Ну, так когда же? Почему так редко?
Завтра и завтра? Снова послезавтра?
Ну, так когда же? Почему так редко?
После жасминов? Когда на сандалиях
порвутся ленты, вытрутся подошвы?
И когда станут выцветшими юбки,
и никакое солнце не вернёт им
шелеста, бели, тепла и круженья?
Или когда уж осень призовёт нас
к себе - как будто в поле на уборку?
И станут копны ровными рядами,
первые листья упадут на тропку?
О, эти тайны розового сада,
свиданий нить, как будто паутинка.
Пчела кружится в той лаборатории
земли, пьёт капли в розе баркароле:
запаха сгустки и крупицы света.
Пес, как бы новой выучившись роли -
охотничьей - спугнул вдруг куропатку
в траве, золоторозовую птицу.
Любовь, коварство, вечная погоня
существ отдельных, бездумная битва,
когда всё взято, кончено, добыто.
По всей Европе бабочки-каштанки
несут угрозу вязам и каштанам,
рыжая смерть идет от Македонии,
через шпалеры садов королевских,
вплоть до Версаля, замков над Луарой,
ночью не спится седым дендрологам,
а нас терзает время, наша встреча
в часу котором, под какою вербой?
Быть может, завтра? Или послезавтра?
Ну, так когда же? Почему так редко?
(Неборув, июнь 2010)
Перевод из журнала "Дом Польский":
http://www.dompolski-journal.ru/articles/article/103/