Грядущее по Ньюитц и по Лафферти: а вы бы выбрали?
Уж зарекалась я: ничего, ничего, кроме твёрдой sci-fi, а в читательском дневнике то Баба-Яга, то Морозко с Метелицей, то беси в митохондриях. Нет, этому пора положить конец! -- подумалось однажды , и из библиотеки были доставлены две новинки модного издательства Fanzon. У обеих свои существенные недостатки, обе по-своему хороши. Объединяет их только жанр -- дистопия. Даже можно сказать, антиутопия.
Аннали Ньюиц [Annalee Newitz] славится в англоязычном мире как основательница популярнейшего сайта о футурологии и фантастике io9. Что характерно, её дебютный роман описывает будущее, кторое отчасти уже настало. Недавно мы с интересом, а кое-кто и с лёгким остолбенением, читали манифест группы "Уксус четырёх воров". Химики-анархисты сулили освобождение от гнёта фармацевтических гигантов и почти бесплатные абортивные средства для стран третьего мира. А я холодела от непритворного ужаса, представляя, как банальный мифепристон попадает в руки, скажем, ревнивого мужа, подозревающего, что беременность супруги -- от соседа. Итак, "Автономность" [Autonomous]. Мало корпорациям роботов, новый виток технического прогресса вернул к жизни долговое рабство, холопство, кабалу. Центральное действующее лицо занимается пиратством, владеет личной субмариной, зовётся Джек... нет, не Воробей. Джек Чен, к вашим услугам. Может быть, и в капитанском звании, но без команды. Много было славных планов, но одни погибли, а другие адаптировались. Ньюитц мастерски расставляет акценты: вот однокашница Джек восторженно вспоминает прежние годы, весёлый молодой протест. Но входит нянька-рабыня, и бывшая сторонница свободы не то что не здоровается и не представляет работницу гостье, а привычным жестом суёт в руки младенца, как её пра-пра-прабабка в южных штатах совала кричащий свёрток в руки чернокожей мамушке. И всё. Говорящее орудие продолжает заниматься своим делом.
Впрочем, социально-психологическая составляющая мимо нашей публики не то что прошла, а просвистала. На форумах любителей фантастики предсказуемое "а вы авторшу в лицо видели?" и пошлые шутки на тему соития человека с железкой. Тема эмоций, что ни говори, Ньюитц не то плохо даётся, не то присутствует элемент пародии. Когда они поцеловались, она почувствовала вкус политического анализа... Да, похоже, пародия. Впрочем, злосчастная "железка", пытающаяся догадаться, что творится с витальными показателями хозяина, пока он совершает возвратно-поступательные движения где-то со спины, вникающая в значение таинственного слова "п---р" и ведомая программой "хороший пёсик" к познанию Истинной Любви, вызывает глубокое сострадание, как и любой растлеваемый субъект (всё-таки субъект). А её хозяин -- глубокое омерзение. Пытки и убийства, походя совершаемые этой парочкой, впрочем, тоже описаны с точки зрения бесстрастного и бесстрашного робота. Вот на глазах показалась слёзная жидкость, вот хрустнули хрящи... Боль, сочувствие, элементарная брезгливость в мире Элиаша и Паладина воспринимаются как сквозь тусклое стекло -- в первом случае из-за явной психопатии, во втором из-за отсутствия автономности, то есть самостояния и самопонимания. И именно с их точки зрения мир описан убедительно и жутко. А антагонисты -- эх! Чудом сохранившиеся, но не поумневшие студентки шестьдесят восьмого года, надумавшие раскрепостить человечество таблеточками, полупрозрачные изобретатели в свободных лабораториях из слоновой кости. Я бы их не то, что к нелегальной деятельности, на кухню бы к себе не пустила. Во избежание.
Но когда эти нытики приняли «реткон», их страстное желание заниматься тем, что связано с зависимостью, - в данном случае работать в «Квик билд», - угасло с той же скоростью, с какой восстанавливались их дофаминовые рецепторы. Новые рецепторы поглощали дофамин, синтезированный под влиянием самых разных приятных занятий; внезапно работники «Квик билд» захотели кататься на велосипедах, играть со своими детьми, смотреть видео или писать программы для своих личных проектов. Но они больше не хотели работать в «Квик билд».
В конспирацию не умеют, а как учёные -- светочи. Обычно после лекарственной терапии возникает та проблема, что действия, вызывающие зависимость, перестали быть приятными, а никаких прочих удовольствий на смену не пришло.
Ойкумена, вырастающая под пером Мёр Лафферти [Mur Lafferty], которую так и тянет называть Мур, на первый взгляд выглядит гораздо дружелюбнее. Здесь тоже действуют хакеры, но посягают они не на фирменные снадобья, а на святая святых: на человеческий мозг. Создают карты, копируют и хуже того -- дерзают вносить изменения. Я не ставлю знак равенства между личностью и памятью. Да и верится с трудом, что обученные мастерицы могут лёгкими движениями пальцев стереть не только психические заболевания, но и моральные установки, любовь, убеждения, подсадить в сознание паразита. А если учесть, что в "Шести пробуждениях" [Six Wakes] затронута и проблема клонирования, грядет великая перепутаница. В герметичных декорациях космического корабля экипаж пробуждается первый раз -- среди собственных трупов, плавающих в пузырях крови и блевотины. Кого считать капитаном: единственную выжившую или новую очнувшуюся?
Wake -- термин многозначный, эмоционально нагруженный. Это не только пробужденье, но и само бодрствование как состояние организма, и храмовый праздник, и -- о ужас! -- поминки. С каждым пробуждением экипаж расстаётся с иллюзиями о своей так называемой индивидуальности, как бы "провожает прпижнюю идентичность на покой" и встречается с собой настоящим. Для одних это кончится безумием и гибелью. Для других -- возможно, воскресением. У нас в сообществе роман уже рецензировался: https://fem-books.livejournal.com/1500946.html, я с тех самых пор ждала перевод -- и как же кстати мне пришлась эта странная, дёрганая, стробоскопически мигающая история. Хотя, повторюсь, фантастическое допущение считаю сомнительным.
Что особо импонирует: как и в "Автономности", главная героиня -- не Мери-Сью, не идеал, не совершенство. Марии Арена довелось и исцелять, и калечить, а сейчас ей определили место на кухне, с поварёшкой или шваброй в руках. Но как знать, не из кухни ли придёт заря нового мира?
- РИН, что происходит?
- Мои речевые функции недоступны, - ответил мужской голос, слегка напоминающий механический голос робота.
- Ceci n’est pas une pipe , - пробормотал голос над Марией. Это вывело ее из шока и напомнило ей, что капитан приказала проверить, как там экипажГоворил Акихиро Сато, пилот и навигатор. Она познакомилась с ним несколько часов назад, на приеме с коктейлями перед стартом «Дормире».
- Хиро, почему ты говоришь по-французски? - в замешательстве спросила Мария. - Ты в порядке?
- Когда вслух говорят: «Я не могу говорить», это напоминает старую картину, на которой нарисована курительная трубка и написано: «Это не трубка». Считается, что это рождает глубокие мысли у тех, кто изучает искусство. Неважно. - Он обвел рукой секцию. - Что вообще произошло?
- Понятия не имею, - ответила Мария. - Но… Боже, что за бедлам.
Вот все думают: бедлам, бедлам... а оказывается, это такой Вифлеем.
Аннали Ньюиц [Annalee Newitz] славится в англоязычном мире как основательница популярнейшего сайта о футурологии и фантастике io9. Что характерно, её дебютный роман описывает будущее, кторое отчасти уже настало. Недавно мы с интересом, а кое-кто и с лёгким остолбенением, читали манифест группы "Уксус четырёх воров". Химики-анархисты сулили освобождение от гнёта фармацевтических гигантов и почти бесплатные абортивные средства для стран третьего мира. А я холодела от непритворного ужаса, представляя, как банальный мифепристон попадает в руки, скажем, ревнивого мужа, подозревающего, что беременность супруги -- от соседа. Итак, "Автономность" [Autonomous]. Мало корпорациям роботов, новый виток технического прогресса вернул к жизни долговое рабство, холопство, кабалу. Центральное действующее лицо занимается пиратством, владеет личной субмариной, зовётся Джек... нет, не Воробей. Джек Чен, к вашим услугам. Может быть, и в капитанском звании, но без команды. Много было славных планов, но одни погибли, а другие адаптировались. Ньюитц мастерски расставляет акценты: вот однокашница Джек восторженно вспоминает прежние годы, весёлый молодой протест. Но входит нянька-рабыня, и бывшая сторонница свободы не то что не здоровается и не представляет работницу гостье, а привычным жестом суёт в руки младенца, как её пра-пра-прабабка в южных штатах совала кричащий свёрток в руки чернокожей мамушке. И всё. Говорящее орудие продолжает заниматься своим делом.
Впрочем, социально-психологическая составляющая мимо нашей публики не то что прошла, а просвистала. На форумах любителей фантастики предсказуемое "а вы авторшу в лицо видели?" и пошлые шутки на тему соития человека с железкой. Тема эмоций, что ни говори, Ньюитц не то плохо даётся, не то присутствует элемент пародии. Когда они поцеловались, она почувствовала вкус политического анализа... Да, похоже, пародия. Впрочем, злосчастная "железка", пытающаяся догадаться, что творится с витальными показателями хозяина, пока он совершает возвратно-поступательные движения где-то со спины, вникающая в значение таинственного слова "п---р" и ведомая программой "хороший пёсик" к познанию Истинной Любви, вызывает глубокое сострадание, как и любой растлеваемый субъект (всё-таки субъект). А её хозяин -- глубокое омерзение. Пытки и убийства, походя совершаемые этой парочкой, впрочем, тоже описаны с точки зрения бесстрастного и бесстрашного робота. Вот на глазах показалась слёзная жидкость, вот хрустнули хрящи... Боль, сочувствие, элементарная брезгливость в мире Элиаша и Паладина воспринимаются как сквозь тусклое стекло -- в первом случае из-за явной психопатии, во втором из-за отсутствия автономности, то есть самостояния и самопонимания. И именно с их точки зрения мир описан убедительно и жутко. А антагонисты -- эх! Чудом сохранившиеся, но не поумневшие студентки шестьдесят восьмого года, надумавшие раскрепостить человечество таблеточками, полупрозрачные изобретатели в свободных лабораториях из слоновой кости. Я бы их не то, что к нелегальной деятельности, на кухню бы к себе не пустила. Во избежание.
Но когда эти нытики приняли «реткон», их страстное желание заниматься тем, что связано с зависимостью, - в данном случае работать в «Квик билд», - угасло с той же скоростью, с какой восстанавливались их дофаминовые рецепторы. Новые рецепторы поглощали дофамин, синтезированный под влиянием самых разных приятных занятий; внезапно работники «Квик билд» захотели кататься на велосипедах, играть со своими детьми, смотреть видео или писать программы для своих личных проектов. Но они больше не хотели работать в «Квик билд».
В конспирацию не умеют, а как учёные -- светочи. Обычно после лекарственной терапии возникает та проблема, что действия, вызывающие зависимость, перестали быть приятными, а никаких прочих удовольствий на смену не пришло.
Ойкумена, вырастающая под пером Мёр Лафферти [Mur Lafferty], которую так и тянет называть Мур, на первый взгляд выглядит гораздо дружелюбнее. Здесь тоже действуют хакеры, но посягают они не на фирменные снадобья, а на святая святых: на человеческий мозг. Создают карты, копируют и хуже того -- дерзают вносить изменения. Я не ставлю знак равенства между личностью и памятью. Да и верится с трудом, что обученные мастерицы могут лёгкими движениями пальцев стереть не только психические заболевания, но и моральные установки, любовь, убеждения, подсадить в сознание паразита. А если учесть, что в "Шести пробуждениях" [Six Wakes] затронута и проблема клонирования, грядет великая перепутаница. В герметичных декорациях космического корабля экипаж пробуждается первый раз -- среди собственных трупов, плавающих в пузырях крови и блевотины. Кого считать капитаном: единственную выжившую или новую очнувшуюся?
Wake -- термин многозначный, эмоционально нагруженный. Это не только пробужденье, но и само бодрствование как состояние организма, и храмовый праздник, и -- о ужас! -- поминки. С каждым пробуждением экипаж расстаётся с иллюзиями о своей так называемой индивидуальности, как бы "провожает прпижнюю идентичность на покой" и встречается с собой настоящим. Для одних это кончится безумием и гибелью. Для других -- возможно, воскресением. У нас в сообществе роман уже рецензировался: https://fem-books.livejournal.com/1500946.html, я с тех самых пор ждала перевод -- и как же кстати мне пришлась эта странная, дёрганая, стробоскопически мигающая история. Хотя, повторюсь, фантастическое допущение считаю сомнительным.
Что особо импонирует: как и в "Автономности", главная героиня -- не Мери-Сью, не идеал, не совершенство. Марии Арена довелось и исцелять, и калечить, а сейчас ей определили место на кухне, с поварёшкой или шваброй в руках. Но как знать, не из кухни ли придёт заря нового мира?
- РИН, что происходит?
- Мои речевые функции недоступны, - ответил мужской голос, слегка напоминающий механический голос робота.
- Ceci n’est pas une pipe , - пробормотал голос над Марией. Это вывело ее из шока и напомнило ей, что капитан приказала проверить, как там экипажГоворил Акихиро Сато, пилот и навигатор. Она познакомилась с ним несколько часов назад, на приеме с коктейлями перед стартом «Дормире».
- Хиро, почему ты говоришь по-французски? - в замешательстве спросила Мария. - Ты в порядке?
- Когда вслух говорят: «Я не могу говорить», это напоминает старую картину, на которой нарисована курительная трубка и написано: «Это не трубка». Считается, что это рождает глубокие мысли у тех, кто изучает искусство. Неважно. - Он обвел рукой секцию. - Что вообще произошло?
- Понятия не имею, - ответила Мария. - Но… Боже, что за бедлам.
Вот все думают: бедлам, бедлам... а оказывается, это такой Вифлеем.