Индийский семейный роман...
...или никаких ужасов и криминальных триллеров не надо. Особенно если прочесть хотя бы две книги подряд. По-хорошему, название этого поста должно было быть "Две книги, которых я искренне испугалась".
"Небо цвета надежды" [The Colour of Our Sky] молодой индийской писательницы Амиты Траси [Amita Trasi] посвящён служительницам богини Йелламмы, или Ренуки. Казалось бы, романтика, храмовые танцовщицы, исполняющие свои пляски из чистой преданности божеству и передающие мастерство дочерям по наследству. Но приходится признать, что девадаси современного мира далеки от грациозного идеала, изображённого в "Лезвии бритвы" Иваном Ефремовым. Говоря откровенно, это потомственные проститутки. Их принуждают к проституции психологически и физически, угрозами, побоями, голодом, наркотиками. Ими торгуют как скотом. Тысячелетняя традиция не оставляет никакого пути к отступлению. И даже если найдётся какая-нибудь добрая душа, желающая избавить женщину от ярма, им быстро дадут понять: спасения нет и быть не может.
Мукте восемь лет. Церемония посвящения не за горами. После посвящения с ней будет заниматься сексом любой мужчина, уплативший мзду храму. Да, с восьмилетней, а что? Традиция. Интрига-то на самом деле несложная, и догадаться, почему совершенно посторонний, казалось бы, человек ринулся Мукту спасать, да и почему его супруга ополчилась на сиротку, тоже понятно "без перевода". Траси старается обнадёжить аудиторию своего дебютного романа, дать какую-то надежду, но оптимизм её заразительным не назовёшь. То, что столетиями стояло, трудно свалить какими-то внешними воздействиями. Мораль, если есть у этой современной сказки какая-то мораль, заключается в том, что проституция всем удобна. Кроме самих проституток. Да кто же их спрашивает, этаких блудниц? Кому интересно мнение "семибатюшной гадюки" в десятом-двадцатом поколении? И даже если какой-нибудь женщине и удастся вырваться, молва будет следовать за нею повсюду...
Шилпи Сомайя Гоуда [Shilpi Somaya Gowda], канадка индийского происхождения, рисует, казалось бы, более благостную картину. Здесь не вековая торговля человеческими существами, в том числе и детьми. Здесь законный брак, освящённый религией, благословлённый родителями и - со всеми подобающими оговорками - по любви. Во всяком случае, угрюмый и нервный Джасу на свой специфический лад любит свою Кавиту. Заботится о ней. Дорожит ею. Уважает ей.
Но первое дитя, рождённое от этого благословенного супружества, всё-таки пришлось убить. Это ж девочка. Зачем нужна девочка?
В дальнейшем грозный муж, впрочем, усовестился либо струсил, отпустил Кавиту с младенцем на руках вырисовывать кровавые вилюжки по дороге в город, в приют для таких же брошенных малышек, виновных лишь в том, что пол не такой. Иностранным удочерителям, в общем-то, всё равно, они с удовольствием примут в семью девочку, и пути матери и дочери расходятся. Чтобы сойтись через много лет, в обстановке, достойной пера Поль де Кока или Эжена Сю. И опять-таки писательница выведет своих многострадальных героинь к счастью, оставив читательницу (то бишь меня) в крайнем недоумении. Каково это -- каждый день просыпаться рядом с убийцей твоей новорождённой крохи? Варить ему обед? Подавать на стол? Помогать разуться? Снова ложиться в ту самую кровать, из которой, из складок окровавленного одеяла, достали твоего ребёнка, чтобы убить, иметь супружескую близость в этой кровати, опять родить? И Кавита ведь не ненавидит Джасу. Не стремится ему отомстить, повергнуть к стопам закона, да пристыдить хотя бы. Привыкла? Выболело? И привыкнуть нельзя, и болит по-прежнему, но муж есть муж. Господин и повелитель. Альтернативы ему нет, выгонит -- и ты отщепенка, грязь придорожная, сама умрёшь голодной смертью и дочь уморишь. А так хоть быстро. Раз, и всё.
-- К тому же это не просто так кажется, это факт, в стране нас меньше. Ты же знаешь о том, что за уровнем рождаемости в Индии следят очень плохо? У нас появляется около девятисот пятидесяти девочек на каждую тысячу мальчиков.
Мина смотрит прямо перед собой и добавляет:
-- Похоже, Родина-мать любит своих детей неодинаково.
"Небо цвета надежды" [The Colour of Our Sky] молодой индийской писательницы Амиты Траси [Amita Trasi] посвящён служительницам богини Йелламмы, или Ренуки. Казалось бы, романтика, храмовые танцовщицы, исполняющие свои пляски из чистой преданности божеству и передающие мастерство дочерям по наследству. Но приходится признать, что девадаси современного мира далеки от грациозного идеала, изображённого в "Лезвии бритвы" Иваном Ефремовым. Говоря откровенно, это потомственные проститутки. Их принуждают к проституции психологически и физически, угрозами, побоями, голодом, наркотиками. Ими торгуют как скотом. Тысячелетняя традиция не оставляет никакого пути к отступлению. И даже если найдётся какая-нибудь добрая душа, желающая избавить женщину от ярма, им быстро дадут понять: спасения нет и быть не может.
Мукте восемь лет. Церемония посвящения не за горами. После посвящения с ней будет заниматься сексом любой мужчина, уплативший мзду храму. Да, с восьмилетней, а что? Традиция. Интрига-то на самом деле несложная, и догадаться, почему совершенно посторонний, казалось бы, человек ринулся Мукту спасать, да и почему его супруга ополчилась на сиротку, тоже понятно "без перевода". Траси старается обнадёжить аудиторию своего дебютного романа, дать какую-то надежду, но оптимизм её заразительным не назовёшь. То, что столетиями стояло, трудно свалить какими-то внешними воздействиями. Мораль, если есть у этой современной сказки какая-то мораль, заключается в том, что проституция всем удобна. Кроме самих проституток. Да кто же их спрашивает, этаких блудниц? Кому интересно мнение "семибатюшной гадюки" в десятом-двадцатом поколении? И даже если какой-нибудь женщине и удастся вырваться, молва будет следовать за нею повсюду...
Шилпи Сомайя Гоуда [Shilpi Somaya Gowda], канадка индийского происхождения, рисует, казалось бы, более благостную картину. Здесь не вековая торговля человеческими существами, в том числе и детьми. Здесь законный брак, освящённый религией, благословлённый родителями и - со всеми подобающими оговорками - по любви. Во всяком случае, угрюмый и нервный Джасу на свой специфический лад любит свою Кавиту. Заботится о ней. Дорожит ею. Уважает ей.
Но первое дитя, рождённое от этого благословенного супружества, всё-таки пришлось убить. Это ж девочка. Зачем нужна девочка?
В дальнейшем грозный муж, впрочем, усовестился либо струсил, отпустил Кавиту с младенцем на руках вырисовывать кровавые вилюжки по дороге в город, в приют для таких же брошенных малышек, виновных лишь в том, что пол не такой. Иностранным удочерителям, в общем-то, всё равно, они с удовольствием примут в семью девочку, и пути матери и дочери расходятся. Чтобы сойтись через много лет, в обстановке, достойной пера Поль де Кока или Эжена Сю. И опять-таки писательница выведет своих многострадальных героинь к счастью, оставив читательницу (то бишь меня) в крайнем недоумении. Каково это -- каждый день просыпаться рядом с убийцей твоей новорождённой крохи? Варить ему обед? Подавать на стол? Помогать разуться? Снова ложиться в ту самую кровать, из которой, из складок окровавленного одеяла, достали твоего ребёнка, чтобы убить, иметь супружескую близость в этой кровати, опять родить? И Кавита ведь не ненавидит Джасу. Не стремится ему отомстить, повергнуть к стопам закона, да пристыдить хотя бы. Привыкла? Выболело? И привыкнуть нельзя, и болит по-прежнему, но муж есть муж. Господин и повелитель. Альтернативы ему нет, выгонит -- и ты отщепенка, грязь придорожная, сама умрёшь голодной смертью и дочь уморишь. А так хоть быстро. Раз, и всё.
-- К тому же это не просто так кажется, это факт, в стране нас меньше. Ты же знаешь о том, что за уровнем рождаемости в Индии следят очень плохо? У нас появляется около девятисот пятидесяти девочек на каждую тысячу мальчиков.
Мина смотрит прямо перед собой и добавляет:
-- Похоже, Родина-мать любит своих детей неодинаково.