Что почитать: рекомендует поэтесса Оксана Васякина
Каждый четверг в нашей рубрике «Что почитать» интересные люди делятся своими впечатлениями от книг, прочитанных в последнее время. На этой неделе - Оксана Васякина, поэтесса, активистка, эссеистка, кураторка Школы литературных практик.
Первая книга, которую я бы рекомендовала прочитать, - «Аргонавты» Мэгги Нельсон. Она вышла в издательстве No Kidding Press и маркирована категорией 18+. При этом «Аргонавты» - прекрасная книга о том, что такое семья, о том, как создаются семьи, и о том, как в течение жизни мы меняемся сами и меняем друг друга.
Название книги - это метафора, которая отсылает нас к сюжету древнегреческой мифологии - путешественники во главе с Ясоном на корабле «Арго» отправляются за Золотым руном. Во время этого путешествия экипаж постоянно обновлял доски корабля. И вот вопрос: в конце пути мы имеем дело с тем же самым «Арго» или с чем-то другим? То же самое происходит с нами: меняется наше тело, меняются наши отношения, люди влияют на нас. Каким именем звать себя через год?
Нельсон прежде всего пишет о любви, теле, и о том, как мы сегодня живем. Мне кажется, главный вывод, который делает Нельсон, это, что любая демократическая утопия, если она опирается на идентичность, провальна с самого начала. В моей интерпретации книга Нельсон о том, что демократическая утопия должна опираться на то, что мы все живые люди, у нас есть тела и эти тела меняются.
Сама Нельсон называет свой подход к работе с текстом «auto-theory fiction». Зачастую она опирается на идеи различных современных квир-теоретиков и испытывает их идеи в собственном тексте. Нельсон проверяет, насколько теория может совпадать с жизнью, и в этом зазоре между теорией и жизнью рождается этот роман.
«Аргонавты» - это книга также о том, как женщина пытается определить себя в современном мире и создать свою семью в независимости от того, как другие люди эту самую семью воспринимают.
Ее партнер - трансперсона, ее ребенок зачат при помощи ЭКО, мать ее партнера приемная. Получается, что мы видим не совсем традиционную семью, кто-то скажет, не настоящую, но ценности, которые в ней поддерживаются, оказываются вполне традиционными - в первую очередь это любовь и доверие.
Следующая книга, на которую стоит обратить внимание, - это «Творец, субъект, женщина. Стратегии женского письма в русском символизме» эстонской славистки Кирсти Эконен. К сожалению, в 2016 году Эконен не стало.
Она исследовала русский символизм через гендерную оптику. В своем исследовании Эконен показывает, как с помощью эстетических инструментов символистов женщины критиковали эстетический порядок, в котором жили и занимались творчеством.
Например, в произведении, ставшем лесбийской классикой, - «Тридцать три урода» Лидии Зиновьевой-Аннибал, Эконен находит критику сообщества русских символистов. Другое произведение, которое находится в центре внимания Эконен, - это единственная книга поэтессы Людмилы Вилькиной «Мой сад».
Эконен приходит к выводу, что Вилькина совершила гендерную революцию в своих стихах. Женщина-поэт обращается не к мужчине и не становится для мужчины-творца неким зеркалом, как это было принято прежде, адресат Вилькиной - женщина, любовница и сестра. Таким образом, Вилькина замыкает свой художественный мир на женской фигуре, хотя весь символизм был сконцентрирован на мужской.
«Творец, субъект, женщина. Стратегии женского письма в русском символизме» - восхитительная книга. Ее не обязательно читать от корки до корки, можно сосредоточиться на конкретных персоналиях или на волнующих вас главах. Особое внимание стоит обратить на введение Эконен, в котором она комментирует и объясняет свой метод анализа художественного дискурса.
[О книге автора-мужчины]Еще я бы рекомендовала прочесть книгу Ильи Кукулина «Прорыв к невозможной связи: Статьи о русской поэзии». Кукулин изучает неподцензурную советскую поэзию и современную поэзию.
Автор объясняет, как рождается неподцензурная советская поэзия и называет ее ключевые имена. Особенно интересными мне показались статьи о религиозных образах в современной поэзии и, конечно же, статья, посвященная современной женской поэзии.
Эта книга - очень важна для понимания того, как сегодня устроена современная поэзия, и почему она часто совсем не похожа на те тексты, с которыми нас знакомили в школе и университете.
Также стоит обратить внимание на книгу «Живые картины» Полины Барсковой. Она изучает блокаду Ленинграда, в частности, литературные тексты, которые породила Блокада. Эта тема тем острее, что невозможно представить, как в это страшное время людей вообще могло интересовать литературное творчество.
В «Живых картинах» Барскова размышляет о том, как человек проживает личную травму через историческую. Выстраивая отношения с историческими героями своего текста, описывая их судьбу, героиня Барсковой выписывает собственную боль.
Это удивительный, очень красивый текст. Я всегда сравниваю его с метеоритом. Представьте, что есть два камушка одинакового размера: первый - галька, а второй - метеорит. Галька весит 20 грамм, а метеорит - весит 200 килограмм потому, что плотность материала очень высокая. И вот плотность языкового материала в тексте Барсковой крайне высока. Поэтому сборник «Живые картины» можно читать очень долго, несмотря на то, что в нем совсем немного страниц.
Важно, что у текста Барсковой есть, во-первых, потрясающий терапевтический эффект, во-вторых, - общекультурный. Вместе с «Живыми картинами» можно прочитать другую книгу Барсковой о блокадных поэтах «Седьмая щелочь». В ней она цитирует их стихотворения, а также пишет небольшое эссе о каждом из них.
И, наконец, я бы посоветовала прочесть книгу «Феминистский самиздат. 40 лет спустя», в создании которой я принимала участие. Она вышла в издательстве Common place. Это репринтная книга, в ней перепечатан альманах «Женщина и Россия», который создали советские феминистки 70-х годов.
За этой книгой стоит удивительная история того, как женщины из неподцензурной среды, будучи внутри культуры, которая противостояла советскому режиму, оказались в противостоянии собственной среде. То есть они были беженками среди беженцев. Наталья Малаховская, Татьяна Мамонова, Татьяна Горичева и другие авторки альманаха поняли, что те ценности, которые поддерживала оппозиционная советскому строю среда, очень патриархальны и мешают женщинам жить. При этом, как видно из статей, советский режим со всей своей феминистской риторикой со своей стороны не давал женщинам возможности нормально жить, рожать и вести хозяйство.
Авторки альманаха оказались в ситуации противостояния двум врагам: с одной стороны, большому врагу - советскому режиму, с другой стороны, малому врагу - собственному сообществу. Они, будучи участницами этого сообщества, умели делать самиздат и собрали небольшой сборник, в котором были не только статьи-манифесты, но переводы стихов и рассказы. Получился гибридный журнал, в котором они собрали лево-феминистские манифесты, христианские и поэтические тексты.
Мы переиздавали этот альманах для того, чтобы актуализировать историю отечественного феминистского движения. Мы также добавили в него исторический комментарий и тексты феминистских исследовательниц, в которых они пишут о значении альманаха «Женщина и Россия» для современных феминисток.
Источник: https://polit.ru/article/2021/06/03/vasyakina/
Первая книга, которую я бы рекомендовала прочитать, - «Аргонавты» Мэгги Нельсон. Она вышла в издательстве No Kidding Press и маркирована категорией 18+. При этом «Аргонавты» - прекрасная книга о том, что такое семья, о том, как создаются семьи, и о том, как в течение жизни мы меняемся сами и меняем друг друга.
Название книги - это метафора, которая отсылает нас к сюжету древнегреческой мифологии - путешественники во главе с Ясоном на корабле «Арго» отправляются за Золотым руном. Во время этого путешествия экипаж постоянно обновлял доски корабля. И вот вопрос: в конце пути мы имеем дело с тем же самым «Арго» или с чем-то другим? То же самое происходит с нами: меняется наше тело, меняются наши отношения, люди влияют на нас. Каким именем звать себя через год?
Нельсон прежде всего пишет о любви, теле, и о том, как мы сегодня живем. Мне кажется, главный вывод, который делает Нельсон, это, что любая демократическая утопия, если она опирается на идентичность, провальна с самого начала. В моей интерпретации книга Нельсон о том, что демократическая утопия должна опираться на то, что мы все живые люди, у нас есть тела и эти тела меняются.
Сама Нельсон называет свой подход к работе с текстом «auto-theory fiction». Зачастую она опирается на идеи различных современных квир-теоретиков и испытывает их идеи в собственном тексте. Нельсон проверяет, насколько теория может совпадать с жизнью, и в этом зазоре между теорией и жизнью рождается этот роман.
«Аргонавты» - это книга также о том, как женщина пытается определить себя в современном мире и создать свою семью в независимости от того, как другие люди эту самую семью воспринимают.
Ее партнер - трансперсона, ее ребенок зачат при помощи ЭКО, мать ее партнера приемная. Получается, что мы видим не совсем традиционную семью, кто-то скажет, не настоящую, но ценности, которые в ней поддерживаются, оказываются вполне традиционными - в первую очередь это любовь и доверие.
Следующая книга, на которую стоит обратить внимание, - это «Творец, субъект, женщина. Стратегии женского письма в русском символизме» эстонской славистки Кирсти Эконен. К сожалению, в 2016 году Эконен не стало.
Она исследовала русский символизм через гендерную оптику. В своем исследовании Эконен показывает, как с помощью эстетических инструментов символистов женщины критиковали эстетический порядок, в котором жили и занимались творчеством.
Например, в произведении, ставшем лесбийской классикой, - «Тридцать три урода» Лидии Зиновьевой-Аннибал, Эконен находит критику сообщества русских символистов. Другое произведение, которое находится в центре внимания Эконен, - это единственная книга поэтессы Людмилы Вилькиной «Мой сад».
Эконен приходит к выводу, что Вилькина совершила гендерную революцию в своих стихах. Женщина-поэт обращается не к мужчине и не становится для мужчины-творца неким зеркалом, как это было принято прежде, адресат Вилькиной - женщина, любовница и сестра. Таким образом, Вилькина замыкает свой художественный мир на женской фигуре, хотя весь символизм был сконцентрирован на мужской.
«Творец, субъект, женщина. Стратегии женского письма в русском символизме» - восхитительная книга. Ее не обязательно читать от корки до корки, можно сосредоточиться на конкретных персоналиях или на волнующих вас главах. Особое внимание стоит обратить на введение Эконен, в котором она комментирует и объясняет свой метод анализа художественного дискурса.
[О книге автора-мужчины]Еще я бы рекомендовала прочесть книгу Ильи Кукулина «Прорыв к невозможной связи: Статьи о русской поэзии». Кукулин изучает неподцензурную советскую поэзию и современную поэзию.
Автор объясняет, как рождается неподцензурная советская поэзия и называет ее ключевые имена. Особенно интересными мне показались статьи о религиозных образах в современной поэзии и, конечно же, статья, посвященная современной женской поэзии.
Эта книга - очень важна для понимания того, как сегодня устроена современная поэзия, и почему она часто совсем не похожа на те тексты, с которыми нас знакомили в школе и университете.
Также стоит обратить внимание на книгу «Живые картины» Полины Барсковой. Она изучает блокаду Ленинграда, в частности, литературные тексты, которые породила Блокада. Эта тема тем острее, что невозможно представить, как в это страшное время людей вообще могло интересовать литературное творчество.
В «Живых картинах» Барскова размышляет о том, как человек проживает личную травму через историческую. Выстраивая отношения с историческими героями своего текста, описывая их судьбу, героиня Барсковой выписывает собственную боль.
Это удивительный, очень красивый текст. Я всегда сравниваю его с метеоритом. Представьте, что есть два камушка одинакового размера: первый - галька, а второй - метеорит. Галька весит 20 грамм, а метеорит - весит 200 килограмм потому, что плотность материала очень высокая. И вот плотность языкового материала в тексте Барсковой крайне высока. Поэтому сборник «Живые картины» можно читать очень долго, несмотря на то, что в нем совсем немного страниц.
Важно, что у текста Барсковой есть, во-первых, потрясающий терапевтический эффект, во-вторых, - общекультурный. Вместе с «Живыми картинами» можно прочитать другую книгу Барсковой о блокадных поэтах «Седьмая щелочь». В ней она цитирует их стихотворения, а также пишет небольшое эссе о каждом из них.
И, наконец, я бы посоветовала прочесть книгу «Феминистский самиздат. 40 лет спустя», в создании которой я принимала участие. Она вышла в издательстве Common place. Это репринтная книга, в ней перепечатан альманах «Женщина и Россия», который создали советские феминистки 70-х годов.
За этой книгой стоит удивительная история того, как женщины из неподцензурной среды, будучи внутри культуры, которая противостояла советскому режиму, оказались в противостоянии собственной среде. То есть они были беженками среди беженцев. Наталья Малаховская, Татьяна Мамонова, Татьяна Горичева и другие авторки альманаха поняли, что те ценности, которые поддерживала оппозиционная советскому строю среда, очень патриархальны и мешают женщинам жить. При этом, как видно из статей, советский режим со всей своей феминистской риторикой со своей стороны не давал женщинам возможности нормально жить, рожать и вести хозяйство.
Авторки альманаха оказались в ситуации противостояния двум врагам: с одной стороны, большому врагу - советскому режиму, с другой стороны, малому врагу - собственному сообществу. Они, будучи участницами этого сообщества, умели делать самиздат и собрали небольшой сборник, в котором были не только статьи-манифесты, но переводы стихов и рассказы. Получился гибридный журнал, в котором они собрали лево-феминистские манифесты, христианские и поэтические тексты.
Мы переиздавали этот альманах для того, чтобы актуализировать историю отечественного феминистского движения. Мы также добавили в него исторический комментарий и тексты феминистских исследовательниц, в которых они пишут о значении альманаха «Женщина и Россия» для современных феминисток.
Источник: https://polit.ru/article/2021/06/03/vasyakina/