Четверг, стихотворение: Эва Зонненберг
Эва Зонненберг [Ewa Sonnenberg] родилась в 1967 году в Силезии, в городке Зомбковице-Слёнске (немецкое название Франкенштейн). Дед, немец по национальности, во время войны принимал участие в боевых действиях на стороне Польши, кавалер нескольких медалей. Тем не менее в детстве Ева подвергалась школьной травле из-за национального происхождения. Училась в Любине, в лицее имени Николая Коперника. Одна из первых выпускниц литературно-художественного факультета Института польской филологии Ягеллонского университета в Кракове, уже читает в своей альма-матер лекции. Лауреатка многочисленных литературных премий.
Только для мужчин
Мужчины меня рожали муках осознанья в себе чужого
кляли свой жребий вылавливая в огненных водах
на глазах изумленных самок яростно перегрызали пуповину
Мужчины кормили грудью регулярными дозами холода который
Входил в сухожилья и мышцы застывая в невозможность отказа
от их молока отлученье до последней тишины питало сердце
Мужчины меня вводили в жизнь кладя на пустую и скользкую поверхность
картографию целей маршруты побед ссылались на себя в важнейших
моментах моей жизни или показывая мне красивейшие места земли
Мужчины только мужчины умели действительно ждать твёрдые Пенелопы
они бывали чудесными женщинами спокойно делали своё
не теряя времени на сентиментальные теории хлопали дверью
Только мужчины и дружба без всяких иллюзий шершавость кожи
когда не за что ухватиться ни лишних слёз ни ударов
по рrоblеm стискиванье стекла в кулаке
Мужчины меня научили как до конца оставаться преданным делу
женщины существуют чтобы их трогать молнии чтобы расстёгивать
юбки чтобы совать под них руки ночь чтобы в неё глубоко войти
Мужчины вкус водки и пораженья надёжное равнодушье
нет такого места до которого было бы далеко
отдали мне свободу не спрашивали согласья оставляя на дорогу ребро
Вроцлав , январь/февраль 1998
По случаю встречи с полонистом и чуть-чуть поэтом обитателем квартиры с видом на Эйфелеву башню
Чего мы сто́им мы романтические узники бетона
нежеланные дети с комплексом Эдипа и Польши
с молитвой обиды на жизнь: наши ношеные пальто
календари без дат притупившиеся языки сломанные ногти
наши ветхие катехизисы грязные носовые платки
рыцари девяностых годов с немодным
выраженьем лица с деликатной паутинкой морщин
рабы путешествий в Европу бесплодных исповедей
столиц идей без жизни жизни без искры фантазии
ненатурально красивых мужчин в дамских блузках
ненатурально красивых женщин в мужских рубашках
в столовках где жидкий супец где искусственные цветы
липкие скатерти из клеёнки ненасытные амбиции
потрёпанные программки на вечер любви
к фальшивым ангелам Христа отправленного восвояси
на произвол земных приключений где депрессии разбросаны
на скамейках биологических садов
паскудно обманутые с пропадающим пульсом под рубашкой
подбодряемые псевдоискусством бродяжно-богемные
дискутирующие в кафешках всё о том же в поисках себя
похлопываемые по плечу дождём брошенные бездомные
на чужбине присяг повторяемых каждый день
1996
Азарт
Похотливая кобылка в зимнем берете
галопирует взглядом за лихим жеребцом Платиновая грива
искрится на морозе Вспыхивает бесстыже
под влияньем мужчин Избранник фланирует рысью
в волшебном свете луны Неплохой экземпляр
лет тридцати в шикарно скроенных брюках
Серебристая молния ширинки отражает мистическую силу
луны тревогу Армстронга отвагу Твардовского
нашептыванья бледных колдуний В глазах кобылки
блестит как говорят французы clair de lune
как если б хотела уронить слезу что ещё не ужé
Дробные удары сердца режут на сотни тысяч мельчайших
долей театральную тишину Поддались магии взглядов
Животное понеслось во всю скачь Взорвалось страстным
Вздохом Из ноздрей переместилось
в зад в темный закоулок любви
Стартовало в начавшейся скачке
с барьерами Она заржала непонятно
и скрылась за кустом
Вроцлав, зима 91/92
Переводы Н. Астафьевой
Только для мужчин
Мужчины меня рожали муках осознанья в себе чужого
кляли свой жребий вылавливая в огненных водах
на глазах изумленных самок яростно перегрызали пуповину
Мужчины кормили грудью регулярными дозами холода который
Входил в сухожилья и мышцы застывая в невозможность отказа
от их молока отлученье до последней тишины питало сердце
Мужчины меня вводили в жизнь кладя на пустую и скользкую поверхность
картографию целей маршруты побед ссылались на себя в важнейших
моментах моей жизни или показывая мне красивейшие места земли
Мужчины только мужчины умели действительно ждать твёрдые Пенелопы
они бывали чудесными женщинами спокойно делали своё
не теряя времени на сентиментальные теории хлопали дверью
Только мужчины и дружба без всяких иллюзий шершавость кожи
когда не за что ухватиться ни лишних слёз ни ударов
по рrоblеm стискиванье стекла в кулаке
Мужчины меня научили как до конца оставаться преданным делу
женщины существуют чтобы их трогать молнии чтобы расстёгивать
юбки чтобы совать под них руки ночь чтобы в неё глубоко войти
Мужчины вкус водки и пораженья надёжное равнодушье
нет такого места до которого было бы далеко
отдали мне свободу не спрашивали согласья оставляя на дорогу ребро
Вроцлав , январь/февраль 1998
По случаю встречи с полонистом и чуть-чуть поэтом обитателем квартиры с видом на Эйфелеву башню
Чего мы сто́им мы романтические узники бетона
нежеланные дети с комплексом Эдипа и Польши
с молитвой обиды на жизнь: наши ношеные пальто
календари без дат притупившиеся языки сломанные ногти
наши ветхие катехизисы грязные носовые платки
рыцари девяностых годов с немодным
выраженьем лица с деликатной паутинкой морщин
рабы путешествий в Европу бесплодных исповедей
столиц идей без жизни жизни без искры фантазии
ненатурально красивых мужчин в дамских блузках
ненатурально красивых женщин в мужских рубашках
в столовках где жидкий супец где искусственные цветы
липкие скатерти из клеёнки ненасытные амбиции
потрёпанные программки на вечер любви
к фальшивым ангелам Христа отправленного восвояси
на произвол земных приключений где депрессии разбросаны
на скамейках биологических садов
паскудно обманутые с пропадающим пульсом под рубашкой
подбодряемые псевдоискусством бродяжно-богемные
дискутирующие в кафешках всё о том же в поисках себя
похлопываемые по плечу дождём брошенные бездомные
на чужбине присяг повторяемых каждый день
1996
Азарт
Похотливая кобылка в зимнем берете
галопирует взглядом за лихим жеребцом Платиновая грива
искрится на морозе Вспыхивает бесстыже
под влияньем мужчин Избранник фланирует рысью
в волшебном свете луны Неплохой экземпляр
лет тридцати в шикарно скроенных брюках
Серебристая молния ширинки отражает мистическую силу
луны тревогу Армстронга отвагу Твардовского
нашептыванья бледных колдуний В глазах кобылки
блестит как говорят французы clair de lune
как если б хотела уронить слезу что ещё не ужé
Дробные удары сердца режут на сотни тысяч мельчайших
долей театральную тишину Поддались магии взглядов
Животное понеслось во всю скачь Взорвалось страстным
Вздохом Из ноздрей переместилось
в зад в темный закоулок любви
Стартовало в начавшейся скачке
с барьерами Она заржала непонятно
и скрылась за кустом
Вроцлав, зима 91/92
Переводы Н. Астафьевой