Алли и мама и все яркие женщины, присоединиться к ней и выступить против тех, кто хочет запятнать честь Британии?
У Алли дрожь пробегает по телу, публика вскакивает со своих мест, словно бы собираясь немедленно выйти на улицы Манчестера и пройти маршем всю страну до самого Лондона, где заседающие в парламенте мужчины в черных пиджаках, осоловевшие от послеобеденного портвейна, распоряжаются судьбами и телами женщин. Даже мама аплодирует, хоть и не меняясь в суровом лице.
Проходит много времени, прежде чем им удается уйти. Их окружают голоса, болтовня собравшихся женщин становится все громче. Юбки вертятся, трутся друг о дружку, шелк и ситец танцуют вдоль шеренг обшарпанных деревянных стульев. Мама то и дело встречает знакомых, останавливается поперек людского потока, который вихрится вокруг нее и постепенно утекает в другую сторону. Алли стоит, вжавшись в мамину юбку синей саржи, стараясь занимать как можно меньше места. Ей нужно уйти, нужно выйти, высвободиться из этого наплыва одежды и тел, и эта острая нужда подкатывает к горлу и давит на грудь, дергает за руки, которыми ей так и хочется, так и хочется всех растолкать, чтобы вырваться на улицу, к ветру и дождю, который брызжет в зарешеченные окна. Она расправляет плечи. Никак не получается набрать в грудь достаточно воздуху. Она напрягает каждую мышцу, держится. Сдерживается. Проститутки - это женщины, которые продают свои тела мужчинам. Мама не вдавалась в подробности насчет того, что именно мужчины делают с женскими телами или как вообще можно купить или продать тело отдельно от живущей в нем души. Проститутки выглядят совсем как обычные женщины, а значит, что бы там ни делали с их телами мужчины, от этого не остается заметных или постоянных следов. Из-за мужчин, говорит мама, женщины болеют разными болезнями, а потом мужчины хотят унизить их и посадить в тюрьму за то, что они болеют. Она не объясняет, почему мужчинам хочется унижать женщин, почему им хочется, чтобы они болели. Алли не спрашивает. Закон о заразных заболеваниях запретил больным женщинам продавать себя мужчинам, а вот мужчинам покупать больных женщин не запретил. Единственный способ проверить, больна женщина или нет, - это ее осмотреть. Осмотр проводят в полицейском участке, где женщин привязывают. Любая порядочная женщина скорее умрет, нежели стерпит подобное. Поскольку женщин, которые торгуют собой, нельзя отличить от женщин, которые просто идут вечером по улице, то, согласно новому закону, любую женщину, вышедшую из дома в той части города, где применяют этот закон, - направляющуюся на собрание Общества благоденствия, например, или спешащую купить семье еды - полицейские могут подвергнуть насильственному осмотру. Цвета вокруг Алли дрожат и расплываются, словно кто-то плеснул водой на картину.
Дождь барабанит по зонтику, капает на плечо Алли. Дождем маму не загонишь в омнибус, а Алли еще слишком мала, чтобы не задевать зонтом других.
Источник (+ ссылки ): https://journal.bookmate.com/zakon-o-zaraznyh-zabolevaniyah-kak-v-evrope-nachala-hkh-veka-zhenshchin-podvergali-unizitelnym-proceduram/?utm_source=livejournal&utm_medium=social&utm_campaign=fantom&utm_content=ru
Здесь душно. Перед началом выступления миссис Батлер, когда люди еще проталкивались меж рядов в поисках последних свободных мест, какой-то мужчина, вскарабкавшись на стул, открыл окна. Алли вертит головой, задевая шляпкой мамино плечо. Сзади толпятся стоящие слушатели, еще ряда три, и мужчины, и женщины, чьи юбки спорят друг с дружкой, будто плохо подобранные цветы в букете.
Мама склоняет голову, шепчет:
- Слушай, что она говорит, Алли.
Алли слушает. Миссис Батлер рассказывает, что происходит в Париже, откуда она только что вернулась. Police des Mœurs (полиция нравов, думает Алли, вот только mœurs означает еще и «уклады»; возможно, эта двусмысленность поможет ей что-то понять о французах?) рыщет ночами по улицам, хватают всех, кто может быть уличен в проституции, то есть всех женщин, которые не могут доказать, что они не проститутки. Одетым в штатское платье полицейским, которых набирают в основном из отставных солдат, необходимо выполнить определенную норму. Даже присутствие мужа не считается убедительным доказательством добродетельности, и поэтому в полиции оказались несколько высокородных дам с безупречной репутацией, которые просто шли по улице к своему экипажу после спектакля или бала. Миссис Батлер рассказывает собравшейся публике о молодой матери, у которой захворал ребенок, когда ее муж, железнодорожный служащий, уехал по рабочей надобности в другой город. Ребенку становилось все хуже и хуже. Мать решила сбегать за доктором, хоть для этого ей и пришлось оставить ребенка на полчаса одного в колыбельке, но на улице ее схватили полицейские, связали, затолкали в фургон с попавшимися им в тот вечер другими женщинами и отвезли в Сен-Лазар, где женщин подвергают насильственному осмотру, якобы для того, чтобы диагностировать у них венерические заболевания, назначить лечение и не позволять им более заражать парижских джентльменов. И хотя эта женщина немедленно согласилась на осмотр, чтобы вернуться к ребенку, ее продержали взаперти пять дней. Ребенок, голодный и беспомощный, умер в одиночестве. Agents des moeurs обязаны произвести определенное количество арестов в день. Когда на улицах бывает мало женщин, полиция по ночам вламывается в дома бедняков, требуя предоставить им доказательства того, что хозяйка дома имеет законные средства к существованию. Но как это докажешь в три часа ночи? Поэтому парижские швеи и торговки частенько выпрыгивают в окна, заслышав у дверей полицию.
Английскую суфражистку Энни Кенни арестовывают во время демонстрации 1913 года.
Hulton archive / Getty images
Миссис Батлер протягивает к публике руки. Слухи о ее красоте отнюдь не преувеличены, и мама потом непременно что-нибудь скажет о пышности ее наряда. Вот что бывает, когда закон устанавливает надзор за проституцией. Женщины лишаются даже тех немногих свобод, которые у них есть сейчас. Французская полиция теперь имеет право схватить на улице любую женщину и подвергнуть ее отвратительнейшей, позорнейшей процедуре, и любая женщина, которая вышла из дома без сопровождения мужа, теперь считается падшей, пока ее невиновность не будет доказана самым унизительным образом. Могут ли они, Алли и мама, скопище цветастых юбок позади них и несколько мужчин, чьи темные одежды сидят кляксами промеж покачивающихся шляп и росчерков платьев, могут ли они даже помыслить о том, что будет, предложи кто-нибудь принять такой же закон для мужчин? Что будет, если для мужчин выход из дома будет грозить арестом, заточением и телесным насилием? Если этому новому закону, закону о заразных заболеваниях, удастся осквернить английское законодательство, то позор Франции найдет свое отражение здесь, в Англии. Самые неоспоримые права британских подданных, вплоть до habeas corpus (Принцип неприкосновенности личности, один из основных институтов англосаксонской правовой системы - Прим. ред.), отнимут у половины населения в наказание за то, что они родились женщинами. Согласны ли они, Алли и мама и все яркие женщины, присоединиться к ней и выступить против тех, кто хочет запятнать честь Британии?
У Алли дрожь пробегает по телу, публика вскакивает со своих мест, словно бы собираясь немедленно выйти на улицы Манчестера и пройти маршем всю страну до самого Лондона, где заседающие в парламенте мужчины в черных пиджаках, осоловевшие от послеобеденного портвейна, распоряжаются судьбами и телами женщин. Даже мама аплодирует, хоть и не меняясь в суровом лице.
Проходит много времени, прежде чем им удается уйти. Их окружают голоса, болтовня собравшихся женщин становится все громче. Юбки вертятся, трутся друг о дружку, шелк и ситец танцуют вдоль шеренг обшарпанных деревянных стульев. Мама то и дело встречает знакомых, останавливается поперек людского потока, который вихрится вокруг нее и постепенно утекает в другую сторону. Алли стоит, вжавшись в мамину юбку синей саржи, стараясь занимать как можно меньше места. Ей нужно уйти, нужно выйти, высвободиться из этого наплыва одежды и тел, и эта острая нужда подкатывает к горлу и давит на грудь, дергает за руки, которыми ей так и хочется, так и хочется всех растолкать, чтобы вырваться на улицу, к ветру и дождю, который брызжет в зарешеченные окна. Она расправляет плечи. Никак не получается набрать в грудь достаточно воздуху. Она напрягает каждую мышцу, держится. Сдерживается. Проститутки - это женщины, которые продают свои тела мужчинам. Мама не вдавалась в подробности насчет того, что именно мужчины делают с женскими телами или как вообще можно купить или продать тело отдельно от живущей в нем души. Проститутки выглядят совсем как обычные женщины, а значит, что бы там ни делали с их телами мужчины, от этого не остается заметных или постоянных следов. Из-за мужчин, говорит мама, женщины болеют разными болезнями, а потом мужчины хотят унизить их и посадить в тюрьму за то, что они болеют. Она не объясняет, почему мужчинам хочется унижать женщин, почему им хочется, чтобы они болели. Алли не спрашивает. Закон о заразных заболеваниях запретил больным женщинам продавать себя мужчинам, а вот мужчинам покупать больных женщин не запретил. Единственный способ проверить, больна женщина или нет, - это ее осмотреть. Осмотр проводят в полицейском участке, где женщин привязывают. Любая порядочная женщина скорее умрет, нежели стерпит подобное. Поскольку женщин, которые торгуют собой, нельзя отличить от женщин, которые просто идут вечером по улице, то, согласно новому закону, любую женщину, вышедшую из дома в той части города, где применяют этот закон, - направляющуюся на собрание Общества благоденствия, например, или спешащую купить семье еды - полицейские могут подвергнуть насильственному осмотру. Цвета вокруг Алли дрожат и расплываются, словно кто-то плеснул водой на картину.
Дождь барабанит по зонтику, капает на плечо Алли. Дождем маму не загонишь в омнибус, а Алли еще слишком мала, чтобы не задевать зонтом других.
Источник (+ ссылки ): https://journal.bookmate.com/zakon-o-zaraznyh-zabolevaniyah-kak-v-evrope-nachala-hkh-veka-zhenshchin-podvergali-unizitelnym-proceduram/?utm_source=livejournal&utm_medium=social&utm_campaign=fantom&utm_content=ru