Сири Хустведт
Сири Хустведт родилась в небольшом городе Нортфильд в штате Миннесота, прославленном чистой водой и толпами сусликов. Её семья - выходцы из Норвегии, Мать, Эстер Виган, иммигрировала в Штаты в тридцать лет. Отец, Ллойд Хустведт, - сын эмигрантов. Практически из фермеров в профессора вышел. Специалист по скандинавской литературе. Одна из сестёр, Асти, стала врачом-нейробиологом, вторая, Сири, сначала защитила диссертацию по истории. Писала стихи, публиковалась. Замуж вышла в двадцативосьмилетнем возрасте за прозаика Пола Остера, и в том же году издала первую и последнюю книгу стихов: Reading to You. Через десять лет вышел её первый роман...
И с тех пор, по закону подлости, Сири Хустведт если и слышишь, что вспоминают, то только как жену великого Остера, которая тоже что-то там пописывает. А между тем уровень её признанности за границей впечатляет. Первый роман, The Blindfold, состоит из четырёх частей. По одной из этих частей во Франции снят фильм: La Chambre des Magiciennes, "Комната волшебниц", который получил приз кинокритиков Берлинского фестиваля. Увы, на русский не перевели ни The Blindfold, ни вторую книгу The Enchantment of Lily Dahl, зато самую известную, прогремевшую и бестселлерную - перевели.
What I Loved. "Что я любил". Стареющий мужчина, искусствовед, подводит итоги своей жизни. Начиналось-то про странную дружбу: четверых людей? двух семей? двух женщин и двоих мужчин? А выросло... короче, встречайте это самый подробный и толковый мануал по выживанию рядом с истерическим психопатом, какой я вообще видела. Всем-всем-всем! как технику безопасности. Кого-то, возможно, оттолкнут грубые, реалистичные описания телесного, кого-то перевод смутит, кого-то - объём талмуда (544 страницы)... И тем не менее. Одному из героев, Дану, отходит мой личный приз "Лучший шизофреник в литературе".
Книги Хустведт пишет долго, обстоятельно, и следующий роман: "Печали американца" - вышел только через пять лет. Я его прочла 11 сентября 2011 года, за один день.
Она попросила охрану найти Соню и, словно в столбняке, простояла в вестибюле все время, пока они разыскивали девочку, а когда наконец увидела ее лицо, мертвенно-бледную маску пустоты, то почувствовала, что у нее самой наверняка такое же; они вышли из здания школы, горящие остовы башен полыхали красным, и Инга сказала себе:
- Я вижу это собственными глазами. Это все на самом деле. Все взаправду.
Потом они, как и сотни других людей, спасавшихся от пожара, бежали вверх по Уайт-стрит, к центру города. Мимо стоящего на четвереньках человека, которого рвало. Мимо еще одного, очевидно потерявшего ориентировку и на вид совершенно замороженного, который, запрокинув голову, зажимал себе рот ладонью. Она помнила ощущение необходимости действовать быстро и страх, который испытывала, именно страх, а не панику. Ни слез, ни воплей. И безотчетное желание оглянуться на самом подходе к Уайт-стрит, когда она сказала дочери:
- Давай напоследок посмотрим вокруг.
Так они и сделали.
Опять-таки написано от лица мужчины, психоаналитика, закопавшегося глубоко-глубоко в поисках своих корней, но итоги подведёт в книге женщина. Инга, его сестра, напишет исчерпывающую философскую работу "Анализ культурной паранойи". И главное открытие, которое делает герой, - это возможность того, что больны не только и не столько люди, сколько творимый ими мир.
Со вселенной психоневрологии Сири Хустведт пришлось столкнуться в качестве пациентки, когда на похоронах отца она не смогла сказать прощальное слово. Её охватила неконтролируемая дрожь. Опыт борьбы с этой болезнью охвачен в следующей книге: The Shaking Woman, неудачно переведено как "За гранью нервного срыва". Нервный срыв тут ни при чём, всё разложено по полочкам. Познавательный и глубокий опыт медицины "по другую сторону стола", о котором медики часто и понятия не имеют.
Итак, последний роман Хустведт вошёл в лонг-лист Букера, и этому нельзя не радоваться.
И с тех пор, по закону подлости, Сири Хустведт если и слышишь, что вспоминают, то только как жену великого Остера, которая тоже что-то там пописывает. А между тем уровень её признанности за границей впечатляет. Первый роман, The Blindfold, состоит из четырёх частей. По одной из этих частей во Франции снят фильм: La Chambre des Magiciennes, "Комната волшебниц", который получил приз кинокритиков Берлинского фестиваля. Увы, на русский не перевели ни The Blindfold, ни вторую книгу The Enchantment of Lily Dahl, зато самую известную, прогремевшую и бестселлерную - перевели.
What I Loved. "Что я любил". Стареющий мужчина, искусствовед, подводит итоги своей жизни. Начиналось-то про странную дружбу: четверых людей? двух семей? двух женщин и двоих мужчин? А выросло... короче, встречайте это самый подробный и толковый мануал по выживанию рядом с истерическим психопатом, какой я вообще видела. Всем-всем-всем! как технику безопасности. Кого-то, возможно, оттолкнут грубые, реалистичные описания телесного, кого-то перевод смутит, кого-то - объём талмуда (544 страницы)... И тем не менее. Одному из героев, Дану, отходит мой личный приз "Лучший шизофреник в литературе".
Книги Хустведт пишет долго, обстоятельно, и следующий роман: "Печали американца" - вышел только через пять лет. Я его прочла 11 сентября 2011 года, за один день.
Она попросила охрану найти Соню и, словно в столбняке, простояла в вестибюле все время, пока они разыскивали девочку, а когда наконец увидела ее лицо, мертвенно-бледную маску пустоты, то почувствовала, что у нее самой наверняка такое же; они вышли из здания школы, горящие остовы башен полыхали красным, и Инга сказала себе:
- Я вижу это собственными глазами. Это все на самом деле. Все взаправду.
Потом они, как и сотни других людей, спасавшихся от пожара, бежали вверх по Уайт-стрит, к центру города. Мимо стоящего на четвереньках человека, которого рвало. Мимо еще одного, очевидно потерявшего ориентировку и на вид совершенно замороженного, который, запрокинув голову, зажимал себе рот ладонью. Она помнила ощущение необходимости действовать быстро и страх, который испытывала, именно страх, а не панику. Ни слез, ни воплей. И безотчетное желание оглянуться на самом подходе к Уайт-стрит, когда она сказала дочери:
- Давай напоследок посмотрим вокруг.
Так они и сделали.
Опять-таки написано от лица мужчины, психоаналитика, закопавшегося глубоко-глубоко в поисках своих корней, но итоги подведёт в книге женщина. Инга, его сестра, напишет исчерпывающую философскую работу "Анализ культурной паранойи". И главное открытие, которое делает герой, - это возможность того, что больны не только и не столько люди, сколько творимый ими мир.
Со вселенной психоневрологии Сири Хустведт пришлось столкнуться в качестве пациентки, когда на похоронах отца она не смогла сказать прощальное слово. Её охватила неконтролируемая дрожь. Опыт борьбы с этой болезнью охвачен в следующей книге: The Shaking Woman, неудачно переведено как "За гранью нервного срыва". Нервный срыв тут ни при чём, всё разложено по полочкам. Познавательный и глубокий опыт медицины "по другую сторону стола", о котором медики часто и понятия не имеют.
Итак, последний роман Хустведт вошёл в лонг-лист Букера, и этому нельзя не радоваться.